Partners in crime

Тема побитого пистолета и попыток самоубийства может и не забылась, но за то больше не всплывала. Весь процесс приготовления ужина Офелия слушала мимолетные рассказы Элио о том, какие трудности вчера возникли с его клиентом, и просто наблюдала. Как всегда. Наблюдала, как живое воплощение нашумевшей песни “People Watching” в исполнении Конана Грея. Следила за его движениями, их аккуратностью, ловкостью, с которой готовят шеф-повара в изысканных ресторанах, чьи слова и действия подчиненные подхватывают на лету и откладывают в своей памяти, стремясь быть ничуть не хуже. Наблюдала за непринуждённостью в его поведении, совершенно не сочетающееся с её собственной отстранённостью, с которой девушка не уставала бороться, всё равно проигрывая этот бой. Элио, кажется, ни чуть не смущало происходящее, в чужой квартире он чувствовал себя, как дома, не боялся заводить разговор или сказать что-то глупо-смешное, знал, как себя вести. У него, наверное, куча друзей, с которыми он часто общается, даже несмотря на потенциальную угрозу их безопасности. В какой-то степени, это даже легкомысленно. «— Не переноси на других проекцию себя, Офелия. В этой комнате ты единственная, кому не с кем поговорить». Оставив уже готовую пасту настояться на какое-то время, что бы вкус был более насыщенным, заваривает крепкий чёрный чай, который нашёл сам и, добавив немного прохладной воды, поставил кружку прямо перед хозяйкой дома, не переставая про что-то рассказывать. К его голосу и манере речи, как оказалось, слишком легко привыкнуть, поэтому, когда юноша замолкал, думая, что сказать дальше, тишина становилась неприятной и звенела в ушах. А Элио, кажется, и не волновало то, что собеседница молчит, лишь впитывая каждое его слово, но при этом не говоря ничего в ответ. Будто он разгадал, сложил этот пазл, сделав какое-то заключение у себя в голове, поэтому и не доставал с расспросами, ведь даже несмотря на постоянную болтовню, ему всё равно есть, что ещё рассказать. «Человек, которого интересно слушать» – так его охарактеризовала Офелия, делая небольшие глотки горячего, сладкого чёрного чая, чувствуя расползающееся в груди тепло. Его речь хорошо поставлена, он ловко вставляет интересные выражения, без использования слов-паразитов, а поток мыслей, пускай и несётся с большой скоростью, не заставляет запинаться или перескакивать с темы на тему, наоборот, одни слова плавно перетекают в другие, будто всё, что он собирается сказать – заранее продумано. Ей уже почти всё равно, что паренёк вычислил местоположение и без приглашения завалился в квартиру. Всё равно, если его предыдущие убеждения в том, что ему не нужна её смерть, окажутся простым блефом, и в следущий раз он заявится сюда, что бы устранить соперницу. Пускай убьёт, но перед этим расскажет ещё одну весёлую историю. Будь Офелия простой девушкой, каким-то образом узнавшей о его деятельности, шарахнулась бы от юноши куда подальше, как от прокажённого, не желая связываться с убийцей, но заляпанные чужой кровью руки – то, что их объединяет. Та тайна, которую они не раскроют другим, то, что хотели унести с собой в могилу. Пара минут – и горячая, заполоняющая своим ароматом всю квартиру, паста Карбонара стоит на белом столе, в углубленных тарелках. Офелии Элио положил немного, так, что бы ей снова не стало плохо, сделав это до того, как девушка успела попросить. Он сам разложил нужные столовые приборы поговаривая, что вино сюда подошло бы гораздо лучше, нежели чай, «но куда тебе сегодня алкоголь». Офелия аккуратно берет вилку, уставившись на натёртый сверху сыр, борясь с криками сознания: кто-то, будто сидя на одном из плеч, шепчет, что в еде может оказаться яд. Спокойный взгляд Элио почти что напрямую твердит «я не собираюсь тебя травить», но если на протяжении многих лет твоё травмированное и запуганное сознание будут кормить доводами о том, что коты умеют летать, то потом, проходя мимо этих славных пушистиков, ты, волей не волей, подумаешь, что когда-то это чудо всё-таки взлетит. Так же и с установками об общении с другими киллерами. «Не показывай своё настоящее лицо» «Не называй своё настоящее имя» «Не разговаривай с другим убийцей» «Не давай другому киллеру способов с тобой связаться» «Не верь всему, что другой киллер тебе говорит» «Не называй имя того, на кого работаешь» «Не доверяй…» Иначе… Правил много и Офелия знает все наизусть, они у неё от зубов отскакивают: разбуди ночью и попроси назвать – она это сделает, без какой либо запинки, быстро и ужасно медленно, по порядку или без него. Но из вышеперечисленных нарушила все, кроме одного единственного. Как и Элио. Они всё ещё не знают настоящих имён. Полученной информации вполне достаточно, что бы заявить на друг друга, и фальшивые имена здесь уже никак не спасут. Но эти двое всё равно не собирались их называть, будто цепляясь за это, как за последнюю соломинку: «вот, мы не нарушили хотя бы это, посмотри, Блэйк, какие мы молодцы, твои уроки не прошли даром!». Оба понимают, что перешагнули все границы дозволенного и вышли за рамки, но на подсознательном уровне старались сохранить что-то «правильное», что-то, что не давало окончательно в себе разочароваться. — Не думал, что у тебя есть столько татуировок. — жуя приготовленное проговаривает Элио, видимо, заметив, что Офелия чувствует себя неуверенно. Ему хотелось сменить тему и немного разрядить обстановку и, к счастью, это действует. — Жизнь непредсказуема. — передразнивая его же слова отвечает девушка, с легкой улыбкой на лице, и делает небольшой глоток тёплого чая. — И в этом её прелесть. Офелия, наконец, поборов навязчивые мысли внутри себя, накручивает небольшое количество пасты на свою вилку и отправляет её в рот. Элио, конечно же, из всех сил старается не смотреть на её реакцию, что бы не вогнать девушку в ещё более неловкое положение, но получается у него плохо, что вызывает на губах Лии лёгкую усмешку. — Это действительно очень-очень вкусно. — наконец говорит шатенка. Паста и правда восхитительная: макароны сварены идеально, мясо, правильно прожаренное, просто тает на языке вместе со сливочным соусом. — Я рад, что тебе понравилось. — Элио кивает, не переставая улыбаться и, теперь окончательно довольный собой, продолжает ужинать. Офелии правда понравилось приготовленное, она не соврала. Она отправляла в рот вилку за вилкой, понемногу, что бы снова не напороться на приступ этой дурацкой тошноты и мимолётно наблюдала за Элио, словно заряжаясь его спокойствием и непринуждённостью. Ей всё ещё непривычно, ведь в этой квартире, в прочем, как и в прошлой, никогда не было гостей, что сейчас, после его приезда, казалось странным и невозможным. — Прости, что разозлилась. — неожиданно для себя выдаёт Лия и лёгким движением отодвигает от себя тарелку, понимая, что не в силах доесть до конца. — Я просто.. — небольшая пауза. — испугалась. Элио делает глоток своего чая и мягко улыбается, без привычной ему усмешки в голосе, отвечает: — Не извиняйся. Ты не должна. — он встаёт из за стола, прихватывая свою тарелку и заодно тарелку Офелии, за что она благодарно ему кивает. — Я прекрасно понимаю твой страх, думаю, сам бы нехило так наложил в штаны, если бы другой киллер ни с того ни с сего заявился ко мне в квартиру. — они тихо хохотнули. На несколько секунд кухня снова погрузилась в тишину, но Элио её нарушил: — Я просто хочу ещё раз попросить прощения, за то что воспользовался своими хакерскими способностями и выведал твой адрес. — Лия уже собралась его оборвать и сказать, что ему не стоит извинятся повторно, да не успела: — Просто знаешь… — он тяжело вздыхает монотонно выливая на разноцветную губку небольшое количество средства для мытья посуды: — Хотелось в живую убедится, что с тобой всё нормально после.. Ну… Того идиота. Роба, или как его там. Девушка поджимает губы и топит взгляд в своей чашке с чаем. Не потому, что странное, чужое ощущение от заботы, пылью ложится на кожу, как пол часа назад. А потому, что в голосе и взгляде Элио, на секунду брошенном в её сторону, проскользнула такая густая тень печали, что не увидел бы её только слепой. Что-то его тревожило. Что-то вынудило его достать адрес, даже таким способом, ведь знал, что Лия ни за что ему его не даст, если тот попросит. Что-то заставило его пойти против правил, что бы приехать и самолично убедится, что она никак не пострадала. — Я благодарна тебе. — тихо проговаривает девушка и чувствует, как по губам Элио скользит лёгкая улыбка, пускай он и стоит к ней спиной. Даже если это было не так, она предпочитала думать наоборот. — Правда. Никто.. — осекается, но раз начала – продолжай. — не делал для меня ничего такого. Никогда. «— Дура». — сразу же эхом отдаётся в голове, растекается по венам вместе со злостью, хочется дать себе хорошую пощёчину, чтобы наконец зарубить на носу, что так нельзя. Элио застывает на месте, держа мокрую тарелку в руке. Он хочет повернутся к ней, заглянуть в глаза, прочитать в них то, что так его интересовало. Нет, даже не так, неправильное слово. Тревожило. Это больше подходит. Парень слишком хорошо научился разбираться в людях, за всю свою жизнь у него было достаточно, к сожалению, печального опыта, ещё с относительно раннего подросткового возраста. Был слишком мал для этого, но, тем не менее, уже умел различать фальшь, корыстность, да и в целом видеть мотивы и боль людей, что его окружают. Кейли не стала исключением. Отпечатки опустошенности и постоянной тревоги в её взгляде, никогда не исчезающей, сразу врезались в его внимание, ещё тогда, во время их первой встречи. Её поведение, постоянная отстранённость, непонимание, куда себя приткнуть, когда другой человек находится рядом, вся эта заваленная книгами и картинами квартира, её слова о плохом сне, отсутствии заботы ну и, вишенка на торте: поцарапанный пистолет. Не нужно быть каким-то гением что бы понять, увидеть, почувствовать порванные струны внутри, переломанную душу, вдобавок очернённую деятельностью, в которую, Элио уверен на девяносто девять и девять процентов из ста, она впуталась не по своей воле. Киллеров, которые намеренно пришли на такую работу, всегда слишком просто идентифицировать и отличить от тех, кого в это засунули насильно. Они уверенны, злорадны, им нравится насилие и все формы его проявления. Их «приоритетом номер один» никогда не являются деньги, скорее, зарплата — лишь приятное дополнение к выставленным требованиям, которых те так и жаждали. Но Кейли не такая. У неё пальцы дрожали весь вечер до того, как она убила того придурка Роба Стивенсона, позволив ему облапать себя вдоль и поперёк. И Элио видел, как отвратительно она себя чувствует после этого, как до сих пор трясутся её руки, пока она попивает горячий чёрный чай. Кейли готова зайти слишком далеко, через ненависть к начальству и злобу, придушить в себе отрицание и нежелание что-то делать. Она бы разрешила Робу использовать её, как салфетку, если бы это требовалось для выполнения задания от самого Блэйка. Вот только почему? Что вынуждало её приносить себя в жертву? Переступать черту, буквально перепрыгивать через грань, в конце приземляясь на собственное горло? Кейли боялась ему доверять, не хотела, и юноша видел это, каждый раз, когда она, говоря что-то о себе, после прикусывала внутреннюю сторону щеки, будто что бы с помощью боли напомнить себе в следующий раз следить за языком. И он не мог винить за это свою «соперницу», которую таковой не считал даже тогда, когда она направляла пистолет ему прямо в лоб; пускай ему и было бы действительно интересно послушать то, что девушка хотела бы рассказать. — Чашки помою я. — впервые с такой резвостью, Офелия подскакивает со своего стула и сразу же проклинает себя за такой энтузиазм, когда вспышка боли пронзает ноги, словно разряд тока. Ей хочется сменить тему, любым образом заставить Элио забыть о минуту назад сказанных словах, развеять эту неприятную ауру вокруг. — Ты и так достаточно сделал для меня сегодня. — юноша легко улыбается, давая ей проход к раковине, а сам отходит, что бы выставить уже чистые тарелки на специальную подставку для сушки. Телефон в кармане его джинс вибрирует и Элио, быстро вытерев руки о кухонное полотенце, достает его и обеспокоено читает сообщение, но его выражение лица сразу же смягчается, когда он кладёт его обратно и легко прихлопывает в ладоши, от чего Офелия легко вздрагивает, испугавшись. — Мне уже пора. — тихо произносит он и девушка, поставив чашки на ту же подставку, куда Элио ставил тарелки, повернулась к нему, скрестив руки на груди. От того, как над ней возвышалась высокая фигура киллера, становилось не по себе. Да вообще от всего, что сейчас происходило, Офелии было не по себе. — Новое задание? — спрашивает девушка, жестом приглашая гостя пройти в прихожую, что бы проводить его. — Нет, это… другое. — отмахивается Элио и Лие снова хочется ударить себя ладошкой по лбу. Какое ей вообще дело до того, куда он едет? Но только она успела более-менее адаптироваться к его присутствию, настроилась на поддержание хотя бы минимального разговора, бац, и он уже стоит у дверей. — Рад, что тебе понравилась паста. И ещё раз прости за то, что ворвался в твоё личное пространство, так ещё и разбудил. — в этот раз отмахивается уже Офелия: — Не переживай. Всё хорошо. — в ответ Элио кивает, мягко улыбаясь и уходит, напоследок кивнув. Лия ещё несколько секунд стоит, оперевшись рукой о стену и бесцельно смотрит на дверь, будто сквозь неё, пока не находит в себе силы покопаться в сумочке и достать из неё сигареты с зажигалкой, что бы пойти на балкон. Квартира кажется пустой. Чужой. Без чьего-то другого присутствия. Потому что теперь, почему-то, присутствия Офелии здесь недостаточно. Риколетти устало выдыхает, закрывая за собой стеклянную дверь и поджигает сигарету уставившись вниз, на улицу. С удивлением замечает чёрную машину, явно не дешёвую модель, но какую именно — понять сложно. На пассажирскую дверь опёрлась девушка, по виду, невысокого роста. Она оглядывалась по сторонам и покуривала сигарету, стряхивая пепел себе под ноги. Офелия выпускала облачка дыма и пыталась вспомнить, видела ли здесь раньше эту загадочную незнакомку на дорогой машине, но так и не успела прийти ни к какому заключению, когда в её поле зрения появилась ещё одна фигура. Гадать даже не пришлось, это был Элио. Его свободная белая футболка колыхалась на легком весеннем ветру, а руки сразу же приобрели пригласительный жест, готовясь принять ту девушку в свои объятия. Та бросилась ему на встречу и подпрыгнула, обвивая руки вокруг его шеи, осторожно, так, что бы не задеть недокуренной сигаретой и громко рассмеялась, когда он покружил её вокруг своей оси. Офелия сделала большой шаг назад подальше от окна, что бы Элио не увидел её, если случайно мельком скользнёт взглядом по верхним этажам. Сердце в груди ускоряло темп. Значит, Лия права, и он не одинок. «Не одинок» не в плане отношений, а вообще в жизни. У него есть, о ком заботится, точно так же, как кто-то заботится о нём. Ненавистное чувство начинало разъедать грудную клетку и Офелия снова прикусила щёку, что бы с помощью одной боли прогнать другую, как бы по-идиотски это не звучало. Она знала, что это ощущение задавит её, стоит выйти за пределы балкона, опустится на свою кровать и посмотреть по сторонам: на стопки книг, на нарисованные картины развешанные по стенам, на экран телефона, где не будет ни одного сообщения, лишь время, дата и день недели. Всё, что её окружало, кричало об одиночестве. Глупышка, глупышка Офелия думала, что к нему привыкла, нашла в нём комфорт. Но просто навязала это, что бы не чувствовать себя так отвратительно. Что бы хотя бы на какой-то промежуток времени перестать бороться с навязчивыми мыслями, кричащими, разрывающими голову доводами о том, что в этом мире она единственная никому не нужна.