Mass Effect: Меж двух миров

За шесть дней до прибытия на Цитадель

Сверкающий корпус SSV Pax Terra возвышался перед ней исполинской громадой, готовясь к своему путешествию к звёздам. Кэти стояла на стартовом поле, не отрывая взгляда от отцовского корабля, где завершались последние приготовления к взлёту. Суета персонала Альянса вокруг сливалась в неразличимый гул, а техники и члены экипажа казались призраками на краю сознания — её мысли витали где-то далеко, между значимостью настоящего и тяжестью прошлого, что тянулось за ней подобно тени. Первые в истории мирные переговоры между людьми и турианцами. Слова эхом отдавались в её голове, вселяя одновременно надежду и тревогу. Неужели это действительно возможно? Впервые за долгие годы она позволила себе ощутить проблеск надежды. Шум двигателей нарастал. Техники хлопотали вокруг массивных опор корабля, проводя последние проверки. Голос отца разносился над полем, когда он с непринуждённостью опытного командира отдавал приказы, направляясь к судну в окружении членов делегации. Она чувствовала, как её переполняет гордость за адмирала в этот переломный момент человеческой истории. Их путешествие на Цитадель было не очередной миссией по обмену военнопленными, а возможностью закончить эту войну. Положить ей конец раз и навсегда. Кэти понимала, как много значили эти переговоры для адмирала Шепарда. Знала и то, что, в первую очередь, он делал это ради неё, надеясь, что его дочь наконец оставит прошлое позади, перестанет просыпаться с криками посреди ночи, вновь почувствует себя в безопасности. Адмирал также считал, что смена обстановки и красóты Цитадели помогут ей отвлечься. И быть может, наконец всё ему рассказать. Сердце сжималось от мысли, как тяжело отцу было видеть её такой — бледной тенью прежней себя, словно потерянной в собственной жизни. От той девушки, что когда-то горела мечтами о звёздах и жаждала познать чудеса галактики, не осталось и следа. Теперь каждый день превратился в борьбу, отчаянные попытки найти опору в мире, который, казалось, потерял всякий смысл. Воспоминания о Линдоре нахлынули без предупреждения — яркие, до боли реальные, всё ещё способные вызвать тошноту. Затхлый запах страха, оглушительная пальба и предсмертные крики её жертв. Чувство стыда преследовало её неотступно. Как рассказать отцу о том, что она пережила, в кого её превратили? И, что хуже, как объяснить, что посреди всего этого безумия было и нечто ещё? Пронзительно-синие глаза, полные тепла и заботы. Глубокий двухтональный голос, прогонявший её страхи. Когтистые руки, оказавшиеся нежнее всего, что она знала прежде. Пальцы Кэти рассеянно коснулись эмблемы Альянса на рукаве. Отец настоял, чтобы она надела форму. «Нам нужно демонстрировать своё единство», — сказал он. Грубая ткань казалась чужеродной, постоянно напоминая той о роли, которую ей предстояло сыграть. Стоя плечом к плечу с адмиралом на долгих совещаниях и саммитах, она заслужила славу страстного борца за мир. Что бы он сказал, узнав истинный источник её убеждений: не дипломатические идеалы, а воспоминания об объятиях вражеского солдата и чувства, перечеркнувшие все отцовские наставления? Два года прошло после Линдора, два мучительных года неведения, жив ли он вообще. Война унесла так много жизней, и мысль о том, что она забрала и его, была невыносима. Как часто ей снилось, что он пал в бою? Как часто она просыпалась, задыхаясь от криков, пытаясь почувствовать его рядом? Неизвестность терзала сильнее воспоминаний — с последними хотя бы можно было бороться. Кэти сделала глубокий вдох, пытаясь вернуться в настоящее. Хватит думать о нём. Хватит размышлять о том, что было и что могло бы быть! Нельзя вечно жить прошлым. Прохладный ветер на коже, твёрдая земля под ногами, нарастающий гул двигателей — вот, что реально. Вот, что происходило здесь и сейчас. Она подняла глаза к бескрайнему небу. Где-то там, за пеленой земной атмосферы, находилась Цитадель. Кэти посмотрела бесчисленное количество видеозаписей огромной космической станции, но мысль о том, что скоро она сама окажется в этом легендарном месте, всё ещё казалась невероятной. Каково это будет — ходить по её древним коридорам? Дышать воздухом, который очищают системы старше человеческой цивилизации? Своими глазами увидеть расы, которые относительно недавно считались научной фантастикой? А встреча с турианцами... От одной мысли об этом сердце забилось чаще. Сможет ли она смотреть на них и не вспоминать? Не искать в каждом его черты, его глаза, не вслушиваться в голоса в поисках знакомого рокота? Руки непроизвольно сжались в кулаки. Выбора не было. Слишком многое стояло на кону, и она не позволит призракам прошлого всё это разрушить. Звук приближающихся шагов прервал её мрачные мысли. Обернувшись, Кэти увидела группу офицеров Альянса, направляющихся к кораблю. Майор Кайден Аленко был среди них. Офицеры прошли на борт, почтительно кивая, но Аленко задержался. — Мисс Шепард, — произнёс он, — я думал, вы уже на борту. Кэти улыбнулась: — Решила постоять снаружи. Напоследок. Не каждый день мы отправляемся на миссию, способную изменить ход человеческой истории. — Это точно, – согласился Кайден. — Как вы? В порядке? Вопрос повис в воздухе, полный скрытого смысла. Кэти понимала, что Аленко спрашивает не только о миссии. — Я... — она замолчала, подбирая слова. — Я хочу верить в лучшее. Но мне страшно. Наверное, это глупо звучит… — Вовсе нет, — заверил он, потом указал на корабль. — Может, пойдём внутрь? Кэти покачала головой: — Хочу побыть здесь ещё немного. Запомнить Землю такой… Прежде чем всё изменится. — Не возражаете, если составлю вам компанию? — вдруг сказал он с едва уловимой надеждой в голосе. Кэти кивнула, и они застыли в молчании, наблюдая за последними приготовлениями. Ветер слегка колыхал её светлые волосы, и Аленко с трудом подавил желание убрать непослушную прядь с её лица. — Красивая, правда? Земля, — тихо спросила она, всё также глядя вдаль. — Мы совсем перестали ценить её. Осваиваем новые миры. Всё время смотрим на звёзды... Закатное солнце окрашивало небо в яркие оранжево-розовые тона. Зрелище и правда было красивым, но Аленко ловил себя на том, что его взгляд снова и снова возвращается к Кэти. Угасающий свет окутывал её лицо тёплым сиянием, подчёркивая изящный профиль, нежный бархат кожи. — Да,— выдохнул он едва слышно. — Красивая. Она обернулась, уловив особую интонацию в его голосе. Лёгкий румянец окрасил щёки, и она поспешно отвела глаза. — Кэтрин, — начал Аленко низким и проникновенным голосом. — Я хотел поговорить с вами… с тобой… кое о чём. Он впервые назвал её по имени с тех самых пор, когда... Когда сообщил, что его направляют на Шаньси, вдруг осознала она. Когда впервые позволил ей заглянуть за защитные барьеры военной выдержки и холодной решимости серых глаз. Когда он был так близко, что она чувствовала его настоящего сквозь брешь в привычном самоконтроле. Когда он молча просил дождаться его, а она мысленно пообещала, что дождётся. Кэти и представить не могла, как долго ей придётся ждать. Что сделает с ним та битва. И какой длинный путь к исцелению ему предстоит пройти после неё. Шаньси оставила на нём шрамы куда серьёзнее тех, что теперь покрывали правую сторону лица. Но она ждала его несмотря ни на что. До Линдора, где обрела свои собственные шрамы, слишком глубокие, чтобы о них говорить. От этой мысли к горлу подступила горечь. Они оба так долго блуждали во тьме, потерянные и одинокие, пытаясь найти дорогу назад. Но, глядя на него сейчас, она чувствовала, что что-то изменилось. Неужели он наконец вернулся? Нашёл путь обратно? Значило ли это, что у неё тоже получится? Что и она сможет найти свой? — Майор... — произнесла Кэти, но голос предательски дрогнул. — Прошу, — мягко перебил он. — Просто... выслушай меня. Она кивнула. — Я понимаю, всё было сложно. После Шаньси. Потом после Линдора. Да что там, с самого начала этой проклятой войны. Но я хочу, чтобы ты знала: я здесь, рядом с тобой. Искренность в его голосе отозвалась болью в груди. — Я знаю, — тихо ответила она. Он шагнул ближе, не отрывая от неё взгляда. — Кэтрин. Ты значишь для меня больше, чем должна. Больше, чем позволяет наше положение. Но я ничего не могу с этим поделать. И мне кажется... что, ты тоже что-то чувствуешь. Она глубоко вдохнула. Сердце тянулось к теплу и покою, что она всегда находила рядом с ним. Но стоило ей открыть рот, чтобы ответить, как в памяти вспыхнули непрошеные образы — синие лицевые отметки и острые грани... Она зажмурилась, прогоняя видение прочь. — Майор. Я не знаю, что сказать. Он протянул руку, нежно коснувшись её щеки. — Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хочу, чтобы ты знала. Прежде чем мы отправимся на Цитадель, прежде чем всё изменится. Хочу, чтобы ты знала, что я чувствую. На мгновение Кэти прильнула к его ладони, закрыв глаза и представив себе будущее, где всё могло бы получиться. Где она смогла бы отпустить прошлое и принять то, что предлагал Аленко. Но чувство вины терзало изнутри. Как она могла даже думать об этом, когда мысленно всё ещё цеплялась за воспоминания о другом? — У тебя есть кто-то? — Кайден будто прочёл её мысли. — Если так, то я пойму... Она резко открыла глаза. — Нет, — выпалила Кэти. Слишком поспешно. — Никого нет. Он внимательно всматривался в её лицо, и она видела сомнение в его взгляде. — Значит — был, — утверждение, не вопрос. Она молчала, не в силах солгать, но и не смея сказать правду. От боли, застывшей на её лице, Аленко на мгновение утратил всю свою решимость. — Прости, — сказал он, убирая руку. — Я не хотел лезть не в своё дело. Просто пытаюсь понять. Кэти прерывисто вздохнула. — Давно, — наконец произнесла она. — Был... кто-то. Но всё это осталось в прошлом. По крайней мере, я так хочу. Кайден медленно кивнул, обдумывая её слова. Он удержался от расспросов, как бы ни хотелось узнать, кто тот человек, которого ей было так трудно отпустить. От одного лишь воспоминания о котором её глаза наполнялись так хорошо знакомой ему болью потери. — Ничего, — успокоил майор. — Мы не обязаны об этом говорить. Она не ответила, и какое-то время они простояли в молчании, погружённые каждый в свои мысли. Кэти украдкой разглядывала офицера, который всегда был для неё опорой и поддержкой. Он олицетворял всё, к чему она должна была стремиться — надёжный, верный. Правильный выбор. — Кайден, — произнесла она наконец, нарушив тишину. Аленко встрепенулся. Никогда прежде она не обращалась к нему по имени. — Мне нужно, чтобы ты кое-что понял. Он посмотрел на неё со всей серьёзностью. Кэти набрала в грудь воздуха. — Ты мне тоже небезразличен. Очень. Но я... — она запнулась, подбирая слова. — Всё изменилось после Линдора. Я изменилась. И до сих пор пытаюсь разобраться, кто я теперь и чего хочу. — Я понимаю, — тихо отозвался он. Она знала, что не понимает. Но как же он пытался. С тех пор как нашёл её на на той планете, он был так бережен с ней, так внимателен. — Дело не только в этом, — с горечью продолжила Кэти. — Есть вещи, которые я не смогу тебе рассказать. Никогда. И начинать что-то, храня все эти тайны... это было бы нечестно по отношению к тебе. — Кэтрин, — мягко произнёс он, — что бы это ни было, что бы ни случилось... это не изменит моих чувств к тебе. Она покачала головой. — Ты не понимаешь. Если бы ты знал... — Так помоги мне понять, — настаивал Аленко, взяв её руки в свои. — Кэтрин, прошу. Просто скажи. На мгновение ей захотелось рассказать всё. Тяжесть секрета сдавливала грудь, мешая дышать. Как легко было бы позволить правде вырваться наружу, разделить эту тайну с тем, кому она доверяла. Но риск был слишком велик, последствия — слишком серьёзны. — Не могу, — выдавила она. — Прости. Он всматривался в её лицо, читая на нём признаки внутренней борьбы. Затем медленно, почти неохотно кивнул. — Хорошо. Просто знай: что бы это ни было, я всегда готов выслушать. Когда будешь готова, если когда-нибудь ты будешь готова... Кэти благодарно улыбнулась, а Аленко продолжил непривычно смущённым тоном: — Наверное, это эгоистично с моей стороны. Говорить о чувствах, когда впереди такая ответственная миссия. Но я много об этом думал. И может быть, сейчас как раз идеальный момент. Может быть, Цитадель даст нам обоим возможность начать всё заново. И мы могли бы попробовать... вместе. Кэти молчала, взвешивая каждое слово. Разве не об этом она мечтала — начать всё заново? Почему бы не рискнуть? Вдруг именно он поможет ей оставить прошлое позади, освободиться от этого бремени? Боже, как же ей хотелось в это верить. — Возможно, — услышала она собственный голос, прежде чем поняла, что говорит. Этого единственного слова ему было достаточно. Под пристальным взглядом Кайдена она вновь отвернулась к горизонту. Солнце уже почти село, и первые звёзды загорались на темнеющем небе. — Только посмотри на это, — сказала она. — Я буду скучать по этому виду. — Да, — согласился он. — Но подумай о том, что нам предстоит увидеть. Цитадель. Говорят, она невероятна. В её голосе невольно прозвучало волнение: — Я столько раз видела записи, но оказаться там самой... пройти по этим древним залам... — Стать частью истории, — тихо добавил Кайден. Их взгляды встретились, и на миг все сложности отступили. Они были просто двумя людьми на пороге удивительных открытий, переполненные надеждой и трепетом. — Всему персоналу проследовать на борт. Отправление через тридцать минут, — внезапно разнеслось над полем. — Нам пора, — произнёс Аленко, возвращаясь к своей привычной сдержанности. Кэти кивнула, но не сдвинулась с места. — Давай ещё пару минут? — попросила она. Майор улыбнулся: — Конечно, — он смотрел на неё, не в силах отвести взгляда. В конце концов, она права: ещё несколько мгновений этого захватывающего вида не повредят. В сгущающихся сумерках Кэти почувствовала неожиданное умиротворение. И пусть часть её всё ещё тосковала по другому, рядом с Аленко груз прошлого уже не казался таким невыносимым. Так прошло несколько минут. — Готова? — наконец спросил он. Она глубоко вздохнула, расправляя плечи: — Насколько это вообще возможно.

***

По пути в переговорную она заставила себя выпрямить спину и придать лицу спокойное выражение. Какие бы мысли ни терзали её снаружи, им не место здесь, на этом корабле, тем более в присутствии адмирала. Мир. Вот что имело значение. Мир для человечества, и, может быть, если повезёт, для её измученного сердца. Внутри их встретил гул голосов. Адмирал Шепард сидел во главе стола, окружённый офицерами и делегатами Альянса. — А, майор, Кэтрин, присоединяйтесь, — сказал он, указывая на свободные места. Кэти опустилась в кресло, разглядывая собравшихся. Кроме главных военных фигур — вице-адмирала Хакетта, генерала Андерсона и генерал-лейтенанта Эзно — здесь было много незнакомых лиц. Шепард поднял руку, призывая к тишине: — Как вам известно, нам предстоит миссия исключительной важности. Учитывая её деликатный характер, некоторые из вас получили большую часть информации только сейчас перед вылетом. Данные зашифрованы и загружены на ваши омни-тулы. Все остальные материалы вы найдёте на датападах. Кэти наблюдала, как люди вокруг стола активируют свои наручные устройства, оранжевое свечение озаряет их лица. Она бросила взгляд на Кайдена, который внимательно просматривал файлы на своём. Тем временем адмирал продолжил: — Не беспокойтесь, у вас будет достаточно времени, чтобы всё изучить. Путь до Цитадели займёт несколько дней, и большую его часть мы проведём в этой комнате, проинструктируем вас по важным моментам стратегии и ключевым игрокам. Давайте начнём с основных целей, которые поставил перед нами Альянс. Вице-адмирал Хакетт, прошу вас. Хакетт кивнул с серьёзным выражением: — Наша главная задача — заложить основу для прочного мира с турианцами. Речь идёт не просто о прекращении текущего конфликта, а о создании фундамента для будущего сотрудничества и обеспечения места человечества в галактическом сообществе. На переговорах нужно проявить стойкость и решимость, но при этом показать готовность к партнёрству. Турианцы уважают силу, однако не меньше ценят честь и справедливость. Адмирал Шепард одобрительно кивнул: — Лиам, что ты можешь рассказать о турианской делегации? Лиам Стоун, штабной офицер адмирала, выпрямился в кресле и начал доклад, вводя в курс дела тех, кто ещё не был полностью осведомлён о ситуации. — Турианскую делегацию возглавляет Примарх Палавена Кастис Вакариан. Несмотря на жёсткость его позиции в отношении людей, ходят слухи, что в вопросах мира он настроен куда более благосклонно, чем демонстрирует публично. — Насколько мы можем доверять этим слухам? — спросила Кэти. — Полагаться на них нельзя, — ответил Шепард, — но и отмахиваться не стоит. Нужно учитывать все варианты. — Турианцы измотаны не меньше нашего, — заметил Хакетт. — Им нужен этот мир. Особенно в свете последних событий с Элетанией. — У Примарха за плечами блестящая военная карьера, — продолжил Лиам. — Он славится методичностью и стратегическим мышлением. Можно не сомневаться: к переговорам он подойдёт с той же тщательностью, что и к военной операции. — Это может сыграть нам на руку, — заметил генерал Андерсон. — Если мы сумеем воззвать к его стратегическому уму, показать, что мир — самый разумный выход. — А что, если поискать точки соприкосновения? — задумчиво проговорила Кэти. — Обе наши расы ценят самопожертвование ради общего блага. Обе понесли большие потери. Может быть, начать диалог с признания общей боли? Адмирал Шепард еле заметно улыбнулся мыслям дочери, так как уже сам внёс схожее предложение. — Мы проработали этот вариант, — подтвердил Лиам. — Только нам нужно быть очень осторожными в формулировках. Турианцы ценят прямоту, но нельзя, чтобы это прозвучало как упрёк или обвинение. — Что ещё мы знаем об их подходе к переговорам? — спросил кто-то из офицеров. Лиам углублялся в тонкости турианского дипломатического этикета, и Кэти медленно пролистывала файлы на датападе, машинально вчитываясь в строки, пока яркий синий цвет не привлёк её внимание. Пульс предательски участился — с экрана на неё смотрело лицо турианского лидера, и в его пристальном взгляде было что-то до дрожи знакомое. Она всматривалась в узоры на его лице, болезненно напоминающие те, что она так долго пыталась забыть. — Кэтрин? — окликнул её отец. — Что такое? Она вздрогнула, но заставила себя успокоиться. — Ничего. Просто... отметки Примарха довольно необычные. Лиам немедленно дал пояснения по этому вопросу: — Синие лицевые татуировки говорят о принадлежности к палавенским кланам. Каждый узор уникален для конкретной семьи или региона. Кэти кивнула, пытаясь выглядеть заинтересованной, а не потрясённой. «Просто совпадение, — твердила она себе. — У многих турианцев должны быть похожие татуировки. Это ничего не значит». Она отложила датапад, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Но как она ни старалась отмахнуться от навязчивых мыслей, сомнение продолжало терзать душу. Дело было не только в лицевых узорах — глаза Примарха Палавена были ясно-синими, как небо Земли. Кэти отбросила эти мысли, заставляя себя сосредоточиться на продолжающемся брифинге, где один из аналитиков говорил о позиции турианцев в отношении Совета Цитадели. — По нашим данным, Примарх не доверяет Совету в вопросах нейтралитета. Советники славятся тем, что всегда преследуют собственные интересы. Возможно, именно поэтому Иерархии потребовалось столько времени, чтобы принять предложение Цитадели о посредничестве между нашими расами. — Значит, у нас больше общего, чем кажется, — мрачно отметил Шепард. — Что можете сказать об остальных участниках со стороны турианцев? — последовал вопрос одного из присутствующих. Лиам ответил, как по команде: — В делегацию входят несколько высокопоставленных адмиралов и генералов. В целом все они производят впечатление прямолинейных личностей. Отдельно следует отметить адмирала Септимуса Ораку, заслуженного военного с длинным послужным списком и серьёзным влиянием в Иерархии. — И как он относится к идее переговоров? — поинтересовался Хакетт. Лиам нахмурился: — Учитывая его военное прошлое, можно предположить, что он будет крайне осторожен, а то и вовсе подозрителен к нашим намерениям. — Ну то есть, типичный турианец, — сказал один из офицеров, и в зале раздались сдержанные смешки. — В любом случае, — продолжил Лиам, — хотя каждый из делегатов и выбран исходя из личного опыта и экспертизы по отдельным вопросам, они будут следовать за своим лидером. И все они довольно предсказуемы, кроме одного. Сын Примарха — тёмная лошадка. Сердце Кэти пропустило удар. Сын? Она даже не допускала мысли... Нет, это невозможно. — В каком смысле? — спросил один из офицеров. — До недавнего времени у него был безупречный послужной список, но пару лет назад всё изменилось, — пояснил Лиам. — Его имя почти не упоминается в турианских реестрах почёта. Словно он впал в немилость Иерархии. Не совсем понятно, как он попал в состав делегатов. — Думаете, подвох? — спросил Андерсон. — Не обязательно, — ответил штабной офицер. — Майор Гаррус Вакариан хороший стратег, и за плечами у него много успешных миссий. Его могли включить в делегацию как минимум поэтому. Мир вокруг Кэти поплыл, когда она услышала его имя. Сын Примарха. Дрожащими руками она снова потянулась к датападу, лихорадочно пролистывая досье. Время будто застыло, пока она не нашла нужный файл. Он смотрел на неё с экрана самыми пронзительными глазами в галактике. Гаррус. Её Гаррус. Нет... не её. И никогда им не был. Дыхание перехватило. Мысли спутались. Голоса за столом слились в неразборчивый гул. Вопросы роились в голове, один страшнее другого. Что же теперь? Как сберечь свою тайну? Может, всё не так страшно и он давно забыл о ней? Уж лучше так. Пусть делает вид, что они незнакомы, чем… раскроет их общее прошлое, обратив мирные переговоры в хаос. Кэти взглянула на Кайдена, надеясь найти опору в его присутствии, как совсем недавно на взлётном поле. Но он был полностью погружён в данные на омни-туле. Что-то неуловимо изменилось в его облике. Челюсть сжалась, взгляд застыл на экране с едва сдерживаемой яростью. Она знала это выражение, видела его столько раз после Шаньси, но никогда с такой пугающей силой. Что же такого было в этих файлах? Голос адмирала Шепарда прервал поток её размышлений: — На сегодня достаточно. Отдыхайте. Встретимся через двенадцать часов для дальнейшего обсуждения. Лиам, мне нужно, чтобы ты подготовил... Аленко резко поднялся с места, едва адмирал договорил, и первым покинул переговорную. Он даже не взглянул на неё, отчего Кэти почувствовала себя ещё более потерянной. — Кэтрин? — окликнул её отец. — Задержись на минуту. Она кивнула, оставаясь на месте, пока остальные выходили. Как только они оказались наедине, суровое выражение лица адмирала смягчилось: — Что случилось? Ты была... какой-то рассеянной во время брифинга. Сердце гулко билось в груди. Что она могла на это ответить? Всё та же мучительная дилемма. Рассказать ему о Гаррусе значило рассказать и обо всём остальном. А главное, взвалить на отца бремя, способное нарушить его сосредоточенность в критический момент. Его плечи и без того сгибались под тяжестью ответственности, и его разум должен был оставаться ясным, острым, без малейшей тени сомнений. Какие тут могут быть откровения, когда речь идёт о первом реальном шансе человечества на обретение мира. Правда ему не нужна. По крайней мере, сейчас. Ему нужно было видеть её сильной. Верить, что она способна стоять рядом с ним, уверенно смотреть турианцам в глаза, бороться за их сосуществование. Малейший намёк на внутренние сомнения или метания, мог пошатнуть эту веру. И тогда он, возможно, примет решение отстранить Кэти от миссии. А для неё это было немыслимо. — Я в порядке, — она натянуто улыбнулась. — Просто... всё это очень волнительно. Шепард долго всматривался в лицо дочери. Её слова звучали не очень убедительно. Наконец, он произнёс: – Хорошо. Постарайся отдохнуть. Впереди долгий путь. Кэти покинула зал, физически ощущая тяжесть отцовского взгляда между лопаток. До каюты она брела словно во сне, и каждый шаг давался труднее предыдущего. Корабль гудел и вибрировал, разрезая пространство на полной мощности ССД, и в этом звуке она слышала явную насмешку судьбы. Цитадель, что представлялась ей местом надежд и новых начинаний, вдруг обернулась средоточием всех страхов, от которых она так стремилась убежать. Они неслись к ней со сверхсветовой скоростью, и Кэти была совершенно не готова к этому столкновению.

***

Шаги Кайдена эхом разносились по коридорам корабля — быстрые, нервные, бесцельные. Он просто шёл вперёд, стараясь оказаться как можно дальше от зала для брифинга. В груди клокотала ярость — та самая, которую, как он думал, майор давно похоронил под грузом долга и дисциплины. Изображение с датапада словно выжглось на сетчатке — хищные глаза безжалостного убийцы, знакомый до дрожи узор лицевых меток. Ошибки быть не могло. Майор Гаррус Вакариан, сын самого Примарха, член мирной делегации. У вселенной поистине извращённое чувство юмора. Его заклятый враг был вне его досягаемости, защищённый своим статусом и важностью этих чёртовых переговоров. Кулаки сжались так, что побелели костяшки. Корабль гудел и вибрировал, разрезая пространство на полной мощности ССД, и в этом звуке ему слышалась явная насмешка судьбы. Сможет ли он стоять с ним в одном помещении, сидеть за одним столом, изображать равных партнёров в общем деле? Выбора не было, равно как и возможности что-либо изменить. Всё, что он так старательно хоронил в глубинах памяти, неслось к нему на сверхсветовой скорости, и Кайдену оставалось только готовиться к неизбежному столкновению.