Переступая грань.

***

— правда дашь себя убить много раз? — отстраняясь спустя несколько минут, произнес Краулинг, хитро улыбаясь. — правда. — Скарлетелла кивнул, садясь обратно и прислоняясь спиной к стене. "Кто ж знал, что это чудовище так взбунтуется из за проигрышей?" Краули скачал игру обратно, создавая новое лобби и приглашая Скарлетеллу, но звонок на телефон прервал вход. Отец. В груди началось моментальное давление, а поток воздуха будто перекрыли, опуская комок страха в живот. — я выйду в подъезд поговорить. — Вставая с кровати, слышится от Скарлетеллы. — почему? — потому. Развернуто отвечать не хотелось, также, как и говорить причину. Выйдя в подъезд парень вздохнул и поднял трубку. — ало. — ты где шароебишься, падла? — повышенным и пьяным тоном слышится в трубку, от чего Скарлетелла закатывает глаза. — у друга в гостях. — у какого нахуй друга? Чтобы дома, блять, был не позже 10 вечера, ясно тебе? — нет. Скарлетелла сам не знал, откуда у него взялось столько смелости, чтобы перечить отцу, но сейчас все его угрозы были мелочными и ничего не значащими. Парень был готов принять любое наказание, лишь бы побыть с лютиками подольше и не возвращаться в дом, который давно стал чужим. — что значит "нет"? Ты не понимаешь русского языка, мразота? Мы с твоей матерью тебя- — прекрати уже! Может, он с девушкой развлекается! Скоро невестку приведет! Да, милый? — слышится таким же пьяным тоном от матери. "Еще чего." Скарлетелла проигнорировал этот вопрос. В груди начала образовываться пустота. Темная, глубокая, не знающая границ. Она занимала собой все мысли, заставляя задуматься о будущем, в котором ничего не изменится. В котором родители продолжат давить на своего сына, зарывая его чувства и эмоции в глубокую яму, хотя, казалось бы, куда глубже? В котором они продолжат контролировать его. В котором они продолжат пить, совершенно не задумываясь о том, что их ребенок, будь ему 18 или 14, будет сидеть в своей комнате, слушая сначала оры и крики, а потом "примирительные" стоны и шлепки, закрывая уши и дрожа от страха и непонимания. Это невероятно давило. Всю радость и все тепло, что дарили лютики, развеяло этим порывом безысходности. Этой усталостью от действий родителей. — я сегодня не приду домой. — ощущая еще большее сдавливание в груди, говорит Скарлетелла. — это еще почему? Придешь, куда денешься. — голос отца был строгим. — ой, да ладно, развлекайся, Скарлетелла, мы с твоим отцом не будем мешать. Только в колледж завтра пойди и убедись, что ты сделал уроки — слышится успокаивающее от матери, но Скарлет знал, что она это делает не ради него, а ради.. — а мы с тобой выкроим себе еще немного времени, чтобы развлечься уже вдвоем, да? — кокетливо произносит женщина, обращаясь к мужу. — да пошла ты нахуй! Не хочу я больше, сказал же! А ты, щенок, я предупреждаю, чтобы был дома не позже 10, не то пеняй на себя! Думаешь, 18 исполнилось, так самый взрослый стал? Я тебе покажу, кто взрослее! — слышится от отца, который, кажется, стукнул по столу рукой. "Совсем неважно, что мне уже 19, да?" — ты мне еще поговори здесь, свин! Совсем совесть потерял! Раньше ты бы никогда не опустился до такого уровня! — мать начинает кричать на отца. Снова. Хотелось закрыть уши, не слушать это всё, сбросить звонок, но что то заставляло продолжать держать телефон у уха, сжимая его в пальцах все сильнее, пытаясь подавить слезы. — да ты себя то видела, мымра?! Ты сама на дно меня всегда тянешь! Раньше ты была такой красоткой, а щас что?! Вон, посмотри, в кого ты превратила- Звонок сбрасывается, кажется, рукой матери. Пустота. Страх. Грусть. Подавленность. Безысходность. Кажется, все хорошие эмоции сейчас заменяются на них, не оставляя и капли света. Сейчас не хочется возвращаться к лютикам, ведь боязнь нагрубить в порыве агрессии пугала сильнее пьяных родителей, но, кажется, у Скарлетеллы не было выбора, когда из квартиры высунулась голова Краули, который спросил: — ты чево там так долго? Сжав всю волю в кулак, Скарлетелла повернулся, устремляя свои глаза на Краули и сжимая телефон в руке с еще большей силой. — все нормально, просто родители позвонили. — подходя к двери и заходя внутрь, произнес Скарлетелла, но заметил, что глаза у Краулинга перестали светиться и смотрели с жалостью. — что то случилось? Жалость. Это мило, наверное, пусть Скарлетелле никогда и не нравилось, что его жалеют, но от лютиков это ощущается по другому. Тогда, в туалете, Скарлетелла впервые смог поделиться своими переживаниями и ощутить, как груз с плеч сваливается, растворяясь в тепле обвивающих его рук. Но про родителей ничего не хотелось говорить. Никогда и никому. — нет, все нормально. — проходя в комнату и садясь на кровать, Скарлет попытался выдавить из себя улыбку, но, кажется, это сделало только хуже. — Скарлетелла, пожалуйста, расскажи.. — подползая ближе и садясь на коленях напротив парня, просит Краули. "Кажется, он действительно может чувствовать людей. У меня в голове не укладывается, как можно быть настолько проницательным человеком. Но, в данный момент, это совсем мне не на руку." Когда начинается трек "самая темная ночь - Снова не успел.", в голове начинается настоящее противостояние. Эта песня никогда не могла оставить парня равнодушным, ведь с ней много чего связано. Но, самое главное, она связана с болью, которая перетекала от сердца в солнечное сплетение, и к горлу, образовывая ком.

"Когда все друзья уйдут - я умру На полу одинокой квартиры. Как в той песне, у группы "Тигры" Я просто хочу: забыться, влюбиться и всё Может, пропаду, утону, Ведь я парень наивный, простые мотивы пою. Пожалуйста, налейте ещё."

"Мой плейлист сам же меня подводит. Почему эта песня заиграла именно сейчас, в тот момент, когда я пытаюсь абстрагироваться от проблем и делать вид, что все хорошо? Зачем мне напоминать об этом?" Эту песню хотелось удалить также, как и все воспоминания, связанные с ней, но, парень этого сделать не смог. Просто этот трек уже настолько въелся в голову, в разум и в сердце, что стал частью Скарлетеллы, пусть и утерянной, на какое то время, но сейчас он явно появился на поверхности, принося еще больше боли. А эти глаза напротив, виднеющиеся из под черной челки, давили похлеще самого трека.

"Лето сменяется осенью, Волосы проседью покрываются, Но ничего не меняется, Просто опять пораньше вернулся домой. Жизнь помотает и выбросит прочь, Но даже в самую тёмную ночь.. Ты была, и надеюсь, будешь со мной."

— Скарлетелла, ты плачешь! Что случилось?! — Краулинг подполз еще ближе, вставая на колени и положил руки на лицо парня, начиная вытирать большими пальцами соленые дорожки. Сам же парень, совсем не заметил того, что из его глаз начали литься слезы. — Пожалуйста, Краули, не нужно, все нормально. — отстраняясь и вытирая свои слезы рукавами кофты, как можно более тише сказал Скарлет.

"Однажды, в самую тёмную ночь, Ты придёшь и разбудишь. Я буду пьяный, лежать на полу. А ты придёшь и обнимешь меня. Никто не сможет мне больше помочь, А мне никто и не нужен. Мы будем сидеть в ожидании нового дня."

— не нормально, я же вижу, Скарлетелла! Что ты мне говорил? "Если не хочешь - не рассказывай, но и не говори, что все в порядке, если это не так", помнишь? Скарлетелла коротко кивнул, после чего стал чаще и глубже дышать, пытаясь успокоиться, но, это, кажется, не помогало, и парень опустил глаза, смотря на ноги, сжимая края кровати. Слезы текли беспрерывно, снова не собираясь заканчиваться, но, на этот раз, показывать их не хотелось. Хотелось проклинать все, что подталкивало их. И трек, и родителей, и телефон, и воспоминания, но не лютики. Краулинг ни в чем не виноват, просто его глаза всегда были чем то притягивающим, дарящим лучи надежды на спасение из этой бездны, где сидел Скарлетелла, и от этого становилось, непонятно почему, грустно. — Пожалуйста, Краули, дай мне минуту, я приду в себя. — оставляя попытки вытереть слезы мокрыми рукавами кофты, произнес Скарлет. Парень, сидящий на кровати и смотрящий себе на колени, кивнул, после чего встал и снова поставил чайник за закипание. "Спасибо, Боже мой."

"Раны останутся так глубоко на душе,

Что ни в книгах, ни в песнях

Не вычитаешь, не выслушаешь никогда.

Люди мешаются лицами, лёгкими птицами.

Улетают на юг, в хорошую жизнь в больших городах."

"Сука.." Дыхание начало сбиваться, но трек выключать парень не осмелился, просто ожидая, что он поскорее закончится сам собой. — Скарлетелла.. говорить о своих проблемах - не слабость. И совсем не страшно, если начнешь. Я хочу, чтобы тебе стало легче, слышишь? Пожалуйста, подумай над тем, чтобы рассказать мне о причине твоих слез, хорошо? — Краулинг налил ромашковый чай, который был у него дома, и поставил две кружки на стол, садясь на кровать, рядом с парнем и смотря на свои ноги. "Я думал, я проживу этот этап. Также, как и мои родители бы прожили. Но никто из нас так и не смог этого сделать, и, кажется, никогда не сможет. Что делать в такой ситуации? Правда ли, что мне станет легче только от того, что я расскажу ему обо всем, что так скрываю внутри? Правда ли жизнь после этого станет лучше? Не думаю. От одних слов никогда не становится легче, будь то поддержка или.." В голову моментально пришло недавнее воспоминание о том, как Краули успокаивал парня в туалете. "От этого стало легче.. правда легче. Но это совершенно другие переживания." Взвешивая мысли у себя в голове и ставя на одну чашу весов "не рассказать и не попытаться, убеждая себя в том, что не станет легче", а на другую "рассказать и убедиться в том, что не стало легче", Скарлетелла, сам не зная, почему, выбрал второй вариант.

"А ты просто вернёшься домой, Выключишь свет - и снова пожар, И нас больше нет Ни для кого."

— можешь выключить свет, пожалуйста? — двигаясь к стене и поджимая ноги к груди, попросил Скарлетелла. — Х-хорошо, конечно! — Краулинг подбежал к выключателю и сел рядом, облокачиваясь спиной о стену и смотря перед собой, чтобы еще больше не давить на Скарлетеллу. — спасибо.. — Скарлет тяжело вздохнул, закрывая глаза и опуская голову на колени, закрываясь руками и погружаясь в эту грязную дыру под названием "прошлое", но, на этот раз, что то ему подсказывало, что лютики вытянут его оттуда, если позволить им это сделать. — ты правда хочешь узнать? — парень задает последний вопрос, который его мучает, хотя он уже знает ответ. — да. — уверенным тоном отвечает Краули. Воспоминания проносятся в голове маленькими обрывками, ведь сейчас, спустя столько лет, парень, наконец, впустил их к себе в мысли. — раньше, в детстве, все было хорошо. Мы жили дружной и крепкой семьей, любящей друг друга. Мать всегда поддерживала отца, а он делал это в ответ. Приходил, даря огромные букеты тюльпанов, одаривал ее заботой и комплиментами. Мы часто ходили гулять, на пикники, часто ездили на дачу к бабушке и дедушке.. мы просто жили, любя друг друга. Были самой настоящей семьей. Мой пап-.. отец, он часто приносил что то вкусное с работы, в основном, это был шоколад. Он часто играл со мной, постоянно спрашивал меня о том, с кем я подружился в школе и как у меня дела. У меня было мало друзей, но они были для меня всем. Часто бывало, что я, будучи на даче, выходил во двор, а меня уже встречали ребята с соседнего дома, звали во что то играть или в гости, а отец любил жарить шашлыки и звать на них моих друзей. Мне всегда говорили о том, что мои родители - самые лучшие люди на свете и я был с этим согласен. Полностью согласен. Моя мать была очень нежной женщиной, которая постоянно дарила всем вокруг улыбку и радость, часто читала сказки на ночь, называя "сыночек". А я часто помогал ей готовить, за что она меня хвалила, а потом, на радостях от моей стряпни, бежала рассказывать отцу о том, "какой сыночек молодец, смотри, что приготовил!", пусть вся кухня была изгваздана в муке или еде. А отец, неважно, подгорело что то или нет, вкусно или нет, всегда ел это с таким удовольствием, будто я шеф-повар в Мишленовском пятизвездочном ресторане, ахах.. П-потом у меня появился младший братик. И нет, я совсем не ревновал, у меня в детстве не было такого "ему подарили, а мне нет!", я, как только его увидел, сразу полюбил. Он был таким маленьким, всегда казался мне каким то крошечным, что ли. Мне хотелось проводить с ним больше времени, заботясь, играя с ним, ну.. знаешь, типа.. ты понял. Братик рос, и я вместе с ним. Через какое то время я его познакомил с моими друзьями, которые полюбили его также сильно, как мне казалось, и я. Все было так хорошо, что даже не верилось. Просто не могло быть так, что все в один миг возьмет - и сломается. Будто бы вся наша семья была хрустальной вазой, которая разбилась, когда.. — Скарлетелла делает паузу судорожный вдох, а Краулинг снова кладет голову ему на плечо, стараясь показать, что он рядом, он утешит и успокоит. Этот жест действительно заставил почувствовать крупицу тепла и продолжить рассказ. Пути назад не было. — когда... мы шли с ним домой. Он держал в руках красный зонтик, но он ему так полюбился, знаешь.. Отец никогда не умел дарить подарки, поэтому подарил ему на день рождения этот предмет, который был даже больше самого брата. Не машинку, не сладости, не ролики, которые он так хотел, а просто обычный красный зонтик. Но брат совершенно не придал этому значения, он был рад так, словно ему подарили его заветную мечту. И.. — Скарлетелла жмурится, а голос начинает дрожать. — мы шли домой. Было светло, много людей и машин. Но, в один момент, когда мы подошли к пешеходному переходу, один из мальчишек, одноклассников брата, подошел к нам и выхватил зонт у него из рук, начиная дразнить и не собираясь отдавать. Я, как старший, начал подходить к нему, чтобы отнять зонт. Из за разницы в возрасте и силе мне было бы не трудно это сделать, но этот.. мальчик, он кинул зонт прямо на проезжую часть, а мой брат, сломя голову, побежал за ним. Зонт остался цел, но.. — парень зарылся руками в волосы, чувствуя, как на него находит паническая атака. Все стало мутным, переливающимся. Пальцы на руках, кажется, полностью онемели и сопровождались лишь маленьким покалыванием на подушечках, а дышать стало невозможно тяжело, из за чего пришлось поднять голову, чтобы не задохнуться. Краулинг подбежал к кухонному шкафчику, доставая таблетки и взяв кружку с чаем, протянул дрожащими руками Скарлетелле. Скарлет запил таблетку, после чего отдал кружку обратно и опустил руки на покрывало. В груди начал разрастаться жар, а дышать становилось легче. — он.. он погиб, да? — шмыгая, спросил Краули, накрывая своей рукой руку Скарлетеллы, не поднимая глаз. Кажется, парень не хотел, чтобы Скарлетелла это произносил самостоятельно. — да. . . . — я.. я готов был убить того человека, который вырвал из его рук красный зонт и кинул на проезжую часть. Я был готов задушить его, изрезать тело на маленькие куски, растерзать полностью. Каждую ночь, засыпая, я думал. Много. Думал о том, как бы все могло обернуться, если бы этот мальчик не кинул зонт на проезжую часть. Не вырывал его из рук брата. Если бы отец не подарил ему этот предмет. Если бы он остался жив. Но все мысли возвращались к одному и тому же - убить. Месть. Хотелось.. — пальцы начали сжимать покрывало, но лепестки лютиков перевернули кисть руки Скарлетеллы, сцепляя руки в замок. Сжимать бледные пальцы приятнее, чем шершавое покрывало. Это сбавило агрессию и помогло продолжить свой рассказ. — родители от горя места себе не находили. Они не знали, что делать. Поэтому кричали на меня, обвиняя в смерти брата. Думая, что.. что они одни страдают. Но нет. Я его тоже любил всей душой и всем сердцем. Ссоры дома начали происходить чаще, а отец часто пил и стал, словно другим человеком. И нет, дело не в алкоголе, а в самом нем. В безвольной скотине, которая только и может, что обвинять других. Которая не имеет силы воли. Которая не способна двигаться дальше, даже зная о том, что у него есть еще один сын. Я тогда этого не понимал. Я старался изо всех сил, менял себя, свое мировоззрение, старался всегда быть лучшим во всем - в кружках, уроках, в любых хобби - я всегда старался быть первым. Я думал, что если я буду менять себя, родители смогут хоть немного проявлять ко мне той прежней любви, которая была. Я нуждался в родителях тогда. Очень сильно. Ведь меня самого буквально съедала эта вина. Это горе. Я не знал, куда от него деться. Но они.. Они делали только хуже, буквально зарывая в меня в яму самобичеваний, в которой я итак стоял по горло. Долгое время я не мог радоваться, совершенно. Не мог чувствовать ничего, кроме пустоты. Не мог слышать ничего, кроме частых ссор, пьяных возгласов и.. Про стоны Скарлетелла решил умолчать. — эти люди, под названием родители, забывались в минутной слабости. В погоне от реальности, в мимолетном удовольствии. Денег у нас всегда хватало, не только потому, что у обоих родителей хорошее образование, но еще из за богатого наследства, и это развязывало им руки. По началу они делали вид, что меня не существует. И я привыкал так жить. Один. Меня никто больше не волновал, никто был не нужен. Все друзья, узнав об этом, тут же потерялись, но, что с них взять, маленькие же были, я их не виню. Мне бы тоже было неприятно общаться с человеком, который превратился в ничто. В пустую оболочку без эмоций и сострадания к окружающим. Но потом, у этих "взрослых людей" что то перемкнуло в мозгу и они начали, наоборот, душить меня своей гиперопекой. Они мне больше не нужны, я не чувствую к ним тепло или любовь, совершенно ничего. Пустота. Ведь, когда мне было настолько плохо, что я еле как мог дышать, они блять.. Они занимались своими делами, совершенно не обращая внимания на то, что я сижу в своей комнате и даже через наушники слышу эти ебаные звуки и.. Сука, да они просто издевались. И продолжают издеваться. Не только надо мной, но и над друг другом. Они просто не могут понять, что в нашем доме после того случая любовью и не пахнет, но не могут разойтись. Слишком они друг к другу прирослись, что терпят боль и унижения, лишь бы не расходиться. Они не предпринимают попыток восстановления, они живут в этом горе, когда я пытаюсь двигаться дальше. Они справляются с помощью алкоголя и каждодневных ссор, выплескивая огромную обиду, которая за все четыре года так и не закончилась, на меня. Сначала они контролируют каждое мое движение, каждый шаг, а потом наступает та самая фаза похуизма, которая является еще более страшной, ведь в такие моменты они могут не обращать на меня внимания совершенно, но, в один момент, взять и блять. Просто.. Всё. Не знаю, что еще сказать. Сердце бешено стучало, наровясь выпрыгнуть из груди. Кажется, в этой тишине можно было услышать, как оно бьется. Через несколько минут, Краулинг вздохнул, после чего нарушил молчание. — солнце. Ты не виноват в том, что это произошло. — нежные руки лютиков прижали голову парня к своей груди, обнимая. Можно было почувствовать макушкой, как на нее падают слезы, но это сейчас было так неважно и мелочно. — знаешь, ты очень сильный человек. И, возможно, тебе об этом уже говорили, и не раз. Но, пожалуйста, вслушайся в мои слова, хорошо? Пропусти их через себя, никогда не забывай. Каждый день я восхищаюсь тобой. Всегда восхищаюсь. Ты столько пережил, но двигаешься дальше. А твоя отстраненность и грубость вполне обоснована и теперь, я понимаю это. Мне очень жаль, что твои родители так поступают, но не давай им рушить и твою жизнь. Больше не давай. Я буду с тобой, я тебе помогу, я тебя вытащу оттуда, слышишь? Только позволь мне это сделать. Позволь быть рядом, позволь слушать тебя и понимать. Позволь себе поверить в мои слова, в то, что ты со всем справишься, в то, что твоей вины в произошедшем совсем нет. Я уверен, твой младший брат бы сейчас гордился тобой. Твоей стойкостью и силой духа. Также, как и я горжусь. — теперь на макушке можно было ощутить невесомое касание губ. Такое легкое, словно дуновение ветра. Слова Краулинга, на удивление, сделали легче. Краули - единственный человек, которому верится без всяких усилий. Скарлетелла никогда не сомневался в его словах и сейчас, впервые за все время, он действительно смог поверить в свою стойкость. В то, что он выберется из этой нескончаемой петли страданий. — и еще. Прости своих родителей. — на этот раз Скарлетелла напрягся, не соглашаясь со словами Краулинга, но решил дослушать. —Прощение - не значит хорошее отношение. Это значит, что тебе нужно отпустить их слова, вытянуть из своей головы и бросить в первую попавшуюся мусорку. — Скарлет вновь расслабился, внимательно вслушиваясь в слова парня, пока тот продолжал — Прощение - умение отпускать. Отпусти всю злобу на них, обиду, ярость. Это будет тяжело, но ты сильный, ты справишься, а я тебе обязательно в этом помогу, слышишь? Ты удивительный человек, и я никогда не перестану тебе это говорить. Никогда. Ведь, пусть, для кого то ты перестал быть центром вселенной, но для кого то - являешься. И всегда будешь являться. Для своих родителей ты стал, словно предметом для выплеска ненависти и обиды, но, я уверен, они это делают не потому, что действительно считают тебя виноватым. Они это делают из за своей слабости. Из за того, что не могут принять эту утрату и горе. Из за того, что это буквально съедает их изнутри. Они теряются в этой пустоте, тянут тебя за собой, но ты не такой, как они. Ты сильнее и ты выберешься из этой дыры, в отличие от них. — Краулинг всхлипывает, продолжая. — для меня же ты стал всем. Всем, что есть у меня. Всем, слышишь? Всем. Тепло. Тепло. Оно обволакивает собой, заставляя уходить головную боль. Заставляя забыть все плохое. Заставляя поверить в слова, сказанные самым любимым и самым важным человеком в мире. Заставляя поверить в то, что розы для лютиков имеют такую же ценность. Заставляя глубоко вдыхать и выдыхать, пытаясь справиться с накалом разных эмоций, которые появились тут же, сразу же. Заставляя воспоминания проскальзывать в голове и теряться среди уюта. Среди того, что происходит сейчас. Прошлое начинает уходить, заменяясь лишь руками, которые обнимают парня. Дыханием в макушку. Теплое, даже горячее, но руки, обнимающие розы - прохладные. Такие желанные и такие любимые. Такие значимые, ставшие родными. Отпустить. Возможно, Скарлетелла уже давно начал это делать и ему нужно было лишь последнее напутствие. Протянутая рука, вытаскивающая из бездны самобичеваний. "Легче. Правда, легче. Разве так бывает? Это похоже на что то невозможное. Неужели так приятно... отпускать?" Так много мыслей занимали собой пространство в голове. Они сидели там, словно птицы в клетке, но, оказывается, нужно было лишь выпустить их, рассказав любимому человеку о том, что так долго тревожило. О том, что так долго сидело внутри. О том, о чем еще никогда и никому не рассказывал. — спасибо, Краули. Правда. Спасибо. — не нужно, Скарле- — спасибо. Спасибо. Спасибо-спасибо-спасибо. Мне тепло. Это так много для меня значит. — чувствуя, как на глаза снова начинают наворачиваться слезы. На этот раз они такие теплые, жгучие. Слезы радости и облегчения ни с чем не сравнишь. Это были они. Стало так легко и так уютно. Было чувство, словно на спине расправились крылья. Скарлетелла много всего смог для себя понять. Первое - сильный человек, имеющий искреннюю поддержку сможет справиться с любым горем, каким бы оно ни было. Второе - Скарлетелла больше не позволит своим слабым родителям помыкать им. Не позволит нарушать свои границы и свое пространство. Не позволит больше зарывать себя в эту яму, из которой, кажется, парень только что выбрался с помощью протянутых лютиков. Третье - делиться своими проблемами, совсем не так страшно, как казалось. Особенно с тем человеком, в котором ты уверен. Даже если кажется, что выхода из того состояния, куда ты себя закапываешь нет, всегда нужно пытаться, предпринимать даже маленькие попытки выкарабкаться из этого, ведь, даже одна из самых абсурдных идей, сможет помочь тебе в этом. — не за что, правда.. "Это так мило. Краули сам является удивительным человеком и, наверняка, он тоже пережил много бед.. Судя, по его панической атаке, когда мы смотрели сериал, это правда. Станет ли ему легче, если он тоже выговорится? Если расскажет мне? Пусть, я и плохо умею поддерживать, но хочу, чтобы всего было поровну. Я хочу узнать о его прошлом. Хочу обнять. Хочу сказать, что тоже всегда буду рядом. Что больше никуда и никогда не уйду. Ни за что." — Краули.. — голос был хриплым, но Скарлетелла смог произнести то, что хотел. — расскажи ты мне о своем прошлом. Мне стало гораздо легче и я хочу, чтобы тебе тоже.. Чтобы ты тоже почувствовал тепло. — Скарлетелла отстранился, смотря на растерянного парня рядом, после чего снова принял сидящее положение, расставляя ноги и садясь напротив Краули, после чего протянул руки, приглашая в объятия. Слезы на заплаканном лице все еще были, сколько бы парень не старался их вытереть, но сейчас это совершенно не смущало. — я.. я даже- — иди сюда. Я рядом. Краулинг быстро бегает глазами по лицу напротив, после чего тяжело выдыхает и садится на Скарлетеллу, обвивая ногами и руками, утыкаясь в шею. — я расскажу только.. только, пожалуйста, дай мне собраться с мыслями, хорошо? Скарлет коротко кивает, обнимая Краули за талию и кладя голову на его плечо. Он был очень благодарен за то, что лютики смогли вытянуть его из этой ямы. И сейчас самое время помочь и им.