ГОРСТЬ ПЕПЛА

***

      Гаррус зашел в специально оборудованный исследовательский центр, который расположился рядом с отдаленными, мало используемыми складами. С помощью сложного шифра открыл сейф. Вытащил из-за пазухи черную коробку с экранирующими стенками, чутье подсказало ему открыть и ее. Там лежал листок бумаги, на котором было написано: «Прости, Гаррус. Ш.» Выкрикивая турианские ругательства, от которых у турианских духов свернулись бы уши, Вакариан, сломя голову, как сказала бы Шепард, побежал к «Кадьяку».       — Кортез, быстрее на «Нормандию»! Попробуй связаться с «Нормандией», у меня пропала связь!

***

      Она очнулась в своей каюте на полу. Перед глазами туман, она пытается разглядеть обстановку. Рядом разбитая чашка с пролитым кофе. Один из осколков больно впивается в кожу. Здесь так не прибрано. Вставая, она оглядывает каюту. Все расплывается перед глазами. Что случилось? Нападение на «Нормандию»? Она должна оценить обстановку как солдат. Рядом с ней лежит тварь. На мягкой мебели в углу на диване лежит налетчик. Рядом с налетчиком хаск. Все трое обездвижены. Стол завален какими–то бумагами. Больше в каюте врагов нет.       Она кидается к шкафу с оружием. Она должна делать это быстрее, почему все так медленно? Достает свою любимую снайперскую винтовку «Черная вдова», заряжает ее. Пальцы ее не слушаются, поэтому она не может надеть броню, но и надевать ее уже некогда. Она пытается позвать СУЗИ, но рот не слушается ее.       Все расплывается в тумане. «Нормандия» опять горит? Нас подбили Коллекционеры? Почему все так медленно? Она прилагает усилие, чтобы поторопиться. Ей приходится бросить части брони на пол, хотя без нее она беззащитна. Бежит к лифту. Наконец достигает его, лифт открывается слишком медленно. Она должна попасть на боевой информационный центр, проследить, чтобы все эвакуировались. Особенно Джокер.       Наконец, она дожидается, когда дверь лифта на мостик раскрывается, оценивает обстановку, держит снайперскую винтовку наизготовку. Вокруг туман. Туман войны. Голова кружится. Она пробует осмотреть палубу. Слева от нее хаск. Она силится прицелиться в него, но хаск ускользает от нее. Справа еще один, он далеко, но идет к ней. Она прицеливается. Ее мотает из стороны в сторону. «Это какой-то газ?» Она прячется за столом справа от лестницы, ведущей к карте галактики.       За хаском, что справа, бежит еще один, он что-то кричит и смотрит на лифт. Она оглядывается на лифт. «Слишком быстрые для хасков. Еще и кричат». Там из лифта выходит налетчик. Он тоже что-то кричит. Рука скользит вниз, чтобы перехватить дробовик. «Им будет быстрее». Но его там нет. «Я без дробовика и без брони?!»       Драгоценные секунды ускользают. Налетчик замедляется, идет к ней, кажется, он делает это осторожно.       Она силится принять решение. Она снова смотрит за карту галактики: один из хасков, почему-то разрисованный странными рисунками, нацелил на нее оружие, но не стреляет, отчего-то медлит. Второй, который уже подошел ближе, также направляет орудие, но смотрит на нее с печалью. «Откуда печаль у хаска? Это точно хаск?»       Она смотрит в сторону лифта: налетчик все ближе, но он двигается очень медленно, очень осторожно. Кажется, он еще более печален, его глаза смотрят на нее так, как будто ее знают. Ей даже становится его жаль. Он зовет ее. Она смотрит на него. Кажется, что он хочет выстрелить, но медлит. Два хаска тоже хотят выстрелить, они направляют на нее оружие. «Если это не хаски, а это не налетчик, то почему они направляют на нее свои стволы? Откуда они могут быть печальны?»       Она вдруг понимает, что ее обманули – и хаски, и налетчик собираются в нее стрелять.       Все разворачивается за какие-то доли секунды. Она мигом разворачивается, чтобы выстрелить в двух хасков одним целительным хедшотом, чтобы потом обернуться и прикладом добить налетчика по голове. Но ее движения отчего-то медленны, она не успевает. Разрисованный хаск стреляет в нее первым. Затем стреляет другой. Через какие-то наносекунды она успевает сделать выстрел в первого хаска, в то же время налетчик делает выстрел в нее. Она падает. Она убита.

***

      Шепард падает, раскрутившись по инерции в сторону лифта. Снайперская винтовка выпадает из ее безвольных рук на пол. Гаррус хватает Шепард на руки. — Какого лешего Шепард одна?! Ты обязан был присмотреть за ней, пока меня нет на корабле! — громко рыкнул Гаррус на подбежавшего Кайдена. Он был невероятно зол. — Почему ты медлил «стрелять» в нее?! Пару миллиметров левее, и мы бы лишились одного члена экипажа! — парировал Кайден. — Джек, какого черта ты выстрелила?! — проигнорировал вопрос Кайдена Гаррус. — Троянский конь, подарок от Грикос… — Забудь навсегда про этого коня! Не смей! Ты ранила ее! — Но она просила… — Джек оторопела от гнева Вакариана. — Забудь навсегда, что она просила! Это не игрушки с детскими присказками! Надо было подходить осторожно, своими действиями вы испугали ее, могли бы сейчас остаться без мозгов! Тебе просто повезло, что тебя задело по касательной! — Гаррус зарычал на Джек.       Если бы он не удерживал обмякшую в его руках Шепард, казалось, что он разорвал бы Джек вместе с Кайденом. — Как так получилось, что Шепард с оружием и рядом с ней никого?! Кто-нибудь расскажет?! — С ней были Заид, Грюнт, Миранда и Солана, — сказал Кайден. — Четверо! — Что?! Миранда?! — далее последовал поток турианских ругательств, которые не решился бы перевести никакой переводчик.       Лифт, как всегда, ехал очень медленно. Руки и ноги Шепард обмякли, как у тряпичной куклы. Гарруса преследовало чувство дежавю. Но сейчас все было гораздо серьезнее. Что может быть серьезнее, чем снайперская винтовка в руках Шепард в состоянии измененного сознания? Из плеча Шепард сочилась кровь на одежду Гарруса, на его руки. — Какого черта здесь делает Миранда?! Зачем ты пустил ее сюда, Аленко! Где они сейчас?! — такого разъяренного Вакариана еще никто не видел. — Тебе ни черта нельзя доверить, как еще тебе доверили «Нормандию»! Это из-за твоего приказа не лететь на Цитадель Шепард осталась без помощи! И сейчас она в таком состоянии из-за тебя! — гаркнул Гаррус. Его понесло.       Кайден побелел, его кулаки заискрились биотикой. Он старался изо всех сил оставаться спокойным. — Моро! — обратился он через инструметрон. — Где Миранда, Заид, Грюнт и Солана? — Сегодня связь сбоит, Аленко. Не могу найти. — Какого черта там оказалась Солана? Если с Соланой что-то случится, то твое лицо столкнется с моими кулаками! Так что здесь делает Миранда?! — если бы не Шепард на руках, то Гаррус встряхнул майора за грудки. — Хаккет предложил Шепард исследование головного мозга и имплантов в медицинском центре с самым лучшим оборудованием, он был под землей, поэтому не пострадал от Жнецов. Она согласилась. Сегодня утром Шепард хотела обсудить результаты исследования с Мирандой и Соланой. — Почему я об этом не знал?! — Как сам думаешь? Шепард не хотела тебе говорить. — Связываю с Заидом, — раздалось по связи. — Я зашел в каюту капитана. — Почему тебя там не было?! — Хм. Ходил отлить. — Что там случилось?! Отвечай быстрей! — Хм. Вроде нормально все. Говорят, потеряли Шепард. Она у вас? — Потеряли, говоришь?! Да, у нас. Ждем вас в медотсеке. Быстро.       Наконец они достигли медотсека.       Гаррус бережно положил обездвиженную, словно тряпичную куклу, Шепард на кушетку. Она словно заснула крепким сном. — Что случилось? — Чаквас сразу стала подцеплять датчики. Чувство дежавю появилось и у нее. С ответом медлили. — Почему у нее огнестрельное ранение?! — Шепард действовала под влиянием контролирующего чипа. Она оказалась на БИЦе с оружием в руках. Потому что один безответственный болван допустил Миранду на «Нормандию». — Мои приборы… — забеспокоилась вдруг Чаквас. — Они сбоят… — Что за чертовщина творится на корабле, майор?! — Гаррус был взбешен. Сегодня утром он собирался на Совет, но опять все пошло не так. С Шепард. Ему казалось, что он снова проходит всё те же круги ада. И виноват в этом опять был Аленко. Руки Кайдена засветились снова. Но он и сам был на себя зол. Он все еще корил себя за то, что оставил ее тогда на горящей «Нормандии», эвакуировавшись вместе с экипажем. — Техники уже работают со сбоями! — Если сейчас не прекратите, вышвырну обоих из медотсека! Я не знаю, что случилось, но мои приборы не могут заснять ни один параметр жизни Шепард. — Это поможет? — Гаррус подключил визор к омнитулу Чаквас. — Похоже, конкретно эти сбои связаны со сбоями самой Шепард. То есть это именно ее параметры неустойчивы, не могу их контролировать, они повышаются до самого высокого уровня и снижаются до низкого. — Чаквас подцепила к вискам, рукам, ногам и сердцу Шепард еще одни проводки с другой, запасной, станции. — Здесь та же ситуация. Это не похоже на просто сон, как было в прошлый раз. Ее жизненные функции раскоординированы. Это связано со всеми её имплантами. Я не могу стабилизировать параметры, — доктор продолжала суетиться над приборами. — Давление, пульс, уровень кислорода в крови постоянно повышаются и понижаются обратно. Уровень адреналина в крови зашкаливает. Электрическая активность мозга тоже. — Что мы можем сделать? — уже тихо спросил Гаррус. Его ярость ушла также быстро, как и пришла. У него уже не было сил бороться. Будто вся энергия ушла на гнев. Его заменило отчаяние.

***

      Проваливаясь в темноту, она в последний момент понимает, что она убита кем-то из своих. Без сомнения, она узнает, кто это сделал. И разумеется, мстить она не будет. Какое бесчисленное количество раз она уже умирает? Каждая ее смерть — это критическая ошибка, это значит, что она сделала что-то неправильно, не предвидела все факторы развития ситуации, не подготовилась к ней.       С трудом разлепляя глаза, Шепард обнаруживает, что горящая «Нормандия» раскалывается напополам, а ее взрывной волной откидывает в космос. Ее тело раскручивается десятки раз вокруг своей оси. Мириады звезд вращаются вокруг нее.       Она безуспешно и отчаянно пытается удержать утечку кислорода. Ей больно пошевелиться из-за перепада давления, из-за отеков лопаются сосуды. У нее горят легкие, она не может дышать. Она задыхается, пытается ловить воздух ртом. Она погружается в беспросветную тьму — она снова умирает.       Затем все повторяется раз за разом огромное количество раз. Она не понимает, почему так происходит. Из-за дичайшей боли она не может даже подумать, где она.       Она смутно вспоминает, что это когда-то с ней уже происходило. Она уже умирала над небесами серо-голубой Алкеры.       Когда это все наконец закончится? Она никак не может умереть. Она просто не умеет умирать.       «Твой разум принадлежит нам! Ты являешься лишь инструментом!» — вспоминает вдруг она. Она хочет ответить, но не может ничего произнести. Тогда пытается думать. Это выходит с огромным трудом.       «Мой разум мой и только мой, у вас ничего не получится!»       «Мне это снится, это нереально».       Когда она делает очередное кружение в космосе, она уже не держит руки за своей шеей, пытается расслабить свое тело и дать себе спокойно умереть.       «Этого не происходит в действительности. У вас не получится. Никакие вы не боги».       С первого раза не получается.       «Гаррус, разбуди меня! Пожалуйста!»       Еще один цикл вращений. Она уже устала умирать.       «У вас ничего не получится. Он все равно меня разбудит».       В очередной цикл кружений меж сияющих звезд она свободно распускает руки и парит, давая себе умереть. Ей уже не страшно.

***

      Дверь в медотсек открывается и на пороге появляются Миранда и Солана, а за ними Заид и Грюнт. — Миранда! Что с ней? Отвечай немедленно! — Я не знаю. Она должна была крепко спать. — Врешь! — При виде Миранды ярость снова разгорается. Гаррус хватает ее за плечи. — Я тебе кости переломаю!       Руки Джек искрятся и она со злостью смотрит на Миранду. — Успокойтесь все! — вдруг крикнул Кайден. — Миранда, что там с контролирующим чипом? Твой финт уже не действует? Или действует по-другому? Что с Шепард? — Вероятно, это из-за взаимодействия сферы и чипа, сложно сказать. Этого невозможно было предусмотреть. — Что ты сделала с Шепард? Как вы упустили ее? — Мы проснулись на полу почти одновременно. Шепард не было рядом. – Эта церберовская сучка лжет! – биотика на руках Джек разгорается еще больше. – Джек! Еще немного, и немедленно выйдешь из лазарета! Тебе здесь не место! – одергивает ее Аленко. — Я не слушаюсь твоих приказаний, топ-модель, — похоже Джек ненавидела не только Миранду. — Если сейчас не успокоитесь, то уйдете из лазарета все! — гаркнула Чаквас. — Я пытаюсь стабилизировать Шепард, вы мне мешаете! Последовала пара мгновений тишины. — Так что там с исследованием чипа в медицинском центре? — продолжил Кайден, помогая встать Миранде. — Шепард требовала изъять его любым способом. Мы сделали множество снимков разными способами, но он не виден ни на одном снимке. — Почему вы проснулись и ничего не помните? — Эта стерва находится под влиянием креветок! — выкрикивает Джек.       Миранда показывает рукой на свой инструметрон, оборудованный экраном от воздействия левиафанов. — Если он действует, то я не нахожусь под их влиянием. Из нас только Шепард была без инструметрона. Но у нее был экранирующий браслет и сферу она не вытаскивала. — Миранда! Говори уже по существу! — крикнула Чаквас. — Как ей помочь? Миранда нахмурилась. — Надо стабилизировать нервную систему прежде всего. Сколько человек пыталось ее остановить? — Это имеет значение? — Вероятнее всего. Она воспринимает все, как в реальности. Вам повезло, что она была без брони и шлема – так она воспринимает себя более уязвимой. — Шлем и Шепард — понятия не совместимые, хех, - кряхтит Грюнт. — И ты говоришь это только сейчас?! — Я точно не знаю, как это работает, но ее глубинное подсознание оценивает в шлеме она или нет. Возможно, если вы ей скажете это, когда она придет в себя, то в следующий раз она неосознанно вспомнит это. — Уровень кислорода в ее крови стремительно падает! — Чаквас обеспокоенно засуетилась вокруг приборов.       Тело Шепард выгнулось на кушетке, она стала судорожно хватать воздух. Было непонятно просыпается ли она, или умирает. Все, кто был в лазарете, резко застыли. — Увеличивается частота сердечных сокращений и дыхания. Лопаются сосуды. Чаквас надела на нее кислородную маску. Голова Шепард резко закинулась назад. Руки и ноги стали резко дергаться. Чаквас ввела в инфузоматор лекарство.       Руки и ноги Шепард резко обмякли, шейные мышцы расслабились. Гаррус внезапно подскочил на месте. Ему показалось, что это уже было. Опять новые круги ада. — Что вы ей ввели?! Ей нельзя спать! — Спать? Она чуть не умерла, Гаррус, — спокойно сказала Чаквас. — Ей ни в коем случае нельзя спать! Я вчера не мог ее разбудить! — Не мог разбудить? — удивленно спросила Чаквас. — Может, она просто крепко спала? — Нет. Она кричала во сне, металась и не могла проснуться. Обычно при кошмарах она значительно быстрее просыпается. Вчера мне пришлось минут двадцать тормошить ее. — Согласна, это не было похоже на сон, — сказала Чаквас, вспоминая замерзшую Шепард. Она серьезно посмотрела на разбитого Гарруса, плечи которого поникли. Он сам держался за кушетку. — Если я попытаюсь ее разбудить с помощью лекарств, боюсь, что все снова повторится, — тихо сказала она.       «Снова повторится… — с ужасом подумал Гаррус, смотря на темно-красные пятна на своем пиджаке. — Все опять повторяется. Хотя нет, не все. Противник уже известен, и он гораздо силен обычного Жнеца».       Это была пытка особого вида. Снова и снова видеть Шепард в трубках, под капельницей. И это еще он не видел ее разобранной после Алкеры.       Кажется, сегодня утром должно быть важное собрание в Совете, но перед ним была Шепард, и остальное уже не имело смысла. Его жизнь вдруг сузилась до Шепард. И левиафанов.       Какие сны она видит? Сражается с батарианцами на Скиллианском Блице или опять противостоит Коллекционерам? Или же противостоит врагу более древнему? Ну почему он не может спуститься в ад вместо нее?       Что будет, если ее разбудить: это погубит ее или избавит от страданий?       А может она очнется, забыв, что она коммандер Шепард, объединившая инопланетные расы и победившая Жнецов, и перед ним окажется девушка-подросток, напуганная инопланетянами? А может это будет Шепард-оружие, готовая истреблять всех на своем пути?       Так что ему делать? Он смотрит на ее разметавшиеся по лицу пряди волос, заботливо поправляет их. Всматривается в ее лицо: она как будто спит, и ее не тревожат плохие сны.