Legend of the white kitsune

***

После появления шиноби необходимость постоянно находиться в доме пропала. И под предлогом покупки продуктов, а на деле из желания хотя бы немного прогуляться, Енбок отправился на небольшой деревенский рынок, который жил в своем ритме. Где-то ругался богато одетый господин, проезжающий через деревню, на перегородившего дорогу другого возничего. Где-то весело забрасывали друг друга грязным снегом не занятые работой дети. Парень не спеша совершил покупки. Задержался у прилавка, заставленного миниатюрными баночками, шкатулочками, разнообразными кисточками и щеточками. Улыбчивая торговка щедро предложила купить несколько вариантов косметики для какой-нибудь милой девушки. Смущенно улыбнувшись, Енбок не стал разубеждать ее и купил несколько приглянувшихся баночек. "Неизвестно, когда в следующий раз удастся пополнить запас..." - прокомментировал про себя он покупку. Затем кицунэ посетил мастерскую господина Рику, приобретя пару хороших масел для волос. Наконец, набрав овощей и рыбы, направился обратно, удивляясь, насколько хорошей оказалась эта деревенька. Сказывалась близость большого города. Когда до дома оставалось совсем немного, он обратил внимание на идущую ему навстречу старушку. Одежда ее была потрепана, а сверху была накидка из соломы. Седые жиденькие волосы были перевязаны платком. "Вижу ее второй или третий раз. Живет здесь?" - подумал Енбок. Злая тоска нищеты всегда пугала его. Бедность была чужда тому, кого воспитывали в окия гейш, кто видел жизнь в нужде только издалека. Теперь, увидев, что было с деревнями и проведя некоторое время в этой части деревни, он не смог пройти мимо. Остановился, окликнул: - Госпожа. - Да? - старая женщина не сразу поняла, что обратились к ней. - Возьми, - парень протянул корзинку. - Тут редька, тыква, еще кое-что и угорь. Возьми, - старушка проницательно всмотрелась в незнакомца близорукими глазами. - Это просто так, госпожа, не бойся. - Благодарю тебя, - чуть наклонила голову та. - Подожди... - Но... Старушка чуть наморщила лоб, останавливая его слова жестом высушенной временем руки. - Подожди здесь, - повторила она и, взяв корзину, скрылась за забором ветхой лачуги - домом это было никак не назвать. Вскоре вернулась, неся в руках нечто узкое и продолговатое. Енбок сразу узнал в предмете веер. - Вот. За доброту тебе. Подаришь своей любимой. - Он дорогой. Ты могла бы продать его госпожа, - заметил парень. - Нет, - качнула старушка головой. - Это подарок от моего мужа... покойного. - Ох... - выдохнул он. - Зачем же ты хочешь отдать его мне? - Мне будет приятно узнать, что после меня он останется в хороших руках. Нет больше у меня никого. А у тебя красивая душа. Бери, не думай. Енбок поклонился, принял веер обеими руками. - Спасибо, - улыбнулся он. Старушка поковыляла прочь, по-старчески что-то говоря себе под нос. Среди нечеткой речи парень разобрал... - Стань счастливым, как бы тебе не мешали... Кицунэ покрутил подарок в руке, огляделся по сторонам. Веер был шириной с три его ладошки, золотого цвета и с изображением летящего журавля. Стало отчего-то печально, появились ассоциации с неправильностью. Он вздохнул, отгоняя мысли о сложности чужих судеб. "Если я вернусь, то сложности прибавятся в моей собственной судьбе. Надо поскорее купить еще," - подумалось ему.

***

Чонин отсутствовал, Хенджин практически не показывался в доме. А когда наведывался, то ел и отправлялся отдыхать. Не было похоже, что Ли Ноу и Джисон прониклись симпатией к ниндзя, однако недоверия и неприязни не проявляли. Хотя и пропадали весь день за деревней, охотясь на мелких зверьков. Собраться вместе, как в первый раз, так и не удалось. Ночевать под крышей с тремя мужчинами и одним юношей Енбоку было неловко, но куда больше пугала мысль об отсутствии приватности в предстоящем путешествии. Успокаивало лишь присутствие рыжего кицунэ. "Когда спутник один, проще... И можно уличить время. Теперь они втроем будут ждать, пока я... Умру от стыда." Повинуясь привычками гейши, он старался не проявлять ни своей тревоги, ни озабоченности будущим и поменьше попадаться им на глаза. А потом Хенджин сказал, что дела сделаны, и все пятеро собрались в путь. Наконец вернувшийся загримированный Чонин, ожидая, когда выйдут все спутники, проворчал: - Что ни говори, связаться с этими екаями и вернуться сюда было глупостью, Енбок. Тут Ли Ноу приблизился и, не подавая виду, спросил: - Где ваши лошади? - С Хенджином на постоялом дворе, рядом с выездом из деревни. Если никому не нужно поправить прическу или подкраситься - идемте, - махнул рукой младший шиноби. "Норовит поддеть... Характер такой или дело во мне?..." - чуть прикрыл глаза Енбок, глядя на парня. Когда встретились с Хенджином, Чонин спросил: - Лошадь для Енбока возьмем? - Да, - кивнул тот. Снова вмешался Ли Ноу: - Он гейша. Их не учат верховой езде, - заметил он, складывая руки на груди. - Ему придется, - пожал плечами Чонин. - Сейчас, на незнакомой лошади? - приподнял бровь екай и покачал головой. - Лучше бы взяли его к себе на седло. Со мной уже едет Хан~и. Хенджин глянул на молча стоящего Енбока. - Решай сам, - произнес он. Парень с сомнением посмотрел на нетерпеливо перебирающих ногами животных. "Почему Хенджин не предложил взять меня к себе на коня?.." - но вслух сказал. - Поеду сам. Думаешь, у меня получится? Шиноби усмехнулся. - Захочешь - получится. Буду держаться рядом. Перестрахую. Енбок коротко шепнул - так, чтобы услышал только он. Но услышали, возможно, еще два екая с превосходным слухом. - Я знаю. В злых колких глазах мелькнула улыбка. - Мы ведь не так далеко от города? - решил спросить Енбок. - Верно, - кивнул Хенджин. - За городом должно быть кладбище. Мы можем заехать туда? Оно совсем близко... - чуть опустил глаза он. - Хорошо, - не думая, согласился шиноби. - Это важно для тебя. Енбок не разбирался в лошадях, так что доверился мужчинам. Те, осмотрев верховых животных, остановили выбор на гнедой кобылке. - Жеребцы строптивее. Часто, - прокомментировал их выбор Хенджин. - От характера и породы тоже много зависит, - заметил Ли Ноу. - Однако для первого опыта, полагаю, она подойдет. Ниндзя кивнул, соглашаясь. - Спокойная, как и надо. - Енбок, тебе помочь? - наконец заговорил Джисон, не участвовавший в смотринах кобылы. - Пусть сам пробует, - проигнорировав недоумение рыжего кицунэ, Хенджин продолжил. - Смелый, не дергай ее. Ногу сюда. Не эту... Да, так. Тут хватайся крепко. Отталкивайся. Оказавшись в седле, парень инстинктивно натянул поводья. Лошадь резко развернулась. - Он же упадет! - взволнованно восликнул Джисон, дергая Ли Ноу за рукав, который с молчаливым интересом наблюдал за взаимодействием кицунэ и гнедой кобылы. Хенджин не попытался придержать танцующую под неопытным наездником лошадь. Он был рядом, готовый поймать Енбока, но не вмешивался, давая возможность ему самому подчинить животное. Ровно, словно ничего не происходило, проговорил: - Не суетись. Отпусти. Ты не упадешь. Выдохнув, парень погладил кобылу по горячей шее, успокаивая. - Тш-ш, не волнуйся... - прошептал он животному. - Прокатишь меня? - Прелесть, - хмыкнул Чонин. - Едем? Енбок подстроился под ритмику движения лошади. Когда проезжали городскую стену, за которой должно было располагаться кладбище, их остановили на проверку. Чонин, очень естественно сутулясь в седле, играл роль важного ворчливого чиновника. И парень не мог не подметить, что это ему очень подходило. Ниндзя притворялись настолько убедительно, что воины у ворот смотрели с сочувствием на Хенджина, изображавшего более низкого по рангу помощника. - Ты не забыл мою печать? - проговорил Чонин, истинно наслаждаясь игрой. - Она здесь в сумке, господин, - чуть наклонил голову невозмутимый Хенджин. - А еду? Ты не забыл еду? - Еда в другой сумке, господин. - А какая, ты проверил? Все кругом хотят обмануть. Курицу положили? - Да, господин, курица жирная и свежая... Я проверил. Пахнет хорошо. Фальшивый чиновник насупился... - Вот же негодяй, еще и нюхал мою курицу! Если бы кто-то спросил, Ли Ноу бы назвался охранником "чиновников", а двое кицунэ - родственниками старшего из них. Но никто не спрашивал. Стража не слишком интересовалась теми, кто лишь проезжал мимо. Тем более, они были заняты проверкой покидавшего город каравана. Пока ожидали, когда пройдут телеги, захватившие внимание стражников, слух Енбока уловил из общего гула голосов знакомое имя. Разговаривали недалеко. - Про окия Кинуе знаешь? - спрашивал первый горожанин. - Нет. А что там еще? - в голосе второго слышался интерес. - Выяснилось, что это одна из лучших и достойнейших школ. Слухи распускали мужчины, неспособные получить внимание этих самых гейш, и конкурентки из зависти. Оказалось, живущие там женщины проявили благородство и пример благочестия. - О! Неужто оболгали! - оживился тот. - Ага. Та, первая... забыл имя... - Сумико? - подсказал второй горожанин. - Да. Ее убили за то, что она и ее воспитанник лишнее увидели. Только второй сразу все смекнул, небось, и сбежал, а гейша нет. У Сумико допытывались, куда майко делся, но та не выдала. А господин Таидзо Хори, оказалось... - человек понизил голос, но Енбок разобрал слова, - любитель дурманов. Свидетели нашлись. Лис ему и впрямь пригрезился. - Прав, значит, был стражник тот - Годо? - Судья нанял кого-то, чтобы от гейши избавиться, но не ожидал такого рвения в поисках, не подозревал о привязанности стражника к Сумико. А Годо все разнюхал. - И что теперь? - Дайме отправил Хори на острова. Вроде как помогать в каком-то судебном вопросе. А на самом деле - изгнал за то, что тот опозорил себя. Как такому верить? Сейчас лис примерещился, а дальше что? Вместо преступников - посланники сегуна важные? - Ну и дела, - посмеялся второй. - Майко Енбок, выходит, не кицунэ. Но его так и не нашли? - Как сквозь землю провалился. Кто знает, с перепугу-то, куда мальчишка убежать мог? Да теперь уж и не ищет никто. Хорошо, если выжил вообще. Лихого люда много. Кинуе и ее школе, за благородство, наставницами проявленное, как пострадавшим... и заодно, чтобы про все это не очень болтали... Несколько самураев деньги пожаловали. Вроде бы по совету дайме, но это не точно. С такой хорошей репутацией теперь гейши из этого окия везде желанные гостьи. Оба замолчали - мимо прошел один из охранявших ворота стражников. Затем вновь зашептались. - Откуда ты все это узнал? - поинтересовался второй горожанин. - А-а... Так у моего соседа жена, а у той племянник стражник, который с Такумой Годо служил. Сосед от него, а я от соседа. Завтра об этом весь город говорить будет. - Охо-хо... И послезавтра воины дайме начнут головы рубить, чтоб народ слухи про власть не распускал. Правду сказать, не очень-то это поможет... - Смотря скольким отрубят... Енбок кинул взгляд на младшего ниндзя... "Профессионал. Сделал все замечательно и быстро. Как много попросит Бан Чан за такие навыки?" Наконец пробка из телег разошлась, и спутников на лошадях пропустили дальше. Кладбище располагалось вблизь городской стены. Так как у гейш родственники зачастую жили далеко, их прах хоронили не в семейной усыпальнице, а в могиле конкретной школы. Госпожа Кинуе когда-то уже оплакивала одну из гейш своего окия. Но это было давно, еще до появления Енбока, и парень никогда прежде на кладбище не был. Видел лишь издалека, с дороги, когда проезжал мимо с наставницей. Он немного растерянно огляделся. - Не думал, что оно такое большое... Как же ее отыскать? Хенджин, не задерживая пальцев, скользяще коснулся его ладони. Жест был мимолетным, при этом каким-то близким и искренним... - Стой, там монах. Я спрошу. Чонин, Ли Ноу и Джисон остались ждать с лошадьми у дороги. Вдвоем с Хенджином кицунэ прошел к нужному месту. Шиноби остановился немного позади. - Госпожа Сумико. Он поклонился камню, под которым хранились урны с прахом наставницы и гейши, умершей много лет назад. Енбок помнил ее имя, но сейчас обращался к той, кого знал... - Простите меня... - прошептав слова положенных молитв, парень повторил. - Простите... Свечи и благовония, оставленные здесь матушкой Кинуе, не догорели, вероятно, погашенные ветром. Снег, покрывавший все вокруг, дополнял атмосферу тоски и траура. Кицунэ смахнул с холодного гранита ледяную корку... Колдовать в этот раз совсем не хотелось. Он оглянулся на ниндзя... - Огниво? - Во вьюках. Схожу. С собой шиноби принес еще несколько веточек можжевельника. Парень украсил ими могилу. Затем высек искры. Послушно заплясали огоньки, потянулся к пасмурному небу тонкий дымок. Наблюдая за сизыми струйками, Енбок размышлял о памяти, морозе и боли. Об улыбках и том, как они навсегда оставляют в сердце след. О невозможности теперь что-то сказать и объяснить. О том, что утрата учит смирению. - Прощайте, - он повернулся к Хенджину. - Вернемся. Через пару шагов ниндзя вдруг спросил: - Страшно было? - Что? - Драться с рэйки. - Да. - Ты не превратился - привыкаешь к опасности, - заметил Хенджин. - Не знаю, наверное... - пожал плечами Енбок. - Когда Чонин появился... почему тогда? Шиноби, казалось, не смотрел на него... - Сам ответь, чего пугаешься? - от точности его предположения стало неуютно... - Чужой воли? Беспомощности? - после паузы добавил. - Молчишь... Будешь знать свои страхи - сможешь ими управлять. - Многие боятся смерти, - заметил парень. - Просто присоединишься к большинству. - Ты ничего не боишься? Ниндзя отшутился: - Боюсь, но в лиса не превращаюсь.

***

Купленная гнедая шла ровно. Сидя в седле, Енбок чувствовал себя скованно, однако знание, что теперь он сможет сам доехать куда-то верхом, придавало уверенности. "Хочешь помочь - не делай за кого-то, а покажи как. Ты так рассуждаешь, Хенджин?" Стараясь лишний раз не трогать поводья, кицунэ позволил лошади подстроиться под скорость остальных. Через какое-то время добрались до перекрестка. Парень посмотрел на юг, куда вел главный тракт. "Там, за горизонтом деревня с господином Ли, а дальше столица. А в той стороне, за дымкой гор, побережье. Откуда корабли плывут к Островной провинции. Какая огромная Империя. На таком перепутье это не знаешь, а остро чувствуешь.

***

Погода мешала разговорам. Чонин пытался развеять скуку болтовней ни о чем, но и ему надоело перекрикивать порывы ветра. Ночь застала в низинной роще, присоединявшейся вскоре, как знал Енбок, к огромному лесу, тянущемуся между холмов на юг. - Для четверых пологи маловаты. Спать будет неудобно, - произнес Чонин. Второй шиноби хмыкнул: - Не дома. Неожиданно Хенджина поддержал Ли Ноу: - Ту ли профессию ты выбрал, если тебя так заботит комфорт? - Чонин, хочешь я с тобой поделюсь? - с любезной улыбкой спросил Енбок, наклоняя голову в сторону. - Полагаю, справлюсь. - Спасибо, не надо. Младший шиноби оглянулся: все его спутники улыбались. Язвительно - Хенджин и Ли Ноу, Джисон - открыто и приветливо, Енбок - одними глазами. - Сговорились, значит, - тоже не смог сдержать улыбки Чонин. Все еще слегка веселым голосом Хенджин шероховато произнес: - Спать по двое будем. Теплее, не тесно. - Нас же пятеро, - заметил младший шиноби. - А я аккуратно лисом пристроюсь, вы меня и не заметите, - кивнул Джисон и взглянул на Ли Ноу, который тут же наигранно-доброжелательно улыбнулся Чонину так, что тот мысленно поежился, ведь в зеленых глазах плескался абсолютный холод. Чтобы разрядить обстановку, Джисон тут же предложил: - Если никто не против, я займусь едой. - За дровами схожу, - сообщил Хенджин. Не первый раз проводя ночь в лесу, Енбок принялся обустраивать настилы для сна. Чонин помог натаскать хвою. Совершенно разная, малознакомая и несхожая между собой компания на редкость споро наладила быт в разбитом лагере. Ужинать сели, когда совсем стемнело. Потом Ли Ноу принялся расспрашивать Енбока о том, что он запомнил из его рассказов об óни. Шиноби и рыжий кицунэ тоже слушали. Екай остался удовлетворен внимательностью парня. Повинуясь совершенно спонтанно появившемуся желанию, Енбок поднялся, щелкнул, расправляя подаренный старой женщиной веер. Сидевшие у костра спутники заинтересованно повернулись к нему. Темные чарущие глаза отразили свет луны. Парень прислушался к шепоту раскачивающихся деревьев, тихим аккордам искр, разлетающихся от сырых дров, к тревожному крику ночной птицы... И сплел это в музыку, воплощая ее в резком и точном движении. Задающим ритм, заставляющим чувствовать его, как биение сердца. Все шаги определены, связаны между собой. Изящные взмахи рук повторены прежде тысячи раз... Безупречны. Веер не просто послушен - он часть его. Он пестрый цветок, оживший в ладонях. С лежавшего на ветвях снега сорвались, переливаясь звездным сиянием, блестки. Закружились вокруг кицунэ драгоценным вихрем. Укутанный волшебной вуалью... Он творил искусство, был им. А потом Енбок остановился, и магия развеялась без следа. Ошеломленный Чонин всплеснул руками, не найдя слов. Хенджин, как всегда, ответил коротко, но по его глазам было ясно - ему понравилось. - Удивительный. Красиво, как не бывает. Ли Ноу слегка кивнул, но в его глазах было видно уважение. Джисон же лишь расслабленно улыбнулся. - В иллюзии могу и я, но танец был впечатляющим. Несколько смущенный, но довольный собой парень с чувством собственного достоинства подлил себе и остальным чай. Жребий определил, в каком порядке предстоит мужчинам дежурить у костра. Первому выпало Хенджину, второму - Чонину, а ближе к утру Ли Ноу. Джисон и Енбок от этой обязанности были освобождены. Кицунэ вначале хотели предложить помочь им, но затем рассудили, что большой необходимости в их участии нет. - Думаю, возражать их решению будет лишним, - шепотом произнес Енбок. - Особенно, когда возражать совсем не хочется, - хитро прищурился Джисон. Утомленные дорогой мужчины и юноша отправились отдыхать. Енбок бросил взгляд на оставшегося у огня Хенджина. "Задержусь... И ему не так скучно будет," - оправдал себя парень. В стороне постепенно затихли голоса и шевеление укладывающихся спать екаев и Чонина. Хенджин с Енбоком в тишине леса вглядывались в потрескивающий костер. Через некоторое время шиноби отметил: - Спать не идешь, - в ответ кицунэ лишь пошевелил плечом. - Рядом садись. - Зачем? - Теплее... - он вытянул руки, грея их над пламенем. - Например. "Что бы это значило?.. Например..." Чуть придвинувшись, Енбок спросил: - Я не мешаю? - Наоборот, - Хенджин посмотрел на разделяющее их расстояние, на парня. Усмехнулся и сел ближе, но все еще безопасно далеко. Нет, близко. Очень близко... Обнял. Стало действительно теплее. - Говори... - попросил шиноби. - Что? - Что угодно, мне нравится твой голос. Парень повернулся к нему, пробуя подобрать подходящую тему для рассказа... Их лица оказались рядом, глаза встретились. - Хотя не надо... Он немного наклонил голову вбок, приоткрытыми губами ловя его губы. Коснулся языком, сразу сделав нежность откровеннее, раскованнее. Енбок приоткрыл веки, отдаваясь будоражащему все тело чувству. Увлекая поцелуем, ниндзя будто требовал ответа. Такой же несдержаной ласки и желания. Парень ощущал, как начинает кружиться голова. Его пальцы, только что мягко перебиравшие его волосы, сжались. Мужчина стал резчее, алчнее. Он не останавливал его, не отстранялся. Позволял ему все, но брал не меньше взамен. Скользя по складкам его кимоно, наслаждался изгибами Енбока. Одной рукой Хенджин, все обнимая, придерживал спину парня, второй рукой развел воротник шире. Горячее дыхание дотронулось до его шеи. Опустилось ниже... От возбуждения у Енбока немела кожа. Он до боли закусил губу, чтобы вздох не превратился в стон. Неожиданно Хенджин остановился, сильно прижав к себе. Кицунэ слышал, как бешено колотится его сердце, как прыгает приглушенный голос... - Не сдержусь, увлекусь. Хмельным от тебя становлюсь, - он тщетно пытался успокоить дыхание. - Холодно. Нельзя. Застужу тебя. Нежный, пойдем, я тебя спать отведу. Не дожидаясь, пока Енбок ответил, шиноби подхватил его на руки, все так же прижимая к себе, отнес к устроенному на ночлег месту. - Посижу тут, рядом. Засыпай. "Ты хмельной? Это я... Я начинаю ненавидеть зиму," - подумал парень. И, как ни странно, очень быстро заснул. Настолько крепко, что даже не слышал, когда пришел и лег после дежурства Хенджин...

***

Разбудило кицунэ нежное щекочущее прикосновение к векам. Хенджин убрал от лица Енбока руку. - Пора. Парень потянулся, неохотно встал. Где-то ворчал всем недовольный Чонин. - Держи, - шиноби подал кицунэ кожаный мешочек. Енбок заглянул - внутри оказались кедровые орехи. - Откуда? - спросил он. Тот неоднозначно мотнул головой в сторону леса и ответил: - Тофу тебе на завтрак нет. Решил их собрать, начистить. Любишь? - Да. Особенно чищеные. Спасибо. "Хотел меня порадовать. Когда успел?" Затем собрались в путь. Хенджин, то ли не определившись, что между ним и Енбоком происходит и происходит ли вообще, то ли из нежелания его смущать, заинтересованности не показывал. И кицунэ был благодарен ему за это. Он не стремился что-либо демонстрировать, тем более сам еще в себе не разобрался. А Джисон с Ли Ноу изо всех сил делали вид, что этой ночью не слышали никаких посторонних шорохов. Не хотелось говорить, что не у одного Енбока хороший слух. Погода испортилась совершенно. Ветер дул беспрерывно, неся с собой липкий мокрый снег. Ночью подмораживало. Тракт покрывался грязной ледяной коркой, и ехать приходилось медленнее. Путешествие ночью изматывало. Ночевать под крышей удавалось не всегда. Очередное заведение было не из худших. Отдыхать пришлось всем вместе в маленькой комнатушке, которую следовало бы называть чуланом, а не сдавать гостям. Однако она была отдельной. Альтернатива - общий зал, забитый караванщиками, пахнувшими всем, чем может пахнуть человек, давно находящийся в пути. Пообщавшись с купцами и вновь оказавшись на большаке, Хенджин что-то прикинул и сообщил, что отсюда надо ехать через какую-то деревню. Название кицунэ ничего не говорило, но Чонин, присутствовавшись при разговоре, удивился: - Зачем? Это же крюк. - Потеряем меньше четверти дня. Енбоку будет полезно.

***

По единственной улице растеклась толпа. Путники спешились. Народ тянулся к центру деревушки. - Там площадь, на ней помост. Сцена? - предположил Джисон, смотря на Ли Ноу, который выглядел слегка мрачным. - Ярмарка? Большой торговый праздник? - повернулся Енбок к нему. - Зимой? Не думаю, - покачал головой тот. - Обычно осенью или летом. Среди деревенских мелькнули вооруженные люди. - Солдаты, - выдохнул Джисон и чуть взволнованно спросил. - Хенджин, мы для этого сюда приехали? - Да, - был ответ. - Пожалуйста, объясните, что происходит, - Енбок начал волноваться, глядя на серьезные лица его друзей-екаев. - Публичная казнь, - ответил Ли Ноу, поглядывая на невозмутимого шиноби. - Народ с окрестностей позвали на правосудие посмотреть, - добавил Чонин. Плетущийся рядом крестьянин услужливо осведомил хорошо одетых господ: - Два дня, как поймали разбойника. Убивал для грабежа и для удовольствия. Сына сыромятника зарезал перед женитьбой. Теперь поплатится, легко не отделается. - Ступай, - младший шиноби небрежным жестом отправил мужчину прочь. Ли Ноу покачал головой. Парню показалось, тот хотел что-то сказать, но передумал. Чем дальше продвигались, тем больше толпа густела. Лошади начали беспокоиться. Хенджин передал поводья своего коня и гнедой Енбока Чонину. Обратился именно к Ли Ноу: - За деревней мост через ручей. Подождите нас там. Это ненадолго, - затем произнес, глядя прямо на кицунэ. - Идем. - Куда? - реплика получилась немного жалкой. - Туда. Он сглотнул ком в горле и успел испуганно посмотреть на Джисона, прежде чем Хенджин взял его за руку и повел в самую гущу толпы. - Хенджин, мне не нравится твоя идея... - произнес Енбок, огибая крестьян. Шиноби вдруг остановился. - Хочешь вернуться? - Да, но раз ты меня для чего-то сюда привез - идем, - тихо выдохнул парень. Они продолжили движение вперед. Среди простого люда царило странное оживление. Местные рассказывали прибывшим из соседних деревень, как проходил суд. Наиболее любопытные спрашивали у самых осведомленных, многих ли ограбил и убил преступник. Особый интерес вызывало то, какие зверства вытворял приговоренный. Общее настроение Енбок мог бы охарактеризовать, как "предвкушение". Шиноби и кицунэ втиснулись в живую массу, пахнущую потом и дымом. Судя по тому, что парень рассмотрел на эшафоте, преступника не ждала скорая смерть. Отовсюду раздались крики. На помост поднялся человек с мечом за поясом. Следом вывели мужчину, закованного в кандалы. Над ухом Енбока кто-то истерично заорал: - Убийца! С другой стороны охотно поддержали на разные голоса: - Смерть ему - Казнить! - Смерть! Тощий тип, появившийся следом, развернул свиток, громко произнес имя бандита. Затем стал читать список преступлений. Толпа внимала. Хенджин, воспользовавшись, что стало тише, жестко, неприятно процедил Енбоку на ухо: - Смотри, красивый. Так поступают с обычными бандитами. То, во что впутываешься, может закончиться хуже. Прежде, чем решить с Бан Чаном, посмотри. Парень не отвел взгляда. Заставил себя... Чеканно произнеслись слова: "Приговаривается к смерти." Люди обрадованно кричали. Искренне. Кицунэ физически ощущал их эмоции. От этого становилось жутко. "Все ждут... хотят крови... Они же подстегивают друг друга... Енбок видел широко открытые рты, горящие глаза, сжатые кулаки. Понимал, насколько беспощадным мог стать народ. Он невольно представил себя на месте преступника. Представил, как люди кричали бы: "Ведьма, кицунэ... убить." Парень оглядывал толпу - пропускал через себя ее злость, безразличие палача и обреченность виновного. Хотел отвернуться, но смотрел. Закалял себя. Перед ним обнажалось одно из лиц мира, которого он не знал. Которое невозможно было разглядеть через окна школы гейш, не посещавших подобные зрелища. Чудовищная, нечеловеческая картина происходящего рвала душу, вызывала тошноту. Или же, наоборот, реакция Енбока была связана с тем, что вокруг все было очень по-людски?.. Кицунэ смотрел на помост... Наконец блеснул занесенный меч, и все было окончено. Люди ликовали. Шиноби вел Енбока прочь. Его голос прозвучал особенно холодно. - Запомнил? Держи в голове. Тогда выбор будешь делать, понимая. Парень был бледен, его мутило. Он покачнулся. Хенджин поддержал. На миг прижал к себе... - Прости, хороший, что показал это. - Я запомню, - кицунэ не сомневался, такие воспоминания останутся с ним надолго. - Ты был прав, словами этого не донести. Ниндзя кивнул. Пока дошли до лошадей, Енбок почти вернулся к прежнему самочувствию. Чонин, провожая глазами крестьян, невозмутимо жевал рисовую лепешку. Ли Ноу спросил о самочувствии, а Джисон взволнованным взглядом оглядел его с головы до ног. - Все хорошо, спасибо, - вежливо заверил он. - Ого! - прыснул Чонин. - Может, и от лепешки не откажешься? Енбок старательно изобразил учтивость: - Благодарю. Это точно лишнее. - Людям что, не хватает развлечений? - поморщился Ли Ноу. - Да, особенно с кровью, визгами и стонами, - хмыкнул младший шиноби. - Так у каждого ремесленника появляется возможность ощутить превосходство. Силу. - Желания видеть чьи-то мучения это скотство и все, - заявил екай. - Не думал, что у людей это нормально. Неожиданно даже для самого себя, Енбок проговорил: - Они такие, какими их научили быть. Уверен, была бы в соседней деревне ярмарка, многие отправились бы туда. Не все, но многие. Чтобы судить о подобном, необходимо знать, был ли выбор. Нет, не считай, Ли Ноу, я не оправдываю и не поэтизирую. Но ведь темнота - это отсутствие света. Может, стоит задуматься, почему его нет? - Аха-ха, Енбок, - рассмеялся Чонин. - С тобой нельзя пить соджу. Ты монаха в вере усомниться заставишь. Скоро компания продолжила путь. - Долго ли нам осталось ехать? - спросил у Хенджина Джисон, сидящий на лошади перед Ли Ноу. - Завтра будем на месте.