Partners in crime

"нет тверже или холоднее ничего на земле

я могла бы быть льдом, но боюсь,

что растаю в тепле”

Уставшее тело, истошно вопящее о пощаде, ноющие мышцы отказывались слушаться, глаза, красные и опухшие от слёз, не хотели открываться и бросать хоть малейший взгляд на мир, ещё скрытый под их веками. Звонок в дверь, сначала протяжный, потом несколько коротких, настолько громких, будто звук забирается Офелии под кожу, настырный, мерзкий, заставляет её в конце концов подняться с кровати, кое-как встав на ноги под крики истощенных конечностей. Внутреннего раздражения хватит, что бы послать трехэтажным матом любого, кто посмел ворваться в её сон в такой.. а кстати, который сейчас час? Что бы увидеть время, приходится встать на носочки прямо под часами на стене, настолько девушка все ещё не могла разлепить глаза, а указывающая короткая стрелка на цифру шесть лишь подливает масла в уже полыхающий огонь. Идёт к дверям, держась рукой о стену, коленки дрожат, ноги отказываются слушаться. И всё бы ничего, если бы не её ночная почти что пробежка в изящных туфельках от Saint Laurent; по двум кварталам. От машины убитого Роба Стивенсона, чьё тело она оставила прямо в ней, хотелось смыться как можно скорее. Молча клянётся, что когда-то вырвет этот звонок в чёртовой матери, что бы он больше никогда не трезвонил. Даже не утруждаясь заглядыванием в глазок, девушка щёлкает сначала первым замком, потом вторым, и открывает двери нараспашку. Это Элио. Снова. Одна мягкая улыбка и обеспокоенность в глазах вызывают у Лии желание захлопнуть дверь прямо перед его носом. Не потому, что такая неприступная, холодная стерва, а потому что этого паренька в её жизни внезапно стало слишком много. И она пока не понимает, как на это реагировать. За то точно знает одно: это не являлось правилом, скорее, всем ясной истиной – близкие, даже немного приближенные к киллерам люди, рано или поздно становятся мишенью для шантажа. В его руках два бумажных пакета из супермаркета, кое-как прижатых к груди, сверху торчит несколько блестящих разноцветных упаковок, а внимательный взгляд бегает по девушке, будто пытаясь увидеть, всё ли с ней в порядке. «Могу сама о себе позаботится» – заблуждение, вертевшееся у неё в голове все эти годы, то, во что она так верила, или нехотя, или боясь смотреть в глаза правде. А ведь забота о себе не заключается лишь в том, что бы снабжать своё тело «здоровой» едой и убивать его во время изнурительных тренировок в зале, Офелия. Посмотри хоть раз чуть пристальнее на свои круги под глазами, которые даже консиллер не в силах скрыть, глянь на впалые щёки. Ещё немного, и общество не побоится назвать твою худобу – болезненной, благо накачанные мышцы сохраняют хоть призрачное телесное здоровье. Ты на грани срыва, в шаге от полёта в тёмную, беспроглядную пропасть, а тебя волнует какой-то мальчишка. — Во-первых, — после долгой паузы и гляделок, которые она проиграла, не церемонясь спрашивает Лия, всмотревшись в его лицо. Подъездный свет ослепляет раздражённые глаза и шатенка чувствует себя такой же потерянной, как и в день своего похищения, где утратила чёткое зрение на добрых двадцать минут. — какого хрена ты разрываешь мой звонок в шесть часов утра? — и не успевает юноша ответить, как шатенка задаёт второй вопрос: — И откуда ты знаешь, где я, блять, живу? Элио мнётся, уже заведомо зная, что девушку не устроит полученный ответ, но у него не остается выбора. Опускает один из пакетов себе под ноги, устав его держать, а второй всё так же прижимает к себе и отводит взгляд в сторону, будто провинившийся ребёнок. — Во-первых, сейчас не шесть утра, а шесть вечера. — в его голосе звенит привычная усмешка, а от заявленного Офелии хочется снова посмотреть на часы и, желательно, убедится в обратном. Она что, действительно столько проспала? Тем не менее, чувствовала себя, словно не спала вовсе. Стандартное состояние. — Может, мы оставим ответ на второй вопрос под аурой секрета? — почти что весело предложил он и быстро добавил: — Не хочу, что бы ты меня убила. — Я всё равно тебя убью, если не скажешь. — ей не до шуток. Мало того, что паренек знает, как она выглядит, так теперь ещё и осведомлён о местоположении её дома. — Я пробил по геолокации твой номер. — вздохнул Элио с неожиданной для себя горечью и не успел даже моргнуть, как дверь с номерной табличкой «тридцать девять» громко захлопнулась прямо перед его носом. Бархатный голос звенит в ушах, пока Офелия трёт глаза рвано выдыхая в прикрывшие лицо ладони. «Пробил по геолокации». Хватает свою сумку, ещё не разобранную с прошедшей ночи и, как фурия, несётся на кухню, что бы вывалить всё содержимое на белый стол. Предметы стучат о поверхность, вызывая приступ головной боли, пистолет, сигареты и зажигалка, ещё какая-то мелочь и, наконец, телефон. Хватает его в руки, что так и чешутся достать сим-карту и разбить её в щепки молотком, ведь просто сломать пальцами – недостаточно, надо же куда-то выместить разъедающую изнутри злость. В последний момент останавливается, отбросив мобильное устройство обратно, от чего оно, с характерным звуком, ударяется об и так уже покоцанный пистолет. К чему это приведёт? Элио уже знает её адрес, спасти от этого сможет только незапланированный переезд, к которому Офелия сейчас не готова ни физически, ни морально. Даже несмотря на это умозаключение, топает в сторону входных дверей, желая покрыть Элио всеми возможными матами за то, что позволил себе такое действо, но с каждым шагом прежний накал испаряется, будто горящий костёр заливают ледяной водой, и она кладёт ладонь на ручку, изнутри ослеплённая ранее забытым ощущением. Ощущением, что она кому-то нужна, хоть немного, мимолетным пониманием, что не всем в этом мире на неё плевать. Конечно, он никуда не ушёл, всё так же стоит на коврике с надписью «You are welcome», топя взгляд в ранее поставленном у белых кроссовок пакете с продуктами. Молча, жестом приглашает юношу войти, отходя в сторону, и он слушается, даже не пытаясь скрыть мимолетную улыбку, скользнувшую по губам. Следует за ней на кухню, рассматривая какой-то принт неизвестной ему музыкальной группы на её безразмерной белой футболке, пока Офелия, изнутри поедая себя ложечкой, не понимает, как вообще пустила почти что незнакомца в дом, свою, так сказать, святыню, куда чужая нога не ступала с момента, как она получила связку из нескольких ключей. — Я больше никогда так не сделаю, обещаю. — в хриплом голосе – неподдельное сожаление. Говорит ей в спину, а когда та поворачивается, не сразу разрешает себе посмотреть ей в глаза. — Смотрю ты из тех, что считают звонки старомодными. — подойдя к столу, Лия освобождает место для пакетов с продуктами, трясущимися руками сгребая ранее вываленные из сумки вещи, и тут взгляд Элио падает на пистолет. Берёт его в свою ладонь быстрее, чем это успевает сделать девушка, и та лишь протяжно выдыхает, с колотящимся в груди сердцем уставившись на босые ноги. Элио рассматривает его, с легкой усмешкой проведя пальцем по стикеру-смайлику, который Офелия приклеила на рукоятку, что бы скрыть появившийся скол. — Такой поцарапанный… — хрипит он, продолжая вертеть оружие в руках. Лия молчит, ощущая, что воздух сдавливает гортань, когда парень тихо спрашивает поднимая на неё взгляд: — Ты им дерёшься вместо того, что бы стрелять? — и снова эта улыбка в голосе, почти из него не исчезающая. — Нет, скорее швыряю в стену ванной, когда не могу найти сил выстрелить себе в голову. — выпаливает быстрее, чем успевает сообразить, и тут же прикрывает ладонью рот, будто это поможет вернуть слова обратно. Но нет, моя маленькая птичка Офелия: что сказано, то сказано, и тебе крупно повезло, что телефон начал издавать протяжные визги звонка именно сейчас. Имя абонента режет глаза, желание разбить симкарту молотком снова растекается по венам вместе с кипящей от злости кровью и девушка, ничего не сказав своему нежданному гостю, берет мобильник в руки и на уставших ногах ретируется в спальню, так быстро, как только может. — Блэйк, если ты звонишь мне двадцать два раза и не получаешь ответа, значит я, наверное, занята и не могу разговаривать. — шипит в микрофон, захлопывая за собой дверь в комнату. Конечно, она видела его пропущенные когда смотрела на экран телефона после заявления Элио об отслеживании номера, но перезванивать не собиралась. — Дай мне дожить этот день хотя бы в призрачной иллюзии спокойствия. — Телефон создан для того, что бы звонить и брать трубку, Офелия. — о, эти формальности… Похоже, своими резкими заявлениями она дёрнула опасную струну, ни к чему хорошему, обычно, не приводящую. — Мне нужны данные, полученные тобою вчера. — голос холоден и разговор без привычного «Привет, птичка» вызывает ярко уловимый дискомфорт. Босс не в настроении и виною этому, конечно же, его подопечная. — Алло? — Лия впивается ноготками в ладонь, сжимая кулаки от злости. Ей хотелось кому-то врезать, не иначе, и лучше бы этой грушей для битья оказался сам Блэйк. — Знаешь что? Иди к чёрту со своей информацией или что ты там от меня хочешь. — гаркнула Офелия театрально взмахнув рукой. Раздосадованное кряхтение на другом конце линии – услада для ушей. — У меня отходняк после дури, которую ты мне так любезно подсунул, я хочу снять с себя кожу, вдоль и поперёк облапанную твоим мерзким соперником, но ещё более отвратительным для меня является то, что я, бляха, позволяла ему это делать. — пересекает черту и все границы дозволенного между ней и боссом, но заносит так сильно, что не остановить, будто автомобиль попавший в страшный кювет. — И всё это что бы угодить кому? — вопрос, на который сама же и отвечает: — Правильно, тебе и твоей эгоистичной заднице. — внезапно вырвавшиеся слова – патока, почти что ощутимый вкус победы на языке и Офелия никогда не заберёт их обратно, даже если её будут заставлять это сделать с помощью самых изощрённых пыток. — Поэтому, будь так добр подождать, пока я приеду в твой хренов офис, и это будет завтра. А на сегодня оставь меня в покое. — не дожидаясь ответа кладёт трубку и отбрасывает телефон, сразу же тонущий в белоснежном пуховом одеяле на широкой кровати. Девушка делает несколько глубоких вдохов и выдохов, прижимая тыльную сторону ладони к горячему лбу. Постепенно смысл сказанного начинает проникать в уставшее сознание, будто яд, медленно его отравляющий. С Блэйком так нельзя. И она это прекрасно знала. Одно дело – шуточки или лёгкая ирония, другое – послать босса к чёрту на куличики, назвать его эгоистичной задницей и офис, над которым он так пыхтел – хрéновым. Завтра (если кучка людей в чёрном не ворвётся в её квартиру сегодня среди ночи и не застрелит) её будет ждать грандиозный разбор полётов, но завтра будет завтра, а сегодня её ждёт Элио, его внезапное появление и застывшие в воздухе слова о попытках самоубийства. Прекрасный набор. Лучше не бывает. Выходит из комнаты, холодный пол обжигает босые ноги, словно лёд, пока Офелия топает к своему нежадному гостю. Ожидает, что встретится с зелёными глазами, рассматривающими под новым углом после сказанных слов, но натыкается на его спину и играющие под белой футболкой мышцы, пока их хозяин разбирает купленные продукты, раскладывая их по кухонной поверхности. — Уж не думала, мой потенциальный враг и угроза, вычислит меня по геолокации, приедет ко мне домой с продуктами и начнёт готовить ужин. — проговаривает Лия, тихо подойдя к Элио сбоку, мимолётно выискивая свой пистолет и немного расслабляется, увидев оружие на подоконнике. Она даже не интересовалась целью его приезда: после вчерашних слов Элио, что он переживает за то, чтобы Офелия добралась нормально, это становится чем-то само собой разумеющимся. А не звонил, наверное, что бы не потревожить в неудачный момент или не разбудить. Даже приехал вечером, когда обычные люди заканчивают со всеми делами думая, что Лия уже не спит. Ей даже не хотелось поднимать эту тему. Это ничего не изменит. Он уже здесь. На её, мать его, кухне, собирается что-то готовить. Ощущение проявленной чужим человеком заботы вызвало желание сжаться. Непривычное настолько, что его хочется отдраить от себя мочалкой и гелем для душа с каким-то приторным запахом, вдобавок способным это всё перебить. В ответ молодой человек лишь хмыкает, повернувшись к хозяйке квартиры из за плеча, держа в руках французский багет, свежий, заполняющий уютным запахом всё помещение: — Жизнь непредсказуема. — Лия пускает смешок и подходит немного ближе, почесав затылок. Отсутствие какой-либо нормальной коммуникации с посторонними людьми, коим она уже не может окрестить Элио, даёт о себе знать: шатенка понятия не имеет, что ей делать, как с ним разговаривать, и вообще это с непривычки кружит голову. Складывалось впечатление, что она просидела в пещере все эти пять лет. — Эм… — протягивает, уставившись на кучку продуктов, среди которых макароны для пасты, шампиньоны, сливочное масло и ещё нужные для приготовления Карбонары ингредиенты. Парень не поворачивается, продолжая бороться с плотной упаковкой для грибов: — тебе нужна какая-то помощь? Я хочу принять душ. — Нет-нет, не нужна. — отмахивается свободной рукой, тёмные кудри подпрыгивают от вибраций, вызванных усилиями, и Офелия, ещё пару секунд подумав, кивает разведя руками: — Ладно, только пожалуйста, не грабь квартиру за время моего отсутствия. — последний раз окинув его взглядом, направляется в сторону ванной комнаты кое-как перебирая ногами. — О’кей, дождусь пока ты вернёшься и начну. — летит в спину и вызывает тихий, ему не слышный, смех. — Дурак. — одними губами проговаривает Лия закрывая за собой дверь. Какое-то время просто стоит, выравнивая дыхание, после чего стягивает безразмерную домашнюю футболку, длинною чуть ли не до колен, заходит в душевую кабинку и сходу включает ледяную воду, даже не шелохнувшись, когда пронизывающие струи ударяются об голое тело. Любила горячий душ в разы сильнее, чем холодный, но принимала последний каждый день, потому что с приведением в чувства ледяная вода справлялась гораздо лучше. Офелия хватает мочалку и свой цитрусовый гель, выдавливает добротное количество на шершавую поверхность и принимается драить кожу, каждый её миллиметр, стирая с верхним шаром эпидермиса грязь и фантомные отпечатки прикосновений Роба Стивенсона, уже убитого. Его слова звенят в ушах, вся эта приторность и фамильярность, с которой он переговаривался с ней в машине, но в конце концов, звук выстрела отдаётся эхом в голове, громко, словно это происходит где-то рядом, на секунду даже кажется, что это Элио решил устроить разбой на кухне воспользовавшись её пистолетом. Кожа горит так сильно, что льющаяся на неё холодная вода ощущается как кипяток, и шатенка выскакивает из душа сразу же заворачивая измученное тело в белое махровое полотенце. Сама не замечает, как её начинает трясти и первые несколько секунд даже взяться за ручку ящика с чистой домашней одеждой становится нереально. Снова переводит дыхание, падая коленями на светлую плитку и достаёт новую, всё такую же большую и безразмерную футболку и серые спортивные штаны. Кое-как натягивает это всё на себя и застывает, положив ладонь на продолговатую ручку. Присутствие другого человека в квартире одновременно ощущается каждой клеточкой, каждой костью, и в то же время мимолётно забывается, ведь оно настолько непривычное, что больше походит на мираж, галлюцинации или дурной сон, только не на реальность. Но запах жареного мяса говорит сам за себя, по этому Офелия, задержав дыхание, выходит из ванной комнаты, позволив себе немного пожить в новой реальности. — Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнутся. — Лия осеклась, собираясь спросить о его успехах в приготовлении, потому что Элио начинает говорить первым. Да ещё и такое. Что ж, видимо, девушка оказалась слишком наивной думая, что ей удастся этого избежать. Не открывай эту дверь, Элио. Тебе не понравится то, что за ней. — Я про вчерашнее… — быстро добавляет, нарезая грибы на доске и непроизвольный выдох срывается с губ девушки, расслабляя напряжённые плечи. — Что ж, — она подходит ближе и опирается о кухонную панель, наблюдая за действиями гостя. — тебя же интересовала тема девушек-киллеров, вот, пожалуйста. Устанешь выражать сожаление в мою сторону, то, что было вчера – не первый и, уж будь уверен, далеко не последний раз. Он молчит, тишину на кухне разрушают только постукивания ножа по деревянной поверхности досточки и его дыхание. Юноша чувствовал себя здесь, как дома, даже не спрашивал о том где что лежит, что можно брать, а что нет, просто сам во всём разобрался, пока Лия была в ванной. Ну и пускай: она была не против. Спасибо, что избавил от лишней потребности отвечать на вопросы. Только не спрашивай, Элио, о попытках оказать сопротивление, не спрашивай, пыталась ли она поговорить с Блэйком или устроить какой-то бунт, что бы это прекратить. Потому что Лия пыталась. Не один раз. Но она всё ещё здесь. Застряла в этом порочном кругу не имея понятия, как из него выбраться. — Я не буду говорить, что понимаю тебя, потому что никогда не смогу этого сделать, не оказавшись на твоём месте. — спустя, наверное, самую неловкую минуту молчания, которую только доводилось переживать Офелии, наконец произнёс парень, начиная нарезать сыр. — Просто обидно, что это всё свалилось на твои плечи. Девушка прикусывает щёку изнутри, получив в ответ резкую боль от почти что свежей раны, и отходит в сторону, присаживаясь на свой излюбленный стул у окна. Не знает, что сказать, рассматривая корешки книг, сложённых на подоконнике. Ей тоже жаль. Но услышать такие слова от кого-то другого — это то, к чему она была не готова. Так же, как не готова обсуждать с ним это. Видеть его здесь, за приготовлением ужина. Находится с кем-то настолько близко. Если бы она встретилась с маленькой версией себя, что бы ответила на вопрос: «как у тебя там дела?». Как бы она объяснила той малышке, что её взрослая копия убивает людей, работая на сумасшедшего дядю, считающего, что он верховный судья, решающий чужие судьбы? Как бы она смотрела ей в глаза рассказывая, что при отказе выполнять полученные указания, скорее всего, отправится на панель, где её будут накачивать всеми существующими наркотиками и продавать, как кусок мяса? Ком в горле мешающий дышать. И Офелии снова хочется задохнутся. — Выпей пару стаканов воды, тебе нужно вывести токсины из организма. — поняв, что ответ на свои слова он не получит, Элио сменил тему, отправив несколько небольших кусочков сыра себе в рот. И девушка слушается, будто приказу родителя, вставая и игнорируя боль в ногах, наливая себе воды в самую большую чашку. Глоток за глотком, вода комнатной температуры обжигает внутренности будто кипяток, но она пьёт, жадно, словно странник в Сахаре, что ещё больше вынуждает думать, что присутствие Элио здесь – мираж. Следом наливает ещё, пьёт залпом как ребёнок, после долгих игр на площадке во время жары. Ком в горле растёт, внутри неприятно скручивает, бросает в холодный пот. Оставляет чашку и, под непонимающий взгляд Элио, бежит в ванную захлопнув за собой двери, падает коленями на ледяную плитку и пытается не плакать, пока её тело отчаянно содрогается над унитазом. Кашляет, другой рукой придерживая волосы и из груди вырывается измученный стон. Слишком большая нагрузка на желудок, за последние почти что сутки не получивший ничего съестного. И Офелия прекрасно об этом знала. Мы такое уже проходили. «— Идиотка». Спускает воду, снова кашляет, опираясь ладонью о умывальник чистит зубы настолько долго, что это кажется вечностью, полощет рот и омывает лицо ледяной водой приводя себя в чувства. Помогает. Несколько вдохов-выдохов и снова выходит на кухню приложив тыльную сторону ладони ко лбу. — Когда я сказал выпить воды, не имел в виду сделать это за один раз. — хрипит юноша перемешивая макароны в кастрюле, всё ещё стоя к Офелии спиной. Эта фраза могла быть пропитана усмешкой, почти как всегда, но её там не было. Девушка снова опускается на стул подобрав под себя колени и тихо отвечает, уставившись в плетёную тарелку с бананами на столе: — Это моя вина, я не пила и не ела почти сутки, потому что спала. Довольно нетипично для меня, обычно я сплю всего по пару часов, а такого уже давно не было. — "заткнись Офелия, закрой рот”. Ты мысленно просишь Элио даже не прикасаться к ручке внутренних дверей, а потом сама открываешь их чуть ли не нараспашку.