Любовь – это обещание

Снаружи завывал ветер, вынуждая ставни жалостно скрипеть под его мощными порывами. Каролина перевернулась с одного бока на другой и сложила руки под головой. Уснуть днем у нее пока не получалось. Балдахин, окружавший кровать, был настолько плотным, что даже при открытом окне солнце не смогло бы проникнуть внутрь. На всякий случай девушка держала его опущенным, чтобы никто не застал ее спящей под лучами света. Коула не было. Ни в комнате, ни в крепости, и Каролина могла лишь предполагать, что он отправился к ведьмам. На самом деле, девушка старалась думать об этом как можно меньше. Она искренне пыталась влиться в повседневную жизнь замка, но с трудом справлялась с беспокойством. Зажмурившись, Каролина попыталась представить, что она лежит рядом с Клаусом. Что бы она сказала ему? Что бы услышала в ответ? Насколько хорошо она теперь знала своего мужа? Девушка понимала, что ее представление о Клаусе – мечта. Он никогда, никогда, не будет тем человеком, которым она его помнила. Вечность оставляла шрамы в душе каждого из них, но обычно Каролина могла хотя бы представить, что чувствовали другие члены семьи. Она не могла представить, что чувствовал Клаус. Через что он проходил? Наблюдать со стороны и быть тем, кто все это испытывает... Девушка не решилась бы сравнивать. Поэтому с грустью и тяжелым сердцем Каролина открыла глаза и представила улыбку лежащего рядом Клауса. Представила, как откинула бы в сторону балдахин, чтобы лучше видеть игру света в его волосах. Ей нравилось, как они светлели на солнце, почти выбеливаясь, а в тени отливали пшеницей. «Я скучаю по тебе», – несмело, мысленно пробормотала Каролина, осознавая, что будет выглядеть более сумасшедшей, если начнет говорить вслух. Воображаемый Клаус улыбнулся. «Неудивительно. Я бы тоже скучал по себе, если бы вынужден был терпеть Коула так долго». Каролина усмехнулась. «Он очень помогает мне. Мне всегда казалось, что Коул самый безответственный в нашей семье, а теперь ощущение, что я жестоко недооценивала его. Я знала, что он скрывает многие эмоции, включая серьезные намерения, за показной веселостью, но почему-то... Я как будто забыла об этом. Ужасное чувство». «Ты не наша нянька, Кэр. Ты не обязана понимать чувства каждого из нас». «Я знаю. Это похоже на инстинкт. Я испытываю потребность знать, что с вами все хорошо. С тобой». «Мы переживем это, дорогая. Вместе». «Как бы я хотела быть сейчас рядом с тобой». Клаус в ответ лишь грустно улыбнулся. Его образ рассеялся, стоило Каролине закрыть глаза. Пустота в ее душе ощущалась, как незаживающая рваная рана. Слишком большая, чтобы исцелиться самостоятельно. Ей вдруг стало невыносимо уныло. Казалось, все темные и печальные эмоции, скопившиеся за эти годы, разом накрыли девушку, не позволяя ей сделать и вдоха. Каролина успела услышать, как приоткрылась дверь, прежде чем из ее горла вырвался первый всхлип, больше похожий на обрывистый выдох. Шаги остановились, а слезы девушки – нет. Она не могла и дальше держать это в себе. Каролина думала о том, что в такие моменты в крепости ей всегда помогали теплые и мягкие объятия Ребекки или крепкие и поддерживающие – Элайджи. Она плакала, уткнувшись в подушку, чтобы заглушить звук, который все равно невозможно было скрыть. Почему-то девушка подумала, что Коул будет чувствовать себя менее неловко, молча стоя рядом с закрытым балдахином, если она станет вести себя тише. Если попытается подавить этот мощнейший порыв. Каролина расслышала, как деверь вернулся к двери и вышел наружу. Только после этого она позволила себе зареветь в голос. Это было так легко, – сдаться разрывающей сознание усталости. Просто отпустить все то, что она держала в себе. Иногда, в короткие моменты, когда они с Коулом работали или веселились, у Каролины получалось притвориться, что это ее нормальная жизнь. Что она в порядке. Что сердце не болит. У нее получалось забыть на мгновение о страданиях мужа, о боли Ребекки и Элайджи. А потом все это возвращалось и накатывало волной, накрывая таким мощным чувством вины, что девушка начинала задыхаться. Как сейчас. Каролине нужно было выпустить эти эмоции, иначе они поглотили бы ее без остатка. После они с Коулом не вспоминали об этом. Не обсуждали. Он притворился, что не заходил в комнату, пока она плакала. Она притворилась, что не знала о его приходе. Каролина продолжала играть роль недавно обращенной возлюбленной Коула, хотя они все еще находились в ссоре. Девушка замечала «понимающие» взгляды, которые бросали мужчины на Коула. Покровительственное отношение этих же самых мужчин по отношению к ней раздражало. Каролина привыкла к большему страху и уважению. За неделю она практически не продвинулась в установлении хоть каких-то связей с жителями замка. Кроме приятельских. Девушка узнала, что бессмертные не только сидели без дела и развлекались ночи напролет, хотя это и было большей частью их жизни. Помимо прочего они учились: всего несколько человек в замке умели читать и писать и передавали свои навыки тем, кто желал их получить. Некоторые мужчины упражнялись во владении мечом и луком, хотя большинство считало это бессмысленным занятием, – оружие перестало иметь для них ценность. Они восстанавливали замок, работали в кузнице и в плотницкой. Впрочем, с их стороны это было больше удовольствием, чем работой. Это ощущалось в том, насколько больше внимания мужчины уделяли развлечениям. В целом крепость была такой же, как и другие, в которых бывала Каролина, за одним лишь исключением – вся жизнь в ней проходила ночью. Женщины, а их оказалось на удивление много, –  почти половина от всех бессмертных, – в основном работали внутри стен замка: пряли, ткали, шили, вышивали, вязали. Каролина узнала, что часть созданных ими вещей используется в замке, а часть продается в ближайший город. Вначале девушке было странно осознавать, что кто-то покупает такие простые вещи, а затем она увидела что делают местные женщины. Их гобелены, ковры и вышитые скатерти могли по праву считаться произведениями искусства. Каролина даже подумала о том, что они могли бы хорошо заработать, переправляя плоды своих трудов в крупные торговые города и порты Италии. Чтобы хоть чем-то занять свой мозг, девушка начала планировать возможность заключить подобную договоренность. Также за неделю Каролина узнала, что обычные люди, которых она видела и слышала в первый день, являются рабами, запертыми в отдельном доме на территории крепости. Этот дом принадлежал управляющему – тоже человеку, одному из тех, кто приехал после рассвета. Таким образом, никто из обращенных кроме Ланзо не мог попасть в единственное здание, в котором содержались все их источники крови. Рабов Ланзо покупал через управляющего, который в том числе занимался всеми «дневными» делами – общался с торговцами, с людьми в городе, заключал сделки. Каролина знала, что управляющий находится под внушением и не может предать Ланзо. Несмотря на ее неприязнь к лишению людей воли, рациональная часть девушки оценила проделанную хозяином замка работу. Ночь только начиналась, и Каролина сидела за одним из столов в большом зале. Подходила ее очередь кидать кости. Несмотря на то, что здесь собрались почти все бессмертные, в помещении не было шумно. Взгляд Каролины то и дело возвращался к двум креслам у растопленного камина, в которых сидели Ланзо и Коул. На стенах чадили факелы, создавая куда больше освещения, чем могли бы дать свечи. Это тоже было разумно, ведь для людей, бодрствующих только ночью, расход свечей проделал бы чудовищную дыру в бюджете. К тому же, у всех здесь было очень хорошее зрение. Девушка старалась не подслушивать диалог деверя и хозяина замка. Каролина была уверена, что Коул не стал бы рисковать и обсуждать опасные для нее сведения открыто, в месте, где она легко может его услышать, и все же, девушка не хотела испытывать судьбу. Шум за столом отвлек Каролину, указывая на то, что пришла ее очередь бросать кости. Девушка взяла пять деревянных кубиков, потерла их между ладонями и осторожно бросила на стол. Обращенным приходилось контролировать силу, ведь таким кубиком можно было продырявить череп соседа... при большом желании. С легкой руки Каролина набрала больше двухсот очков и перепрыгнула первую яму, вызвав несколько одобрительных хлопков. Девушка наигранно приложила руку к груди и слегка склонила голову. Она слышала, как усмехнулся в стороне Коул, – это был его жест. Неожиданно Ланзо поднялся со своего места. Все головы в зале были повернуты к нему еще до того, как мужчина начал говорить. Каролина бросила быстрый взгляд на хозяина замка, но ее больше интересовал Коул. Деверь тоже смотрел на нее, по-видимому, ожидая реакции. – Господа! – не повышая голоса заговорил Ланзо. – Хотя до нашей охоты остается еще несколько дней, уже завтра херр Коул планирует покинуть нас на какое-то время, поэтому я предлагаю устроить охоту сегодня, чтобы он смог поучаствовать в ней вместе с нами. По всему залу прошел одобрительный гул. Каролина смотрела на Коула. Она должна была выглядеть удивленной? Деверь не предупредил девушку о поездке, но на то могли быть свои причины. Однако, кое-что Каролина успела понять, – ее он оставляет здесь. В замке. Как бы ни старалась, девушка не смогла остановить поток размышлений, который привел ее к единственному разумному выводу: Коул едет на встречу с ковеном. Молодой человек едва заметно кивнул, подтверждая догадку невестки. Пока Ланзо говорил о времени и о том, как будет проходить охота, Каролина, как бы невзначай, осмотрела каждого человека в помещении. Мужчины выглядели заинтересованными, радостными, возбужденными. Часть женщин тоже, но от них исходило ощутимое напряжение. От некоторых – откровенный страх. Например, от Гретты. Она сжалась в том углу, где тихо вязала и наблюдала, как Сигберт играет в кости за другим столом. Изначально Каролина сидела к ним спиной, поэтому не могла наблюдать за новой знакомой, однако теперь, осматриваясь, девушка заметила сжатые до белизны пальцы на спицах, напряженные тонкие плечи, скрытые мешковатой одеждой. Чего она боялась? С интересом девушка снова взглянула на Коула. В его глазах появилось знакомое ей выражение, и Каролина буквально слышала насмешливый голос деверя в своей голове: «Похоже, скучно тебе не будет». Она приподняла уголок губ. Все же, это место было слишком идеальным. Пора выяснить, что с ним не так. Через несколько часов бессмертные собрались у ворот крепости. Девушка заметила, что среди присутствующих не хватало нескольких мужчин и женщин. Судя по отсутствию реакции со стороны Ланзо, Каролина поняла, что это было обычным делом, – не все хотели охотиться на людей, и, по-видимому, хозяин замка позволял им это. Когда Ланзо начал считать по головам, рядом с девушкой появился Коул. Он уверенно притянул невестку к себе, обхватив за талию, и, подняв руку, показал мужчине один палец. Каролине не потребовалось много времени, чтобы понять их с Ланзо обмен жестами. Несмотря на то, что она пришла, Коул знал, что девушка не станет охотиться на людей. Не так, когда их намеренно загоняли, как легкую добычу. Каролина могла выследить и перехватить кого-то в лесу близ деревни, но она обязательно оставляла свои жертвы в живых. Здесь же это не было возможным. Карий взгляд пересекся с голубым, и в глубине глаз девушки Коул прочитал благодарность. Он даже не кивнул, сохраняя спокойное, равнодушное выражение. Словно это ничего не значило. Словно было само собой разумеющимся. После всех испытаний, которые раз за разом устраивал ей деверь, чтобы растормошить, Каролина удивилась его неожиданной мягкости. На самом деле, она предпочла бы остаться в замке. Особенно потому, что Гретты во дворе не оказалось, и это была хорошая возможность расспросить женщину о ее страхах. Однако Каролина также хотела поговорить с Коулом до его отъезда, а любопытные уши в крепости ее напрягали. И, хотя девушка могла создать для деверя сон, она призналась себе, что была приятно возбуждена идеей пробежаться по лесу. Каролина не знала, как пойдут дела до возвращения Коула, и насколько захочет распространить свою власть на нее Ланзо. Предстоящие дни обещали быть напряженными, поэтому девушке хотелось немного развеяться. Если она представит, что бегущий впереди человек – это олень, то, возможно, даже получит удовольствие. К воротам подвели вереницу связанных одной веревкой рабов. Все они были женщинами, одетыми во что-то грязное и рваное, едва прикрывавшее тело. По подслушанным редким разговорам, которые велись только днем, Каролина знала, что это будут женщины. Она не слышала ни одного мужского голоса из того дома, где их держали. По речи девушка предположила, что их переправили сюда с юга Франции. Это был далекий и сложный путь. Скорее всего, его преодолела лишь половина. Реакция мужчин была однозначной. Каролине не нужно было представлять, чем закончиться их погоня. С женщинами сложнее. Они явно испытывали жажду и стремление к охоте, но при этом выглядели более нервными. Потому что охотились на женщин? Или были еще какие-то причины? Выяснить это, – было одной из задач Каролины. Ланзо разрезал веревки на руках рабынь. Женщины не спешили бежать. Они застыли в испуге, уверенные, что это какая-то ловушка или развлечение. Понимая, что у них нет и шанса на реальный побег, они даже не пытались. Затем Каролина услышала, как Ланзо заговорил по-итальянски. Его акцент был ужасен, и все же, мужчина говорил достаточно хорошо, чтобы рабыни поняли его. Если они доберутся до края леса раньше, чем кто-то их догонит, то дальше жители замка не станут их преследовать. Каролине было интересно, сколько истины в этих словах. В конце концов, Ланзо не имело смысла покупать рабов, чтобы просто отпустить их, пусть даже это могло произойти только в случае невероятной удачи или хитрости со стороны человека. Стоявший рядом Коул наклонился и едва слышно прошептал в ухо невестки: – Побежишь со мной? Вопрос был задан непривычно серьезным тоном. Каролина не отрывала взгляда от разворачивающегося перед ней зрелища. Слегка повернув голову вправо, она так же тихо ответила: – Я найду тебя. Что означало: «Вначале я посмотрю, что будут делать остальные». Коул согласно кивнул. Запах страха, исходивший от рабынь, будоражил охотничьи инстинкты бессмертных. Каролина чувствовала поднимавшееся откуда-то из темных глубин приятное возбуждение от ожидания погони. Когда женщины побежали к лесу, хищники застыли. Их лица изменились, выдавая бушевавшие эмоции. Кто-то едва слышно зарычал. Ланзо взглянул в сторону Коула, и тот осторожно подтолкнул невестку в спину. Споткнувшись от неожиданности, девушка с удивлением взглянула на молодого человека, а затем вдруг вспомнила слова хозяина замка. Первыми бежали самые молодые. Чем дольше жили обращенные, тем быстрее и сильнее они становились, поэтому старшие выбегали последними. Например, Коул и Ланзо. Каролина же должна была стоять в первом ряду. Когда рабыни скрылись в лесу так, что их стало плохо слышно даже бессмертным, первые жители замка бросились следом. Каролина как никогда была благодарна тому, что училась сдерживаться. Раз она могла притвориться человеком, то притормозить себя до скорости молодых обращенных не составляло никакого труда. Девушка могла представить, как улыбался Коул у нее за спиной. Достигнув леса, Каролина растворилась в тенях и прислушалась. Мужчины ее не интересовали. Девушка достаточно насмотрелась на то, как стегали проституток в борделях и насиловали рабынь со служанками в замках, чтобы знать, что будет происходить в лесу в течение ночи. Намного интереснее было проследить за женщинами. Каролина выбрала ту из них, чей пульс стал особенно частым после объявления об охоте. Высокая и очень худая темноволосая Илма была более открыта к общению, чем Гретта. Она с интересом слушала истории Коула о его путешествии на восток, которые молодой человек, конечно же, рад был поведать воодушевленной и восторженной публике замка. Илма ткала потрясающе тонкие и красивые ткани. Каролине очень хотелось познакомить ее с Ребеккой, которая со времен начала их путешествия по Европе увлекалась шитьем и ткачеством. Девушка осторожно следовала за встревоженной женщиной, соблюдая достаточную дистанцию, чтобы не быть обнаруженной. Илма напала на след одной из рабынь и теперь уверенно шла по нему, иногда нервно осматриваясь. Сложно было сказать, сколько прошло времени, прежде чем Каролина заметила, что не она одна следит за женщиной. К счастью, Джерод оказался то ли слишком увлеченным своей охотой, то ли просто невнимательным. Девушке пришлось стать осторожнее. Илма до сих пор не знала, что за ней следуют сразу двое обращенных. Женская фигура мелькнула в лесу, и со следующим дуновением ветра в нос троих бессмертных ударил сильнейший запах страха. Илма рванула вперед. В ее порыве было больше отчаяния, чем желания, и это на мгновение смутило Каролину, которая тоже ускорилась. Она вынуждена была следовать чуть дальше Джерода, поэтому не видела Илму, только слышала ее. Девушка услышала вскрик настигнутой жертвы, резко ускорившееся сердцебиение человека, который осознает свою участь. Ее собственное лицо уже давно потеряло человеческий облик, а десны тянуло от желания присоединиться к охоте. Зверь внутри нее требовал освобождения, но клетка была слишком прочной. Каролина хорошо себя контролировала. В отличие от Джерода. Все произошло очень быстро, поэтому девушке пришлось по частям восстанавливать картину, чтобы осознать, свидетелем чего она стала. Если в первое мгновение можно было подумать, что Джерод просто случайно вышел на ту же жертву, что и Илма, то последующее активное преследование доказывало, что его интересовала вовсе не рабыня. К тому же, от него пахло свежей кровью, – мужчина уже нашел и загнал свою добычу. Нет, он преследовал именно Илму. Женщина бросилась на рабыню, и судя по донесшемуся до носа Каролины запаху, успела поцарапать ее клыками прежде, чем Джерод схватил Илму за шею сзади, не позволяя ей начать трапезу. В этот момент Каролина подобралась достаточно близко, чтобы видеть происходящее. Илма зарычала от разочарования, а затем столкнулась взглядом с Джеродом и резко замолчала, буквально на глазах жалобно сжавшись, прямо как рабыня, лежавшая у ее ног. – Ты же не думала, что все будет так просто, – мрачно произнес мужчина, и Каролина заметила, как затрясло Илму. Рабыня воспользовалась шансом и попыталась отползти. Джерод резким, грубым движением откинул схваченную женщину в сторону, и та со стоном ударилась о дерево. Тенью мужчина бросился к рабыне и в момент, когда та поднялась на ноги, возник прямо перед ней. По лесу разнесся громкий женский крик, отдавая звоном в барабанных перепонках Каролины. Девушка слабо встряхнула головой, пытаясь избавиться от неприятного чувства в ушах, и при этом не выдать себя. – Молчи, не шевелись, – быстро сказал Джерод, и рабыня застыла. Каролина с интересом перевела взгляд на Илму. Та уже оправилась от удара, но не спешила подниматься или бежать. Женщина стояла на коленях в каше из грязи и пожухлых листьев, уткнувшись руками в землю. Ее голова была опущена, длинные волосы закрыли лицо, и Каролина не могла понять, о чем Илма думает. Она не могла драться и не могла бежать. Джерод был старше на несколько десятков лет. Девушка не знала точный посмертный счет каждого жителя замка, однако заметила, кто стоял в какой линии для охоты. Илма среди первых. Джерод же был в третьей волне. И все же они оба были слишком молоды, чтобы заметить притаившуюся Каролину. – Так и будешь там сидеть? – произнес мужчина. – Ты разве не голодна? Знаешь ведь, что нужно делать. «Это не впервые», – заметила про себя девушка. Ее глаза продолжали пристально наблюдать за Илмой. Та, вздрогнув, подняла голову и через несколько секунд начала двигаться вперед. На коленях. Каролина могла бы поверить, что это какая-то сексуальная игра, если бы не запах ненависти, настолько мощный, что девушка чувствовала его даже на большом расстоянии. «Такой ненависти может быть достаточно, чтобы слабый одолел сильного», – подумала Каролина. – «Но не похоже, что кто-то из них знал об этом». Илма точно не знала, потому что продолжала медленно двигаться в направлении мужчины. Вот она замерла, уставившись прямым взглядом в колени Джерода. Каролина различила презрение в лице женщины перед тем, как порыв ветра закрыл его волосами. К счастью, ветер дул в сторону девушки, и двое обращенных не могли узнать о слежке. Рабыня продолжала стоять на месте. Ее трясло от ужаса и от осознания, что она не может сдвинуться или закричать. Из глаз женщины текли слезы. Илма бросила на нее быстрый взгляд, но Каролине сложно было предположить, был ли он голодным или сочувствующим. Женщина подняла руки и коснулась шнурков на бриджах Джерода измазанными в грязи пальцами. Каролина наблюдала, как она медленно спустила их до колен и, подавшись вперед, взяла в рот не до конца затвердевший член. В каждом жесте, в каждом движении Илмы читалось отвращение. Ее сердце заходилось от страха и напряжения. Она была одна. В этом лесу не было никого, способного прийти на помощь. Если она хотела есть, то должна была подчиниться. Голод ужасал. Длительный голод туманил голову и высушивал изнутри, но жителям замка нельзя было нападать на деревенских и городских жителей, пока их кормил Ланзо. Таков закон. Нарушителя ждало изгнание из безопасности крепости. Джерод испустил удовлетворенный стон и положил руку на голову Илмы, вынуждая ее взять глубже. Другой рукой он потянулся к рабыне и забрался в одну из дыр на одежде, шаря где-то в районе груди. Каролина в достаточной мере убедилась, что это не было просто игрой. Страх и ненависть Илмы пахли по-настоящему. Девушка выпустила клыки и зашипела. Быстрой и смертоносной тенью она метнулась вперед, схватила за горло Джерода, впиваясь острыми ногтями в кожу на шее. Другой рукой она вцепилась в волосы Илмы и оторвала ее от члена мужчины. Женщина вскрикнула от боли, но Каролина не могла позволить ей сбежать. Нужно было сохранять легенду. – Уходи, ты получил, что хотел, меня здесь не было, – прорычала девушка, впившись взглядом в глубину карих глаз мужчины. Его зрачок расширился и сузился, взгляд потух, выдавая подавленную волю владельца. Каролина позволила себе оставить на шее Джерода глубокие царапины, которые все равно вот-вот заживут. Он натянул штаны и равнодушно двинулся в сторону замка. Настала очередь Илмы. Женщина смотрела на нее огромными, полными ужаса глазами. В них не было и грамма благодарности, только страх. Не то чтобы Каролина рассчитывала на большее. Джерод был для Илмы дьяволом, но хотя бы знакомым. Она знала, чего ожидать от него и как его удовлетворить. От незнакомки же исходила опасность и подавляющая сила. Она могла внушать бессмертным. Так же, как Коул... – Ничего не произошло, – быстро заговорила Каролина, смотря прямо в глаза женщины, – ты охотилась, выследила рабыню, теперь ты можешь выпить ее кровь и вернуться в замок. Меня ты не видела. Девушка некоторое время нахмурившись наблюдала, как Илма подошла к еще рыдающей рабыне и впилась острыми клыками в ее горло. Та не могла кричать, только смотрела на Каролину своими огромными, жалостливыми и запавшими от голода глазами. Но девушка видела слишком много таких глаз. У рабов так или иначе не было выбора ни в жизни, ни в смерти. Не имело значения, как она умрет. Отвернувшись, Каролина бросилась в глубину леса, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. По запаху она смогла выследить еще нескольких женщин. Одна из них просто наслаждалась погоней и, проследив, что вокруг не было мужчин, Каролина перестала ее преследовать. Женщина выглядела возбужденной и довольной. Еще одну девушка застала посреди горячей прелюдии. Вполне добровольной, судя по звукам и запахам, поэтому Каролина не стала задерживаться. Двое женщин, держась вместе, уже возвращались в замок. Они выглядели нормально, не дергались и не оборачивались, поэтому девушка не стала задерживать их и задавать вопросы. Последнюю из женщин, которую нашла Каролина, спасать было поздно. Вначале девушка подумала, что это очередная встреча влюбленных в лесу. Первым она заметила голую задницу мужчины, активно подававшего вперед бедра. Каролина начала обходить пару по кругу, увидела молодую девушку с задранными наверх юбками, которая стоя на четвереньках, подавалась вперед и тянула последнюю кровь из уже мертвой рабыни. Та была голой и, судя по травмам, изнасилованной. Слезы на глазах молодой девушки не смутили Каролину, а вот ее запах страха и выражение отчаяния на лице сказали куда больше. Вмешиваться было поздно. С довольным стоном мужчина кончил и напоследок шлепнул девушку по ягодице. Та вскрикнула и повалилась лицом вперед, в грязь рядом с опустошенным, бледным трупом, но, казалось, это уже не имело для нее никакого значения. Каролина запомнила лицо мужчины. Она знала его. Гарольд. Один из обращенных Ланзо, он был приближен к хозяину замка так же, как и Руперт. В крепости он был одним из старейших бессмертных. Это заставило Каролину превратиться в тень и пробежать немного дальше, чтобы не быть застигнутой врасплох. Она слушала, как Гарольд завязал веревки на бриджах и направился в сторону замка. Девушка, кажется, Аделайн, тихо плакала, лежа на земле. Каролина осторожно вернулась. Она подошла к обращенной почти вплотную, прежде чем та заметила, что рядом кто-то есть. Аделайн дернулась, как испуганный олененок и отползла в сторону. Ее руки суетливо начали отбрасывать волосы с лица, чтобы девушка смогла рассмотреть, кто подошел. Увидев Каролину, она вначале удивилась, смутилась, а затем, неожиданно, выпустила клыки и зашипела, одновременно одергивая вниз подол платья. – Какого дьявола ты здесь забыла?! Открытая враждебность не удивила девушку. Каролина подумала, что отреагировала бы также, если бы оказалась на месте Аделайн, застигнутая в уязвимом положении. Она хотела бы избавить девушку от боли, причиняемой воспоминаниями о произошедшем, но не могла. Будет подозрительно, если позже она обнаружит в себе или на себе мужское семя и не сможет вспомнить, что случилось. Это может вызвать ненужные проблемы. – Как часто это происходит? – тихо спросила Каролина, опустившись на корточки рядом с девушкой. Подол ее платья утонул в грязи. Лицо Аделайн исказилось от ярости, она уже открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, когда в глазах Каролины появилась сталь. – Отвечай, – жестким, непререкаемым тоном произнесла девушка. Зрачок стал таким большим, что почти перекрыл медную радужку, а затем сузился, и Аделайн вынуждена была подчиниться. – Во время каждой охоты и иногда в замке. – Кто-то, кроме Гарольда насиловал тебя? – Клод, Джерод и Пьер. Каролина нахмурилась. – Не помню Пьера среди жителей замка. – Он недавно уехал. Девушка вздохнула и потерла переносицу. – Забудь о нашем диалоге. Ты меня не видела. Каролина быстро поднялась и исчезла в лесу, но почти сразу остановилась и прислонилась к дереву. Вокруг никого не было. В воздухе витали запахи крови, страха и возбуждения. Они были повсюду, дразнили обостренное обоняние Каролины, взывая к самым низменным из ее инстинктов. Девушка призналась себе, что, если бы здесь был Клаус, ее охота выглядела бы совсем иначе. Рядом с ним она отпускала многие сдерживающие эмоции. Клаус никогда не осудил бы ее. Несмотря на то, что Каролина знала, что не осудил бы ее и Коул, с ним она не чувствовала подобной свободы. Коул... Девушка принюхалась, попытавшись найти деверя в лесу, но это было почти невозможно. Она подняла голову к небу, чтобы оценить, как много времени прошло. Скорее всего, не меньше половины ночи. Если до рассвета остается несколько часов, то ей стоит поспешить. Каролина глубоко вдохнула и бросилась бежать на всей доступной ей скорости. Она бежала к краю леса, туда, где проходила граница свободы для рабынь. Девушка хорошо представляла наклонности Коула, поэтому точно знала, что он будет делать. Деверь позволит своей жертве почти добраться до спасительной линии и перехватит ее в самом конце. Так надежда превратится в куда более глубокое отчаяние, а сильные эмоции влияют на вкус крови. Едва заметно, но ощутимо, если питаешься ею достаточно долго. Ветер принес с собой знакомый запах, и Каролина уверенно сменила направление. В какой-то момент ее взгляд зацепился за тело в кустах. Девушка почти пролетела мимо, но что-то заставило ее остановиться. Какая-то мысль мелькнула в голове и исчезла, прежде чем Каролина смогла ее осознать. Приблизившись, девушка поняла, что ее смутил запах. Точнее, его отсутствие. Рабы пахли грязью, испражнениями, немытыми телами. От жителей замка же таких запахов не исходило. Как и от тела. Она присела на корточки и перевернула труп. Мужчина. С равнодушием Каролина рассматривала выступающие вены, сеткой покрывшие серую кожу. Из груди обращенного торчал тонкий деревянный кол. «Здесь идет война». Девушка поджала губы и поднялась. Ей стоит поскорее найти Коула. Каролина принюхалась и, поймав след, побежала дальше. Она мелькала тенью между деревьями еще несколько минут, прежде чем неожиданно застыла. След обрывался. Девушка нахмурилась и повела носом. В этом было что-то знакомое... Воспоминание вспышкой мелькнуло в голове Каролины, и она резко вскинула голову. В другое время года фигуру деверя скрыла бы листва и темнота, но деревья уже оголились, и девушка уткнулась прямо в карие глаза, сверкнувшие весельем. Коул приложил палец к губам, а затем сделал жест рукой, предлагая невестке забраться к нему. Каролина подобрала подол платья, присела и прыгнула вверх, вкладывая в ноги достаточно силы, чтобы за раз преодолеть разделявшее их с деверем расстояние. Молодой человек свесил ноги и подвинулся, чтобы девушке было за что уцепиться. Прыжок вышел точным, красивым. Каролина ловко схватилась за толстый сук и, подтянувшись, забралась на него, усаживаясь рядом с Коулом. Девушка нетерпеливо уставилась на деверя. «Ну и что ты тут делаешь?», – спросила она одними глазами. Молодой человек усмехнулся и указал пальцем в определенном направлении. Каролина прислушалась. Немного дальше в лесу слышалось быстрое, хриплое дыхание. Женское сердце стучало громко и отчаянно, однако рабыня не двигалась с места. Девушка нахмурилась и взглядом задала Коулу вопрос. – Там бьет ключ. У нее передышка, – шепотом поведал деверь, хотя рабыня все равно не смогла бы его услышать. – Похоже, она тебе нравится, – заметила Каролина, приподняв бровь. Тот факт, что женщина была еще жива, показывал, что Коул получал настоящее удовольствие от преследования. На лице молодого человека расцвела улыбка, и он с готовностью кивнул. – Она умна. Измазалась грязью, как только зашла в лес, сбивала след, пробегая там, где оставались бы отпечатки ног, а затем возвращаясь по камням. Если бы я был зверем, то у нее, вероятно, был бы шанс. Каролина отвернулась. Она попыталась найти внутри себя какое-нибудь чувство, похожее на горечь и отвращение, но нашла лишь понимание и равнодушие. Это пугало. Сама девушка не охотилась... так. Не преследовала с намерением подразнить, напугать и загнать человека. Ее охота была более примитивной. Это позволяло Каролине сохранить то, что она назвала бы человечностью. В условиях, когда горы трупов вокруг их семьи только росли. Девушка закрыла глаза. Она не испытывала особого отвращения к тем видам охоты, которые предпочитали Коул и Клаус. Может, немного. Но она привыкла. Это стало чем-то... нормальным. Каролина давно перестала их осуждать. Конечно, она читала лекции, но при этом все реже замечала за собой чувство вины. В конце концов, она тоже испытывала жажду и, когда чувствовала человеческий страх, то ничего не могла поделать с инстинктивным желанием усилить эти эмоции. Кровь возбужденных людей была самой вкусной, не важно каким способом. Коул и Клаус предпочитали страх, Ребекка – секс, Элайджа... Каролина вдруг осознала, что не знает, какой способ возбуждения предпочитал Элайджа. Впрочем, он мог и вовсе обходиться без этого. Она уже очень давно не охотилась вместе со старшим из деверей. Теперь старшим... Мысли о Финне снова испортили девушке настроение. Она нахмурилась и вынырнула из своего сознания. Острый слух уловил, что рабыня снова начала движение. Коул подобрался и принюхался. Он был готов сорваться с места, но хотел дать женщине фору, чтобы она отошла как можно дальше, ведь он был очень быстрым. – Точно не хочешь присоединиться? Каролина покачала головой. – Развлекайся и оставь мне на глоток, но не затягивай, пожалуйста, – девушка подняла глаза к небу, напоминая, что ей нужно притворяться ночным жителем. Приближался рассвет. – Я хочу кое-что обсудить до твоего отъезда. Пока она говорила, Коул уже встал и, придерживаясь за ствол дерева, неотрывно смотрел в том направлении, куда побежала его жертва. До границы леса оставалось не так уж далеко, но ему хотелось, чтобы она ее достигла. Молодой человек повернулся и низко поклонился с задорной улыбкой. – Как прикажете, фрау Каролина. Стоило Каролине моргнуть, как он исчез, превратившись в тень между деревьями. Девушка едва заметно улыбнулась словам деверя. Это ощущалось как извинение за то, что он назвал ее «фройляйн». Это ощущалось более... правильно. Каролина подняла руку и, вытянув из-под платья языческий медальон, вжала его в ладонь до покраснения. Ей искренне хотелось разобраться с тем, что происходит в замке, но девушка напомнила себе, что это не главная ее цель. Находясь вдали от Клауса, не наблюдая за тем, как он сходит с ума, Каролине становилось все сложнее помнить о том, насколько ему тяжело. А ей нельзя было забывать. Вдалеке послышался крик. Каролина сделала глубокий вдох и выдохнула, подняв голову к ясному, покрытому звездной сетью, небу. Еще через мгновение она бросилась в ту сторону, куда ушел Коул. Пульс женщины замедлился, и девушка успела сделать всего несколько глотков прежде, чем сердце полностью остановилось. Каролина вскинула голову и облизала губы, но струйка крови все равно проскользнула с клыка на нижнюю губу и дальше, по подбородку. Она сделала шаг назад и провела пальцем по лицу, стирая кровь. Коул отпустил рабыню, и она рухнула на землю бледным, безжизненным телом. – Так о чем пойдет разговор? – переступив через труп, спокойно спросил деверь. Вокруг его рта остались бордовые разводы, и девушка скривилась, показав пальцем область на своем лице. Коул закатил глаза и вытер кровь рукавом. – Ты уезжаешь, а мне надо чем-то заняться, чтобы не сойти с ума. – И как ты справлялась с этим раньше? – молодой человек покрутил пальцем у виска показывая, что конкретно имеет в виду. – Играла в шахматы. – Уверен, у них найдется доска и фигурки. Каролина усмехнулась и подняла брови. – Я уже начала играть. Коул нахмурился, погрузившись в размышления. Некоторое время они шли в тишине, а затем молодой человек сокрушенно покачал головой и взглянул на невестку с осуждением пополам с восхищением. – Не могу сказать, что мне приятно быть фигурой на твоей доске. – По крайней мере, твой потенциал выше пешки. – Допустим. Значит, дело было не в охоте? – И в ней тоже. Ты знаешь, я могла бы сделать это в случае крайней необходимости. Сейчас же, это заложило хороший фундамент. – Они это делают? Ограничивают доступ к крови? Каролина неоднозначно покачала головой. – В некотором роде. Не знаю, как это происходит в замке, но здесь, в лесу, те кто старше ограничивают тех женщин, которые младше и слабее. У меня уже есть четыре имени. Неожиданно Коул остановился и повернулся к девушке. В его лице она заметила сомнение, что не было свойственно молодому человеку. – Уверена, что хочешь влезть в это? – Почему я не должна? – Каролина скрестила руки на груди. – Они под защитой здесь. Больше, чем будут где-либо еще. Они скрыты от солнца, от людей, любых возможных охотников, живут среди своих и имеют постоянный и безопасный доступ к крови. Это не такая уж большая плата за все блага. Они ведь могут уйти, но не делают этого. Это их выбор. Их много, они сильны, но никто не жалуется, а значит, всех все устраивает. Едва ли мне нужно тебе это объяснять. Так зачем баламутить чистую воду? – Стоячую воду. – Что? – Стоячую воду. Она не чистая. Если немного взболтать, поднимется чудовищно много грязи. Я собираюсь поднять эту грязь и вынести на берег. – В очередной раз: зачем? Каролина нахмурилась. Коул выглядел серьезным, и девушка не могла понять: неужели он действительно думал то, о чем говорил? Неужели не понимал ее мотивы? – Они свободные люди. Как мы. – И они сделали свой выбор, – продолжал давить деверь. – Что, если бы кто-то сделал это с Ребеккой? Или со мной? Тогда, когда мы еще были людьми и были слишком слабы, чтобы защититься? Что бы случилось дальше? В глазах Коула вспыхнул гнев. – Кровная месть. Ты и сама это знаешь. – Эти женщины свободны. И слабы по сравнению с теми, кто властвует над ними. Здесь нет создателей большинства из них, они пришли со стороны. Как сироты. Кто будет отстаивать честь свободной женщины, если у нее нет отца и братьев или мужа? – Какая к черту честь, Кэр?! – неожиданно вспыхнул Коул, – они не девицы! – Это не значит, что у них не должно быть выбора! – закричала Каролина. – Они не рабыни! Не служанки! Они такие же бессмертные, свободные и равные нам! Слабость – не повод для унижения! Ты говоришь, что они сделали выбор, но разве у них он есть?! Они напуганы! Почему они обязаны платить не только своим трудом, но и достоинством за безопасное проживание?! – Потому, что это право сильного! – рыкнул в ответ Коул. – Проснись, Кэр, это мир, в котором мы живем уже сто лет! Правила устанавливает тот, кто сильнее. – В таком случае их буду устанавливать я! Яростный крик пронесся по лесу и эхом затих где-то между деревьев. Небо начало светлеть, предвещая рассвет, а значит у них оставалось совсем мало времени для диалога. Молодой человек хмыкнул и покачал головой. – А что потом? Что будет с ними, когда ты уедешь? Уберешь одну грязь, возникнет другая. Напишешь закон, – кто-нибудь его нарушит. Если хочешь поиграть в справедливого судью, так и скажи, я поверю, – деверь развел руками, – но не притворяйся, что тебе на самом деле есть дело до судьбы этих женщин. Лицо Каролины исказилось от злости и отвращения. Она сделала шаг вперед, но Коул не сдвинулся с места. Он был выше, ощутимо выше ее, и поэтому движение девушки едва ли выглядело угрожающим. – Ты прав только в одном, Коул, – жестким, непререкаемым тоном заговорила Каролина, – я не могу оставаться здесь и следить за порядком. Но я могу показать пример. Я могу научить их сражаться. Что-то мелькнуло в глазах Коула. Эмоция, которую девушка не успела разобрать. Если бы ее попросили сделать ставку, то Каролина предположила бы, что это было уважение. – Мы не останемся здесь на достаточное количество времени, чтобы они побороли страх и смогли постоять за себя, – неожиданно тихо и спокойно заметил деверь. – Я вынесу мусор, покажу пример и дам им время обдумать это и принять решение. После, любое решение действительно будет их выбором. Я не нянька им и не собираюсь ею становиться, но я не стану закрывать глаза на это дерьмо, пока оно происходит под той же крышей, под которой я живу! – Если Клаус найдет способ себя убить, я женюсь на тебе, – внезапно заявил Коул. Каролина покачала головой и усмехнулась, уже не удивляясь несвоевременной шутке. – Ты упустил свой шанс сто лет назад, братишка. Итак, я достаточно широко ответила на твой вопрос? Коул кивнул и бросил быстрый взгляд на небо. – Что мне нужно делать? – Первым ходом было показать, что из-за ссоры ты ограничиваешь меня в доступе к крови. Это обычное для них поведение, поэтому они подумают именно об этом. Перед отъездом ты должен как-нибудь невзначай сообщить мужчинам в замке, что устал от меня. – Хочешь подставиться? – молодой человек нахмурился. – Переживаешь за меня? – на лице Каролины появилась широкая улыбка, а в глазах сверкнуло веселье. – Скорее переживаю, что дело закончится оторванными конечностями и раскрытием твоей личности. Девушка закатила глаза. – Я вполне способна сдерживаться. В любом случае, все, что будет происходить после – моя забота. Твое дело – дать им идею. – Ты не получишь честного суда. Каролина вскинула брови. – Спорим? Коул с готовностью протянул вперед руку, и девушка тут же ее пожала. – Я в нетерпении.

***

Первое время после того, как Коул уехал, ничего не происходило. Никаких признаков войны. Никаких разговоров о пропавших и убитых. Никакого страха. Девушка сделала вывод, что большинство жителей крепости даже не знали о том, что происходит. Каролина присоединилась к работе в замке, замечая, что среди женщин есть своя иерархия и то, что можно было бы назвать кругами общения. Три женщины, одну из которых Каролина видела занимавшейся сексом в лесу, вероятно были аристократками в прошлой жизни, потому что их поведение и высокомерное отношение к остальным не подходило личности простого человека. Более того, эти женщины явно были обращены давно. Сильные и уверенные в себе они не подвергались насилию в стенах замка. В отличие от оставшихся пяти. Среди них Каролина точно знала про Илму и Аделайн. От Гретты пахло страхом в ночь охоты, но она осталась в замке, и девушка не могла сказать наверняка, была женщина изнасилована или нет. Оставалось еще двое. Те самые две женщины, которые вместе возвращались из леса. Тогда они были спокойны, но в стенах замка Каролина ощущала исходящее от подруг напряжение. Она продолжала наблюдать. Снова и снова девушка мысленно возвращалась к диалогу с Коулом. Он не был не прав. В современном мире выбор этих женщин был логичным и обоснованным, и это действительно был их выбор. Но Каролина родилась и выросла в совершенно другой культуре. В обществе, где женщин уважали. Она не могла сказать, что насилия тогда не существовало, но, по крайней мере, у женщин было больше шансов на справедливый суд. В этом мире женщина ничего не значила. Их использовали как инструменты для совершения сделок или продавали в рабство, чтобы получить монету. Единственной целью женщины было рождение детей и продолжение рода. Что может такое общество сказать о женщине, не способной родить? Кем были обращенные в глазах мужчин, рядом с которыми они жили? Удобным инструментом для удовлетворения потребностей. Какое-то время Каролина задавалась вопросом: почему они? В замке были рабыни, на них охотились и их насиловали. Почему не насиловать только их? Девушка предположила, что рабыни слишком легко и быстро ломались, в то время как причинить физический вред обращенным было намного сложнее. Если мужчины не сдерживались, то только бессмертные женщины могли выжить после их нападения. Ланзо мог дать негласное согласие, чтобы не портить товар. В конце концов, они охотились на рабов лишь раз в неделю, а все остальное время пили из них осторожно, сохраняя в живых как можно дольше. Это было практично. Каролина скривилась и, не рассчитав силы, порвала нить, которую удерживала пальцем, пытаясь провести через петлю. Девушка зашипела, обращая на себя внимание других женщин в помещении. – Похоже, вам не знакома эта работа, – тихо сказала одна из них, сидевшая ближе всех, и мягко улыбнулась. Каролина вспомнила, что ее звали Софи. Софи и Фрид были подругами, они всегда держались вместе. Иногда девушка задавалась вопросом: были ли эти женщины знакомы друг с другом до обращения? Они казались слишком близки. Каролина неловко улыбнулась. – Вы меня поймали. Я очень давно... – тут девушка споткнулась, осознавая, что с точки зрения долгожителей, ее притворное «давно» могло почти ничего не значить. В конце концов, она не могла сказать, что не делала этого уже больше ста лет! – ...не вязала, – едва слышно закончила Каролина, отбрасывая лишние мысли. – Позволите задать вопрос? – продолжила говорить Софи. Девушка заметила, что Фрид бросила на подругу странный взгляд, но не похоже, чтобы он был предупреждающим. – Конечно. – Кем вы были... – женщина замялась, – до. Казалось, в помещении наступила абсолютная тишина. В широкие окна лился лунный свет, а на стенах чадили факелы, создавая достаточное освещение для работы. Внимание всех женщин в комнате было приковано к Каролине. – Вы не обязаны отвечать! – тут же смутилась Софи, не ожидавшая такой длинной паузы. – Никто не вынудит вас говорить о прошлом, если не захотите! Девушка слабо улыбнулась. Любопытство разгоралось, но истина была в том, что Каролина не знала, какое мнение успели составить о ней эти женщины. Что они уже заметили? – А кем, вы думаете, я могла бы быть? – спросила девушка, пробегаясь по заинтересованным лицам. Аделайн фыркнула и отвернулась к своей работе, показав, что не заинтересована в продолжении диалога. Три женщины аристократки молчали, но продолжали наблюдать. Гретта несмело подняла голову от своего вязания, но, столкнувшись взглядом с Каролиной, то ли смутилась, то ли испугалась и быстро опустила глаза. Первой вступила в игру Софи. – У вас манеры дворянки, – задумчиво пробормотала женщина. Каролина заметила, что ни одна из аристократок не высказалась против. Все же, благородство въелось под кожу девушки за те сто лет. Она не кивнула, а просто продолжила ждать другие варианты. – И вы знакомы с херром Коулом. Вы точно из благородных. Аделайн снова фыркнула, привлекая внимание. Не отрываясь от работы, девушка бросила через плечо: – У нее мозоли на руках. «Как у крестьянки». Она не добавила это, но окончание фразы повисло в воздухе, заставив остальных женщин чувствовать себя неловко. Каролина повернула руки ладонями вверх и взглянула на грубую, стертую кожу. Это то, что им с Ребеккой никогда не скрыть и не исправить. Тем не менее остальные восприняли жест девушки, как нежелание что-то скрывать. Невольно она показала им, что не стыдится своих мозолей. – Она слишком образована для крестьянки, – неожиданно заявила одна из аристократок. Когда внимание перешло к женщине, та пояснила: – я слышала, как они говорили на латыни с херром Коулом. Каролина задумалась, а затем вспомнила пару фраз, которыми они с деверем обменялись в качестве шутки. Удивительно, что кто-то это заметил. – Что ж, – тихо заговорила девушка, задумываясь о том, с чего начать историю. Краем глаза она заметила, что даже Аделайн замедлила работу, явно прислушиваясь. Каролина мысленно усмехнулась и медленно начала рассказ, ловко сплетая паутину из правды: – я была старшим ребенком в богатой семье. Я жила спокойно и счастливо, пока однажды, буквально за одну ночь, не потеряла всех, кого любила. Это было неожиданное нападение. Я чудом спаслась, но, когда пришла в себя, то обнаружила, что на мили вокруг не осталось ни одного живого человека. Признаюсь, я не знала даже, в каком направлении двигаться, чтобы найти ближайшую деревню. Я понимала, что вынуждена буду остаться дома... На какое-то время. Вокруг было так много трупов, я не могла просто оставить их гнить, поэтому начала копать. Я копала могилы несколько дней, вот откуда мозоли. А затем меня нашли Майклсоны, – девушка мягко улыбнулась воспоминанию о том, как впервые встретила мужа. Тогда Каролина и представить не могла, что этот подозрительный молодой человек, ворвавшийся в ее дом, станет самым важным человеком в ее мире. – Можно сказать, они спасли меня, приняли в свою семью. На некоторое время наступила тишина, полная скорби и сожаления. Девушка погрузилась в расплывчатые воспоминания, пытаясь найти среди них хоть одну четкую деталь, хотя знала, что это бесполезно. – Мне жаль, – послышался голос Софи. – Простите, что вынудили вас вспомнить об этом. Каролина вынырнула из собственных мыслей. Взглянув на собеседницу, она мягко улыбнулась и покачала головой. – Все в порядке. Мое сердце уже не болит. Это было правдой. Рассказывая свою историю впервые за очень долгое время, девушка вдруг поняла, что не чувствует почти ничего. То горе, которое когда-то сжирало ее заживо, полностью растворилось в тумане прошедших десятилетий, оставив после себя только разруху и пепел. Каролина больше не чувствовала боли. Она лишь чувствовала сожаление, что не может вспомнить ни одного лица из тех, кого знала, будучи человеком. Больше всего она хотела бы вспомнить лицо брата, но в конце концов, представляла на его месте Коула, только со светлыми волосами и голубыми глазами. Стал бы он таким же высоким? Девушка покачала головой, отбрасывая лишние мысли.

***

Она бежала по лесу. Она не убегала. Она искала. Каролина ловко перепрыгивала через поваленные деревья и широкие корни. Шишки хрустели под ее ногами, когда девушка вминала их в землю. Ее высокие, мужские ботинки были заляпаны грязью, а бриджи покрыты дорожной пылью. Она бежала уже несколько часов. Девушка пыталась уловить нужный запах, но среди дождевой свежести леса она находила только запахи дичи. Мыши прятались по норам. Птицы срывались с веток. Ежи сворачивались в защитной позе. Олени стремглав уносились прочь, а кабаны не решались броситься на превосходящего по силе хищника. Она искала волка. Девушка не чувствовала его запаха, хотя была уверена: он где-то в лесу. Где-то совсем близко. Каролина продолжала бежать, не ощущая усталости, не замечая, как ночь сменялась рассветом. Чувство тревоги пронеслось по ее венам при виде светлеющего неба. Ей нельзя было оставаться в лесу днем. Нужно вернуться. Но волка нигде не было. Девушка резко остановилась, схватившись рукой за ствол дерева, чтобы притормозить себя. Каролина глубоко вдохнула и закричала так громко, что сама чуть не оглохла. Эхо разнесло ее голос среди деревьев и медленно затихло в глубине леса. «Где ты?». Волк не откликнулся. Она была одна. Каролина проснулась с чувством опустошения. Она долго лежала в тишине, не желая даже пошевелиться. Сердце болело, а сон ускользал, и девушка знала только, что потеряла нечто важное, но не могла вспомнить что. Коул уехал три дня назад. Каролина присматривалась к женщинам и мужчинам в замке. В ее голове крутились различные планы. Если бы на нее напали за время отсутствия деверя, то это было бы самым простым и удачным исходом, однако Каролина была готова и к тому, что местные мужчины не решатся покуситься на возлюбленную Коула. Даже если он от нее устал. Впрочем, у нее еще оставались ходы. Остановившись около арочного окна в коридоре, девушка выглянула на улицу, где в свете факелов один из мужчин учил Сигберта владению мечом. Некоторое время она наблюдала, как снова и снова оружие вылетало из рук мальчика от слишком мощных ударов противника, – у мужчины не получалось сдерживать силу. Первым планом Каролины было вынудить кого-то из насильников напасть на нее в отсутствие деверя. Фундамент был заложен: показать, что они с Коулом все еще в ссоре во время охоты, затем дать знать, что он не расстроится, если кто-то присмотрится к его спутнице. Однако этого оказалось мало. Девушка заметила, что все нападения совершались на молодых обращенных, на самых слабых, однако никто в замке не знал, какой у нее посмертный возраст. Необходимо было показать, что она слаба. Вторым планом Каролины было вмешаться во время нападения на другую женщину, а затем убедить ее дать показания. Этот план был сложнее, ведь требовал содействия жертвы, а значит – ее доверия. Это не могла быть, например, Аделайн – она слишком горда и не позволила бы помочь себе. Каролина рассматривала Илму и Гретту, как два самых удачных варианта, но она пока не знала их личных историй. Из них двоих к Гретте подобраться было проще. У нее был сын. Меч в очередной раз вылетел из рук Сигберта, и Каролина, перекинувшись через парапет, с улыбкой крикнула вниз: – Позволите присоединиться? Ее звонкий голос привлек внимание всех людей во дворе, но девушка притворилась, что не заметила этого. Когда мужчина, тренировавший Сигберта, неуверенно кивнул, она ловко перемахнула через парапет. Позже, заметив округлившиеся глаза Гретты, которая наблюдала за сыном и, конечно же, услышала девушку, Каролина подумала, что прыжок был не самым разумным вариантом. Женщина искренне испугалась за нее, а затем удивилась, когда девушка мягко опустилась на землю. Каролина вдруг вспомнила, как много времени потребовалось ей самой, чтобы узнать о способностях собственного тела. Девушка утешила себя мыслью о том, что это не было чем-то необычным для обращенных, – все они так умели. Она уверенно подошла к замершему на тренировочном поле мужчине, слегка наклонилась и с вопросом в глазах потянулась к рукояти меча. Его пальцы разжались, и Каролина забрала оружие, мягко улыбнувшись. Мальчик, тем временем, поднял свой меч с земли и вернулся в исходную позицию. – Зачем ты учишься владению мечом, Сигберт? – спросила девушка, делая шаг к ребенку. – Я хочу стать рыцарем! Каролина бросила быстрый взгляд в сторону Гретты и успела заметить боль в глубине ее глаз. Сигберт не мог стать рыцарем, никогда не сможет, но мальчику нужна была цель в жизни. Поэтому девушка спокойно кивнула. Облегчение проскользнуло на лице Гретты. – Сразишься со мной? – спросила Каролина, заметив, что Сигберт держит меч опущенным, словно сомневается. – Женщины не должны сражаться, – нахмурившись, заявил мальчик, вызвав несколько улыбок и смешков. – Как же мне защищать себя, если на меня нападут? – Вас защитит херр Коул! – словно это самая очевидная вещь на свете, уверенно произнес Сигберт. – Он сильный! – Но его здесь нет. Девушка буквально чувствовала, как обратились в ее сторону взгляды многочисленных хищников. Более удачного стечения обстоятельств нельзя было представить. Каролина сделала несколько шагов к мальчику и присела напротив него, опираясь на меч. – Знаешь, херр Коул рассказывал мне истории о прошлом. Он говорил, что в давние времена, больше сотни лет назад, женщины воевали наравне с мужчинами. – Но женщины слабее мужчин! – с детской непосредственностью возмутился Сигберт. Каролина улыбнулась. – Это так, но то, что ты слаб, не значит, что ты не можешь победить, – взгляд девушки невольно стрельнул в сторону Гретты, замечая, что она прислушивается к диалогу. – Это всего лишь значит, что не стоит бросаться в лобовую атаку, – Каролина постучала пальцем по виску, – надо быть хитрее. – Она опустила руку и наклонила голову вправо, – так что, хочешь, чтобы я научила тебя тому, чему меня научил херр Коул? Как сражались воины в давние времена? Сигберт с энтузиазмом начал активно кивать головой. Девушка улыбнулась и поднялась, отступая на несколько шагов назад. Они успели собрать зрителей. Гретта явно беспокоилась, не будучи уверенной, что Каролина сможет вовремя среагировать и не ранить ее сына. Сама же девушка сосредоточилась на том, чтобы ограничить свои силы до уровня молодого обращенного. Это не должно было стать чем-то большим, чем просто урок. Это было хорошо просчитанной частью плана, и Каролина контролировала каждое слово и каждый жест. Прошло совсем немного времени, прежде чем девушка вдруг осознала, что начинает получать удовольствие от происходящего. Сигберт хмурился. Он выглядел сосредоточенным и серьезным, но, следуя указаниям Каролины, больше ни разу не потерял меч. Гретта расслабилась и даже начала улыбаться. Свет от факела озарил светлые волосы мальчика, когда девушка загнала его ближе к стене замка. На мгновение Каролина сбилась с мысли. Ее словно ослепило. Так мог выглядеть Акке, если бы она вызвала его на бой. Так мог выглядеть ее сын, если бы она учила его сражаться. Это было секундное помешательство, но его хватило, чтобы девушка пропустила удар. Боль быстрой и резкой вспышкой пронзила бок Каролины. Меч Сигберта вошел в ее тело не встретив сопротивления, как в теплое масло. Девушка услышала крик и запоздало осознала, что он вырвался из ее горла. Нет, не только из ее. Вскрикнула и вскочила Гретта, но не решилась приблизиться. Мальчик в ужасе отпустил рукоять, и Каролине пришлось схватиться за лезвие, когда тяжесть меча потянула ее к земле. Голоса на площадке затихли, а затем, словно разбуженный улей, все пришло в движение. Каролина вытащила меч. Он зашел неглубоко. Это было ничем по сравнению с болью, которую девушка испытала, когда Клаус пронзил ее сердце. Мысли в голове летали невероятно быстро. Все, что произошло можно было использовать, поэтому Каролина упала на колени и приложила пальцы к боку, словно находилась в шоке и не могла поверить, что подобное случилось. Горячая кровь пропитала одежду. Она прижимала рану, хотя знала, что под одеждой та уже затянулась. Так сделал бы человек. Или тот, кто недавно был человеком. Каролина закрыла глаза и судорожно перевела дыхание, вспоминая момент, когда Клаус прыгнул со стены. Ей нужно было притвориться напуганной. Ей нужно было, чтобы окружающие хищники почувствовали запах страха. Запоздало девушка вспомнила, что по-настоящему напуганными в этот момент были Сигберт и Гретта. Вынырнув из потока мыслей, Каролина открыла глаза и с беспокойством уставилась в побледневшее, полное откровенного ужаса лицо ребенка. – Ты молодец, – спокойно произнесла девушка, улыбнувшись через силу. – Эй, парень, все в порядке, – она махнула рукой, – иди сюда. Сигберт бросил быстрый взгляд на мать и, сжимая руки, неуверенно приблизился. Каролина протянула вперед пальцы, не испачканные кровью. – Дай руку. Стоило мальчику осторожно коснуться ее пальцев, как девушка притянула его к себе и приложила маленькую ладошку к месту, куда попал меч. Сигберт вздрогнул, но не вырвался. – Все в порядке, видишь? Раны нет. Это странным образом напомнило Каролине, как она убеждала мужа в том, что он не причинил ей вреда. Горечь подкатила к самому горлу, не позволяя вздохнуть. Как бы ей хотелось, чтобы хотя бы раз за долгие годы кто-то сказал ей эти два простых слова. Все в порядке.

***

Каролина бежала по лесу. Она всегда бежала, хотя не знала направления. Она продолжала искать. Было темно, настолько темно, что даже ее острое зрение едва различало образы деревьев, сплетающихся между собой, подобно диковинному орнаменту. В некоторых местах они создавали непроходимый барьер, и девушке приходилось искать пути обхода. Она принюхалась, но кроме запахов приближающегося дождя, не обнаружила в лесу ничего. Совсем ничего. Ни единого бьющегося сердца, ни единой спрятавшейся в листве мыши. Волка, которого она искала, здесь тоже не было. Небо становилось все темнее, и вдалеке послышался гром. Молния яркой вспышкой озарила лес, на мгновение показав Каролине темную фигуру неподалеку. Свет пропал, и девушка напряглась. Может, ей показалось? Инстинкты клокотали об опасности, и жуткое чувство тревожности поселилось где-то в груди Каролины. Нужно выбираться отсюда. Она попыталась сделать шаг назад и споткнулась о корень дерева. Внезапно они оказались повсюду. Корни, как живые лозы, обхватили ее руки и ноги, прижимая к земле. Страх накрыл девушку с головой. Она пыталась бороться, но что-то тяжелое придавливало сверху, не позволяя двинуться. Воздуха не хватало. В панике Каролина начала мотать головой, в надежде заметить в кромешной темноте что-то, хоть что-то, что поможет ей выбраться. Мощный громовой раскат пронесся по небу, врезаясь в барабанные перепонки девушки. Она еще раз дернула головой и почувствовала, как тяжесть на ней слегка качнулась. Каролина зажмурилась. Дышать было нечем. Ливень бил в ставни. Ливень? Осознание, как ушат ледяной воды, окатило девушку, вынудив ее широко распахнуть глаза. За окном бушевала гроза, а в комнате было так темно, что Каролина едва рассмотрела мужскую фигуру, навалившуюся на нее всем телом. Мысль о том, что ее план сработал, на мгновение заставила девушку ликовать. А в следующее мгновение она почувствовала руки на внутренней стороне своих бедер и, отупевшим от шока сознанием поняла: ее пытаются изнасиловать.