это гравитация (или это нас притягивает)?

— Значит, ты мне говоришь, что пыталась подкупить полковника Хейли пончиками, потому что сейчас ты на её злой стороне, — эхом отзывается Кара, сидя ранним утром на кухонном стуле и потягивая горячий шоколад с до смешного большим количеством пенки, — Погоди, ещё раз: что ты сделала? — Помнишь ту операцию, которую я проводила на прошлой неделе, когда вызвала тебя помочь? Ты была явно необходима, чтобы поймать этого преступника-инопланетянина. Когда она узнала об этом, то прочитала мне целую лекцию о том, что нужно сообщать ей каждый следующий раз, когда я пользуюсь твоей помощью, — говорит Алекс, поглаживая ладонью лоб. — Прошла неделя, и работать было ужасно, потому что она продолжает так себя вести. — Мы столько пережили, все втроём, а она всё такая же? — Кара морщится. — Ага, — пожимает плечами Алекс. — Но, реально? Пончики. Алекс, это моё. Тактика подкупа для меня. Её сестра усмехается, доставая банку кофе из шкафчика Кары. — Это так, и твоя тактика работала раньше. Я хотела посмотреть, не укусит ли она. Может быть, должна была вместо этого купить ей чуррос. — она останавливается, замирает, прежде чем посмотреть на Кару в осознании. Кара вздыхает, кивая. — Чуррос! Ты должна была. — Чёрт, я должна была, — ворчливо соглашается Алекс. Это совсем не ново. Алекс жалуется на своего босса – полковника Хейли – для Кары это ожидаемо. Она знает, что такое полковник Хейли: она уже работала под её началом. Естественно, она понимает Алекс. Естественно, она к этому готова. — Закуски и кино позже?— всю ночь хандрить и причитать. Лучшее средство от раны, вызванной маленькими (большими) неудобствами. Алекс делает паузу. — Да. — Да! Ты покупаешь еду. — Извини-ка, — фыркает её сестра, и Кара быстро язвительно извиняет её в ответ. Алекс издаёт звук разочарования, прежде чем отправиться на поиски каких-нибудь закусок, спрятанных у Кары на кухне. — Погоди, моя очередь покупать или твоя? — Твоя, Алекс. — Ладно, хорошо, — стонет Алекс. Алекс рассказывает ей ещё немного о том, что происходит в последнее время – о нескольких новых трудных новобранцах, которых Алекс недавно взяла под своё крыло. Иногда Кара задаётся вопросом, стоит ли ей вернуться в ДЭО (если у неё вообще есть вариант вернуться, конечно же), чтобы помогать с сложными операциями и задачами. Кара искренне скучает по работе с тамошними агентами – её коллегами, с которыми она работала годами. И конечно, она помогает иногда, то есть тайно и не очень тайно, потому что Алекс знает, как говорить с командованием, когда ситуация становится тяжёлой и требует помощи Супергёрл. Не то чтобы Кара стоит в стороне, когда Нэшнл-Сити или мир нуждаются в её помощи. Ей нельзя указывать, что она может делать и чего не может. Кэлу, её двоюродному брату, ему не нужно быть в правительственной организации, чтобы иметь возможность использовать свои силы во благо. — Итак, я вижу, ты проводишь с Леной больше времени, — замечает Алекс мгновение спустя, доставая кружку и ложку. Кара морщит нос. — Вау. Оригинально, Алекс, эту фразу я ещё не слышала, — сухо говорит она. Брови Алекс взлетают вверх. — Не надо так язвить по утрам. Я всё ещё не оправилась после разговора с Хейли, — стонет она. — Ну, эээ… Ладно? Конечно, мы тусуемся. Часто или нет, просто всегда, когда появляется возможность, я думаю, — Кара делает ещё глоток своего горячего шоколада и гадает, к чему же это ведёт. — Угу, — неопределённо гудит Алекс, идя на другой конец кухни, чтобы выкинуть кофейный жмых из кофемашины. — Что-то должно произойти? Или измениться? — Кара хмурится, глядя на спину сестры. Она хочет знать. Она действительно очень хочет знать. — Не совсем. Просто я кое-что заметила, — говорит Алекс. — Просто интересно, с каких это пор ты ходишь на ночёвки? Кара поворачивает голову к Алекс так быстро. — Что? — Ага? — медленно произносит Алекс. — Милая дама по соседству упомянула кое-что о том, — она поднимает глаза, показывая цитату кавычками в воздухе, — что “твоя сестра, кажется, часто ходит на ночёвки в последние дни.” Что она имела в виду? Кара съёживается, издаёт тихий вздох. Что это за предательство. Ох, милая игривая болтливая старушка. — Ночёвки, — эхом отзывается Кара, не совсем уверенная, что сказать. — Именно их и имела в виду. — С каких пор ты устраиваешь ночёвки, — подозрительно замечает Алекс. — И при этом у Лены? — Теперь, видимо, устраиваю. Иногда. У Лены замечательный дом. — Точно, — говорит Алекс, щуря глаза. — Просто высказываю своё мнение, но честно, Кара? Вы, ребята, самые друзьяшные друзья, которых я знаю. Это нереально. — Конечно, не настолько, как Брейни и Ниа. Алекс резко выгибает бровь, явно не соглашаясь с этим. — Они ни на йоту не приближаются к вам, и ты это знаешь. По крайней мере, пока. И единственная разница, которую я вижу здесь с тобой, Леной и ими, заключается в том, что они на самом деле вместе. Кара чувствует, как замирает. Вот оно. Нахмурившись, она отворачивается и смотрит, как утренний свет просачивается сквозь её окно. — Не совсем понимаю, Алекс. — Я просто думаю, как же вы не зани— — Алекс, — перебивает её Кара с неловким смешком. И когда между ними повисает тишина, она слегка улыбается, а затем глупо фыркает на случай, если это прозвучало слишком мощно или серьёзно. Она так не собиралась. Кара просто немного (очень) устала от этого. Тема устарела. Сильно. И всё же, это не значит, что это не влияет на неё или не беспокоит каждый раз, когда это поднимают в разговоре. Она понимает Алекс. Но ей всё равно неудобно от этого. Алекс вздыхает и ставит кружку. — Прошло много времени с Мон-Эла, — тихо говорит она. Это привлекает внимание Кары. Она растерянно хихикает. — Да? Сестра пожимает плечами, смотрит ей прямо в глаза. — Я просто думаю, что тебе нужно немного остроты в жизни. — Что? — нахмурив брови, она чувствует себя ещё более запутавшейся, — ты беспокоишься о том, что у меня сейчас нет личной жизни? — она машинально вцепилась в стул. И случайно оставляет небольшую вмятину на деревянной поверхности. Алекс снова пожимает плечами. Облокотившись на стойку, она отпивает из кружки. — Ну, меня просто беспокоит, что ты, похоже, держишься в стороне от жизни. Ты только несёшь службу и занимаешься своими обязанностями в КэтКо. И больше ничего. Как будто ты следуешь какому-то строгому коду или что-то вроде того, — говорит она, почёсывая бровь. — Алекс, ты реально поощряешь меня перепихнуться, — хихикает Кара, хотя и чувствует растущий дискомфорт от этой темы и намёков Алекс, со стороны её сестры это на самом деле немного смешно – говорить ей такое. — Беспокоишься, что я не живу свою лучшую жизнь? — игриво улыбается она. — Я имею в виду, да. Фу. Я действительно не хочу думать о тебе перепихивающейся, но, да, — Алекс смеётся, заставляя Кару хихикать при виде сморщенного лица сестры, вскоре черты Алекс смягчаются. — Я просто ... волнуюсь. О тебе, знаешь ли, — её сестра открывает и закрывает рот, словно обдумывая свои следующие слова. – Когда что-то происходит. И даже когда что-то не происходит. Я просто беспокоюсь о тебе. — Мне не нравится, что я заставляю тебя постоянно волноваться. Алекс фыркает, пожимая плечами. — Это работа старших сестёр. Ничего не могу поделать. Вставая на ноги и уперев руки в стол, Кара закатывает глаза, нежно улыбаясь сестре. — Ты такая слащавая в это чудесное раннее утро, — поддразнивает она, сгребая её в медвежьи объятия. Алекс, хоть и с кислым выражением лица, обнимает в ответ и смеётся. Кара решает больше ничего не говорить. Она не совсем уверена в том, что Алекс думает о ней или что происходит у неё в голове. Может, и знает, но не уверена, что хочет вникать в это. Нет, дело не в этом. Она знает. Намёки Алекс, Кара знает, что они имеют связь с Леной. Она просто не хочет заводить разговор об этом. Это очевидно, подсказки повсюду. Обычно она всё рассказывает Алекс. Всё, что происходит в её жизни. И хотя они Леной недавно развили это, она точно знает, что не может рассказать Алекс. Она и не обязана. И одна из причин, почему она не сказала Алекс, заключается в том, что она думает – знает, что Алекс не поймёт. Остальные переворачивают всё в нечто совершенно иное. Алекс уже предполагает некоторое, и Кара не может винить её. Ниа знает. Она вообще-то не собиралась рассказывать Ние. И в отличие от Нии и Брейни, которые движутся друг к другу со скоростью выше, чем самолёты в небе, она и Лена, ну. Неподвижны. Они неподвижные, припаркованные самолёты на земле и никуда не денутся. Даже припаркованные далеко, но параллельно, друг от друга. Статичны. Всё именно так. Это так и останется, потому что так чувствуется нормально, комфортно и безопасно, оставлять непонятные чувства на расстоянии, далеко. Они просто лучшие подруги. Это то, что Кара говорит себе, потому что это правда и легко.

__________

Следующие полторы недели – сплошные облака, дым и стрельба. Быстрые, летающие пришельцы, мелькающие в небе, потом ещё больше пришельцев после пришельцев вместе с вооружёнными людьми в банках и музеях. Это ничего особенного в жизни Кары. И с помощью Алекс и Брейни (тайно, или не очень, когда полковник Хейли увидела её парящей у главного диспетчерского пункта ДЭО), потери были минимальны: травмы инопланетянам, людям и имуществу. Отражать атаки было не трудно или что-то такое, но это было изнуряющее и запарное время, не оставляя Каре и Ние достаточно времени на жизнь вне своих геройских личностей. И вот, в конце всего этого, они остались на работе, разгребаясь в работе и дедлайнах. — Вот какая у меня теперь жизнь, хах,— произносит Ниа, зевая, и переводит дух, откидываясь в стуле, потирая устало виски. — Жизнь супергероя со стрессовой и загруженной работой на стороне со средней зарплатой? Ага, — смеётся Кара, похлопывая девушку по спине. — Ты выкручиваешься всё лучше и там и там. Сновидица и Ния Нал, — две отдельные жизни. Ние тоже надо на что-то жить. Вздох. — Ага. Мне нравится этим заниматься. Особенно с тобой – без тебя, Брейни, Алекс и Дж'онна я была бы в полном дерьме. Серьёзно. И ты так долго это делаешь. Кара смотрит на неё, задаваясь вопросом, не впадёт ли Ниа в трудную рефлексию своей двойной жизни в какой-то момент. Кара много об этом знает. Она даже эксперт в этом, несмотря на то, как самоуничижительно это звучит. Это желание быть в постоянном движении. Она постарается удержать Нию от этого, если она когда-нибудь пустится в это. Сейчас они в здании КэтКо, навёрстывают упущенное, и уже поздно – весь этаж пуст, если не считать их вдвоём за столом Кары. Гудящие звуки электронных устройств постоянно окружают их, и несколько ламп прерывисто мерцают на другой стороне комнаты. К этому времени стол Кары завален пустыми стаканчиками из-под кофе. Ниа уже выпила три, и Кара думает, что скоро ей понадобится четвёртый. Они так отстали от работы. Кара отодвигается от экрана, вытягивается на стуле и тихо ворчит. — Рао, наконец-то. С меня хватит. Ниа? — она лениво смотрит девушку, откинувшись на спинку стула. Безжалостно, световые панели продолжают прерывисто моргать, треща в ушах Кары гораздо громче, чем ей хотелось бы. Она лично проследит за тем, чтобы их починили на следующее утро. — Почти, я почти закончила. — Ладно, — зевает Кара. Это хорошо. Потом у неё в животе громко урчит. Очень, очень громко отдаваясь эхом по всему офису. Это нехорошо. — Ха. — Да, я слышала. Ещё десять минут, и я закончу, — обещает Ниа и начинает печатать быстрее. Проходит минута, и в животе снова урчит. И ещё раз. — Хватит меня отвлекать, — хмурится Ниа. — Грубо, — говорит Кара, садится на стул и кладёт голову на руки на столе. — Это мой желудок. Оставь мой желудок в покое. —Да, да, — отвлечённо бормочет Ниа, не сводя глаз с экрана ноутбука. Она щурится и моргает, перебирая абзац за абзацем. Кара просто скучающе смотрит на неё. — Кара, пожалуйста. Я знаю, что если посмотрю на тебя, то сдамся, потому что я знаю, что у тебя определённо сейчас этот милый голодный щенячий взгляд. Кара приподнимает бровь, закрыв пол лица ладонью. — Я просто смотрю, как ты работаешь. Кроме того, у меня нет милого голодного щенячьего взгляда. — Есть, и я вижу тебя краем глаза, — Ниа на мгновение перестаёт печатать. Кара видит, даже чувствует, как дрожит голова Нии, старающейся не смотреть в её сторону. Она не может сдержать улыбку. — Ты пугающая. Ты должна знать, какой силой обладаешь. — Силой? — теперь Кара заинтригована, голод немного отходит. Ниа стонет. — Пожалуйста, иди донимай Лену или ещё что-нибудь. Лена. При неожиданном упоминании её имени Каре не нравится, как уши мгновенно навостряются. И теперь, скучающая и голодная, она слушает, как Ниа печатает, и думает о Лене. Интересно, чем сейчас она сейчас занимается? Хорошо ли она ест или достаточно ли пьёт. Они переписывались несколько раз за последние дни, в основном по несколько предложений – ничего важного или значимого. Кара давно её не видела. Они пытались выделить время, чтобы увидеться на прошлой неделе, но неудачно. Лене пришлось отменить всё вчера. Она тоже занята. Прошло уже две недели, но Каре кажется, что она не видела её целую вечность. Рао, глупо так думать. Но две недели – это много, по справедливому стандарту Кары. Она не видела Лену с тех пор... с тех пор, как была в её пентхаусе. Когда Лена случайно поцеловала её в губы. О. Точно. Ладно. Это случилось. После этого Кара была так занята, что почти не думала об этом. Теперь она думает об этом. Почему она вообще вспомнила об этом сейчас, это ведь всего лишь мелочь. Навязчивые образы заполняют её голову. Она ерошит свои светлые локоны, чувствуя, как краснеют щёки. Почему она вообще волнуется из-за этого? Рао, они делали гораздо больше. Куда хуже. И сейчас она чувствует, как краснеет, вспоминая тот маленький случайный поцелуй. Это просто смешно. Абсолютно нелепо, учитывая безумно неплатонические штуки, которые они делали. Кара сдвигается, вжимаясь лицом в поверхность стола, как будто это поможет предотвратить мысли и образы, подложив под лоб руки. — Уф, блин, — Ниа издаёт напряжённый звук, и Кара вскидывает голову, немного испуганная. — Извини, но от этого куска у меня голова просто раскалывается. Или не совсем, просто немного устала за последние недели, и усталость действительно достала меня. Кара хмыкает, с заботой смотрит на экран ноутбука. — Тебе нужна помощь? Я могу помочь, ты же знаешь, — она выпрямляется, проводит руками по лицу и заставляет себя остановить мысли о Лене. — О, нет. Это не трудный кусок. Как я уже сказала, я почти закончила, — Ниа отмахивается от неё, благодарно улыбаясь. — Просто это не совсем та тема, о которой я хотела бы писать, но я должна закончить, — она опускает голову под стол и тянется к зарядному своего ноутбука. — О чём ты вообще пишешь? И кстати, хэй, никогда не знаешь наверняка. Ты можете получить Пулитцеровскую премию за то, о чём сейчас пишешь. — Кара, — Ниа издаёт сдавленный смешок в полном неверии, — я пишу о сегодняшних популярных инопланетных барах в Нэшнл-Сити. — Оу. — Ага. — Думаешь, это достаточно мощно? — шутит Ниа, подмигивая. Кара вздыхает и хихикает. — Ну, как бы. Ладно, нет. Но! Вообще-то я хотела бы почитать об этом. Теперь, когда я думаю об этом, я знаю только один бар и хожу в него. — А, тот бар, где работал друг Дж'онна? — Верно, — говорит она. — Ты там бывала? Ниа сжимает губы. — Не была, на самом деле. — Что? Правда? — Ниа кивает. — Тогда я как-нибудь отвезу тебя туда. Зови меня предвзятой, но я считаю, что это лучший инопланетный бар в городе. Сдержанно, просто высший класс, — Кара останавливается, размышляя про себя. — А. Да, это подпольный бар, поэтому ты, вероятно, и не слышала о нём. — А, так это подпольный бар? Да, наверное, именно поэтому. Кроме того, Вы крайне предвзяты, мисс Лауреат-Пулитцеровской-Премии, — Ниа закатывает глаза, посмеиваясь. — Ниа, — усмехается Кара, слегка смущённая. — Что? Эй, я слышала о том, как ты сидела и писала свою награждённую статью прямо за столом Лены за один присест. Это потрясающе. Брейни рассказал мне, — говорит ей Ниа. Её взгляд смягчается. — Но я могу представить, как эмоционально истощало написание этой статьи. Она восхитительна. Правда. Кара не слишком любит воспоминать её написание. В то время она была слишком волновалась о том, прочтут ли её статью люди. Чтобы эти факты дошли до всех, чтобы люди по всему миру узнали, что на самом деле происходило в то время. Это было тяжёлое время. Особенно, часть о психопате-брате её лучшей подруги. Она трёт глаза, кивает и улыбается. — Ну что, ты почти закончила? Ниа вздыхает, — Точно. Мне просто надо... подожди. Подожди, — ей требуется несколько минут, пока она не взмахивает кулаком в воздухе, возбуждённо качаясь от чистого облегчения, что теперь всё закончено. — Вот и всё. Теперь я закончила! — она поворачивается к Каре, ухмыляясь. — Закончила, закончила, конец. Я не могу в это поверить. Мы прорвались и выжили, — говорит она и опускается в кресло, растекаясь. — Прорвались, — усмехается Кара и смеётся от вида девушки. Под глазами у Нии мешки, а лицо выражает очевидное истощение. Кара нежно улыбается. — Итак, ужин? Очень, очень поздний ужин, но всё же ужин. Угощаю. И на этих словах тело Нии наполняется жизнью, а её лицо мгновенно загорается. — Не супер радуйся пока, нам нужно найти место, которое открыто сейчас, — хихикает Кара. — О, чёрт. Правда, — фыркает Ниа, надув губы. Они начинают собираться.

__________

Ещё несколько дней проходят как секунды. Уже поздний вечер, когда Кара только закончила помогать Алекс на задании. Она стоит в главной комнате управления ДЭО, настороженно высматривая полковника Хейли на случай, если она появится. Потом убирает телефон. Она только что переписывалась с Леной. Ещё один отменённый ужин. Лене пришлось отменить несколько обедов и ужин с ней за последние две недели, и они до сих пор не виделись после пентхауса. Но Кара благодарна сообщению с отменой планов, потому что не думает, что сможет долго держать глаза открытыми. Вот как устроена твоя социальная жизнь, если ты Лютор или Супер, думает она. Её глаза снова поднимаются вверх, ища сквозь стены директора. К счастью, она знает все слепые зоны в ДЭО, где камеры её не увидят. Она слишком сонная и вялая, чтобы выслушивать нотации о том, что ей сюда нельзя, от злой, строгой женщины. И единственная причина, по которой она всё ещё здесь, – это моральная поддержка, которую ей даёт Алекс (и на тот случай, если ей удастся утянуть ещё парочку чуррос). — Кара. Кара, я собираюсь это сделать. Я правда собираюсь это сделать. Алекс стоит с коробкой только что купленных чуррос. Их свежий запах витает в комнате, и некоторые проходящие агенты ДЭО с любопытством наблюдают за её сестрой. — Это немного запоздало, но удачи, — смеётся Кара, положив руку на бедро. — Если она это не захочет, скажи мне. Ты должна сказать мне. Давай съедим их вместе, — затем, когда она снова оглядывается, она, наконец, замечает знакомое лицо и фигуру за стеной, явно направляющуюся в их сторону. — О, Рао– Алекс. Она идёт, — она поднимается в воздух, готовая улететь, — ладно, я ухожу. Серьёзно. Удачи, — она торжественно кивает, а Алекс только гримасничает со своей коробкой чуррос. Она улетает прежде, чем полковник Хейли входит в комнату.

__________

Она видит Лену только через три дня. Прошло уже чуть больше двух недель. — Эта шапочка тебе очень идёт. Кара видит, как Лена идёт к ней по тропинке. Кара встаёт cо скамейки, широкая улыбка уже появляется на её лице при звуке знакомого глубокого голоса и при виде женщины. — Ну, спасибо. Лена улыбаясь, останавливается, когда подходит к Каре. — Извини, что опоздала. Меня задержали пару вещей. — Ничего страшного. Уже поздняя ночь, небо затянуто большими густыми серыми тучами, за которыми прячется полумесяц. Кара поднимает голову и выдыхает в воздух струйку пара. Сияние звёзд не видно здесь, в городе, если только Кара не сконцентрируется на нём. Они идут по тротуарам, минуя улицу за улицей, наполненных людьми, прогуливающимися вдоль ресторанов и киосков, спешашими и занятыми. — Знаешь, на днях ко мне заходил Уинн, — говорит Лена. — Он предложил мне несколько планов. Сказал, что хотел бы поработать со мной над некоторыми проектами и идеями. — И что ты ответила? — Я видела, как он работает в ДЭО. Его навыки, способности? — говорит Лена. — У него есть способность к изобретательству. Отточенные навыки решения задач, отличное критическое мышление. Я согласилась, что мы определённо могли бы поработать над некоторыми вещами вместе. — Вот и славно. Вообще-то я посоветовала ему прийти к тебе, — вспоминает Кара. — О? — Ага. Хотя его и требовалось немного подтолкнуть. Или много, — поправляет она себя, посмеиваясь. Лена улыбается. — Ну, он всё еще немного... — напевает она, поворачивая голову и смотря на проезжающие по дороге машины. — Я не могу точно сказать, что это. Нервничает рядом со мной? Дёргается? Просто явно боится меня. — Ну… Ты – Лена Лютор. Знаешь, ты можешь быть довольно пугающей. У тебя есть эта... — Кара замолкает, сводя брови. Она бросает взгляд на Лену, гадая, насколько Лютор осознает, как естественно она излучает уверенность и харизму. — осязаемая сильная аура? Ты, конечно, знаешь, какой эффект можешь производить на людей. — Тебя я никогда не пугала, — Лена смотрит на неё. — Нет, — она криво усмехается. — Но я нервничаю рядом с тобой. Иногда. Но никогда в плохом смысле. — Я заставляю тебя нервничать, — говорит Лена удивлённо, и это звучит как полувопрос. Вдалеке Кара видит магазин с мороженым. Она собирается спросить Лену, не хочет ли она мороженого. Но решает не делать этого секундой позже, вспоминая, что сегодня холодная ночь. — Да, — кивает Кара. — Сначала я часто путалась в словах, когда мы не были так знакомы, — она облизывает губы, поправляет очки и смотрит прямо перед собой. — А теперь? Каре даже не нужно об этом думать. — А теперь я всё ещё путаюсь – только по врождённой привычке. Теперь я просто чувствую себя комфортно с тобой, — и секундой позже. — Ты заставляешь меня чувствовать себя комфортно. Они сворачивают за угол, выходя на новую улицу. Здесь спокойнее. Меньше людей. Меньше ресторанов. Больше деревьев. — Мне тоже с тобой комфортно, — говорит Лена через время. Кара поправляет красную шапку на голове и засовывает руки в карманы джинсов. Прошло много времени с тех пор, как они просто гуляли вместе. Они часто делали это делали – длинные или короткие вечерние прогулки, чтобы расслабиться или просто обменяться новостями и насладиться обществом друг друга. Пока они идут, Кара разглядывает Лену боковым зрением. Волосы распущены и взъерошены, слегка спутаны. Длинные, черные, смоляные кудри свободно развеваются, когда ветер дует им в лицо, выглядя красиво и элегантно в тёмной, холодной ночи. Лена одета в чёрные выцветшие джинсы и простое тёмно-красное пальто с несколькими слоями одежды под ним, а очки в чёрной оправе скрывают её лицо. Она не похожа на закрытого, проницательного и расчётливого генерального директора Лену Лютор. Совсем. Люди ни за что не узнают её в этом наряде, если не станут внимательно и целенаправленно приглядываться к ней. Но она так похожа на Лену Лютор для Кары. Когда они проходят мимо фонарного столба, Кара замечает очень знакомый темно-синий свитер, хорошо скрытый под пальто. Кара расплывается в улыбке, стараясь не смотреть на него слишком пристально. Она думает, что Лена выглядит очень хорошо в нём, хотя и жалуется на то, что скучает по приятной ткани. Сжав руки в кулаки в карманах, Кара чувствует прилив тепла и приятный спазм в животе. Лена выглядит очень, очень хорошо. Потому что Лена отлично смотрится в свитерах. Да. Не потому, что на ней свитер Кары или что-то в этом роде. Нет. Дальше по дороге есть пешеходный мост. Кара ведёт Лену к ступенькам и на мост. Они идут и идут, пока Лена не останавливается на середине моста и не облокачивается на перила, локтями опираясь на стальные поручни. Кара следует за ней. — Знаешь, тут недавно открылся новый магазин с десертами, —Лена смотрит на дорогу под ними, наблюдая, как машины, грузовики и мотоциклы проезжают под мостом. — Правда? Тогда нам надо как-нибудь туда сходить, — говорит Кара и кладёт руки на перила. Их плечи соприкасаются. Кара позволяет себе опереться на плечо Лены. — За последние две недели ты отменила два обеда со мной. И ужин. — Кара, — хихикает Лена, качая головой. — Если по-честному, то и ты отменяла другие дни. Кара улыбается, вздыхает. — Мы очень хорошо умеем отменять планы друг друга. — Да, но мы также очень хорошо находим время друг для друга, когда не так заняты. Значит, я отвезу тебя туда как-нибудь на неделе? Если, конечно, ты сейчас не так занята. — Думаю, я свободна, пока что, — новый магазин с десертами, в котором можно попробовать что-нибудь новое. Это собирается быть хорошо. — Если предположить, что сама Лена Лютор тоже не так занята. Свободное время для меня, мэм, — улыбается Кара, наклоняя голову к Лене, и поднимает два пальца ко лбу, отдавая честь. Лена закатывает глаза, нежно толкая её. — Я свожу тебя туда. Где-то на этой неделе, — подтверждает она, приподнимая уголки рта. — Отлично. Тогда я смогу дать Алекс полный описательный обзор меню, — кивает себе Кара, ухмыляясь. Алекс тоже любит десерты. Она могла бы отвезти её туда, если меню и порции будто хорошими. — А ещё она будет ворчать, что я провожу большую часть своего свободного времени с тобой и что я не играю ни с кем другим, — фыркает она. — Что, Алекс и остальные всё ещё дразнят тебя из-за того, что у тебя нет личной жизни? — Скорее за то, что я с тобой, — говорит Кара, сжимая руки вместе, наблюдая за оживлённой дорогой с Леной. — Но и из-за этого тоже. Ничего нового. Они могут быть такими настойчивыми. Это заставляет меня чувствовать, будто я делаю что-то неправильно, как будто что-то должно поменяться, — уточняет она, пожимая плечами. Боковым зрением она видит, как Лена поворачивает к ней голову и чувствует на себе её взгляд. — Ты уже упоминала это раньше. Ты не умеешь строить отношения– не ищешь их, на самом деле, — Лена делает паузу, выражение лица задумчивое. — Ты довольна быть одна? Крошечная капелька воды падает на дорогу. — Я не хочу быть одна, — честно говорит Кара, нахмурив брови, когда это вылетает из её рта. Она поднимает глаза, на мгновение задумавшись, не начинается ли дождь, прежде чем снова смотрит вниз, щурясь на капельку. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, — это не совсем так. Но и это не ложь. Это просто ответ, с которым она может согласиться. Которым довольна. Она смотрит на Лену, не поворачивая головы. Женщина что-то тихо напевает, опустив взгляд на ощетинившиеся деревья. — Чтобы они оставили тебя в покое или в принципе остаться одной? Кара кусает нижнюю губу, колеблется. — Лена, разве это не дерьмово, что я должна оправдываться? Как все предполагают, что быть с кем-то – это... я не знаю, цель? — говорит она мягко, задумчиво, почёсывая за ухом. Она признаётся, что защищается? Она надеется, что нет. Она просто высказывает своё мнение. Секунды тикают, а затем Лена кивает с нежной улыбкой, украшающей её губы. — Ты права. Кара поправляет очки, шаркая ногами. Высовывает язык, чтобы облизать губы. — Кроме того… У меня никогда не получалось наладить отношения. Я не сильна в этом, — говорит она, издавая тихий смешок. Она прерывисто вдыхает. — Я раньше ломала пару носов. Или даже больше, чем просто носов, — это в прошлом. Теперь она лучше справляется со всем. Но она всё равно говорит это, потому что никогда не может быть уверена, когда в следующий раз случайно сломает кость. Она давно этого не делала (не случайно). — Я не знаю, как быть на уровне в отношениях. Ты же знаешь, какой ужасной я могу быть со... свиданиями, когда сама выбираю себе одежду. Алекс помогает– помогала мне с этим, — она краснеет, наклоняется вперёд и утыкается подбородком в руки. Их локти соприкасаются. Лена ласково улыбается ей. — Не знаю, могу ли я испытывать к кому-то такие сильные чувства. Я никогда не чувствовала ничего такого. Хотя, может быть... я просто не знаю, могу ли. В романтическом смысле, — она думает о Мон-Эле. Он, вероятно, был ближе всего к чему-то сродни любви. Он был, но даже тогда Кара знала, что никакого жгучего, живого чувства или чего-то всепоглощающего. — И я недостаточно свободна, — Кара вспоминает свои предыдущие, давние симпатии. Это тоже большая проблема. Она думает о Джеймсе и Люси. Алекс и Келли. Снова задаётся вопросом, есть ли в её жизни возможность встречаться. Она быстро прогоняет эту мысль. Нет, есть причина, по которой она не могла заставить свои отношения работать в прошлом. Может быть, это просто не её. Не для Кары. Кара поворачивает голову и смотрит на Лену. Лена удерживает её взгляд, мгновение изучает её, прежде чем смотрит вниз на свои руки, останавливая взгляд на дороге. Неоновые огни города отражаются на её лице, открывая очертания её резкого, точёного профиля. Её иссиня-чёрные волосы, неоновые огни розовых, голубых и зелёных оттенков красиво сливаются в прядях. Кара думает, что никогда не видела ничего красивее под тёмным ночным небом. — Свобода, — говорит Лена тихо и почти шёпотом, нахмурив брови, словно в раздумье. — У нас много общего, — она останавливается на секунду, как будто, чтобы что-то рассмотреть. — Кроме части про переломы и свидания, — Кара фыркает от смеха. Лена улыбается, протягивает руку и нежно сжимает запястье Кары. — Говоря про переломы… я не знаю, какого это было для тебя в прошлом. Должно быть, трудно. Быть в постоянном страхе разбить вдребезги всё, к чему прикасаешься. Я не могу себе этого представить, — ирландка хмурится, закусывая губу. Она смотрит на Кару. — Но в настоящем? Ты проделала долгий путь. Я думаю, что знаю тебя и имела достаточно опыта общения с тобой, чтобы понять, что ты далеко продвинулась. Ты стала лучше контролировать себя, когда дело доходит до физического контакта, — Лена прижимает свою руку к руке Кары, её голова почти лежит на плече Кары, когда она наклоняется ближе. — Я знаю об этом всё. Застигнутая врасплох, Кара открывает и закрывает рот. — Я… — выдаёт она красноречиво и краснеет, оттягивая лацканы пальто. Моргает раз, другой, потом чешет шею и издаёт хриплый, застенчивый смешок. Лена внимательно наблюдает за ней, мягкая, нежная и улыбающаяся. — Блин, Лена. — Нервничаешь? — говорит Лена с дразнящей ноткой в голосе. Она наклоняет голову, чтобы посмотреть Каре в глаза (потому что Кара намеренно избегает зрительного контакта, всё время терпя неудачу), и в конце концов Кара сдаётся, встречаясь с ней взглядом. — Ты такая милая. Как Лена так легко говорит ей все эти вещи – Кара никогда не узнает. Что подумают жители Нэшнл-Сити, нет, всего мира, когда услышат, как Лена Лютор называет кого-то милым в абсолютном обожании. —Но также? — говорит Лена чуть позже, толкая её в плечо, глядя на неё пристальнее, более серьёзным взглядом. — Кара. Ты такая нежная. Самый нежный человек из всех, кого я знаю. Иногда я забываю, что технически ты самый сильный человек в мире. Кара застенчиво улыбается, почёсывая щёку. Кончики её ушей, наверное, уже горят красным. — И ещё, — напевает Лена, опершись локтем о перила и подперев щёку ладонью, — вернёмся к свободе. Я думаю, мы можем погрязнуть в одиночестве вместе. Я еле нахожу время для себя. Ты же знаешь, — это правда. Они обе живут в разных мирах – их нормальная жизнь разная и даже не может сравниться с обычной жизнью других людей. Но Кара думает о прошлых отношениях Лены. Она задаётся вопросом, ведёт ли себя Лена... непринуждённо с другими людьми. Или вроде. Поморщившись про себя, Кара быстро выгоняет эту мысль из своей головы. Не думай об этом. Это не её дело. — Я тоже не представляю себя в отношениях, — поясняет Лена. Кара смотрит на неё, изучает. Лицо Лены непроницаемо, глаза отсутствующие. Отдалённые. — Я имею в виду уязвимость, доверие и близость... всё это меня пугает. Думаю, всегда будет. Кара рассеянно кивает, вспоминая, что Лена пережила за всю свою жизнь и за время, проведённое с Карой. Она хмурится, держась рукой за стальные перила, и чувствует, как её плечи слегка напрягаются. Доверие и уязвимость. Огромное количество людей, которые обидели и предали Лену в прошлом – Кара одна из них. Причём где-то в верхней части списка. На самом деле, она может быть номером один – человеком, который причинил ей боли больше всего. — Ты не боишься меня, — говорит она немного слабо, немного как вопрос, и немного с уверенностью. — Нет, не боюсь, — Лена улыбается, нахмурив брови, но улыбается. Немного, честно и так, так уверенно. Кара испускает тихий, дрожащий выдох. Чувствует, как её сердце согревается и растекается, а плечи расслабляются. Супергёрл и вся эта куча секретов, которые она скрывала от Лены в течение многих лет, может быть, теперь это уже прошлая история, но это всегда будет одним из самых глубоких сожалений Кары. — Так вот, — говорит Лена голосом чуть выше своей обычной октавы, кривясь в улыбке, когда она игриво толкает Кару за плечо, выводя её из транса, — собрания членов клуба каждую субботу вечером. Алекс, Келли, Брейни и Ниа не приглашены – все они не имеют права на членскую карточку. — Собрания членов клуба? Членская карточка? — Кара издаёт недоумённый смешок. — Совершенно верно. Мы, ах. Дуэт жалких одиночек, — констатирует Лена, слегка пожимая плечами. — Никто не практикует и не знает одиночество лучше нас, верно? — шутит ирландка. - Вперёд, мы. Супер и Лютор, весело думает Кара. — Вау. Это звучит так грустно и жалко, — она не может не рассмеяться. Лена смеётся вместе с ней и, прислонившись к её плечу, шепчет дерзкое “тогда мы будем грустными и жалкими вместе”, легко подмигивая. Физический контакт заставляет Кару чувствовать себя очень тепло и приятно. Она наклоняется к Лене, ещё сильнее прижимаясь к ней. — Тогда вместе, — честно говоря, это звучит так нелепо. Но при этом звучит жизнеспособно, удивительно. — Одни. Только ты и я. — Ага. Как противоречиво это звучит. Кара мягко улыбается, глядя вниз. Она может поддержать эту идею. В каком-то смысле это успокаивает. Даже если это немного грустно и переиначено. Рука Лены двигается, ложится на костяшки пальцев Кары на перилах. Большой палец мягко кружит по коже Кары, и Кара позволяет своей ладони замереть на стальных прутьях. Это длится не долго, прежде чем она чувствует дрожащий выдох рядом с собой. Кара гадает, как сильно начинает холодать. Лена убирает руку. Следующие несколько минут они стоят в уютной тишине, прислонившись друг к другу, наблюдая за тёмным ночным небом и оживлённой городской дорогой. В какой-то момент Кара замечает перемену в воздухе, он становится холодное и кусачее. Она не может точно чувствовать это как оно есть, но она может видеть, как это влияет на Лену, которая начинает выдыхать объёмные облака пара изо рта, она дрожит и потирает руки. Тихо вздохнув, Кара снимает свою красную шапку и надевает её на голову Лены. Лена моргает, губы слегка приоткрываются, но она остаётся неподвижной и смотрит, как Кара поправляет шерстяную шапку на её голове. — Эту шапку ты не украдёшь. На случай, если ты это задумала. Лена издаёт милый смешок, яркий, как фейерверк, глаза сощуриваются и появляются ямочки. — У меня были кое-какие мысли, — признается она, выгнув бровь с милой ухмылкой. Кара закатывает глаза, борясь с внезапным желанием ущипнуть Лютор за кончик (скорее всего, холодного) уха. Окончательно поправив шапочку на голове Лены, она удовлетворённо фыркает и опускает взгляд на Лену. Они так близко, что кончики их кроссовок соприкасаются. Кара заправляет прядь распущенных волос за ухо Лены, и не спешит убирать руку. Изумрудно-зелёные глаза смотрят на неё пристально, с любопытством и любовью. Лена такая красивая, мягкая и затягивающая. И просто симпатичная настолько, что в альтернативной реальности – шла бы она по улице, или сидела в кафе – Кара думает, что она, вероятно, остановилась и уставилась, если бы увидела её. Она не совсем понимает, что пялится, пока Лена не вытягивает шею и вопросительно смотрит на неё, выгибая бровь, прежде чем расплыться в великолепной улыбке. Кара бессознательно улыбается в ответ. Её руки снова опускаются по швам. Потом она засовывает их обратно в карманы. В их близости есть такая интимность, что даже на середине моста, когда люди проходят мимо них каждую минуту, это кажется личным. Особым. В такие моменты, это только Кара и Лена. Только Лена и Кара. Лена внимательно изучает её, красные губы мягко приоткрываются. Лёгкий ветерок проносится мимо них, и её длинные, чёрные волосы свободно развеваются, когда несколько прядей падают ей на глаза. Наступает пауза, на время которой всё вокруг замирает. Что-то – побуждение или желание, пробивает себе путь в мозг Кары. Каре хочется обхватить ладонями раскрасневшиеся щёки Лены и поцеловать её. Ей хочется притянуть её к себе, поцеловать и прижать. Но они этого не сделают. Они не сделают этого, потому что это странно. Конечно, они занимаются сексом и целуются, и всё это исключительно для того, чтобы сделать друг другу приятно и снять стресс. Но этого они точно не сделают. Но, возможно, Кара могла бы дотронуться до неё рукой и притянуть её. В конце концов, с самого начала всё это было просто желание. Но всё же: нет. Они не такие. Они случайно не дотрагиваются друг до друга вот так. Особенно так открыто. Это было бы слишком интимно само по себе, и это что-то значило бы. Такой жест, скрытая за ним близость только совершенно окутали бы их обеих сомнениями и вопросами. Это также было бы признанием чего-то, преодолением новой границы. Кара думает, с них уже хватит. Но она правда хочет. Она трясёт головой. Винит в этом холодный вечер (даже если она прекрасно знает, что не может чувствовать холод так же, как люди). Поэтому она довольствуется тем, что снова поворачивается к дороге, обнимает Лену за плечи и притягивает её ближе к себе, пытаясь передать ей немного своего тепла, когда потирая вверх-вниз по плечу Лены. Лена наклоняется в её прикосновении, прижимаясь к Каре, голова лежит на плече Кары. Это хорошо. Каре очень, очень нравится, что Лена ниже неё. Идеальной высоты. Они стоят и разговаривают ещё по меньшей мере полчаса, пока Кара не решает, что им пора возвращаться. Становится слишком холодно. Люди слишком легко простужаются. Она не может допустить, чтобы Лена залегла с простудой через пару дней. Больная Лена не имеет представления о нормальной продолжительности рабочего дня, так же, как и здоровая Лена. Кара провожает её обратно в пентхаус. Идти туда не долго. Перед зданием они останавливаются. Лена поворачивается к ней, слегка колеблясь. — Я знаю, что уже поздно, но... ты бы не хотела подняться со мной? — говорит Лена, глядя на неё снизу вверх. Огонёк надежды в её глазах, крайне хрупкий. Кара достаточно хорошо знакома Лютор, чтобы понять это. Она задумывается, трогая ткань карманов джинсов. — Конечно. Мне бы этого хотелось. __________ Кара снимает обувь и куртку, когда входит в пентхаус. Оглядывается, когда Лена говорит ей, что идёт в свою комнату переодеться, и сразу же замечает новый горшок с мини-растением у кухонной стойки. Миленько. Коробка с ромашковым чаем тоже стоит на открытом месте, и ясно, что его время от времени пьют. Это тоже хорошо. Очень хорошо. Она садится на кухонный стул и видит пальто, которого раньше не видела, висящее на диване в другом конце просторной комнаты. К ней возвращается мысль. Видите ли, её лучшая подруга – невероятно привлекательная женщина. Умная. Остроумная. Кокетливая. Кокетливая? Подождите. Кара не думает, что когда-либо видела, как Лена флиртует с кем-то за все годы их знакомства. Ладно. Не похоже, что она видит каждое взаимодействие Лены с другими людьми. Но она снова задаётся вопросом, приглашает ли Лена других людей, когда ей одиноко. Теперь, когда она думает об этом, она не имеет ни малейшего понятия об этой части жизни Лены. Она держится подальше от отношений, избегает их так же, как и Кара – это она знает. Но что это было за слово, которое она слышала от Нии раньше? Трахаться. Потрахаться, вот и всё. Она быстро качает головой, заставляя мысли уйти. Ругает себя. Нет, не предполагай. Это грубо, и это действительно не её дело. И только мгновение спустя она слышит тихое “Кара?” из спальни Лены. Кара подходит к комнате и видит, что дверь уже открыта. — Да? — она стоит в дверном проёме. — Подойди ко мне ненадолго? — Лена сидела на кровати, переодевшись в шорты, но всё в том же тёмно-синем свитере. Лютор похлопывает по матрасу, жестом приглашая Кару сесть рядом. —Я хочу тебе кое-что показать. Она с любопытством кивает и садится рядом с Леной. В движениях Лены есть лёгкая нерешительность, когда она достаёт прямоугольное устройство из коробки рядом с тумбочкой. Кара наклоняет голову. Его причудливый внешний вид делает его похожим на высокотехнологичный качественный инструмент. Выглядит дорого. — Это что-то вроде сканера? — спрашивает Кара, поднимая бровь на предмет. — Вроде как да, — говорит Лена, поворачиваясь к ней. — Это новый, обновлённый биометрический сканер. Для охраны моего лифта в пентхаус. И балкона. Кара медленно кивает: — Хорошо? Она не понимает, к чему клонит Лена, поэтому просто переводит взгляд с ирландки на устройство. — Я тут подумала, — Лена замолкает, сжимает губы в тонкую линию, брови сходятся. Кара думает, что уже давно не видела Лену неуверенной в чём-то, излучающей робость. — Твоя рука. На этот сканер. Положишь на него руку? — просто спрашивает она. Расплывчато. О. Десятки мыслей проносятся в голове Кары. Это так много значит. Она моргает, не зная, что и думать. Но это Лена, а она доверяет Лене во всем. Поэтому она просто выпаливает: — Ладно. — Это не странно, да? — в её голосе слышится нервозность. Кара хмурится. Лена не должна нервничать и чувствовать себя неуверенно рядом с ней. — Я просто. Я не против того, чтобы ты приходила сюда, когда захочешь. Ты часто приходишь сюда, так что... это просто идея. — Я могу приходить сюда в любое время, когда захочу? — это выходит как хрип. Кара вовсе не собиралась хрипеть. — Ну, — Лена облизывает губы. — Или ты можешь просто думать о пентхаусе как о месте, куда можно прийти, когда у тебя вопросы с квартирой. — Вопросы? Как в тот раз, когда мой сосед устроил пожар и всем пришлось два дня жить где-то ещё? — Да. — Как каждый раз, когда я теряю ключи в разгар сражения, и мне часто приходится ночевать у Алекс и видеть, как моя сестра противно нежничает с Келли. Но я могла бы вместо этого пойти к тебе? — Да. — Как– — Независимо от того, есть у тебя вопросы или нет, Кара, — уточняет Лена, качая головой с лёгким смешком. Кара усмехается. — Ладно, я поняла. Но ты уверена? В любое время, когда захочу? — напевая в притворном скептицизме, она не может остановить следующие слова, которые вылетают из её рта — Что, если я войду и увижу, что ты с кем-то зажимаешься, — полушутит она. — Не хотелось бы травмировать твою лучшую подругу. Хорошо. Каре хочется ударить себя по лицу. Она действительно хочет знать? Она потирает колени. Скорее всего, нет. Она тут же хочет забрать вопрос обратно. Лена поднимает бровь. Она слегка щурится, будто Кара только что сказала что-то глупое. Кара не считает это глупостью. — Я не знаю, что у тебя в голове, и не могу понять, была ли это шутка, — сухо говорит Лена, толкая Кару локтем. Через секунду выражение её лица становится суровым и торжественным. — Нет. Ты не застанешь ничего подобного. О, ну. Хорошо. Кара только кивает. А потом Лена снова смотрит на сканер, и в её позе снова появляется волнение. Точно. Она ждёт решения Кары. — Конечно, я думаю, это здорово, — тихо говорит Кара, задумчиво хмыкая. — Так, я могу приходить, когда захочу, и опустошить кухню без ведома хозяйки, — шутит она (не совсем) и толкает женщину в плечо, пытаясь рассеять бурлящую в ней нервозность. Лена издаёт смешок и на этот раз кивает более уверенно. — Это уже данность, — Лена поднимает сканер для Кары, и Кара кладёт ладонь на его поверхность. Проходит несколько секунд, прежде чем он издаёт звуковой сигнал, подтверждающий, что он получил то, что хотел. Затем Кара краснеет, почёсывает затылок, когда убирает руку. Не слишком думай об этом. Не переоценивайте это. Ей просто дали разрешение входить в дом Лены в любое время, когда она захочет. И это всё. Она тяжело сглатывает. Но это не мешает ей раствориться в луже привязанности к Лене. Лена доверяет ей настолько, что впускает в свою личную жизнь. Ей настолько комфортно с ней. Вау. (Сердце Кары взмывает вверх, скачет и делает пируэты в груди, и она не может избавиться от жгучего чувства, которое ползёт по её щекам и шее.) Лена испускает вздох, почти тяжёлый, как будто она задерживала дыхание, и небольшое “хорошо, отлично” выходит из её рта, как будто она говорит это самой себе. Кара наблюдает, как ирландка возится с устройством, прежде чем положить его обратно в коробку. — Знаешь, на днях я встречалась с Алекс и Нией у себя в офисе. Что было странным сочетанием, учитывая, как Ниа, кажется, проводит большую часть времени с тобой или Брейни, — упоминает Лена. — Как дела у Нии? Она выглядела так, будто вот-вот заснёт, когда они просили технику Л-корп. — Страдает и приспосабливается, — усмехается Кара, поднимая ноги и скрещивая их на матрасе, вспоминая, как они спешили сдать свои статьи до крайнего срока. У девушки были тёмные, обвисшие мешки под глазами, и она бубнила несколько дней, мол, почему же у Кары их нет? Ответ был очевиден, но это не помешало Ние надуть губы и потереть лицо в изнеможении. Алекс это показалось забавным. Брейни бесился. — Я заставила её взять два выходных. Нельзя допустить, чтобы она засыпала в КэтКо чаще, чем она уже это делает, сотрудники заметят и будут задаваться вопросами. — Ей очень повезло, что ты её наставница. Она хорошая девчонка. — Ме. Иногда она бывает такой врединой. Лена смеётся на это. — Я в это верю. А потом между ними повисает тишина, и Лена смотрит на неё. Кара замечает, что в последнее время она стала делать это чаще. И, как всегда, Кара чувствует, как её внутренности сжимаются от долгого пристального взгляда, неуверенная о чём думает Лютор. Она дрожит от зрительного контакта и пытается понять смысл взгляда Лены. Кара не успевает спросить, что случилось, как Лена ёрзает на матрасе, внезапно обнимая Кару и притягивая её к себе. Кара ловит себя на том, что немедленно отвечает, автоматически, будто инстинктивно обнимает Лену. — Это немного нелепо, — тихо говорит Лена, крепче сжимая спину и шею Кары. — Такое чувство, будто я давно тебя не видела. — Это не нелепо, — говорит Кара. Она закрывает глаза и вдыхает запах Лены, чувствуя, как кружится голова. Кара думает, что могла бы утонуть в запахе Лены. Почему она всегда так хорошо пахнет? Она проводит пальцами по волосам Лены, и та издаёт тихий звук, прижимаясь ближе. — Я думаю также. А потом Лена немного отстраняется, её руки опускаются на колени Кары. Губы слегка приоткрыты, она снова смотрит на Кару, и её щёки заливает розовым. Кара не упускает из виду, как её зрачки расширяются. Кара могла бы поцеловать её. Кара могла бы поцеловать её здесь и сейчас, пока это ничего не будет значить и не приведёт ни к чему, что могло бы вызвать вопросы или лишние мысли. Кара могла бы поцеловать её. Поэтому она именно это и делает: она наклоняется вперёд, медленно, чтобы дать Лене времени, и слышит прерывистое дыхание Лены, прежде чем их губы соединяются. Затем она отстраняется, наклоняет голову для лучшего контакта, погружаясь обратно. Губы Лены такие мягкие и пухлые, что Кара удовлетворённо вздыхает в ответ на поцелуй. Кажется, она уже столько раз целовала Лену. Определённо больше, чем она ожидала. И всё же, это опять ощущается как в первый раз. В поцелуе нет такого жара, ничего неистового. Губы прижимаются и сминаются, неторопливо и медленно. Довольно скоро Лена дотягивается до подбородка Кары ладонью, а другой рукой хватается за её плечо. В какой-то момент очки Кары снимаются, и они перемещаются на середину кровати, где Кара мягко толкает Лену, опрокидывая на спину. Если честно, то кровать Лены ей нравится больше, чем её собственная, и это только отчасти связано с тем, что кровать Лены больше, удобнее и уютнее, а в основном с тем, что Лена находится в постели Лены. Но она не слишком зацикливается на этом. Кара опускается и прижимается поцелуем к её подбородку, переходя вниз к шее, а затем к впадинке на горле. — Кара, — выдыхает Лена, выгибаясь навстречу Каре и прижимая руку к её пояснице. — Да? — бормочет Кара. — Так хорошо, — говорит Лена мягким и тихим голосом, и её руки скользят в волосы Кары, дёргая резинку для волос, распуская хвост. Кара в ответ слегка царапает зубами по шее Лены, и Лена задыхается, притягивая её ближе. — С тобой так хорошо. — Отлично. Мне нравится заставлять тебя чувствовать себя хорошо, — произносит она, прижимаясь к её шее, чем вызывает низкий стон у Лены, вибрация от её горла отдаётся во рту Кары. Лена откидывает голову назад, давая Каре больше места для поцелуев. Кара прижимается ртом к её шее и начинает лизать и покусывать в разных местах, наслаждаясь тихими хриплыми звуками, которые издаёт Лена. Она просовывает руку под свитер Лены, блуждая рукой по её груди. Сосок, уже твёрдый, когда она встречает его большим пальцем, она проводит с нажимом и сжимает ладонью грудь Лены. — Ебать, — тихо шипит Лена на прикосновение. — Это идея, — говорит Кара, её голос на грани хрипоты. Лена смеётся, хрипло и задыхаясь. — Да? Шум города с улицы, но звук дыхания Лены и её бьющегося сердца оглушительный, наполняет комнату нескончаемым эхом. Кара поднимает голову и неуверенно смотрит на Лену, всё ещё нависнув над ней. Лена выглядит совсем растрёпанной, волосы взлохмачены, зрачки расширены, губы распухли. Но при этом она выглядит такой мягкой, нежной, податливой и просто-напросто хрупкой. Кара делает глубокий дрожащий вдох. — Кара? Она отрицательно качает головой. — Просто задумалась. Опять кое о чём. О том, что мы обсуждали раньше. — В какой части? — В той, где мне нужно постоянно контролировать свою силу. Ты… ты такая мягкая, Лена. И хрупкая. Человек, — Кара смотрит вниз, облизывает губы и проводит пальцем по ключице Лены. — Просто иногда это немного пугает– каждый раз, я имею в виду, когда… Когда мы… Лена, как всегда терпеливая, ждёт, когда она закончит фразу. Но Кара не может найти способ сказать это вслух. Она беспомощно пожимает плечами, отводя взгляд от тихой, внимательной женщины снизу. Становимся близки физически? Теряем голову и тонем друг в друге? — Кара, вообще-то… Мягкие руки тянутся вверх и обхватывают её щёки, поворачивая её лицо, что заставляет Кару смотреть на Лену. И в одно мгновение она оказывается в ловушке под пристальным, но вынужденным взглядом Лены. — Возможно, у меня установлены здесь лампы красного солнца. В этой комнате встраиваемые светильники. Неактивные, конечно, если только ты не захочешь попробовать. — Лампы красного солнца? — Кара моргает, недолго переваривая это. Лена покусывает нижнюю губу, скользит руками по шее Кары, большим пальцем задевая её подбородок. — Я замечаю и чувствую, как сильно ты сдерживаешься. Мне не нравится, что тебе приходится это делать. Поэтому я сделала несколько прототипов и создала версию в виде лампы всего несколько недель назад. Немного растерявшись, она просто смотрит на Лену. – А. – Это нормально? — говорит Лена надтреснутым голосом. — Или... если хочешь, мы можем просто забыть об этом и– — Нет, — обрывает её Кара, чувствуя, как руки сжимают простыни по обе стороны от головы Лены. Она видит, как вздрагивает горло Лены, когда она смотрит на неё сверху вниз. — Включи их. И Лена слушается, её рука тянется к стене прямо за тумбочкой. Звук щелчка раздаётся в ушах Кары, и она сразу же чувствует резкое изменение в воздухе. Закрыв глаза, она делает глубокий вдох. Выдыхает и чувствует, как тусклый свет в комнате рассеивается. Внутри возникает чувство потока, когда она чувствует, насколько другая интенсивность того, как по венам течёт её кровь, будто выброс адреналина после напряжённой битвы, и чувствует вибрирующий гул того, как её сердце быстро бьётся о рёбра. Она всё ещё очень возбуждена от того, как касалась Лены всего минуту назад. Её силы ослабли и притупились, её чувствительность изменилась, и она ощущает больше. Приспособившись к этому, она открывает глаза и видит, как красиво раскраснелась Лена, и Кара чувствует, явственно чувствует, как Лена излучает под ней приятное тепло. Судорожно вздохнув, она наклоняется, обхватывает Лену за шею и целует. Она целует её глубоко и медленно, прижимаясь, не беспокоясь о том, что делает это слишком сильно, чувствуя всё, и удивляется тому, как Лена горячо вдыхает её в рот. — Хорошо себя чувствуешь? — спросила Лена, задыхаясь, когда Кара сдвинулась, чтобы поцеловать её в челюсть, и прямо под ней. — Да. Очень хорошо, — бормочет Кара, даже не пытаясь скрыть дрожь в голосе. Лена должна знать, как она на неё действует. — Более чем. Лена подумала сделать это для неё, это так заботливо и мило, и так похоже на то, как Лена решает проблемы. И пока Кара хочет потратить секундочку, чтобы достойно оценить это, она обнаруживает, что не может – она слишком захвачена мыслью о том, чтобы сделать кучу всяких вещей с женщиной. Поэтому она сосредотачивается на одном: сделать Лене хорошо. Оторвавшись от Лены без предупреждения, она слышит тихий скулёж под собой, когда снимает рубашку и лифчик. — Одежда, — выдыхает она, и они помогают друг другу снять одежду, время от времени запутываясь и посмеиваясь над своим нетерпением сбросить ткань. И, наконец, обе свободны от одежды, кожа к коже, Лена откидывает голову назад, прикусывая губу, чтобы заглушить крик, когда рот Кары начинает вырисовать узоры на её груди, кружа на чувствительных сосках, распространяя блаженство по её коже. Кара слышит прерывистое дыхание Лены, когда её губы ловят затвердевший бугорок, интенсивно посасывая, её язык обводит вокруг. Лена выгибается на простынях, дыша в потолок, откинув голову на подушку. Прошло много времени с тех пор, как Кара с Леной были такими: обнажёнными и задыхающимися на простынях Лены. Кара бросает взгляд вверх, восхищаясь резкому очертанию челюсти Лены и тому, как вытягивается её шея, когда Лена поворачивает голову на то, как Кара облизывает и сосёт её грудь. — Кара, — говорит Лена, и в том, как её голос срывается на произнесении имени Кары, есть что-то нуждающееся и отчаянное, жажда чего-то большего, и это ломает что-то в Каре. Затем Кара рванулась вверх, схватила Лену за запястья и крепко прижала её руки у головы. Кара снова прижимается губами к губам Лены, и поцелуй быстро становится жарким. Когда она начинает двигаться против Лены, раздаётся много беспорядочных тяжёлых, коротких вдохов, а Лена просто задыхается, стонет ей в рот. Это ничем не отличается от того, как Лена стонет после растяжки особенно больной мышцы, ничем не отличается от того, как она стонет, пробуя хорошую еду после долгого дня. Но контекст этого всегда будет кружить голову Каре. Лена стонет ей в рот, и она чувствует это внутри себя. Как будто она проглотила звук целиком, и её тело жаждет большего, кровь бурлит, дыхание учащается. Это слишком много и недостаточно. Как будто она сгорает изнутри. Она трётся о Лену, медленно и тяжело, полностью отдаваясь процессу и неимоверно ясно чувствуя упругие груди Лены и затвердевшие соски против её собственных, трущихся друг о друга, и это ощущается, это ощущается волнующе и бодряще и просто чертовски божественно. Трение между ними становится более жёстким, медленное скольжение и покачивание её с Леной бёдер с каждой секундой становятся более целенаправленными. — Кара, — говорит Лена, и Кара скорее чувствует, чем слышит, как Лена беспомощно стонет под ней, с ноткой предупреждения в голосе. — Да, — выдыхает Кара, сильное возбуждение неуклонно нарастает между её ног. — Ладно-ладно, да. Рао, она звучит так же сбивчиво, как и Лена. — Я сделаю тебе так хорошо, Лена. Лена кивает, и из её рта вырывается тихое хныканье. — Скажи, Лена, — подсказывает Кара и кладёт руку на шею Лены, притягивая её для очередного глубокого поцелуя. Он быстро превращается во что-то грязное: беспорядочное столкновение губ, зубов и слишком много бесцельного ленивого языка. Этот поцелуй кажется намного грязнее, чем она когда-либо целовала Лену, и, по большей части, это происходит из-за пьянящего порыва, который она чувствует в своей голове, от раскованных движений, которые она теперь может не сдерживать, не беспокоясь, что она что-нибудь сломает. — Ты в порядке? — спрашивает она, резко выдыхая прямо в рот Лене, медленно проводя рукой вниз к её груди, животу, а затем к внутренней стороне бедра. — Да, — хрипло шепчет Лена, слегка приподнимая бедра. — Блять, Кара. — Так хорошо? — дразнит Кара, томно проводя пальцами по большим половым губам Лены, поглаживая её легко, как пёрышко. Ей нравится, как Лена становится нетерпеливой под ней, сбивчиво дышит, крепче цепляется за неё. —Кара… — говорит Лена, и её голос звучит так воздушно, как самый маленький и мягкий вздох, что Кара почти не слышит его. Они смотрят друг на друга сквозь тяжёлые веки, когда Кара проводит двумя пальцами вниз ко входу Лены, а затем назад вверх, после чего она вырисовывает маленькие, медленные круги вокруг клитора Лены. — Да, — резко шипит Лена, закрывая глаза, её ногти всё глубже впиваются в кожу, вызывая у Кары приятное чувство жжения. И, Рао, это сводит Кару с ума – голова кружится, а желудок сжимается, когда она чувствует скользкий жар Лены на своих пальцах. Лена такая мокрая, и этот звук пальцев Кары, непристойные и порнографические звуки скользких фрикций, когда они набирают темп, напоминают Каре, что она является причиной всего этого. — Лена, — тихо шепчет она, сжимая челюсти, когда думает, что она, вероятно, такая же влажная, как и Лена. Да и ей вообще-то и не нужно думать об этом, она может чувствовать это между своими бёдрами. — говори со мной, — настаивает она, и это больше похоже на мольбу, чем на требование. Она просто хочет услышать голос Лены, убедиться, что ей так же хорошо, как и Каре. — Скажи мне, что ты чувствуешь. Хочу тебя слышать. — Так хорошо. Кара, — вздыхает Лена, её рука хватается за светлые волосы, притягивая Кару ближе, и утыкается носом в её щёку и размашисто целует её подбородок и шею. Кара продолжает подготавливать Лену, поглаживая её клитор быстрее, бесстыднее, влажные звуки заполняют комнату, когда Лена прерывисто всхлипывает и жарко дышит ей в шею. — Кара, — произносит Лена, голос её становится всё выше с каждым взмахом пальцев Кары. Её руки обвивают плечи Кары, тело дрожит. — Чувствуешь, какой мокрой ты меня делаешь? — И Кара делает глубокий вдох, кивая. — Я... я представляла, как ты лежишь здесь, на моей кровати, и вот так прикасаешься ко мне. — Да? Поэтому ты попросила меня подняться с тобой? — Нет, — смеётся Лена, задыхаясь, и дрожащий стон вырывается из её рта, когда Кара прижимается, трётся с ещё большим давлением на её клитор. Кара ухмыляется, наклоняется, чтобы прикусить и лизнуть её шею. — Нет, и ты это знаешь. Просто— хриплый стон. — ты меня заводишь. Так, так хорошо. — Да? — Кара спускается вниз по шее Лены. — Ты так красиво звучишь, Лена, — поток прерывистого дыхания покидает горло Лены и становится громче, когда язык Кары скользит по точке пульса, посасывая кожу. — Я тоже скучала по тебе такой. Подо мной, тяжелодышащей для меня. — Кара– блять. Я, я так близко. — Ладно, — выдыхает Кара, поднимает голову и застывает, поражённая. Все это одновременно и ошеломительно, и дезориентирующе, и чудесно, её пульс учащается, а разум затуманивается – она никогда не чувствовала себя такой возбуждённой, и она просто наблюдает, как Лена вот-вот кончит. От Лены в агонии оргазма просто дух захватывает: изгиб её спины, как вздымаются груди, голова запрокидывается назад, демонстрируя довольно тонкую линию её горла, и то, как её рот открывается, а дыхание ускоряется. Затем Лена издаёт низкий, гортанный стон, который заканчивается тем, что задыхается в рот Кары, когда Кара захватывает и облизывает губы Лены, сохраняя темп своих пальцев, а после постепенно замедляется. Лена выглядит абсолютно греховно: грудь тяжело движется вверх и вниз, когда она пытается восстановить дыхание, руки закинуты над головой, а лицо раскраснелось, выглядя совершенно блаженной, выебанной. Возбуждение сильно ужалило между ног от вида, и даже Каре нужно пару секунд, чтобы взять себя в руки. Честно говоря, она, вероятно, смогла бы заснуть через несколько минут, если бы закрыла глаза прямо сейчас, даже с ноющим жаром между ног. Она просто хотела, чтобы Лене было хорошо. Им обоим предстояли долгие недели работы. Это не то, чего она ожидала сегодня вечером – лежать здесь на её кровати, но вот она здесь. Она ложится рядом с ирландкой, наблюдая, как поднимается и опускается грудь Лены, пока пот остывает на её коже. Пот. Кара не любит пот, но она думает, что определённо нужны исключения, всё зависит от причины, которая заставляет пот проявиться. Проходит минута, Кара закрывает глаза. Затем она чувствует, как матрас шевелится, вес перемещается на кровати. Лена нависает над ней, глаза тёмные, горячий тяжёлый взгляд. — Скажи мне, что тебе нужно, — говорит она шёпотом, глубоким и хриплым голосом прямо у уха Кары, прежде чем она начинает упиваться горлом Кары, облизывая его и покусывая её раскрасневшуюся кожу. Кара вздрагивает, поднимает подбородок, давая Лене больше места. Рао, всегда есть что-то в голосе Лены после того, как её отымели, что заставляет Кару дрожать от позвоночника, всегда заставляет её опасно балансировать на краю. И она не собирается так легко кончать (она говорит себе это ещё раз), потому что она не грёбанная ботанша, которая кончает от одного голоса (независимо от того насколько горячим и сексуальным может быть голос Лены по мнению Кары). — Просто, просто. Хочу твой язык. Это будет не долго. Но Лена пока не двигается; она остаётся над ней, когда её рука скользит по шее Кары, обводя скулу Кары, большой палец крепко прижимается к кости. Такое чувство, что кожа Кары горит от каждого прикосновения языка Лены и каждого горячего, влажного нажатия открытого рта Лены к шее Кары, а иногда и на ключицах. Она скользит рукой по затылку Лены, притягивая её ближе, царапая ногтями её голову. Кара не забывает о том, какое трепетное внимание Лена уделяет её шее. Она часто ловила, как Лена смотрит на её шею, когда они разговаривают или как Лена утыкается носом ей в шею, когда они обнимаются. Такое часто случается. Прямо сейчас, она уткнулась носом в её горло и вдыхает её запах. Когда она думает об этом, это имеет смысл, и только становится более очевидным каждый раз, когда они отпускают себя. Возможно, Лене нравятся шеи, шеи в целом. Или, может быть, это касается только шеи Кары. Кара не уверена. Лена проводит своим ртом по изгибу челюсти Кары, проводит влажную полосу по её горлу и прижимается к определённому месту, прежде чем Кара чувствует, как зубы погружаются в её кожу. — Лена, — говорит Кара, прерывистый вздох легко вырывается с её губ. Лена оставила следы по всей шее, а теперь облизывает и покусывает ключицу, и... да, возможно, это и вправду касается только шеи Кары. Кара ёрзает. А потом Лена спускается мучительно медленно, проводя губами линию от шеи Кары, ключицы, груди, а затем к бёдрам. Она покусывает бедренную кость, заставляя Кару сжать челюсти, когда она издаёт хриплый вздох. — Лена, — выдыхает она отрывисто и сдержанно. А после, нет абсолютно ничего, что подготовило бы её к следующей секунде: из неё вырывается всхлип на горячее влажное скольжение языка Лены, когда он впивается в её клитор с жёстким давлением, медленными движениями, горячими и скользкими. Кара откидывает голову назад, дёргает Лену за волосы, пока она облизывает её, сначала неглубоко и постепенно всё глубже и быстрее, когда вращение бёдер Кары становится более несдержанным. Она долго не протянет. Черт, она действительно не продержится и минуты, по крайней мере, она так думает. — Рао, — вздыхает она или, скорее, стонет, сжимая челюсти. Так приятно не беспокоиться о том, что что-то сломается, когда она извивается на матрасе, её тело дрожит, когда она позволяет себе расслабиться и чувствовать. Она не сдерживает покачивания бёдер, сжимание простыней и волос Лены, Рао, это просто великолепно. Когда её разум приближается к порогу полного опьянения, она смотрит вниз, и она не готова к тому, как воздух в её лёгких выходит из неё. Вид Лены такой: розовые и влажные губы, блестящий подбородок, щёки и уши мило порозовели, глаза тёмные с тяжёлыми веками; это заставляет Кару перешагнуть через край, пока она наблюдает за женщиной между её ног. Они встречаются взглядом, когда Лена сжимает её бёдра, облизывая и вращая языком, рисуя круги и посасывая клитор, горячо и жёстко, пока с губ Кары срываются короткие, резкие вздохи. А потом в голове у Кары становится пусто. Её глаза плотно закрываются, яркие белые пятна танцуют под веками, тело извивается и сгибается, когда она задыхается от прерывистого выдоха-имени Лены. Она дрожит и через несколько секунд слабо отталкивает Лену. Лена застенчиво ухмыляется ей, прежде чем она опускает голову и облизывает скользкую липкость между ног Кары, заставляя Кару стонать, потому что. Рао, это чертовски горячо. Почему Лена должна быть такой? Не в силах сдержаться, она протягивает руку к Лене, хватает её за затылок и притягивает их губы друг к другу для глубокого, небрежного поцелуя. Она выдыхает в рот Лены, когда пробует себя, и подносит другую руку к подбородку Лены, используя большой палец, чтобы вытереть влагу, пока они не отрываются, когда кислород кончается. Кара падает обратно на матрас и тяжело вздыхает, всё ещё пытаясь прийти в себя. Лена тихо ложится рядом с ней, между ними большое расстояние. Проходят десятки секунд, и воздух начинает ощущаться прохладным на коже Кары. Прежде чем Кара успевает обдумать это, она внезапно обнимает Лену и прижимает к себе. Она слишком устала, чтобы размышлять о том, было ли это нормально, и, вероятно, это не было: это за пределами проявлений физической привязанности, для Лены даже больше, чем для Кары. Но чем больше проходит секунд, тем больше Кара убеждается, что всё в порядке, потому что Лена ничего не говорит. И если уж на то пошло, Лена, кажется, поощряет это, когда она кладёт голову под подбородок Кары, поворачивается и обнимает её за талию. Так они и остаются, держась друг за друга в уютном молчании. —Кажется, я потеряла твою резинку для волос, — шепчет Лена. Кара тихо хихикает в ответ. Она начинает играть вьющимися чёрными локонами, нежно поглаживая и лаская волосы. Лена вдруг наклоняет голову так, что она лежит на плече Кары, утыкается носом в её шею. Прижимается ещё ближе к Каре, когда её пальцы слегка вырисовывают на спине Кары небольшие узоры. Кара чувствует, что на секунду напрягается. Но она так же быстро приходит в себя и расслабляется. Они уже делали это раньше. Всего несколько раз, если считать. Не думай об этом слишком много. Это просто немного опьяняет, этот уровень комфорта и привязанности. Они часто обнимаются, но Кара обычно не задумывается об этом. Она обычно не думает об этом, потому что, когда они обнимаются, они обычно не голые и не потные после хорошего секса. Рао. Это действительно становится для них частым явлением. Честно говоря, она не знает, что и думать. Наверное, с её стороны было бы неразумно позволить себе привыкнуть к этому. Это невероятно интимно. Слишком нежно. Но Лена издаёт мягкий, довольный звук, и, честно говоря, для Кары это слишком приятно, когда они вот так сплетены. Лена делает ещё лёгкое движение напротив неё, нос (и губы?) на её шее, теперь ей, кажется, удобно, уютно и она довольна. Кара думает о припаркованных неподвижных самолётах. Думает о том, как они с Леной стоят на своих полосах. Как безопасно оставаться на своих местах, неподвижно. Она решает перестать думать, решает ничего не говорить об этом. — Я останусь на ночь, — тихо говорит она, в её словах слышится смесь уверенности и вопроса. Говоря это, она слегка сжимает Лену. Кара уже проводила здесь несколько ночей. Но это было давно. — Хорошо, — тихо бормочет Лена, выключая свет и натягивая одеяло. Она обнимает Кару и возвращается в прежнее положение, прижимаясь к ней. Это приятно. Кара расслабляется.