Тот, у кого нет своего мнения

Барракуда вернулся уже где-то под утро. Это дело заняло больше времени, чем он надеялся. Знаете это отвратительное ощущение, когда тебе нужно зайти куда-то, сделать что-то важное, а может и не очень, но всë равно крайне волнующее? Когда ты уже стоишь перед тем как сделать это что-то, и твои руки трясутся, холоднеют, сердце быстро стучит, а потом словно останавливается на жалкую миллисекунду, когда ты наконец делаешь эту вещь? Вот примерно такое же ощущение Барракуда и испытывал, стоя на краю дома Бликсера, и держась за ручку, что бы наконец войти. Хотя, наверное, тот волновался немного меньше, ведь ничего страшного он не сделал, не так ли? Всего лишь вернулся чутка позже, чем думал... Бликсер повозмущается скорее всего немного, но быстро забудет. Но дело было скорее не в этом. Он ощущал, словно бы плюнул прямо в спину своему другу. Но тот об этом не знает... Пока что. И всë равно, его не покидало это противное чувство. Бликсера дома не оказалось. Это вызвало сначала облегчение у Барракуды, ведь момент оправданий слегка отодвинулся. А затем удивление - последний так рано обычно не вставал. В любом случае, что бы у Рогатого не вызвало такое раннее пробуждение, тот скорее всего был уже в башне, совсем недавно появившейся. И вот, когда треугольник подходил к комнате, где они с Бликсером обычно и "тусовались", обдумывая некоторые решения, его руки вновь заледенели, сердце вновь стало напряжëнно стучать, и тот раз за разом повторял всë что успел напридумать за это время. Слегка дрожащая рука осторожно легла на ручку двери, и Барракуда глубоко вздохнул, перед тем как наконец войти в комнату. Словно мощным ударом под дых, все слова мгновенно вылетели из головы, а в ней на короткое время стало на столько пусто, что Барри... Выглядел, мягко говоря, странно со стороны. Он оказался прав, когда подумал о том что Бликсер был в башне. Треугольник застыл на месте, глядя на сидящего за столом заражëнного, и абсолютно ничего не мог сказать - даже банально поприветствовать. В прочем, такая реакция не была удивительной. Бликсер сидел за столом, опрокинув на него свои ноги, и покачивался на стуле, глядя на непонятную железяку в руке, которой тот постукивал по свой лапе. Но, естественно, Барри из колеи не это выбило. Кровь. Он был весь в крови. И железная балка в ней была тоже. И перчатки, в которые тот был одет. И, судя по тому что сам Рогатый выглядел просто прекрасно, это была явно не его кровь. Тот выглядел вполне спокойно, и даже радостно. Не сказать что это было хорошо - Бликсер зачастую в таком спокойном состоянии был похлеще дьявола. И, то что он так выглядел, в принципе говорило само за себя. Барри был в неком ужасе, что уж тут говорить. Бликсер, спустя пару секунд, наконец поднял голову, взглянув на стоящего в ступоре заражëнного в двери. Его взгляд всë был таким же относительно спокойным, но Барри отчëтливо увидел в этом "тихом омуте" танцующих на чужих костях чертят. – С добрым утром... Наконец-то. Ты долго. Я жду тебя здесь.. - Рогатый посмотрел на часы, висящие где-то далеко в углу. - Час... Полтора может. В прочем, это, наверное, не важно. Ты то где был? Я ждал тебя. Неужто это было так трудно? - Бликсер слегка приподнял бровь, ожидая от Барри ответа. Тот же нервно сглотнул, и отрицательно покачал головой, но так ничего и не сказал. Правитель ещë чутка посмотрел на него, всë ожидая более внятного ответа, но... Но нет. Треугольник всë молчал и молчал, находясь в каком-то шоковом состоянии. Наконец Бликсер глубоко вздохнул, осознавая что видимо ничего не добьëтся сейчас. Будь он в обычном состоянии, то наверное бы много наворчал, высказал бы всë доброе и хорошее, ведь пунктуальность иногда была его вредной привычкой. Но он уже успел "успокоить" гневную душонку в другом месте. — Ладно... Ладно. Не важно. Чего стоишь как неродной в дверях? - Рогатый мельком глянул на окровавленную железяку. - Эта штука предназначена не для того что бы избить тебя. Считай что не за что. Точнее... Уже была предназначена. Барракуда помялся в дверях, ведь ему сейчас действительно казалось, что его друг вот вот встанет и смачно пропишет этой штуковиной по его нерадивой головëшке. Совесть вырисовывала и наглядно показывала очень яркие такие картины. Но Бликсер был до чëртиков спокоен,так и не делая никаких резких движений. Однако, когда Треугольник наконец решился войти в комнату, Бликсер внезапно его остановил. — Хотя нет... Стой. Рогатый наконец вновь поднял голову, что бы посмотреть в единственный глаз Барракуды. Он увидел в нëм шок, панику, ступор, и, естественно, естественно множество вопросов. И Бликсер отвечать на них не собирался. Было ли ему стыдно? Нет. Абсолютно нет. Он выплеснул всю свою прогневанную душу, и чувствовал себя просто прекрасно. Просто его смутил взгляд Барри, хотя он и предполагал такую реакцию. — Помнишь ты говорил мне, что у тебя обычно всегда есть бинты с собой? Треугольник нервно кивнул. Зачем ему это? Сейчас у него было даже больше бинтов чем обычно, ведь он успел прихватить с собой пару штук, когда ходил в пещеру с аптечкой. Ну или ему просто лень было убирать всë обратно. Хотя Барракуда и был достаточно аккуратной фигурой. — Вот и отлично. Проведай ка, пожалуйста, этого черта собачьего. Барри прекрасно понял, о ком речь. И ему это не понравилось. Ой как не понравилось. Тот так и не проронил и слова, и молча окинув комнату и самого Бликсера последний раз взглядом, с грохотом хлопнул дверью, поспешив поскорее убраться.

___

Знаете ли вы такую историю, когда собака, будучи дома одна, играясь и резвясь, что-то случайно ломала? Вазу там, или прибор какой-то. А затем, через час или два, успешно напрочь об этом забывала. Так уж бывает устроена память у многих животных. А потом домой возвращались хозяева, и, видя всю эту ситуацию, наказывали собаку за то что она сделала. А она уже и не помнит. Потому что напрочь забывает. А затем жалко и банально пытается понять, чего же в свой жизни она сделала не так, за что так сильно получила. Вот примерно так же сейчас себя и чувствовал Чарли. Сейчас он сидел на кровати, свернувшись клубочком и укутавшись ранее белоснежным одеялом, которое сейчас же практически полностью окрасилось в красный цвет. Жался к стене, трясясь, широко раскрытыми глазами от ужаса смотря в пустоту. Мысли в голове перемешались похлеще чем если бы это самостоятельно сделал заражëнный мозг, ужас и страх, будучи чуть ли не самыми первобытными инстинктами, заполонили всю душу, а единственной внятной мыслью оставался лишь вопрос в том, в чëм же он провинился. Сейчас парень этим вопросом только и задавался. Что? Что он сделал не так? Когда это произошло? Память самостоятельно стëрла события недавней давности. И Чарли не мог ни в какую вспомнить, что он делал такого, что бы правителю т а к сильно не понравилось. Лишь смутные воспоминания, отдающие горечью, болью, страхом и таким же ужасом. Но ничего внятного и понятного. Он давно понял, что что-то не то сделал, когда Бликсер с жутчайшим гневом прогнал его. Но он и подумать не мог, что это приведëт к таким последствиям. А затем, прямо тогда когда полузаражëнный употреблял пищу и собирался спать, правитель объявился у него в комнате, недобро скалясь и сверкая единственным глазом. Чарли это не понравилось ещë больше, учитывая что всë это время он раздумывал над всей этой ситуацией. Как бы сильно бездумие не давило на мозг, он всë же уже успел немного привыкнуть к заражению, что бы попытаться хотя бы как-то размышлять над такими вещами. Но он до сих пор оставался спокойным - так уж влияло на него заражение. Комната насквозь пропиталась запахом огня, горелого мяса и запëкшейся крови, что смешалось в одно непонятное нечто, заставляя Чарли морщиться от этого отвратительного запаха и чуть ли в добавок ко всему этому не блевануть прямо на кровать. Спину просто адски жгло в прямом и переносном смысле того слова, и парень ясно чувствовал как спина истекает кровью, не успевая впитаться в насквозь пропитанное этой жидкостью одеяло. Но оставаться спокойным дальше было сложно. Особенно когда Бликсер, начиная странную тихую речь, зажëг костëр, а затем бросил туда балку, что тот принëс с собой. И парень стал точно подозревать что-то неладное, когда заметил, что сам правитель был в огнеупорных перчатках. Он уже с трудом разбирал, а сейчас и вспоминал всë то, что Бликсер говорил - лишь невнятные отрывки, которые сейчас, на самом деле, никакого смысла для Чарли не делали. Просто потому, что он окончательно понял и прочувствовал, что сейчас будет ой как нехорошо. И эти ощущения заставили парня сжаться на стуле, широко раскрывшимися глазами от паники смотреть на Бликсера, и с ужасом ожидая, что же он будет делать дальше. Он говорил тихо, постепенно наращивая темп, приближаясь, и в чëм-то явно обвиняя Чарли. Помимо запаха, сама комната оставалась в, мягко говоря, ужасном состоянии. Стол, вместе со всей едой на ней, был с успехом повален на пол. По полу была рассыпана соль, но более всего конечно же привлекала своë внимание испëкшаяся кровь, находящаяся буквально повсюду. И осколки. Много осколков. Его осколков. А затем он резко подошëл к костру и взял оттуда уже совсем разгорячëнную балку. Чарли даже не успел понять что произошло, когда заражëнный резко перешëл на крик. Мощным пинком тот буквально скинул его со стула, заставляя безнадëжно-подчинëнного просипеть от боли, когда тот свалился на пол, что принял его далеко не с распростëртыми объятиями. Но естественно, это было ещë ничего по сравнению с тем, что ждало его дальше. Полузаражëнный с ужасом наблюдал, как над ним возвышается фигура, держащая над головой горящую железяку. Он механически попытался встать, или просто отползти, но грозный голос: "ЛЕЖАТЬ!" заставил его лишь жалко зажмуриться и прикрыться рукой, которую тут же разорвало от боли, когда на не с силой обрушился удар крайне горячего железа. Чарли перестал прижимать руки к ноющей от боли груди и осмотрел их. Они были все в ожогах, глубоких ранах и запëкшейся крови, дрожали от жара и в принципе еле как двигались. Восстановление на удивление действовало всë хуже и хуже. После так называемой смерти полностью восстановились лишь смертельные раны, все остальное продолжало неистово кровоточить и гореть адским огнëм. Он бил его раз за разом, оставляя кровавые следы, ожоги. А затем и переломы костей. Потом он отошëл, но не для того, что бы дать бедолаге передышку. Нет. Он взял горящие угли с костра, и просто вдарил ими в совсем свежие и глубокие раны на теле. Он заставил его хрипеть и надрываться, наворачиваться слëзы на глаза и от боли, и от едкого дыма. Но ему этого не хватило. Он резким и болезненным пинком развернул его на спину, практически оголяя самое мягкое и ранимое месте - живот. Чарли хотел хотя бы попробовать защититься второй, пока не раненой рукой, надеясь что прокатит как в первый раз, но резкий крик: "НЕ ДВИГАЙСЯ!" - заставил его замереть, лишь дрожа и жмурясь от собственной беззащитности и ощущения безвольности перед приказом. Грудь продолжала ныть и болеть, продолжала кровоточить, хоть и не так, как ранее. Чарли ещë раз посмотрел на пол. Угли уже почти остыли. В комнате лишь неприятно осел огненный дым. Вся его белая футболка почти полностью истрепалась, будучи уже похожей просто на грязную тряпку, и теперь почти полностью была красная. Когда-то любимая серая куртка, к счастью, до этого уже была снята, и почти в целостном состоянии весела на крючке у входа. Рядом с черепом, что так же мирно там весел. Он ломал и ломал ему рëбра этой тяжëлой железякой, заставлял хрустеть кости и жалко всхлипывать каждый раз после удара. А затем он слегка отступился, что бы посмотреть на это жалкое зрелище. Как беспомощное существо хрипит и плачет от боли и адской агонии - но никак не может защититься. Он оскалился. Затем взял со стола соль. И рассыпал еë на совсем свежие раны на груди, заставляя боль в сотни раз увеличится. Он простоял над ним так несколько минут, наблюдая за тем как бедняга корчится от боли, наслаждаясь тем как тот жалко пытается успокоить собственные раны, но не может нормально двинуться. На голове полузаражëнного стали появляться трещины. Но ему это в конце концов надоело. Затем он просто взял за шиворот ослабшее тельце, и... Начал раз за разом вдарять его головой о борт кровати, так что бы это не зацепило прибор с колбами, трещины стали всë расширяться и расширяться пока не послышался хруст - и ещë одна четверть башки разлетелась в осколки. Он бросил его на пол, когда Чарли начал восстанавливаться - но уже далеко не полностью. С каждым разом регенерация действовала всë хуже и испорченнее, а у бывшего Хранителя осталась лишь одна жизнь. Чарли хотел хоть как-то залечить свои раны. Но он не мог нормально шевельнуться - глубокие ушибы начинали кровоточить сильнее, а тело ломить ещë больше. Поэтому оставалось лишь плотно укутаться в ранее белоснежное одеяло, надеясь что это хоть как-то остановит кровотечение. Может быть, он бы так окончательно и истëк в своей крови. — Надеюсь, ты усвоил урок. - послышался хрипящий, почти рычащий голос. Но тихий. И Чарли усвоил. Сейчас он свернулся в клубочек, ожидая новых ударов - но шаги начали отдаляться. На последок он лишь услышал: "Чтоб прибрался потом здесь." А затем послышался стук двери. Чарли вздрогнул. Резко повернул голову в сторону двери, надеясь что ему просто показалось. Но нет, ему не показалось. В двери стояла фигура, которую до этого полузаражëнный уже множество раз видел рядом с Бликсером. А конкретно, да, это был Барракуда. Он снова застыл в двери, глядя широко раскрытыми глазами от ужаса от вида комнаты. В прочем, Чарли от него почти не отличался - его глаза так же расширились от испуга, и тот сжался ещë сильнее в комочек. Он снова что-то не так сделал? Почему он сюда пришëл? — Твоюж... Треугольник так и замер, внимательно оглядывая комнату и не в силах пошевелиться. Пока его взгляд наконец не пал на Чарли. Барри дрогнул, глядя на его откровенно запуганный и истрëпанный вид и то, с каким ужасом тот на него смотрит. И это ещë не стоит забывать, что тот со своими проблемами в голове вообще ничего чувствовать не должен. Наконец, нервно сглотнув, треугольник вошëл в дом, закрыв за собой дверь. Барракуда глубоко вздохнул, и медленно двинулся к полузаражëнному. Из-за чего последний перепугался ещë больше, вжимаясь в стенку и не спуская глаз с Треугольника. Так вот, зачем Бликсер попросил взять бинты и зайти к нему... Вообще, как было понятно, такая картина невероятно пугала. — Не беспокойся... Я тебе не наврежу. - Барракуда приблизился достаточно быстро, старательно пытаясь не встать в лужи крови. Он медленно достал бинты из карманов, стараясь не делать резких движений, что бы не напугать бедолагу ещë больше. - Просто дай мне... Помочь залечить твои раны. Конечно, Барракуда не был Бликсером, что бы его "просьбы", или как бы это звучало из уст Бликсера - приказы были мгновенно исполнены. А с другой стороны - излечить свои раны очень хотелось, просто потому что они зудели невероятно сильно, и не могли позволить даже нормально шевельнуться. И самое главное - это не противоречило основным приказам. А это значило, что не сопротивляться можно и даже нужно. Но... Инстинктивный, животный страх не давал нормально и быстро провести такую цепочку, да и туманность мозга совсем не помогала. А если тот покажет свои раны, и эта фигура навредит лишь ещë больше? Но он не выглядел так, словно хочет навредить, каким выглядел до этого Бликсер. Да и если бы хотел как-то навредить, то наверное бы уже это сделал. Конечно, у него не было той власти, что бы обездвижить Чарли просто словами, но и последний не был в состоянии сопротивляться. В любом случае, выбора всë равно особо не было. Барракуда всë терпеливо ожидал от бывшего Хранителя действий и последний, ещë пару минут никак не решаясь шевельнуться, в конце концов стал медленно "распутываться" из одеяла. Честно говоря, его вид окончательно поверг в шок заражëнного, а казалось бы, куда хуже. А это ещë и учитывая то, что регенерация после "смерти" исправила лишь, похоже, самые серьëзные раны. Да, Барракуда заметил, что ещë четверть головы посерела. А на полу лежали осколки, еле еле отдающие бирюзовым и жëлтым цветом. В любом случае, с этим надо было что-то делать. Треугольник стал осторожно перематывать кровоточащие и глубокие раны на спине, животе и руках, одновременно обрабатывая их. К счастью, в карманах осталось специальное средство для этого - как же Барри в этот момент был рад, что ему было лень спихивать всë обратно в аптечку, и некоторые вещи тот сложил в карман. А Чарли тем временем откровенно трясло как листочек на ветру - не только от боли, но и ощущения что вот вот заражëнный сделает его положение ещë хуже. В любом случае Барри был достаточно аккуратен - и обрабатывание прошло более менее гладко. — Надеюсь, излечивать чистых не войдëт ко мне в плохую привычку... - Барракуда глянул в обычно пустые, но сейчас всë ещë широко раскрытые от ужаса ядовито-розовые глаза. - Ну, или не совсем чистых... В общем, прости парень, увы, помочь больше ничем не могу. Тот отошëл от него, давая Чарли расслабиться хоть немного. Внезапно Барри чуть не запнулся, ощущая что наступил во что-то липкое. Он обернулся. Ну конечно... Кровь... А он так старался не испачкаться. — Нда... Как ты жить будешь в этом бардаке - я без понятия. Вообще, было немного неудобно вести односторонний разговор. Особенно находясь наедине в одной комнате с бывшим Хранителем, который где-то с час назад хорошенько так получил по шапке. Барракуда ещë раз глянул на так и не шевельнувшегося полузаражëнного. Погодите ка... Бардак... В голове Чарли внезапно кольнуло, уже столь знакомо. Тот сморщился, быстро поняв, что к чему. Конечно сейчас очень хотелось лечь в кровать, свернуться в комочек, обмотавшись одеялом, и хоть немного поспать, может хоть на время забыть об этой боли. Но приказ есть приказ. "Чтоб прибрался потом здесь" - отозвалось болезненным эхом в голове. Чарли попытался встать, морщась и кривясь от нахлынувшей в два раза боли. Барракуда отшатнулся. — Эй, парень... Я не это имел ввиду... Тебе сейчас правда не стоит делать резких движений... Может лучше я это сделаю? Просто он не знал о приказе. Чарли посмотрел на него таким опечаленным взглядом, словно говорившим: "Пожалуйста, просто не трогай меня". Барри вздрогнул. — Хорошо, ладно... Твоë право, Хранитель. Забавно, что права то как раз таки у него и не было. Он бы с радостью отправился отлëживаться, даже в таком бардаке, да вот, права не имел. А терять последнюю жизнь не очень хотелось. Чарли осторожно развернулся к раковине, и медленно пошëл к ней, просто потому что идти быстро было нереально больно. Барракуда проследил за ним. Чтож... Кажется, здесь он больше ничего не сможет поделать. Он уже мысленно предположил, что кажется Бликсер действительно сказал что-то ему сделать. Оставалось лишь оставить Хранителя наедине с собой и не нервировать его своим "надзором", позволить работать в своëм темпе. Барри направился на улицу, оставляя Чарли наедине с собой. На самом деле, так жалко Хранителя ему ещë никогда не было.

___

— Вот смотри... - Бликсер провëл когтем по карте, словно очерчивая какую-то окружность. - Думаю, для начала стоит обследовать округу вокруг нас. Часть заражëнных будет обследовать эту самую округу, а часть чинить разрушенные дома. Конечно, можно использовать треугольники, но я потратил достаточно много их энергии что бы возвести новые дома, а ему ещë надо восстановить разрушения земли от того землетрясения. А тратить много энергии от него - дело пагубное. На самом деле, главную цель мы выполнили - захватили центр силы земли - Ель. Сейчас можно и расширяться. Барракуда почти не слушал его, углубившись в свои не самые светлые мысли. Та картина с Хранителем действительно его потрясла - а странное чувство внутри всë накипало и накипало. Сам Бликсер похоже находился в наипрекраснейшем настроении. Он хотел продолжить свою мысль, но Барри его резко перебил. — Что ты собираешься делать с Хранителем? — С этим чертом? - Рогатый потупился, не сразу переключившись на другую тему. В другой момент он бы высказал не самые лучшие слова Барри, но сейчас он был в слишком хорошем настроении. - А, с ним... Ну... На самом деле, хорошие вопросы задаëшь, друг мой. Барракуда поднял нахмуренный взгляд на него. Бликсер откинулась на спинку стула, не особо обращая внимание на такое настроение Треугольника. — Я долго думал, что с ним нужно делать. Конечно, этот чëрт был бы хорошей прислугой, неспособной меня ослушаться. Но есть одно большое НО. Его заражение тратит слишком много ресурсов. Ты же знаешь, сколько заражения он истрачивает, не так ли? А я напомню, что оно содержит в себе достаточно редкие ингредиенты. Да и время на его изготовление тоже немало тратится. Меня жаба душит от того, как быстро тратятся ресурсы на него. Да и тем более... Сейчас он гораздо менее сильный, чем был до этого. Пользы меньше, а ресурсов больше. Поэтому... - тот остановился, пару секунд обдумывая, как выразить свою мысль. - В первую очередь надо узнать, остались ли вживых ещë чистые - и для этого у нас есть один такой индивид. Раньше этот чëрт мне очень нужен был именно для уничтожения чистых. А сейчас эта нужда пропала. Надеюсь. Так что жить ему в любом случае не долго осталось. Во-первых, у него сейчас последняя жизнь осталась. Я не думаю, что он сможет долго с ней прожить. Во-вторых, я вижу как заражение и собственный Защитный Механизм убивают его, а изготавливать ещë противоядие мне до жути не хочется. И в-третьих если он таки проживает ещë долго, то... Посмотрю как дела обстоят с ингредиентами. Если всë будет плохо - то просто заставлю его придушить себя на потеху округе. Его потеря это конечно потеря достаточно полезного подчинëнного, но обойтись без неë можно. Бликсер замолк. Барракуда внимательно обдумал его слова. И если честно остался лишь ещë более недоволен. — То есть ты просто позволишь ему сдохнуть? — Ну конечно. - Правитель приподнял единственную бровь. - Он мне вообще не сдался больше. Да и прежней силы в нëм уже нет, как я сказал, а ресурсы он всë ещë тратит, причëм не маленькие. И чего у тебя лицо такое кислое? Хранителя жалко что-ли? — Да нет... Вообще, Барри одновременно и соврал, и нет. Да, ему было жалко Хранителя. Он всë ещё был, хоть и бывшим, но героем чистых, которых в лицо не переносили и Бликсер, и Барракуда. Но последний научился проявлять сочувствие даже врагам. А вот Бликсер мог лишь плеваться и плеваться в них ядом. Но дело было даже не в этом. Барри и слова не говорил, когда Бликсер и Чарли сражались, хоть и не совсем наравне. Да, Хранитель тогда совсем не умел сражаться. Но у него был хотя бы шанс на победу. Он мог развиваться и учиться в боях. Да он бы даже выиграл, если бы не оплошался в конце. А сейчас что? Тот не может хоть как-то сопротивляться, хоть как-то повлиять на ход события. Бликсер ограничил его полностью к этому. И ладно бы, Хранитель по сути сам в этом виноват, было бы ладно если бы Бликсер всë ещë обращался с ним хоть чутка бережнее. Но что это ещë было такое с утра? Барракуда понимал, что Рогатый не способен иногда сдержать свой гнев, но он же откровенно издевался над ним. Он обращался с ним... Как с вещью. Не живым существом, хоть и проигравшим перед ним и злейшим врагом. Треугольник не был бы удивлëн, если бы тот запретил ему вообще сопротивляться. И он действительно не ошибался. И... Вообще, ладно. Ладно, на моральные ценности можно было бы забить. Бликсер выплеснул бы весь свой гнев на чистых, и фиг на это. Всë же Барракуда сам всë ещë недолюбливал и злился на них. Хоть и в более меньшей степени. Чистые слишком потрепали их нервы, хоть и давно, а гнев закипал ещë с того момента. Но Барракуда стал с недавних пор бояться совсем не этого. Он боялся, что смерть моральных ценностей помрëт не только по отношению к чистым, но и к собственному народу. И его предсказания стали сбываться. Бликсер действительно стал наплевательски относиться даже... Даже к заражëнным. И это невероятно его угнетало. Он знал, что Бликсер может быть хорошим парнем - иначе никогда бы с ним не подружился. Иначе его род никогда бы не стал таким могучим. Но он невероятно вспыльчив. И он добр ровно до того момента, пока дело не коснëтся больных мест в его памяти. А чистые всегда были тем самым "самым больным местом". А ещë Барракуда прослышал от родственников Бликсера, что их род - сам по себе сложен и тема власти у них - вообще отдельная больная штука. Его род постоянно страдал этим самым упиванием властью. Но спустя поколения они научились управлять этим "минусом", и даже превращать из слабости в преимущество, а затем учить править своих наследников. Поэтому они и были таким мощным родом. Но Бликсера править никто не учил. Его родители погибли ещë в его раннем детстве, в крайне болезненной обстановке. И именно поэтому сейчас можно увидеть то, во что всë это превратилось. Банальное упоение властью и неумение контролировать еë. И Барракуда чертовски этого боялся. Он знал, что рано или поздно это может привести к страшнейшим последствиям, падению местного рода заражëнных. И ведь самое страшное, Бликсер этого не осознает - как бы Барракуда не пытался ему намекнуть и даже напрямую сказать об этом. Он его больше не слушает, хоть и всегда говорит о своих планах. Бликсер уже слишком поражëн своей манией власти. И прямо сейчас это может превратиться в бомбу замедленного действия. — Так, вопросов больше нет? Тогда я думаю, что продолжу... А может всë-таки стоит попытаться ещë раз? — А тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — В смысле? - Бликсер слегка нахмурился. - Ты всë из-за Хранителя? Да ну, перестань, эти твари получили по заслугам. — Нет... Нет, я не про это. - Почти правда. - Почему ты пытаешься продолжить давить на заражëнных? Ты просто посмотри на них - они же как зомби. Они пережили войну, поражение, и вновь одолели чистых. Им же нужен отдых. Хотя бы на месяц. Но ты продолжаешь пытаться выдавить из них работу... Его перебили, не дав закончить мысль. — Что? Они то, устали? - он отказывался видеть это. - И даже если так, то ничего страшного. Успеют ещë отдохнуть - обследовать лес и отстроить дома не так уж и сложно. — Не так уж и сложно? Разве ты не видишь что творишь, Бликсер? Ты же заставишь загнуться свой же народ... Барракуда пытался оставаться спокойным. А вот прекрасное настроение Бликсера в одно мгновение пропало. Невероятно вспыльчив. Он резко ударил кулаком по столу. — Барракуда! Я прекрасно знаю, что творю. Заражëнные не слабаки, не помрут, а значит могут и хоть чутка поработать. И прекрати бубнить - не тебе же работать вместе с ними. Теперь начал выкипать даже Барри - а он был парнем спокойным. — Не мне работать вместе с ними? Да какая разница?! Почему я пытаюсь позаботиться о народе, а не ты? ТЕБЕ ими править, а такими темпами загнутся абсолютно все! — Они не загнутся! Ты что, не доверяешь мне? - он практически зарычал. — Верил до определëнного момента! Ну хоть позволь моральным ценностям проснуться в тебе, да хоть банальному разуму - увидь же ты, что заставляешь помирать фигур! — Какие ещë к чëрту моральные ценности? Хотя, знаешь что? - он резко встал из-за стола, и заговорил почти шипящим голосом. - Если тебе что то не нравится в том что я делаю, то катись ты к чëрту, Барракуда! Сначала лицо Треугольника исказилось в недоумении. Но потом оно стало становится всë злее и злее. — К чëрту, значит... А ты знаешь, что? Делай что хочешь. - он резко встал из-за стола, как Бликсер. - Я пытался облагоразумить тебя... Но если что-то пойдëт не так - даже не пытайся обратиться за моей помощью. Резко развернувшись и чуть не обронив стул, тот быстрыми шагами направился к двери и захлопнул еë за собой, так и не сказав ничего на последок. На секунду Бликсер почувствовал стыд - он только что послал самого близкого друга, что помогал ему всю жизнь. Но потом этот стыд заменился злобой - а чего он вообще стал выпендриваться? Если что-то не нравится, вот пусть и катится отсюда. Барракуда же наоборот - изначально почувствовал невероятную злобу, подобной которую не испытывал давно. А затем... Затем разочарование и ощущение обречëнности. Значит всë уже слишком плохо - Бликсер перестал слушать даже его, а это признак жëсткой запущенности. Он знал, знал что Бликсер может быть нормальным правителем - но не в таких условиях, но с такой большой властью. И что? Что в это ситуации можно сделать? Казалось что ничего - каким бы запущенным Бликсер сейчас не был, Барракуда не в коем случае не собирался отбирать у него власть - такая перспектива никогда не была ему интересна. И уж тем более - не собирался ему вредить. И всë же, какая-то безумная идея возникла у него в голове, ещë совсем недавно. Поэтому он сохранил жизнь Сэм. Поэтому найдя логово ещë живых чистых, он скрыл его, и тогда, на горе, его никто не нашëл.

___

С того момента прошло около недели, а ситуация совсем не улучшалась. Заражëнные всë больше и больше уставали от нагоняев Бликсера. Он же с Барракудой почти не общался - лишь изредка они перекидывались парой слов. Бликсер с того момента так и не "навестил" Чарли, не трогая его от слова совсем - лишь иногда приказывая принести ему еды и приборы с колбами. Зато за это время он почти восстановился. Хоть хранительский организм действовал всë хуже и хуже, ускоренная регенерация иногда таки себя проявляла. А вот страх с того момента не пропал от слова совсем. Сегодня с утра Рогатый наконец заявился к нему, заставив Чарли чуть не схватить инфаркт. Но тот лишь заглянул за дверь, и со словами: "В доме у своих бывших коллег. Пригляди за этими двумя." - тут же скрылся из виду. Под "бывшими коллегами" Бликсер обычно подразумевал Кэрри и Хэлли, хоть Чарли и не до конца понимал, почему он их так называет. В любом случае, о ком идëт речь, он понял. Сейчас полузаражëнный стоял в самом тëмном углу достаточно просторного дома, в котором эти двое и жили, и наблюдал - что и делал обычно. За последнюю неделю тот даже соскучился по этому. Они конечно не были довольны его присутствием - но и ничего не делали ему. Наверное, потому что Бликсер сказал не делать. А ещë потому что и Кэрри, и Хэлли предчувствовали нечто неладное. Сейчас они сидели на небольшом диванчике, пока Вертолëтик сидел на коленях Пирата, прижимаясь к нему. Последний же в свою очередь осторожно гладил еë по голове - там где-то у невидящего глаза был небольшой шрам. Кажется его Кэрри оставил когда по неосторожности ударил Хэлли при битве с Чарли. И кажется, стыдно ему за это было даже спустя неделю. Дверь сзади тихонько скрипнула. Чарли вздрогнул, а Хэлли с Кэрри кажется приход Рогатого не услышали. Бликсер бесшумно вошëл и положил свою огромную лапу на плечо полузаражëнного, заставив его согнуться и тут же отстраниться, глядя перепуганными глазами на заражëнного. — Тебя уже по спинке никто так не погладит. - тот оскалился, глядя на никак не обративших на них внимание "сладкую парочку". Затем тот перевëл свой взгляд на перепуганную фигуру. - Боишься меня? Это хорошо. Но можешь пока не бояться - сегодня получишь уже не ты. Конечно, он мог насильно заставить его не бояться, но зачем? Бликсер заставил безэмоциональную, а ранее до блевоты "храбрую" и "геройскую" фигуру дрожать и жаться при его виде. И этот факт до чëртиков радовал его, он буквально упивался слабостью бывшего Хранителя. Но оскал быстро пропал с его лица, когда он вспомнил о конфликте с Барракудой. Чтож... Сейчас не время об этом вспоминать. Бликсер держал в руках ещë два прибора - какой то ошейник и пульт. Сразу после того спора ему хотелось снова успокоить себя, а мысли об этом приборе были у него уже давно. Последнюю неделю он как раз и работал над ним всë свободное время, тем более как раз у него где-то завалялись чертежи этой штуки. Он хотел поработать над ней уже давно, но тогда его мысли переключились на конструкцию с "ошейником", подчиняющим Хранителя. Но сейчас эта задумка была доведена до возможного совершенства - и сейчас Бликсер был готов испытать еë на этой беспризорной парочке. Убрав руку с плеча Чарли, тот пошëл в сторону Хэлли с Кэрри, и когда он вышел из тени, на него наконец обратили внимание. Кэрри пошатнулся, тут же напрягся и чуть не зашипел на него. Однако, увидев его убийственный взгляд, тот угомонился и опустил свой взгляд. Бликсер усмехнулся. — Как я смотрю, ты просто на словах уследить за своей псиной не можешь. - Рогатый показал им этот самый ошейник с пультом. - Значит, я помогу тебе с этим. Бликсер подошëл вплотную к Пирату и хотел начать надевать ошейник, однако Кэрри явно не собирался сдаваться, тут же схватив его за руки и тихо зарычав. Хэлли же пошатнулась от него, отодвинувшись куда-то в сторону. Правитель изогнул бровь, глядя на Кэрри. — Ты хочешь испробовать эту штуку прямо сейчас? - Бликсер резко выдернул лапу из когтей Корабля, тут же ударив его по рукам. - Я правда так не считаю. Кэрри отшатнулся, но сопротивляться более не стал. Резким движением Рогатый закрепил на его шее ошейник, и тут же отодвинулся от него. Затем его взгляд переключился на Хэлли. — Чтож... На этот раз у тебя будет более действенный способ угомонить эту шавку. - Он пихнул в руки зажавшегося в угол Вертолëтика пульт. - А если ослушаешься, то сначала сдохнет в электрической агонии он, а следом за ним - ты. Вы меня поняли? Хэлли активно закивала головой, а Кэрри... А что он? Ему эта штука, естественно, не нравилась от слова совсем, и до чëртиков злила и нервировала. Сначала он просверлил озлобленным взглядом Бликсера, а затем резко схватился когтями за ошейник, явно намереваясь разодрать его к чертям собачьим. В прочем, Рогатый кажется был только рад таким действиям. — Что такое, не нравится что-то? - он оскалился. - Ну давай, попробуй сломать эту штуку, флаг тебе в руки. Я предвидел такой исход событий, так что... Не успел тот договорить, как Кэрри резко взвизгнул, когда электричество разразило всë тело, заставив почувствовать адскую агонию в каждой клеточке. Он схватился за горло, пытаясь унять эту боль, но она продолжалась ещë где-то в течение минуты. Хэлли взвизгнула вместе с ним, не понимая что делать в этой ситуации. И всë же, как только Пират перестал теребить ошейник, боль прекратилась. — Тоже самое будет, если нажать на кнопку на этом пульте. - Он указал когтем на прибор в руках Хэлли. - И я напомню, что в случае чего, ты ОБЯЗАНА будешь это сделать. Иначе, ещë раз повторю, от остановки сердца из-за электричества помрëт сначала он, а следом за ним - ты. Ещë раз спрашиваю, вы меня поняли? Хэлли, кажется, закивала ещë активнее. Но на этот раз за ней медленно кивнул и Кэрри, что всë ещë переводил дыхание после разряда электричеством. — Вот и отлично... - Бликсер усмехнулся, а затем развернулся, направившись в сторону выхода. - Считайте что вам ещë повезло. Могло быть и хуже. Вот вашему бывшему напарнику повезло меньше... Не так ли, чертëнок? Рогатый глянул в сторону Чарли. Тот сжался от его взгляда, вспоминая то что произошло ещë неделю назад. Бликсера его вид ещë раз повеселил. — Какие же вы все жалкие... Как быстро и низко пал народ чистых, не так ли?

___

"Если честно, мне откровенно надоело нянчиться с этими подонками. Если я узнаю, что кто-то из них жив и находится в каком-то там логове, то я сожгу их к чертям собачьим, так же, как я и сжëг их бывший дом. Я уже хочу наконец забыть о них и со спокойной душой знать, что никто не нападëт сзади и не вставит нож в спину. Да ведь?.. Ведь никто больше не посмеет напасть со спины?.. " — Ты знаешь, что делать. Буквально на следующий день, сразу после того как в по-своему в нейтральной форме получили Кэрри и Хэлли, Бликсер решил сделать, как он думал, последний шаг к тому, что бы убедиться что все чистые мертвы и устранены, а те что заражены - приструнены. И ни один из них никогда в жизни больше не помешает ему наслаждаться жизнью. В достаточно просторном помещении стояли три фигуры. Одна из них держала какую-то канистру, коробок и колбу, другая же держала биту и ещë что-то. Третьим был, собственно, сам нынешний правитель, то есть проще говоря - Бликсер. Он передал в руки другой фигуре достаточно острый и наточенный кинжал. — Я думаю что с твоим мечом работать здесь будет крайне неудобно, так что держи и вперëд из песни, как говорится. Фигура медленно кивнула. А тем временем где-то в середине помещения наблюдалось достаточно неприятное зрелище. Достаточно толстая балка, к которой была прикреплена чистая фигура. Она весела в подвешенном состоянии и была прикреплена ногами и руками к этой самой балке. Кажется, она всë ещë была без сознания. Это был кактус, кажется ещё только подросток, что выглядел итак мягко говоря не очень - абсолютно истерзанное состояние, сильное истощение, вызванное явно долгим отсутствием нормального питания, и сам по себе крайне болезненный вид. В общем, как уже говорилось, зрелище не из лучших. Что уж говорить о том, что будет дальше, и что Бликсер задумал. А Рогатый задумал не самые сложные махинации. Тот кивнул полузаражëнному, и последний направился прямо к чистой фигуре. Затем он кинул рядом с ним все вещи, что ему ему дали, оставив в руках лишь небольшую баночку. Чарли медленно поднëс еë к носу кактуса. Чистый некоторое время так и не подавал никаких признаков сознания, однако чем больше тот внюхивался в этот специфический запах, тем больше он морщился, пока его наконец не дëрнуло и тот попытался отстраниться от неприятной штуки, а сознание быстро и резко вернулось. Бликсер усмехнулся. — Вот она, настоящая действующая штука. Нашатырь. И напрягаться не надо... Чарли убрал баночку и отошëл в сторону, замерев и внимательно наблюдая за тем, что будет происходить дальше. Кактус, видно, сначала не понял что происходит, попытался пошевелиться, ибо было крайне неудобно. Когда он понял, что что-то не так, то посмотрел наверх, заметив что его руки твëрдо привязаны к балке. Осмотрелся по сторонам. Взгляд его пал сначала на Бликсера, а затем фигуру, стоявшую недалеко от неë. Ликантропия, как тот вспомнил. Затем его взгляд пал на Чарли, когда он посмотрел в бок. Узнал в нëм Хранителя. Бывшего Хранителя. Сейчас тот окончательно проснулся. Вспомнил что произошло, перед тем как его поймали. Его снова передëрнуло, и он уставился на Бликсера. Последний пока не мешал ему осмотреться. Кактусу хотелось сказать хоть что-то - оскорбить, быть может просто агрессивно спросить что происходит. Но всë тело сковал страх, его мгновенно пробила дрожь, во рту застрял комок. И единственное что он мог сделать - это сузившимися от ужаса глазами смотреть на Рогатого, и ожидать, что же тот будет делать. — С добрым утром. Что, нечего сказать? Чтож, ну ничего страшного. Сейчас заговоришь. - Бликсер оскалился. - Мне нужна конкретная информация. Или хоть какая-то информация. И первое, что меня интересует - есть ли ещë выжившие чистые? Кактуса снова передëрнуло. Глаза хаотично метались по комнате, но естественно, в таком положении ничего ему не могло помочь. Тот вновь уставился на Бликсера, быстро обдумывая ответ, словно времени было много. В конце концов чистый попытался что-то произнести, но сначала изо рта раздавались лишь икающие и булькающие звуки. Пока тот наконец не произнëс хриплым и писклявым голосом. — Я... Я ничего вам не скажу... — Как жаль. - Заражëнный долго думать не стал, и медленно кивнул полузаражëнному. - Может это заставит тебя говорить? Чарли взял в руки кинжал, что дал ему Бликсер, и подошëл сзади чистого. Последний рефлекторно дëрнулся, повернув голову в его сторону, но естественно, оказался слишком обездвиженным что бы дать отпор. Бывший Хранитель резкой, твëрдой хваткой свободной рукой схватил его за плечо, окончательно зафиксировав на месте. Затем он медленно поднëс руку к его спине, и стал всë так же медленно делать глубокие надрезы. Чистый пискнул, инстинктивно попытавшись выгнуться и хоть как то отстраниться, но крепкая хватка и верëвки не дали ему этого сделать. А пока Чарли продолжал это делать, делая всë больше и больше кровоточащих ран, Бликсер продолжил. — У тебя, щенок, есть выбор. - Рогатый взял из рук Ликантропии канистру с чем-то и колбу, кажется, с самой обычной порчей. - Либо ты выдаëшь какую либо ценную информацию, и остаëшься жив. - тот показал колбу с жидкостью, как бы говоря, что жив тот останется только в заражëнном состоянии. - Либо... Ну... В прочем, можешь и сам узнать. То, что было в канистре, чистому думать совсем не хотелось. Может, яд? Но зачем так много? Кактус надеялся, что если это яд, то он хотя бы быстродействующий. Но сейчас думать об этом он не мог вообще - спину разрывало от боли и агонии, и всë что ему оставалось, это хрипеть и вскрикивать от боли. В голову внезапно пришла идея, и он хотел еë произнести, однако... — Учти, что дашь ложную информацию - и твоя смерть будет ещë страшнее и мучительнее, чем ты только можешь представить. И рот как автоматом закрылся. Бликсер продолжал наблюдать за его корчащейся рожей, пока ему не надоело. — Прекрати. - Резким приказным тоном сказал он. Чарли рывком выдернул из плоти остриë, вызвав ещë болезненный вскрик, небрежно отбросил кинжал в сторону и отошëл, встав в прежнюю позицию. Кактус начал отдышиваться. Кровь ручьями стекала по спине, окрасняя всю бирюзовую одежду и начиная капать на холодный, каменный пол. Спустя где-то пару минут, чистый поднял свой полный ненависти взгляд и всë таки продолжил. — Я остался единственный выживший... Среди чистых... Все умерли в обломках. У меня нет никакой информации. - Всë тот же писклявый и хрипловатый голос. — Слишком уж мужественный ты для своего возраста и писклявого голоса. Почему все чистые такие упëртые? Лучше говори всë что знаешь. — Какой же у меня может быть выбор, если у меня действительно нет никакой информации? Чистых не осталось в живых. — Мне плевать. И хорошо... Тот вновь кивнул. На этот раз Чарли церемониться не стал. Вновь взяв кинжал в руки, он подошëл к чистому и резким рывком провëл остриëм посередине спины. Железо вошло глубоко в плоть, оставляя огромную глубокую рану на спине, чуть не оголив сам позвоночник. Кактус вскрикнул, а из глаз брызнули слëзы от адской режущей боли. — Так как же ты выжил там один? Я уверен, что ты что-то не договариваешь, щенок. И лучше тебе быть более разговорчивым. — Чистых не осталось в живых... - Повторил он. Тот стал всхлипывать, слëзы ручьями потекли по щекам, заставляя чистого чуть ли в них не захлëбываться. Кактус ëрничал, хоть в какой-то попытке угомонить адскую боль. И в какой то момент он не выдержал - глаза стали закатываться, и организм вновь стал вырубаться, а парень впадать в бессознание. Но Бликсеру такой исход явно не нравился. Он указал пальцем на стеклянную баночку. Чарли тут же взял еë в руки, и так же, как и в первый раз, приложил еë к носу Кактуса. Тот вновь вдохнул пару раз едкого запаха, и вновь одëрнулся, быстро взбодрился возвращаясь в суровую, болезненную реальность. — Думаешь так легко отделаться, как в первый раз? Ну, ну.. Мечтай мечтай... Так, ты всë ещë не разговорчив? Взбодрился? Хорошо... Тогда продолжим. Бликсер вновь кивнул Чарли. На этот раз он потупился, вспоминая что ему нужно делать в этом случае. Когда память восстановила весь разговор, что произошëл до этой ситуации, он всë так же безэмоционально продолжил. Полузаражëнный убрал в сторону баночку. Взял в руки биту, и стал ожидать приказа. — Ломай. Чарли тут же медленно замахнулся. Чистый всхлипнул, опять безрезультатно пытаясь отстраниться, но защитить своë тело всë равно никак не мог. Удар. Вскрик. Бита прилетела прямо по рëбрам, одним только мощным ударом обеспечивая полом костей, так как послышался характерный хруст. Но на этом он не остановился. Воздух лишь успевал свистеть, когда бита прорезала его, раз за разом прилетая по грудной клетке, животу бедного кактуса, ломая кости, делая болезненные ушибы, раня органы и причиняя просто адскую боль. В какой то момент голос чистого надорвался, и теперь тот мог лишь хрипеть и захлëбываться слезами от этого ужаса, мысленно умоляя судьбу прекратить всë это. Не было понятно, сколько вся эта анархия продолжалась, но кактусу казалось что очень, очень и очень долго. Пока наконец удары не прекратились. Перед глазами плыли пятна, кровь стекала ручьями по телу, тот бы уже давно снова упал в обморок - да вот только едкий запах всë ещë ощущался в носу и бодрил, заставлял прочувствовать каждой клеточкой тела всю эту агонию. И тут же, так и не дав ему времени отдышаться, Бликсер продолжил. — У тебя есть ещë один шанс. Кактус попытался сосредоточиться взглядом на Рогатом, но взгляд совсем не фокусировался, а изображение лишь казалось всë более и более размытым. Он попытался произнести что-то - но из рта раздался лишь сдавленный хрип и кряхтение. Пришлось прокашляться, так как он стал задыхаться от собственной крови в глотке. Чистый выплюнул тëмно-красную, почти чëрную жидкость. Но Бликсер продолжал внимательно следить за его страданиями, словно ожидая что в таком полумëртвом состоянии он выдаст ещë хоть какую-то информацию. В итоге, чистый так и не нашëл ничего более вещественного, чем просто отрицательно помотать головой. Даже если бы он и хотел что-то сказать, то шансов на это у него бы всë равно не было. Бликсер цокнул. — Нда... Печальненько. В прочем, видно никакой ценной информации ты больше не предоставишь. Чтож... Тогда ты мне больше не нужен. - тот хмуро глянул на Чарли, и после непродолжительного молчания произнëс. - Переломай ему ноги с руками. Чтоб не вырывался. Подобное заявление заставило чистого дëрнуться, и из последних сил глянуть на бывшего Хранителя. Он уставился в его тусклые, пустые, ядовито-розовые глаза своим жалобным, умоляющим взглядом. Словно бы это что-то изменило. Но никаких эмоций на лице полузаражëнного не появилось. Поднимать биту не пришлось - она уже была в руках. На этот раз кроме звука ломающихся костей больше почти ничего и не было. Лишь периодическое слишком громкое хрипение. А затем хруст. Половина головы кактуса треснула по швам. Что означало только одно - чистый находился в крайне предсмертном состоянии. Чтож... Но похоже это уже никого не волновало. Действительно, кактус был похож уже на тряпичную куклу. Мясной мешок с костями. Всë что угодно, только не живое существо. Хотелось верить что это не живое существо - потому что как поймëшь это, у нормальной фигуры всë бы давно сжалось и кололо внутри от одного только вида данного зрелища. Но в этом помещении, похоже, больше нормальных и не осталось - ни фигура с подчинëнным разумом, ни фигура с обезумевшим разумом, ни уж тем более фигура, одурманенная властью и жестокостью. Поэтому, кроме равнодушного взгляда, никто больше ничего не проявил. Бликсер посмотрел на Ликантропию, а затем указал на обездвиженного кактуса. — Облей его этой штукой. Возможно заражëнная возмутилась бы такому приказному тону, но сейчас еë заполонило лишь гнилое любопытство. Желание узнать, что же правитель подготовил на последок бедной фигуре. Ей было так увлекательно наблюдать за мучениями чистого - а сейчас ещë и до одури интересно. Она, как и сказал Бликсер, быстро подошла к кактусу, и так же быстро облила его жидкостью из канистры. В нос абсолютно всем ударил едкий запах. Не такой конечно, как нашатырь, но всë равно не совсем приятный. Чистый, кажется, лишь слегка дëрнулся от соприкосновения с непонятной жидкостью. Пока Ликантропия лишь ожидала дальнейших событий. Скалилась, словно хищник, внимательно наблюдая за каждым подрагиванием еле живого существа. Сзади подошëл Рогатый, и бесцеремонно отодвинул заражëнную, выхватив из еë рук коробок. Последняя лишь прорычала, будучи явно недовольная такими наглыми действиями. Бликсер предпочëл еë игнорировать. Вместо этого он глянул на Чарли, и вымолвил единственное слово. — Отойди. Полузаражëнному пришлось беспрекословно послушаться приказа. Теперь лицом к лицу стояли правитель и чистый. Бликсер осторожно поднял голову кактуса за подбородок, заставляя заплывшие, почти закрытые глаза посмотреть в его один, злобно сверкающий глаз. Ещë немного сверля того взглядом, Рогатый наконец прошептал: — Надеюсь, что весь твой род уже горит в адском пламени. И тебе я желаю той же судьбы. Щенок... Тот резко отпустил голову бедолаги, и та тут же упала, словно тот действительно был тряпичной куклой. Бликсер стал медленно отходить. Достал из коробка спичку. Стал щëлкать ей о бок коробка. Маленький искры разрезали воздух - пока спичка не загорелась кислотным огнëм. Не прошло и секунды, как спичка полетела прямиком на уже пропитанную насквозь непонятной жидкостью одежду чистого. Громкий треск - и всë обмякшее тело за считанные секунды полностью загорается, освещая ярким, огненно-красным светом до этого тусклое помещение дома. Слышится громкий хрип, попытка в крик. Но лишь попытка. Голос был сорван гораздо ранее. Ещë через минуту верëвки рвутся, и тело падает на пол. Тут же разбивается - кажется сердце остановилось ещë при падении. Три фигуры неподвижно стоят, не шевелятся, замирают словно статуи. Словно загипнотизированные. В их глазах мелькает огонь. В помещении невероятно тихо - лишь треск огня эхом отбивается от каменных стен. Специфический запах жаренного мяса и крови охватывает всë помещение. Ликантропия щуриться, морщиться, внюхивается в запах, расплывается в оскаленной улыбке, оголяет острые, жëлтые клыки. И наконец разрывает тишину. — Как же пахнет шашлыком... Теперь так сильно хочется мяса... Бликсер наконец-то отрывает свой взгляд от огня. Смотрит на заражëнную, слегка приподнимая бровь. — Ты только каннибализмом не реши внезапно заняться. Волчица. Лики внимательно оценивает сказанное Бликсером. Кажется, ей понравилось то, как он еë назвал. — Волчица... Как пафосно и круто.... — Действительно. Слишком пафосно. - Рогатый фыркнул. - Явно тебя не достойное. Тебе скорее больше подходит нечто по типу "шавки" или "псины", что обычно роются на помойках. Или "падальщик" - что подбирают остатки пищи за другими. Ликантропия шипит. Но ничего не отвечает. Боязно отвечать. Во время всего этого грязного разговора Чарли совсем не обращает на них внимания. Он так и не сдвинул взгляда с огня и сгорающих осколков, превращающихся в пепел. За долгие месяцы в нем выработалась привычка стоять, возможно, часами неподвижно. Словно богомол, выжидающий свою жертву. И сейчас он не шелохнулся, почти не моргал. Лишь в его пустых глазах мелькало пламя. Но затуманенный разум тут же взбодрился, услышав приказ. — Идëм. Похоже, чистых действительно больше не осталось в живых. Такие слабые фигуры как кактусы, особенно чистые, особенной стойкостью не обладают. Он бы всë равно прокололся. - на такие слова Ликантропия вновь тихо зашипела. В отличии от Чарли, Бликсер особой стойкостью не обладал. Минут десяти ему хватило, что бы насладиться этой картиной. А были ещë другие дела. Поэтому тот резко развернулся, направляясь к двери. Полузаражëнный последовал за ним. Но когда и Ликантропия развернулась, Рогатый резко остановил еë. — Я не тебе. Проследи что бы здесь ничего не сгорело. Хотя не должно, стены тут каменные. В любом случае, уберëшься потом тут. Почему то такое заявление уже совсем кактусу не понравилось. — Я тебе что, уборщица, что бы выполнять такую грязную работу? - прорычала та, навострив клыки. И кажется на время забывая, с кем разговаривает. — Желаешь повторить его судьбу? - Бликсер решил не церемониться, сразу взявшись за козыри. Конечно, наблюдать со стороны за этим привесëлым беспределом было несомненно увлекательно. Вот только оказаться на месте чистого уже явно никто не хотел. Поэтому Ликантропии ничего не оставалось, кроме как заглотить все свои оскорбления и опустить свой взгляд. Мысленно проклиная тирана, и желая, что бы он горел в таком же огне.