Любовь – это обещание

Сознание медленно выплывало на поверхность словно из-под толщи воды, но тело еще не было способно шевелиться. Вначале чувствительность вернулась к кончикам пальцев на руках и ногах, – они едва заметно вздрогнули от непроизвольного сокращения мышц. Затем пришли воспоминания о боли. Каролина чувствовала чье-то присутствие рядом с собой, но пока не способна была двигаться. Ее нос не различал запахи с привычной точностью, и от осознания этого простого факта на девушку накатила мощная волна паники. Она была беззащитна перед этим незнакомцем. Он заметил, что она очнулась? Что он сделает, когда заметит? Каролина старалась контролировать дыхание, но ее сердце само собой ускорило ритм. Щупальца липкого ужаса облизывали позвоночник. Девушка пыталась услышать знакомый звук – спутник всех ее кошмаров. Скрежет когтей. Мягкое касание лап по каменному полу. Его не было. Ее волка здесь не было. Каролина захлебнулась отчаянием. Это был не сон. Но что тогда случилось? Что случилось? Почему она не умерла? Каролина была уверена, что умерла. Где Ник? От последней мысли сердце забилось так быстро, что его должно было быть слышно даже на другом конце комнаты. Что случилось с семьей? На них напали. Охотники? Или Майкл? В голове девушки крутилось так много вопросов, подгоняемых ужасом и паникой, что воспоминания о свалившемся на ее голову знании отошли на задний план. Она подумает об этом позже. Вначале – семья. Каролина пыталась вкладывать силу в руки и ноги, но те не желали шевелиться. Она отчетливо слышала биение собственного сердца, то как бегала по венам кровь. Хотелось пить. Губы ощущались сухими и потрескавшимися, когда девушка попыталась их облизать. В следующее мгновение воздух рядом с ней всколыхнулся, и в ноздри Каролины проник знакомый запах. Она готова была расплакаться от облегчения. Клаус сел рядом с девушкой и положил ее голову себе на колени, дрожащими руками поглаживая лоб и спутавшиеся волосы. Каролина почувствовала запах крови. Человеческой крови. – Ты жива. Ты в порядке. Приходи в себя, любовь моя, – с нескрываемым отчаянием в голосе шептал мужчина, и Каролина чувствовала, как колеблется воздух от его покачиваний вперед-назад. Казалось, прошла вечность, прежде чем она смогла поднять руку и коснуться ею лица мужа. – Я тебя не оставлю, – смогла прохрипеть девушка первое, что пришло в голову. Она не умерла. Она не могла умереть и оставить его. Не могла... Ужас снова накрыл Каролину от осознания того, как близко она была к смерти. Ее трясло, к горлу подкатывала тошнота. Воспоминания о смерти от клинка Майкла стали яркими и четкими и снова терзали мысли девушки, напоминая ей о том, что она потеряла. Каролине казалось, что она лежит на полу дома Майклсонов. Что смотрит в пустые, мертвые глаза Клауса. Что из нее вытекает жизнь. Ее жизнь. Жизнь ее ребенка. Девушку начало трясти, и Клаус приподнял ее, прижимая спиной к своей груди, обнимая и раскачивая, словно успокаивал ребенка после кошмара. Каролина не могла думать. В ее голове царил полнейший беспорядок от множества мыслей, чувств, воспоминаний и новых знаний. Медленно возвращалось обоняние. Кровь была повсюду. Каролине не нужно было крутить головой, чтобы понять это. Кровью пропах весь дом, и на милю вокруг не было слышно биения ни одного человеческого сердца. Девушка сжала обхватившие ее руки мужа и облегченно выдохнула. Они живы. Они в безопасности. Только тогда Каролина начала плакать. Это было выше нее, выше ее способности к контролю. Эмоций было так много, что не выпусти она хоть часть, то непременно сошла бы с ума, поэтому первым девушка решила отпустить страх. Объятия Клауса стали крепче, но она не стремилась вырваться. Каролина рыдала навзрыд, позволяя боли уходить вместе со слезами и скорбным воем. Боль от клинка, казалось, навсегда запечатлелась в ее сердце. Это невозможно было забыть. Невозможно было просто пережить и двигаться дальше. Она снова была беспомощной! После всего, что они пережили. После всех полученных сил и жизненного опыта, этого снова было недостаточно! Каролина выла и била ногами по кровати с отчаянием раненного зверя. Руки Клауса крепко удерживали ее на месте даже, когда от силы ударов под ними рухнула кровать. Он понимал. Она знала, что он понимал, и от этого становилось совсем немного легче. Каролина не была уверена в том, сколько длилась ее истерика. В какой-то момент в комнату влетел Элайджа. Его длинные волосы были взлохмачены и частично закрывали лицо. Глаза со страхом и безумием бегали по помещению в поисках противников. Наконец, они остановились на замершей в бессилии Каролине, двинулись дальше, пересекаясь с мрачным взглядом Клауса. –  Ребекка приходит в себя, – сообщил Элайджа. Девушка почувствовала, как напрягся за ее спиной муж. Он коснулся губами ее виска и бережно выпустил из объятий, убедившись, что Каролина не упадет на пол. Мгновение, и мужчина размытым пятном покинул комнату. Ей потребовалось несколько секунд на осознание. –  Дура! – раздался яростный крик на другом конце дома. Девушка вскинула глаза на обеспокоенное лицо Элайджи, а затем на неловких руках попыталась подняться с кровати. Ноги подкашивались, почти сразу же Каролина споткнулась о чье-то тело, шлепнув ладонями по крови, которая растеклась по каждому сантиметру пола. У девушки не было времени задуматься об этом. Она вскочила так быстро, как позволяло обессиленное тело, и рванула в ту сторону, откуда раздавался голос мужа. Элайджа, бросившийся было на помощь, когда невестка споткнулась, отошел в сторону, пропуская ее, а затем побежал следом. Каролина резко затормозила перед комнатой, откуда раздавались голоса. Ее ступни проскользнули по луже крови, и девушке пришлось опереться о дверной косяк, чтобы не упасть. Ее взгляду предстала мрачная картина: Коул изо всех сил удерживал Клауса, который орал и ругался на сжавшуюся в постели сестру. Ребекка дрожала, собравшись в клубок, подтягивая к себе покрывало, словно оно могло послужить щитом от ярости брата. Босые ноги боровшихся мужчин чавкали в луже крови, собиравшейся от прибитого мечом к двери тела Александра. – Бесполезная дура! – Пошел к черту, Ник! – орала в ответ Ребекка. Она избегала смотреть на дверь. Избегала смотреть на брата, от гнева которого едва ли не дрожали каменные стены дома. Каролина боялась представить, что произошло бы с сестрой, если бы Коул не удерживал Клауса. Поэтому заметив, что деверь начинает сдавать позиции, девушка бросилась вперед и обняла дрожащую девушку. Ощущения были такие, словно на нее все еще влияла вербена, потому что сил было слишком мало. Возможно, именно поэтому Коул не мог бороться с Клаусом. – Скажи, что узнала хоть что-то, или Богом клянусь, Бекка, я верну этот кинжал в твое сердце! – Давай! – сорвалась Ребекка, пытаясь оттолкнуть от себя сестру и рвануться к брату, но та держала слишком крепко. – Давай, сделай это, ублюдок! Клаус сорвался. То ли от упрямства и злости сестры, то ли от слова, слетевшего с ее губ совершенно бездумно. Коул не смог справиться с братом, рванувшим вперед с мощью, которую до этого он явно сдерживал. В руке Клауса сверкнул клинок. В ту же секунду Каролина повернула голову, выпустила клыки и зашипела на мужа. – Достаточно! – ее рык надорвал сухое горло. Все застыли. Грудь девушки вздымалась от частого дыхания, руки дрожали то ли от нервного перевозбуждения, то ли от слабости. Ребекка начала плакать и изо всех сил прижалась к сестре. Каролина по привычке стала гладить спутанные светлые волосы девушки. Ее лицо все еще было обернуто через плечо к мужчинам, а глаза выхватывали различные детали, которые девушка не замечала раньше. Кровь, залившую сорочку Клауса. Дыры в сорочках Элайджи и Коула ровно в том месте, где находится сердце. Финна в комнате не было. Каролина прислушалась и не смогла найти его сердцебиение в доме. Где Финн? Ее глаза в панике устремились к серым глазам мужа, и за пеленой ярости она не обнаружила в них страха. Финн не был мертв. Она поняла это, почувствовала, пусть даже и не желала признавать, что это лишь надежда. Клаус опустил клинок и сделал шаг назад, не отрывая хищного, внимательного взгляда от лица жены. Казалось, только это сдерживает его от нового порыва ярости. Поэтому Каролина продолжала смотреть. – Что произошло? – уже более спокойно спросила девушка, не пресекая зрительного контакта с мужем. Ее клыки втянулись в десны, Ребекка все еще дрожала и всхлипывала в руках сестры. Элайджа поднял руку. Каролина догадалась, что его пальцы держали небольшой клинок тонкой работы, такой же, как был в руках Клауса. – Мы недооценили противника, – тихо сказал мужчина. – Вот этим всех нас погрузили во что-то вроде... Сна. Все равно что смерть, но, если вынуть его, мы оживаем. – Хотя, похоже, это не касается Ника, – подняв брови устало произнес Коул. Все в комнате знали, почему клинок не сработал. Или догадывались. Клаус не был таким как они. Не совсем. Похоже, Эстер не удалось полностью подавить его волчью половину. Каролина вдруг осознала, что происхождение мужа стало единственным, что спасло семью. Если бы он не был волком, здесь для них бы все закончилось. Эта противоречивая мысль ворочалась в голове девушки, не желавшей признавать тот факт, что то, что она помогала Эстер запереть, стало тем, что спасло ей жизнь. Каролина протянула руку и, не отрывая взгляда от глаз мужа, осторожно забрала оружие из его пальцев. – Это все, что нужно? Погрузить клинок в сердце? – спросила девушка, наконец решаясь перевести взгляд на деверей. – Нет, – послышался тихий голос с совсем другой стороны. Каролина повернулась и уставилась на сестру, поспешно вытиравшую слезы. Ребекка потянулась к столу у постели и взяла с него стеклянный сосуд, заполненный белым порошком. – Он опустил в него клинок перед тем как... – девушка не смогла закончить предложение. – Это пепел. Каролина свободной рукой взяла у сестры сосуд и потрясла перед глазами. Пепел. Только одно могло оказать на них влияние подобное смерти. Это явно был пепел белого дуба. Девушка осмотрела каждое лицо в комнате. Все они поняли, что это такое, и теперь задавались одним и тем же вопросом: как пепел от дерева, сгоревшего более сотни лет назад на другом континенте, оказался у охотников? – Это и есть то оружие, о котором говорил Александр? – нетерпеливо спросила Каролина, повернувшись к сестре. Взгляд каждого в комнате был прикован к Ребекке, которая покачала головой, уставившись в простыню. Клаус зашипел, и Каролина бросила на него мрачный предупреждающий взгляд. «Не смей!», – мысленно передала девушка. Убедившись, что муж не сдвинется с места, она снова обратила внимание на подругу. – Он рассказал об оружии? Ребекка взглянула на сестру исподлобья. В ее глазах Каролина увидела горечь, недоверие и страх. Разбитая светловолосая девушка на кровати кивнула. Ее пальцы теребили простыню. Все терпеливо ждали дальнейших слов. – Это лекарство, – едва слышно прошептала Ребекка. – То, что может сделать таких как мы обратно людьми. На мгновение тишина в комнате стала оглушающей. Каролина задохнулась от слов подруги. Тем временем Ребекка, словно не замечая изменившейся атмосферы, неуверенно продолжила: – Их рисунки на теле и мечи. Они дополняют друг друга. Это карта к тому месту, где находится лекарство. – Рисунки? – нахмурившись переспросил Элайджа. Каролина повернулась. Деверь осматривал тело Александра на двери. Его кожа была покрыта кровью, но кроме этого на ней не было никакого пигмента. Ребекка словно только сейчас заметила изменения. Ее глаза расширились, дыхание участилось. – Она была на груди, – пораженно прошептала девушка, – и на всей левой руке. Элайджа рассматривал рукоять меча. – Получается, без рисунка меч бесполезен? Коул разочарованно поджал губы. Это знание было огромным и абсолютно бессмысленным. Девушка отложила на кровать клинок и склянку с пеплом, сжала в руках холодные пальцы Ребекки и обратила взор к мужу. Ее эмоции постепенно успокаивались по мере того, как в голове выстраивалась логическая цепочка действий. Каролина ставила вперед более срочные задачи, отодвигая на задний план все остальное. Собственные ужас, боль и тревогу она тоже подавила, чтобы те не мешали мыслить разумно. – Что с Финном? Клаус приподнял одну бровь, и его лицо исказилось насмешливой гримасой, но глаза оставались серьезными. Каролина смотрела в них так долго, что могла бы утонуть в их серой мрачности. – Он зануда. Я не вынимал клинок. Коул едва слышно хохотнул в стороне, но это звучало как-то иначе. Словно через силу. Девушка взглянула на младшего из деверей, затем на Элайджу, который с очевидным равнодушием относился к сложившейся ситуации, затем – снова на мужа. Первый шок от его слов моментально сменился пониманием. Он ведь обещал ей. «Я что-нибудь придумаю». Вот оно. То, что не позволит Финну отправится на поиски Майкла. Совестливость и стыд столкнулись в Каролине с решительностью. Она отодвинула эти эмоции. Сейчас не время для них. Позже она подумает об оставшейся в одиночестве Сэйдж, о том, что Финн мог научиться наслаждаться жизнью. Позже... Каролина спокойно кивнула, чем вызвала удивление всех членов семьи, кроме Клауса. Если у кого и были хорошие отношения с Финном, так у нее. Тот факт, что девушка не стала отстаивать жизнь деверя, не мог пройти мимо внимания находящихся в комнате людей. И все же никто ничего не сказал. – Есть какие-то еще вопросы, требующие срочного решения? – спросила Каролина, переводя взгляд с одного человека на другого. У нее начинала болеть голова от количества мыслей, планов и задач, а также от множества подавленных эмоций, которым не терпелось вырваться наружу. – Охотники успели наделать много шума. Их неожиданная смерть, особенно такая кровавая, повлечет разговоры, – заметил Элайджа. – Сожжем дом, – бодро высказал идею Коул, вызвав у Каролины желание закатить глаза. – Пожар, конечно же, ничуть не подозрительно выглядит, – заметила девушка. – Зато ничего нельзя доказать, – развел руками младший из деверей и улыбнулся ей той самой кривой усмешкой, что словно говорила: «Ты ведь любишь скрывать преступления в огне». Каролина подумала, что ей теперь никогда не отмыться от клейма поджигателя. Сколько бы ни прошло веков... – Я хочу похоронить Александра, –  едва слышно прошептала Ребекка. Клаус зарычал. – Ребекка! – напряженным и неодобрительным тоном заговорил Элайджа. Атмосфера в комнате накалилась. Каролина закрыла глаза, сложила указательный и средний палец и потерла ими переносицу. Головная боль не становилась слабее, а в воздухе явно оставался витать слабый запах вербены, который продолжал ослаблять их. – Я помогу Бекке похоронить Александра, вы сожжете дом, заберете Финна и вернетесь в Лукку, встретимся там. Соберем вещи и уедем, как планировали, – медленно заговорила девушка. – Действуем быстро. Сотрите слугам память о своем возвращении в замок, пусть все думают, что мы тоже погибли в пожаре, – Каролина открыла глаза и подняла взгляд к лицу мужа. – Не убивайте Сэйдж. Она не сказала ничего нового. Так или иначе похожий план выстроился в голове почти каждого из членов семьи, кроме, пожалуй, Ребекки, которая явно была не способна думать из-за многочисленных нахлынувших эмоций. Тем не менее, спокойствие и уверенность Каролины сгладили острые углы и позволили членам семьи начать двигаться. Девушка заметила, как сошлись к переносице брови мужа. – Коул пойдет с вами. Она кивнула. Коул что-то возмущенно буркнул, но не высказал особого сопротивления. Еще несколько секунд серые глаза впивались в голубые, словно стремились найти там что-то. Каролина видела в глубине его глаз не просто беспокойство, а затаившийся, ждущий, когда его выпустят на свободу, ужас. Чистейший ужас от осознания, что ее сердце какое-то время не билось. Что она была мертва... Девушка закрыла глаза, прерывая контакт. Об этом она тоже подумает позже. Молодые люди разошлись. Ребекка указала Коулу и Каролине на конкретную церковь, при которой хотела похоронить Александра. Все их действия и передвижения проходили в тяжелом молчании. Коул отказался от помощи девушек, копая яму в одиночестве. Церковь находилась в сельской местности, а деревенские, после историй о демонах, слишком боялись покидать дома. Поэтому, даже если кто-то заметил молодых людей, никто не решился бы выйти в темноту ночи. Каролина смотрела на то, как медленно углубляется яма. В ее голове мелькали совсем другие, более болезненные воспоминания. Девушка отгоняла их, словно назойливых мошек. Ребекка в оцепенении сидела рядом с телом Александра, обернутым в простыню, и перебирала травинки вблизи ступней. Каролина закрыла глаза, очистила разум от лишних мыслей и попыталась сосредоточиться на том, что испытывает в конкретный момент. Это было невероятно сложно, потому что обостренные эмоции всегда стремились пробить барьер ее самообладания. Девушка тренировалась подавлять и распределять эмоции на протяжении десятилетий. Получалось не всегда. Александр. Каролина заставила себя думать об этом мужчине не как об охотнике, что заживо сжег двух ее воспитанниц, а как о человеке с целью. Они не знали, какой точно была эта цель, однако охота на бессмертных являлась лишь дополнением к ней. Девушка задумалась о том, почему они с братьями могли ненавидеть создания ночи. Не все в семье придерживались идей Каролины о ценности жизни. Ее муж, как и Коул, были хорошими примерами обратного. Потому не следовало ожидать от созданных ими существ особого благородства. К величайшему сожалению девушки, люди по природе своей были более порочны, чем добродетельны. Обретая силу, они не видели смысла сдерживаться. Оказавшись перед выбором убить или умереть от жажды, никто не выбрал бы второе. Даже она сама... Одно обращенное создание могло оставлять за собой десятки трупов. По мере того, как его существование продолжалось, мертвецов становилось все больше. Тех, кого обращала Каролина, она учила сдерживаться. Заботилась о них, обучала, а затем давала наказ так же заботиться и обучать тех, кого обратят они. Для нее эти существа становились частью семьи, пусть и менее значимыми по сравнению с настоящей семьей. Однако, как их воспринимали люди? Девушке не нужно было долго думать над этим вопросом. Ее трактат о морали охватывал в том числе вопрос взаимодействия бессмертных с людьми, отношение к ним, как к пище, а также восприятие людьми бессмертных. Каролина помнила, как она сама пережила встречу с волками, будучи человеком. Это было сопоставимо. Все они были для людей не более, чем ночными чудовищами, что отнимают их близких раньше срока. Рассматривая этот вопрос с такой стороны, девушка не могла ненавидеть Александра за его крестовый поход. Пусть его истинные мотивы остались тайной, многие люди сохранят жизни за счет убитых им существ. Каролина не оценивала жизнь бессмертных, как более важную по сравнению с человеческой. Не раз они спорили с Клаусом на эту тему. Тем не менее, девушка признавала, что поставит жизнь своей семьи выше любой другой – бессмертной или нет. Однако Александр не пытался понять их. Он просто убивал все то, что считал неправильным, нечистым. Он не задумывался о том, что, хотя создания ночи питались кровью, они могли не убивать своих жертв. Ему было все равно на личные трагедии тех, кого он уничтожал. И именно поэтому Каролина не смогла найти в себе прощения. Она пыталась смотреть на охотника сквозь призму любви Ребекки, но та была слепа в отношении качеств своего избранника. Даже сейчас, страдая о его смерти, она совсем не думала, что какое-то время была мертва сама. По крайней мере, так казалось Каролине. Нет. Она не простит его. Более того, девушка не считала справедливыми эти похороны. Почести, которые хотела отдать мертвому жениху Ребекка. Он не заслуживал их. Он ничего не сделал для Бекки. Каролина хотела, чтобы он сгорел вместе со своими братьями в том особняке, но видя, как страдает сестра, с ее стороны было бы малодушием потакать бессмысленному стремлению к мести в отношении мертвого человека. Он уже был мертв. Каролина признавала, что хотела бы видеть его смерть. Она хотела бы знать, что было в его глазах в тот момент, когда меч Клауса пронзил его грудь. Ей было мало того факта, что муж выполнил свою часть сделки. Мало, потому что вред был уже причинен. Потому что она была мертва в тот момент, когда жизнь покидала Александра. Каролине было мало знать о его смерти, она не получила отмщения. Была ли ее жажда мести важнее, чем чувства Ребекки? Именно на этот вопрос пыталась найти ответ девушка, стоя на церковном дворе. – Готово, – сообщил Коул, вылезая из ямы. Его кожа и одежда были измазаны в грязи, от чего молодой человек поморщился, когда осмотрел себя. – Я пойду к колодцу. Не умирайте, пока меня не будет, а то у Клауса от ярости пар из ушей пойдет. Саркастичный тон Коула не вызвал никакой реакции со стороны двух девушек, поэтому он просто развернулся и ушел. Каролина взглянула на Ребекку. Та сидела, не сменив позы, с пугающей пустотой в глазах. – Ты готова? Девушка вскинула голову, словно очнувшись, и с бездонной печалью в синих глазах посмотрела на сестру. Она неуверенно попыталась повернуться к телу Александра, но замерла на полпути. Прошло несколько долгих секунд. – Я не могу, – признавая поражение, отчаянно прошептала Ребекка. Каролина поджала губы, подошла ближе и, подняв мужчину на руки, бросила его тело в яму. Она осознавала, что ведет себя грубо и могла бы просто опустить его, а не швырять, но это был тот самый момент, когда плотину эмоций девушки прорвало, и она не смогла сдержать неприязни. Ребекка поморщилась, но промолчала. – Давай, Бекка. У нас не так много времени, – Каролина протянула сестре руку. Та взглянула на ладонь девушки и не сдвинулась с места. – Я знаю, что вы обо мне думаете, – с обидой в голосе прошептала Ребекка. – Что я идиотка. Я поверила ему и всех вас подвела, – девушка закрыла лицо руками, – но я все равно люблю его. Он предал меня, вонзил клинок в сердце. Так почему я все еще чувствую это? Каролина присела на колени рядом с сестрой и схватила ее за кисти, отрывая ладони от лица. Это был довольно резкий жест, поэтому Ребекка удивленно вскинула голову. Ее глаза были красными, под ними пульсировали черные вены, но девушка сдерживалась, чтобы не начать плакать. – Твое самобичевание ничего не изменит, Бекка. Да, ты совершила ошибку. Да, мы тебя предупреждали. Все это теперь не имеет значения. Ты ничего не можешь изменить, поэтому извлеки урок и живи дальше, – бескомпромиссным, жестким тоном произнесла Каролина. Из глаз Ребекки полились слезы. Она всхлипнула раз, другой, а затем, не в силах сдерживаться, уткнулась лицом в колени и разрыдалась. Каролина подалась вперед и с силой обхватила плечи девушки, прижимая ее лицо к своей груди. – Не сдерживайся, Бекка, – с чувством прошептала девушка в волосы сестры. – Плачь так сильно, как только сможешь, а потом зарой эту яму и забудь о нем навсегда. – П-почему... – Ребекка всхлипнула, – п-почему н-никто меня н-не любит? – бормотала девушка. Ее руки цеплялись за плечи Каролины, тело содрогалось от рыданий. – П-по-чему я не-недостойна любви? – она икала и прерывалась, не в состоянии единовременно произнести целое предложение. – Я... я д-думала, что что-то з-значу д-для н-него. Каролина вздохнула, не скрывая огорчения. Ей было тяжело слышать то страдание, что звучало в голосе сестры. Девушка заметила тень Коула, появившегося из-за церкви. Он остановился, не подходя ближе. Глаза молодого человека были серьезными, когда он осторожно скользнул за угол и скрылся из поля зрения подруг. Каролина была уверена, что он все еще там, охраняет их, но теперь Ребекка не смогла бы его заметить. – Он не был тебя достоин, Бекка. Ты обязательно найдешь того, кто будет любить тебя не менее сильно, чем ты его. Обязательно, слышишь, милая? Девушка не была уверена, что за всхлипами и бесконтрольным рыданием сестра расслышала ее голос, но все же продолжала говорить, стремясь утешить Ребекку. Сердце Каролины разрывалось от боли, которую она перенимала у подруги. Они провели там несколько минут, по ощущениям растянувшихся на часы, прежде чем Ребекка начала успокаиваться. – Я знаю, что ты там, Коул, – произнесла девушка осипшим от плача голосом. Каролина осторожно выпустила сестру из объятий и повернула голову в сторону деверя, показавшегося из-за угла церкви. – Кошки закончили выть? – приподняв брови, спросил Коул. Его руки, согнутые в локтях, были закинуты за голову, пока молодой человек неспешно шагал к могиле. – Иди к черту, – пробормотала Ребекка, вставая на колени и аккуратно опуская меч на тело Александра. В ее голосе звучало лишь слабое раздражение, – на большее у девушки бы просто не хватило сил. Каролина метнула в сторону деверя предупреждающий взгляд, но он лишь задорно подмигнул ей. В этот момент девушку накрыла лавина горечи и сожаления от осознания, что, пока она утешала Ребекку, каждый из них пережил что-то этой ночью. Каждый из них пережил смерть. Как это сказалось на них? Что чувствовал сейчас Коул, участвуя в захоронении человека, ответственного за его, пусть и временную, но все же смерть? Сама Каролина не позволяла себе задумываться об этом. Ни о смерти, ни об эмоциях. Взгляд девушки изменился и, заметив это, улыбка пропала с лица Коула. Он отвернулся и взял в руки лопату. – Последнее слово или я могу закапывать? Ребекка неуверенно кивнула. Ее взгляд не отрывался от простыни, в которую было обернуто тело Александра. Даже когда его совсем не стало видно за слоем земли, она продолжала смотреть в одно и то же место. Уставшая, опустошенная. Им нужно было успеть в замок к рассвету, поэтому молодые люди не стали задерживаться. Как только последняя горсть земли легла на небольшой холм над могилой, Коул вернул лопату в церковь, откуда он ее украл, а Каролина взяла сестру за руку и через силу заставила ее отойти. Они бежали на всей доступной скорости, старались избегать дорог. Девушки чувствовали себя неудобно в длинных платьях, путавшихся под ногами, поэтому немного отставали от Коула. Ночь и темнота леса скрывали их стремительно передвигавшиеся фигуры. Каролина дышала часто и глубоко, позволяя запахам травы, смолы и земли отвлечь себя от тяжелых мыслей и эмоций. Молодые люди не предполагали, что придется уезжать так поспешно. Возможно, в этом и не было отчаянной необходимости, но раз уж они все равно планировали покинуть Лукку, то не испытывали особых сожалений. К тому же, оставшись, пришлось бы решать проблему с Сэйдж. Каролина не была уверена, как девушка отреагировала на то, что из всей семьи вернулись только двое деверей. Что они сказали ей? Они вернулись в Лукку к самому рассвету. Город уже оживал и незаметно пролететь по улицам не получилось бы. Трое молодых людей отряхнули одежду и постарались вести себя спокойно, добираясь до замка наиболее безлюдными тропами, – их знали слишком многие люди. В холле стояло несколько сундуков. Слуги поспешно бегали по замку. Каролина увидела Клауса, быстро спустившегося по ступенькам лестницы. Его глаза, обращенные к ней, были полны мрачных и тревожных чувств, которые девушка могла понять с одного взгляда. Она бросилась вперед и крепко обняла мужа. Я здесь. Я с тобой. Я в безопасности. Я тебя не покину. Мысленно она повторяла это снова и снова, словно могла передать мужчине свою уверенность. Она почувствовала, как напрягся Клаус, и, отодвинувшись, попыталась заглянуть в его лицо. Каролина успела заметить взгляд мужа, направленный ей за спину, прежде чем он дернул ее обратно в объятия. Клаус смотрел на Ребекку. Каролина не знала, как поведет себя сестра. Она могла упрямо и упорно смотреть в ответ, а могла, поддавшись давлению, опустить глаза. – Собирайтесь, – негромко произнес мужчина, но в его голосе все еще ощущалась угроза. Девушка сильнее сжала пальцы на спине мужа в попытке успокоить. Он мог снова начать рвать и метать, но сейчас продолжение того скандала последнее, что им нужно. Каролина почувствовала пальцы Клауса в своих волосах и закрыла голову, поддавшись минутному удовольствию. Он наклонил голову, касаясь своим лбом лба девушки и массировал кожу ее головы, от чего ноги Каролины стали ватными, а мысли расплылись, как облака в ясный день. Ей стало тепло и спокойно. Холод смерти отступал в его объятиях. – Клаус, мы почти закончили, – послышался голос откуда-то сверху, а спустя несколько мгновений на лестнице появился Элайджа. Каролина вскинула голову, и их взгляды пересеклись. – Сэйдж скоро очнется. Девушка нахмурилась. – Что с ней? – Свернули шею, – равнодушно ответил Клаус. Элайджа вернулся обратно на верхний этаж. Каролина зажмурилась. Она могла представить этот момент: они вернулись в замок вдвоем. Несли на руках заколотого Финна. Сэйдж в ужасе бросилась вперед, не зная, что произошло. Каролина была уверена, что братья не утруждали себя объяснениями. Один из них, вероятнее всего Клаус, просто вышел вперед и свернул девушке шею. Когда она очнется, их здесь не будет. Финна не будет... Мощное чувство вины накрыло Каролину, и она чуть не захлебнулась от того, как ужасно они поступили с Сэйдж. Поступают сейчас. Девушка безжалостно подавляла эти эмоции, чтобы они не смогли взять вверх и не вынудили ее передумать. Финна нельзя возвращать к жизни. Это слишком опасно для Клауса. Если ей придется стать чудовищем ради защиты мужа, она станет им. – Я собрал твои вещи. Что с законами? – тихо спросил мужчина, отвлекая Каролину от тяжелых мыслей. Она словно очнулась. Законы. Ее рукописи для общества бессмертных. Девушка хотела распространить их по миру, но они не успели узнать о магии, способной заставить обращенных существ подчиняться этим законам. Пока все, что она могла сделать, это возложить ответственность за их исполнение на кого-то из местных. – Вико останется здесь? – вскинув голову, спросила Каролина. Клаус задумался и кивнул. Вико был его слугой уже несколько лет. Он помогал семье в их путешествиях, однако не находился при Клаусе постоянно. Италия была его родиной и, хотя он не был старейшим из обращенных в королевстве, в Тоскане, пожалуй, не нашлось бы существа старше него. Клаус отдавал Вико особое предпочтение по той простой причине, что он относился к нему, как у уважаемому дону – всегда готов был выполнить любой приказ или, если нужно, вообще не появляться в поле зрения. Вико был умен, изворотлив и прекрасно справился со своей новой ночной жизнью. Под руководством Каролины он быстро научился контролю, чем завоевал ее расположение. – Я могу найти его, – несколько задумчиво произнес Клаус. – Хочешь сделать его ответственным за маркграфство? Девушка нахмурилась. Тот факт, что Вико, похоже, не было в Лукке, обеспокоил Каролину. Им не стоило разделяться в момент отъезда. Особенно после случившегося. Ее все еще трясло от мысли, что нашлись те, кто способен причинить им реальный вред. Да, Клаус убил их, но страх от этого не стал меньше. – Он далеко? – девушка не скрывала беспокойства и недовольства в голосе. – Нет. Я смогу присоединиться к вам после одного-двух дней. – Я не хочу, чтобы ты ехал куда-то один, – прошептала Каролина, с тревогой всматриваясь в серые глаза. Это было странно и необычно для них обоих. Спустя сотню лет они привыкли к силе и неуязвимости. Единственным поводом для беспокойства неизменно оставался Майкл, но, как ни странно, у них получалось выкраивать по несколько лет спокойной жизни на одном месте, прежде чем сниматься и бежать дальше. Тайна об Эстер была их дамокловым мечом, а Майкл – олицетворением смерти. Он всегда следовал за ними, медленно и неизбежно подбирался ближе, иногда – опасно близко, но пока каждый раз им удавалось скрыться. После этой ночи Каролина словно снова вернулась в те годы, когда они только начинали осознавать собственную силу. В те годы, когда они еще вели себя и жили, как люди, остерегаясь опасностей, которые, на деле, не могли причинить им вреда. Клаус обхватил руками лицо жены и оставил дорожку поцелуев на ее лбу и щеках, спускаясь к губам с мучительной медлительностью. Его нежность пугала Каролину. Эти поцелуи ощущались так, словно они прощались, а потому девушка стальной хваткой вцепилась в кисти мужчины. В ее глазах плескалась тревога, в его – затаенный ужас, поддернутый пеленой мнимого спокойствия. – Все будет хорошо, Кэр. Все клинки у меня. Никто не причинит вам вреда. Мне – тем более. Я все равно хотел на время отделиться от вас, так что будет разумно поручить мне и твою задачу. Я вернусь так быстро, как только смогу, – ты даже не успеешь начать волноваться, – Клаус слабо улыбнулся, – я уверен в этом, потому что в дороге у тебя будет еще целых три причины для беспокойства и протекции. Он приблизился и еще раз поцеловал девушку в губы. Каролина всхлипнула и приоткрыла рот, углубляя поцелуй, словно могла заставить его остаться. Словно им вообще никуда не нужно было бежать. Плотина эмоций дрожала, но девушка заставила себя сдержаться. Если Клаус способен не поддаваться тому ужасу, что она видела в его глазах, то и она справится. Каролина позволила себе еще несколько раз обвести языком губы мужа, погружаясь в тепло и безопасность его рта, прежде чем разорвала поцелуй. – Вернись ко мне, – едва слышно прошептала девушка. – Даю слово. Ей потребовалось немного времени, чтобы дать инструкции Клаусу. Вико должен был стать ответственным за маркграфство Тоскана, а, следовательно, найти всех обращенных на этой земле и убедиться, что они будут следовать составленным Каролиной сводом законов. В случае отказа, у Вико было право лишить жизни того, кто не желал подчиняться общим правилам. Как старший из обращенных, он также был сильнее всех тех, кого создали после него, и кого мог создать он сам. Склад характера Вико нравился Каролине, и она нисколько не сомневалась, назначая его на эту роль. Также девушка попросила Клауса передать Вико еще один приказ: свод законов следовало распространить по королевству Италия, назначить тех, кто будет управлять другими ее регионами, а также переписать текст законов и направить его во Францию мадам Саче. Каролина держала с ней связь по мере путешествия по Европе, и в последних письмах рассказывала о своей работе, а также о том, что она хотела бы назначить Сачу главой южных регионов королевства Франция. Женщина не выразила протеста. Ее уважение и благодарность Каролине не знали границ с того момента, как девушка спасла проститутку от скорой смерти, обратив ее в себе подобную. Когда Майклсоны покидали Францию, они и представить не могли, какой страшный голод ожидает жителей страны всего через десять лет. Впрочем, Сача едва ли дожила бы это этого момента. Став бессмертной, женщина продолжила вести ночной образ жизни, поэтому ей долго и успешно удавалось скрывать свою истинную сущность. Когда начался голод, Сача бежала из Нима. Она была старейшей из бессмертных, обращенных Каролиной. Клаус ушел первым, предварительно позвав в сторону Коула для разговора. Девушка не стала подслушивать. Вместе с Элайджей и Ребеккой они изменили память всем слугам в замке, что потребовало немалого количества времени, однако теперь никто не знал о том, что они возвращались в Лукку. Ребекка была той, кто повторно свернул шею Сэйдж, когда та начала приходить в себя. Каролина заметила, что сестре это даже доставило удовольствие, однако винить ее не могла: Беккой все еще руководила злость и горечь от предательства любимого человека. Когда мы несчастны, нам не хочется видеть счастье других людей. Осознавать, что Финн и Сэйдж были преданы друг другу настолько, что были готовы провести вместе вечность, должно быть, резало Ребекку изнутри. Каролина заставила себя положить Сэйдж на кровать и закрыть ставни так, чтобы ее не коснулся солнечный свет. Перед уходом она прошептала на ухо девушке просьбу о прощении, хотя знала, что та никогда не услышит. И никогда не простит. Вчетвером они погрузили сундуки в экипаж и, забравшись в него, покинули город. Каролина старалась не думать, что в одном из сундуков лежал Финн. Словно багаж, который они теперь будут таскать за собой... Как долго? Девушка не позволяла себе задуматься об этом, но ведь не могут же они держать Финна мертвым вечность. Однажды придется принять решение. Вернуть его к жизни. Столкнуться с последствиями. Когда? Каролина не была уверена, что после предательства у Финна останется желание помогать семье и искать Майкла. Быть может, все выйдет к лучшему для них. Пусть даже Финн навсегда отвернется от семьи. Что, если он, наоборот, найдет Майкла, чтобы поддержать его? В конце концов, итог не менялся, с какой бы стороны ни подходила Каролина. Они не могут его оживить. Риск слишком велик. Получается, Финн останется мертвым до тех пор, пока не исчезнет угроза Майкла. Навсегда? Каролина вздрогнула от собственных мыслей. Было ужасно даже подумать об этом, а представлять девушка не посмела. Покинув город, молодые люди избавились от кучера. Его место занял Элайджа. Теперь никто не знал о том, что они выжили и куда направлялись. Никто, кроме Клауса, отбывшего раньше в совершенно другом направлении. Каролина боялась оставлять мужа на этой земле, но продолжала повторять себе, что никто не сможет причинить ему вреда. Он хитер, ловок и силен. Если вдруг случится что-то непоправимое... Если он встретится с Майклом... У девушки перехватило дыхание. Он убежит. Ведь правда же? Он же... Он обещал ей вернуться. Каролина поняла, что начала задыхаться только тогда, когда к ней с беспокойством обратился Коул, сидящий напротив. Девушка прикрыла глаза, в отчаянии пытаясь сделать хоть один ровный вдох. В ушах звенело. Кожа покрылась холодным потом. С ним все будет в порядке. Это же Ник. Он сильнее каждого из них. Он... Каролина прикусила собственный кулак, с силой втягивая носом воздух. Послышался обеспокоенный голос Элайджи. Коул что-то ему говорил, но девушка не различала слов, пытаясь справиться с черными точками, плавающими перед глазами. Ник будет в порядке. Он дал ей слово. Экипаж не замедлился. Каролина справилась с приступом паники. Ее глаза встретились с серьезным взглядом Коула, затем с обеспокоенным и безмерно уставшим – Ребекки. – Я в порядке, – прохрипела девушка. Сестра и деверь синхронно покачали головами. Как часто она говорила им это с того момента, как впервые встретила? Что она в порядке. Каролина не могла вспомнить. Едва ли это имело значение. Девушка почувствовала на своей руке пальцы Ребекки, сидевшей рядом. Каролина сжала губы и прикрыла глаза, откидываясь на узкую жесткую балку, поддерживавшую крышу экипажа. Тот скрипел и подпрыгивал на неровной дороге, не позволяя расслабиться даже на мгновение. Пальцы девушек переплелись, и они продолжили путешествие в тяжелом молчании. Коул сменил Элайджу к вечеру. К утру они снова поменялись. Молодые люди почти не разговаривали. Такое путешествие выматывало не меньше, чем пеший ход, но было ощутимо быстрее, а также позволяло взять с собой сундуки с важными вещами и не испортить одежду. Уже давно члены семьи предпочитали перемещаться именно в экипажах. Солнце широкими полосами заливало сундуки и сидящих на деревянных скамьях людей, балки создавали узкие тени. Когда особенно яркий свет коснулся век Ребекки, пытавшейся поспать на коленях сестры, светловолосая девушка поморщилась. Каролина подняла руку над лицом сестры, создавая ей временную тень. Когда Ребекка перестала ворчать во сне, Каролина продолжила одной рукой осторожно поглаживать ее лоб и перебирать волосы. Другой девушка крепко ухватилась за сидение, чтобы не упасть, когда экипаж подскочит на особо большой яме. Их платья были потными и помявшимися. Волосы растрепались и неряшливо лежали на спине и плечах. Каролина даже не утруждала себя попытками сделать прическу. Ребекка иногда плела косы, но скорее от скуки и безделья, чем из необходимости. – Не боишься, что доброта причинит тебе боль? – неожиданно спросил Коул, рассматривая руки Каролины, блуждавшие в волосах сестры. Его внешний вид оставался непозволительно безукоризненным, словно молодой человек только вышел со званного вечера, а не провел больше суток в трясущемся экипаже и, тем более – на его козлах. Каролина призналась себе, что ее это слегка раздражало. – Доброта? – вскинув одну бровь, спросила девушка. Нельзя сказать, что Коул никогда не говорил на серьезные темы, но от него меньше всех ожидаешь разумного диалога. Особенно во время длительного пути. Впрочем, Каролине нравился характер деверя. Он разбавлял их порой слишком строгий тандем с Элайджей, вносил краски в скучные будни семьи. – Не обязательно было потакать ее желанию, – тихо ответил Коул, кивком головы указав на Ребекку. – Он мог сгореть вместе с остальными, это ничего бы не изменило. Каролина слабо улыбнулась и нежно провела рукой по светлым бровям сестры, заставив ту сморщить нос во сне. – Неправда, – очень тихо ответила девушка. Ее тон был спокойным, умиротворенным. Каролина смогла так глубоко запечатать свои эмоции, что, казалось, ее совсем не трогало произошедшее недавно. Как и то, что они разделились с Клаусом. Хотя каждый в семье знал, что это не так. – Мы тащим за собой тяжелый груз, – с легкой печалью продолжила Каролина. – С годами он становится только больше. Бекке это было нужно. По крайней мере, она не будет страдать из-за того, что не проводила его должным образом. – Говорю же. Доброта. Девушка покачала головой. Ее взгляд устремился за плечо Коула. Все, что там было – бесконечные, сочно-зеленые поля Тосканы. – Я не добрая, – выдохнула Каролина. – Не хочу быть доброй. – Почему? – Доброта скрывает потенциал к жестокости. – Так ты не хочешь быть доброй или жестокой? Девушка взглянула на деверя и улыбнулась. – Глупый вопрос. Ненадолго наступила тишина. Казалось, Коул погрузился в размышления. Каролина не ожидала продолжения диалога, поэтому просто продолжила наблюдать за сном Ребекки, стараясь не думать о том, что могло бы вывести ее из эмоционального равновесия. То есть не думать практически ни о чем. – Мы можем тебя остановить, – неожиданно сказал Коул. Каролина вздрогнула и непонимающе взглянула на деверя. Только через несколько секунд до нее дошло, что он продолжает мысленно закрытый ею диалог. – Если вдруг ты станешь жестокой, – пояснил молодой человек. – Если хочешь этого. Девушка задумалась. Ей нельзя было размышлять о столь эмоциональных вещах, но оставлять слова Коула без внимания казалось неправильным. Каролина зажмурилась, стараясь не впустить в себя многочисленные эмоции. Она сделала шаг к опасной черте и замерла у самого края. Плотина выдержала. – Хочу. Остаток дня они провели в тишине. К ночи экипаж остановился в месте, где дорога проходила достаточно близко к Серкьо. Каролина и Ребекка позаботились о лошадях, в то время как Коул и Элайджа подняли экипаж и отнесли его в тень деревьев, чтобы не видно было ни с дороги, ни с другого берега реки. Здесь они планировали переночевать и дождаться Клауса. Дальше река петляла на запад, а молодые люди планировали придерживаться пути на северо-восток. Воздух был сухим и теплым. По мере приближения лета, здесь становилось все жарче, поэтому Каролине хотелось отправиться на север. Девушка не раз думала о Скандинавии. За все сто лет путешествия по Европе они ни разу не навестили свою историческую родину. Это было странным негласным соглашением среди членов семьи. Словно, оказавшись там, они немедленно выдадут себя Майклу. Каролина была бы не против уйти куда-нибудь далеко на север при условии, что они найдут там пищу. Девушка стояла и заворожено смотрела на воду, обнимая себя за локти. Солнце уже скрылось за горизонтом. Тонкий ободок полумесяца луны ласкал слабым светом водную гладь. Каролина могла бы нарисовать это. Девушке безумно хотелось изобразить то, что видели ее глаза – движение воды в тишине ночи. Она знала, что это невозможно – все же, картины не способны двигаться, – однако также Каролина знала, что с течением времени все стремительно меняется. Возможно, однажды, кто-то научиться рисовать так, что сможет передать движение. Возможно, ей хотелось быть первой. Все равно история не запомнит ни ее лица, ни имени. Сбегая, они старались забрать все, что хотели сохранить, а остальные вещи придать забвению. Справа от девушки встал Элайджа. Он долгое время молчал, вслушиваясь в ночные звуки леса. За их спинами разбивали маленький лагерь Коул и Ребекка, подготавливая места для сна. После почти двух суток в экипаже, сон на земле казался лучшим средством от усталости. По крайней мере, их не будет качать. Каролина слабо улыбнулась этим мыслям. – Я сожалею, – тихо произнес деверь. Вначале девушке показалось, что она неправильно его поняла. Каролина удивленно взглянула в мрачное, уставшее лицо мужчины. Тот смотрел на воду. Ей не потребовалось много времени для осознания. Черты лица девушки исказило сострадание, и она протянула руку, коснувшись плеча Элайджи. – Ты не виноват. – Это не так, – жестко ответил мужчина. Его губы поджались. Каролина чувствовала напряжение в плечах деверя. – Ребекка может оправдаться влюбленностью, но для меня такого оправдания нет. Я сблизился с ними, чтобы подобного не случилось. Чтобы предупредить нападение на нашу семью. Девушка сделала шаг к Элайдже, ее рука скользнула по его спине на талию, а лоб прижался к плечу. Каролина не знала лучшего утешения, чем прикосновение и доброе слово. Она пыталась найти в себе обиду или разочарование, но все, что чувствовала девушка –  это искреннее сочувствие. Каролина понимала его. В схожей ситуации, она сама мучилась бы не меньше. – Пусть тебе сложно будет простить себя, прими мое прощение. Мы живы. Сейчас это единственное, что важно. Элайджа опустил голову и судорожно выдохнул. Он отвел назад левую руку и мягко обнял невестку за талию. Это осторожное объятие задело струны души девушки, наполняя ее спокойствием и теплом. – Твое прощение многое для меня значит, Каролина, – тихо признался деверь. – Не могу не думать о том, что без него оказался бы на месте Финна. Улыбка пропала с лица Каролины. Ее плечи едва заметно напряглись. – Я не осуждаю тебя, – поспешно продолжил мужчина. – Это просто мысли вслух. Какое-то время они стояли в тишине. Хотя мышцы девушки расслабились, в ее голове крутились беспокойные мысли. Каролина закрыла глаза и выдохнула, подготовившись к прыжку. – Не спросишь? Она подняла голову и взглянула в лицо Элайджи. В его карих глазах она увидела лишь спокойствие и усталость. Мужчина перевел взгляд на воду. – Мы не были с ним особо близки, ты знаешь. Его самоуничижительные порывы были опасны для нас. Я уверен, у тебя была веская причина. Каролина зажмурилась и сделала шаг в сторону, выскальзывая из объятий деверя. Его доверие приятным бальзамом лилось на ее израненную душу. Думать о Финне, как и о Сэйдж, было слишком больно. Каролина старалась никому не показывать глубину своей эмоциональной уязвимости. Никому, кроме Клауса. Потому что он всегда был рядом с ней. Когда ей снились кошмары, когда она страдала из-за потери людей, которых успела полюбить, когда она радовалась и когда рыдала в истерике. Каждый раз. Клаус был с ней. Каролина вызвалась дежурить. Она все равно не смогла бы уснуть пока мужа нет рядом. Беспокойство не покидало ее на протяжение всего пути. Где-то в середине ночи девушка услышала вдалеке звук шагов. Очень быстрых. Нечеловечески быстрых. Она подскочила и разбудила Коула, чтобы он заменил ее в лагере. Сама Каролина бросилась навстречу незнакомцу. Она надеялась, что это Клаус, но не исключала и возможность, что их догнала Сэйдж. Каролина не могла позволить ей добраться до сундуков, в одном из которых они скрывали Финна. В какой-то момент девушка потеряла след среди деревьев. Она замерла и прислушалась, но вокруг звенела зловещая тишина. Только вдалеке слышались звуки разминающегося после сна на земле Коула. Каролина напряженно осматривалась. Она точно слышала шаги. Кто-то бежал в их направлении. Где он? Шорох над головой заставил девушку отскочить в сторону. Сердце ускорило ритм. Адреналин выбросился в кровь, а конечности сковала секундная паника. Кто-то упал на нее прямо с дерева. Каролина оказалась недостаточно ловкой, – ее ногу зацепили, и девушка рухнула на землю. С нечеловеческой скоростью Каролина откатилась, встала на четвереньки и зашипела. Ярость в ее глазах быстро сменилась облегчением. – Какого черта, Ник? – выдохнула девушка, чувствуя, как откатил адреналин, и каждая мышца в теле стала ватной. Ее слегка начало трясти от пережитого страха. На лице мужчины застыло мрачное, даже опасное выражение. – Почему ты не в лагере? – прошипел Клаус, длинными шагами приближаясь к Каролине. Девушка застыла в недоумении от открытой угрозы в голосе мужа. Он подхватил ее под локти и поднял с земли. – Я не была уверена, не догнала ли нас Сэйдж. Ярость вспыхнула в глазах Клауса. – А что, если бы это был Майкл?! «Это было бы невероятное невезение», – подумала Каролина. Ее голова держалась прямо, поэтому девушка смотрела на мужа из-под нахмуренных бровей. Ее сердце все еще бешено колотилось в груди. Его руки крепко удерживали ее за локти. – Тогда я бы успела сообщить остальным, что им нужно бежать, – твердо и уверенно произнесла Каролина. Это было то, о чем она не раз думала. В случае, если ей придется лицом к лицу встретиться с Майклом, – что она будет делать? За годы, прошедшие с момента, как этот вопрос впервые пришел ей в голову, девушка успела обдумать ответ. – Не смей, – неожиданно зло прошептал Клаус. Каролина поморщилась от боли в локтях. – Не смей жертвовать собой. Никогда, слышишь?! – Ник, я дала тебе обещание, – спокойно и серьезно заговорила девушка. – Я не оставлю тебя. Что бы ни случилось, я найду способ вернуться к тебе. Даже, если встречусь с Майклом. Ты веришь мне? Каролина чувствовала, как он дрожит. Мужчина кивнул и резким движением притянул ее в объятия, прижимаясь подбородком к макушке жены. Она поняла, что Клаус едва мог сдерживать собственный страх, который подавлял с момента убийства охотников. Упоминание Майкла явно доказывало, что мужчина был в настоящем ужасе. В обычные дни он старался избегать имени матери или отца, словно их и вовсе не было в его жизни. Неожиданно Каролина почувствовала знакомый запах. Она втянула носом воздух, уткнувшись в рубашку Клауса, а затем оттолкнулась, чтобы взглянуть в его лицо. – От тебя пахнет дымом. От него пахло не только дымом. Они оба понимали это. Какое-то мрачное торжество мелькнуло в глазах мужчины. Взгляд Каролины метнулся к рукояти меча, торчавшей из-за плеча мужа. Она узнала этот меч. Девушка с вопросом в глазах взглянула на Клауса. – Мой трофей, – коротко пояснил мужчина. У Каролины перехватило дыхание. Это был его меч. Меч Александра. Меч, который они с Ребеккой и Коулом закопали вместе с телом. От Клауса пахло дымом и горелой плотью. Мужчина наклонился и едва слышно прошептал в ухо Каролины: – Он сгорел, как ты и хотела. Девушка закрыла глаза и сжала пальцами рубашку на груди мужа, в попытке скрыть эмоции, накрывшие ее огромной волной. Она никогда не думала, что любовь может быть такой, но это жестокое и темное чувство удовольствия от свершившейся мести, приправленное благодарностью, было не менее огромным, чем то, что она называла любовью. Словно другая ее грань. Мрачная, беспощадная, пугающая и все такая же мощная. В тот момент ей было плевать, сделал ли он это ради нее или в качестве расплаты Ребекке. Каролина открыла глаза и взглянула в лицо Клауса, вкладывая во взгляд все чувства, что испытывала в тот момент. – Я люблю тебя, – выдохнула девушка, понимая, что никаких слов недостаточно, чтобы описать глубину ее любви и благодарности. Мужчина мрачно улыбнулся и наклонился, прижимаясь губами к ее рту в долгом, глубоком поцелуе. Кто-то сказал бы, что он поступил ужасно по отношению к сестре, но то, что испытывала Каролина было скорее благоговейным трепетом перед внушительным чувством, способным лишить дыхания. Никто не мог понять ее лучше, чем он. Она не знала, можно ли любить сильнее. Нуждаться сильнее. Каролина не могла представить свою жизнь без Клауса, и это чувство было взаимным. Она ответила на поцелуй с отчаянной страстью. Весь мир не имел значения, пока они держались друг за друга.