The Path Not Tread // Непроторенная тропа

Примечание автора:

«Пожалуй, небольшое предисловие, чтобы вы знали, чего ожидать. Я писатель, который хорошо разбирается в психологии и социологии множества персонажей — их развитии по отношению к себе (психология) и по отношению к людям, с которыми они взаимодействуют (социология). Я не верю в критику, я верю в аргументированную критику, правдоподобно изложенную в рамках истории, которая служит одним из инструментов дальнейшего развития персонажа. Принимая это во внимание, я постараюсь быть максимально откровенным в отношении положительных и отрицательных качеств каждого персонажа, будь то Северус, Лили, Мародеры или второстепенные персонажи. Я также постараюсь не высказываться открыто за или против какой-либо фракции, сосредоточив основное внимание на Лили и Северусе, хотя Мародеры будут в центре внимания по мере продвижения истории. Романтика будет играть большую роль во второй половине сюжета, но не будет единственным доминирующим жанром, поскольку меня интересуют разнообразные взаимодействия, а не только романтические. И хотя центральными элементами истории (как должно быть очевидно к концу этого пролога) будут Северус и Лили от начала и до конца, я стремлюсь к тому, чтобы это было что-то вроде ансамблевой истории, выходящей далеко за рамки этой пары, особенно когда временная шкала достигнет разгара Первой Волшебной войны. В каноне есть потенциал, а относительная неясность того временного периода дает достаточно возможностей для повествования, которые я и планирую использовать.История будет разделена на несколько Частей — вы можете думать об этих частях как о сезонах телешоу: относительно самостоятельные истории в рамках более крупного сюжета, поэтому, хотя их необходимо прочитать для правильного понимания, тем, кто считает, что огромные фанфики трудно переварить, перерывы между чтением каждой части не должны помешать»

Пролог - Когда девочка встретила мальчика

__________________________________________________ Лили Эванс познакомилась с Северусом Снейпом, когда ей было девять лет. Даже тогда он был желтоватым, жилистым существом, одетым в разнородную, рваную одежду: слишком короткие джинсы и слишком большое пальто, а под ними — странная рубашка, похожая на халат. Его волосы были слишком длинными, а нос крючковатым. То, что больше всего привлекало ее в нем уже тогда, его глаза — чернее ночи, чернее угля, чернее даже бездны, но с едва заметным контуром радужки, еще темнее в самом центре, создавали ощущение бесконечной глубины, а не плоской поверхности. Ее первой мыслью было, что он грубый мальчик; первое, что он ей сказал, — что она ведьма (позже она поняла, что он на самом деле не был груб, просто она неправильно поняла). Он выглядел глупо в своем большом пальто, с красными пятнами на щеках и высоким голосом. Петуния нагрубила ему, он нагрубил ей в ответ, и Лили последовала примеру старшей сестры, потому что Туни всегда знает, как лучше. Но в ту ночь она не спала в своей постели, слушая лёгкий храп сестры, и думала о том, как мальчик сказал, что она ведьма, и что он волшебник, и что его мама ведьма, и думала о том, что ей так сильно хочется летать, что внутри всё болит, о том, чтобы отпустить качели и почувствовать, что можно остаться в воздухе навсегда, и о том, как Туни пронзительно жаловалась и требовала остановиться, когда цветок танцевал на её ладони. А на следующий день, когда она снова увидела странного мальчика Снейпа в парке, в той же одежде, с тем же странным выражением лица, она улизнула от Туни и подошла к нему, сказала: «Привет, я Лили, как тебя зовут?», а он ответил, пробормотав, на самом деле: «Я Северус», и его щеки были такими же красными, как и накануне. Она никогда не забудет его лицо, когда она попросила рассказать ей, кто такие ведьмы и волшебники и почему он считает ее одной из них, эту шокирующую смесь восторга и счастья, жажды и страха (хотя ей потребуются годы, чтобы разобрать каждую мелочь из этого воспоминания, пока она не будет уверена, что поняла его полностью). И ее жизнь стала намного интереснее благодаря новому знакомому. __________________________________________________ Лили Эванс было десять лет, когда она впервые подумала о том, что Северус Снейп не так уж и уродлив иногда. Он рассказывал ей о Хогвартсе, палочках и Министерстве, а она просила, умоляла его сказать ей, что он не шутит со своими историями (Туни стала настаивать на этом всякий раз, когда Лили упоминала Сева), сказать ей, что все это правда («Ведь правда, не так ли?» — спросила она). Он сидел перед ней, скрестив ноги, без пальто и со странно подстриженными волосами (он поделился с ней, что его мать недостаточно хорошо видела, чтобы подстричь как следует, но Лили подумала, что, возможно, что-то помешало стрижке), которые в этот раз не свисали ему на лицо. Сидел откинувшись назад, положив ладони на зеленую траву, и в уголках его рта появлялась маленькая уверенная улыбка («Определенно», — ответил он), и Лили пришла в голову шальная мысль, что уверенность в себе действительно подходит ему гораздо больше, чем смущение. А потом он сказал ей, что нет никакой разницы в том, что она магглорожденная, и она была слишком молода, слишком очарована идеей магии, Хогвартса, палочек и сов, слишком поглощена собственной удачей, чтобы заметить его колебания, чтобы заметить, как он наблюдал за ней, даже тогда. Она была слишком глуха, чтобы услышать ложь в его голосе, и слишком слепа, чтобы увидеть жадность в его глазах, слишком наивна, чтобы понять, что это может означать, и даже если бы это было не так, если бы она услышала ложь такой, какой она была, и увидела жадность такой, какой она была, и имела бы опыт, чтобы придать этому значение, она все равно была бы слишком счастлива, что может поделиться этим с кем-то, с кем угодно, слишком счастлива, что есть кто-то другой, кто хочет провести с ней столько времени, объясняя вещи, которые должны были быть такими очевидными и обычными для него, чтобы заботиться об этом. После он заставит ветку ударить Туни по плечу, и Лили рассердится на него, и этот момент исчезнет, как дым, так что она и не подумает возвращаться к нему до тех пор, пока много лет спустя не начнет сомневаться во всем и вся, и задаваться вопросом, что могло бы быть, если бы она знала его истинную природу тогда. __________________________________________________ Северус Снейп увидел Лили Эванс, когда ему было девять лет. Она была самым красивым существом, которое он когда-либо видел за свою короткую жизнь, с ее насыщенными рыжими волосами, пылающими зелеными глазами и розовыми губами. Он считал ее самой красивой на свете еще до того, как увидел, как она попытается слететь с качелей и у нее это получится. Тогда она показалась ему единственной вещью в мире, которую он желал. Он ненавидел ее сестру с лошадиным лицом за то, что именно она разговаривала с ней, играла с ней, слушала ее и была ей известна. Он возненавидел старшую девочку еще больше, когда она разрушила его первую попытку добиться внимания к себе, и еще сильнее — за попытки помешать Лили стать его другом. Возможно, больше всего он возненавидел ее в тот день, когда так разозлился и смутился («Что это на тебе надето?» — спросила она. — «Блузка твоей мамы?»), что сорвался, и ветка сорвалась вместе с ним, а Лили оставила его одного в парке, потому что он сказал ей, что это не его рук дело, хотя на самом деле его. Он не понимал тогда, и ему потребуются годы, чтобы понять, что то, что он думал и чувствовал в тот момент, не было чем-то здоровым, не было чем-то, что большинство других сочло бы уместным. Он не догадывался, что Лили увидит его слова насквозь, но все равно не поймет. Да и как она могла это сделать, когда им было по десять лет и он сам себя не понимал? В тот день в Хогвартс-экспрессе он был так счастлив, что Петуния больше не будет мешать ему, что даже не подумал о том, что чувствовала Лили, когда старшая сестра назвала ее уродкой. У него не было братьев и сестер, и, возможно, если бы они у него были, он мог бы быть более внимательным; в последующие годы он будет сомневаться в этом, потому что он был мальчиком, у которого никогда не было того, чего он хотел, а он хотел Лили так сильно, что это причиняло боль в глубине души, это желание было фокусом, который исключал все остальное, включая ее чувства, так что за два года их дружбы она стала образцом совершенства, неприкасаемой, недосягаемой и, в конечном счете, не обычной одиннадцатилетней девочкой, которой было больно от того, что дорогой ей человек презирал ее. Ему хотелось, чтобы он тогда был другим мальчиком, чтобы он мог взять ее за руку, обнять и пообещать, что найдет способ исправить это, вместо того, чтобы игнорировать и говорить, что ей лучше быть в Слизерине. Потом проклятые Мародеры вошли в его жизнь, Лили определили в Гриффиндор, а он пошел в Слизерин, и мир стал слишком большим и требовательным, чтобы позволить ему получить то, чего он так сильно желал. __________________________________________________ Северусу Снейпу было почти четырнадцать лет, когда он впервые понял, что Лили Эванс может не выбрать его, если ей когда-нибудь придется. Это было незадолго до рождественских каникул, и ему удалось случайно поставить в неловкое положение Питера Петтигрю на уроке Трансфигурации («Это заклинание должны знать даже второкурсники», и глупый маленький ублюдок доказал его неправоту не прошло и полминуты), так что четверка отреагировала достаточно жестко, настолько, чтобы отправить его в больничное крыло под присмотр мадам Помфри. Это был уже не первый раз за год или даже месяц, когда они находили способ напасть на него, но до этого они в основном ограничивались тем, что он мог повернуть вспять самостоятельно. Мадам Помфри была недовольна; у неё было такое прищуренное выражение лица, она была краткой и очень раздраженной, пока искала способ трансфигурировать его нос обратно из клюва, заколдованного проклятым Поттером. Лили нашла его там и практически допрашивала о случившемся; она была в плохом настроении весь день («Я очень надеялась, что у меня они не будут такими болезненными, но это действительно ужасно; Туни так повезло», — пожаловалась она шестикурснице Алисе Эйнсворт ранее в тот день, пока он шел позади нее, оставаясь незамеченным, так что он решил, что она испытывает некоторый физический дискомфорт), и не хотела терпеть его возмущения по поводу случившегося. Она сказала ему, что он не должен был так язвительно отзываться о Петтигрю, и хотя на следующий день она извинилась и заверила его, что знает, что он на самом деле не имел в виду эти слова в отношении Петтигрю, Северус все равно пережил бессонную ночь с неприятным осознанием того, что Лили, которая была его лучшим другом, единственным настоящим другом в мире, на самом деле, похоже, не была склонна вставать на его сторону, даже зная о том, как эти гриффиндорские мальчишки докучали ему. Позже на той же неделе он отомстил Поттеру, око за око, устроив небольшую темную трансфигурацию, в результате которой Золотой Мальчик Мистер-непобедимый-в-трансфигурации-Поттер был вынужден провести день в лазарете. Лили накричала на него, по-настоящему накричала за это, и разочарование в её глазах прожгло его насквозь, пока в желудке не осталось ничего, кроме горечи. Но в её голосе звучала та же нотка пренебрежения, что и в голосе его отца, нотка, говорившая ему: «Меня не волнуют твои чёртовы проблемы, так что не смей больше позорить меня подобным образом», и это взбесило его, слова слипались в горле, торопясь вырваться наружу, и он достаточно разозлился, чтобы что-то сломать. Наблюдая за тем, как Лили уходит от него в тот день, он подумал, что это чертовски несправедливо, что она злится на него за то, что он сделал то же самое, что и чертов Поттер, но она не реагировала так же, когда Поттер вел себя подобным образом. Затем тихий голос в его голове, очень похожий на неодобрительный голос матери, прошептал: «А с чего бы это?» и кровь в его жилах застыла, потому что ему пришло в голову, что, возможно, он недостаточно хорош для нее, чтобы она встала на его сторону, а не Поттера (годы спустя он тысячу раз прокрутит это в голове, чтобы убедиться, что полностью осознал этот момент как начало всего, что должно было произойти). И его жизнь будет определяться этой мыслью, желанием и необходимостью доказать ей, что Поттер не такой уж и золотой, как все думают, потому что, возможно, просто возможно, если бы она это поняла, она бы выбрала Северуса