capiat qui сареrе potest

Я тебя люблю, но не так, как вчера (нам надо) Не меньше двух, чтоб закрыли глаза на раны Зашли за край, сами сделали рай Запиши и стирай, запиши и стирай

Убегай из дома, холодный утренний город Как будто едва знакомы, вернёмся ещё не скоро Мы с тобой как всегда молча зашли за край Запиши и стирай, запиши и стирай

© Три дня дождя «За край»

      Чемодан — портключ — Римини — Поттер — вот краткий список его планов на этот день. Драко стыдно признаться, но заминка случается уже на пункте «чемодан». Он растеряно смотрит на груду чёрно-белых вещей, разбросанных по кровати, не имея ни малейшего представления, что конкретно из этой кучи барахла может пригодиться ему во время его, как выражается Блейз, viaggio в Италию. — Итак, — он пытается рассуждать логически, — там сейчас очень жарко: курортный город, середина лета.       Вчерашняя отсылка Уизли к «ежедневным поминкам» перестаёт казаться просто удачной фигурой речи — у него действительно нет ни единого предмета гардероба не чёрного или же белого цвета. Вот чёрт, он же даже никогда не придавал этому никакого значения.       Драко с хмурится, отчего-то вспоминая десятилетней давности статьи Скитер в Пророке, когда его травили за роман с Поттером, в них он представлялся общественности как вероломный герой-любовник, играющий с сердцем Национального героя, помешанный на тряпках, ювелирке и всяких прочих атрибутах роскоши. Да как бы не так. Сколько Драко себя помнит, он никогда не придавал особого значения тому, во что одет. В детстве и в подростковые годы за этим тщательно следила Нарцисса, неизменно облачая его в чёрные мантии, костюмы, водолазки и кипенно-белые рубашки и блузы, потому что всё это соответствовало каким-то её собственным представлениям о прекрасном.       В дальнейшем, он сам, заявляясь в любой магазин одежды в Косом Переулке или Хогсмиде, неизменно тянулся к вещам чёрного или белого цвета, потому что просто не понимал зачем вообще нужны другие цвета, если существуют чёрный и белый. Ну ладно, ещё зелёный, он, ясное дело, существует для символики Слизерина и глаз Поттера. А вот остальные цвета — нафига?       Пятнистая министерская сова, врываясь в приоткрытую форточку, совершает несколько кругов по комнате, прежде чем приземлиться аккурат на груду вещей, в беспорядке выкинутую Драко из шкафа на кровать. Его филин недовольно ухает в клетке, разбуженный появлением внезапной гостьи. Малфой забирает конверт с печатью Министерства и небрежно вскрывает.       «Успеваешь вовремя? Г.У.»       Драко не знает, что ей ответить. Ну не напишет же он в самом деле: «Нет, Уизли, потому что мне нечего надеть». Мерлин, он звучит как Астория! — Так, ладно, — с раздражением выдыхает Малфой, хватая с кровати несколько одинаковых чёрных и белых футболок и неаккуратно бросая их на дно чемодана. — Эти точно пригодятся.       В том же направлении летят чёрные магловские джинсы, зачем-то подаренные ему Забини, и белое поло с комплектными шортами того же цвета, когда-то купленное Асторией для совместной игры в теннис. Потому что общее хобби, по её мнению, каким-то чудодейственным образом должно было спасти их брак.       Ещё несколько относительно летних, по мнению Драко, вещей отправляются туда же и вместе с ними смокинг, подаренный Нарциссой на его двадцатипятилетие — на всякий случай. Малфой с удовлетворением захлопывает багаж запирающим заклинанием и наконец плюхается на кровать, чтобы наспех начертать ответ всё ещё ожидающей птице.       «Да, Уизли, всё в силе».       Птица благодарно ухает и покидает его комнату всё так же через форточку. Спустя несколько минут вслед за ней аппарирует и сам Малфой, оставляя всё такой же бардак на кровати в надежде, что в его отсутствие в квартиру всё-таки заявится кто-то из эльфов Мэнора, чтобы прибраться. Его путь лежит в Гринготтс, где он должен сейчас обменять волшебные и немного магловских денег, а затем — в Министерство, где Уизли-Грейнджер будет ожидать его в полдень в своём кабинете с уже настроенным портключом.

***

      С момента увольнения Драко в здании Министерства магии бывал достаточно редким гостем: так, пару раз заскакивал на ланч в компании Забини и Тео в прошлом году — и, пожалуй, всё. Первый этаж ожидаемо встречает его сутолокой и многоголосым хором. «Ничего не меняется», — усмехается он, когда его почти сбивает с ног куда-то спешащая сотрудница Управления по связям с маглами. Малфой проталкивается к лифтам, вцепившись в свой чемодан, заражённый всеобщей беготнёй, в надежде по пути до кабинета Уизли не встретить никого из знакомых ему сотрудников Отдела магического правопорядка.       Поместиться в лифте ему удаётся лишь с третьего захода. Нужный ему кабинет располагается на четвёртом уровне, поскольку, как выяснилось, Грейнджер-Уизли каким-то образом умудряется совмещать должности заместителя Министра магии и главы Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. «Неугомонная женщина», — закатывает глаза Драко, прислоняясь спиной к холодной дверце лифта. На втором этаже в Отделе обеспечения магического правопорядка лифт задерживается едва ли не на минуту — слишком много желающих войти и выйти. Хвала Мерлину, Малфой не замечает хорошо знакомых лиц, хотя, кажется, где-то слева только что промелькнула рыжая макушка. Драко хмыкает и невольно переводит взгляд вправо, вглядываясь в темноту коридора, ведущего в его бывший рабочий кабинет. В этот же самый момент двери лифта наконец захлопываются, а он облегчённо выдыхает, прикрывая глаза.

***

             Октябрь 2003, Лондон       Драко по уже сложившемуся обыкновению задерживается на работе допоздна. Часы на стене давно пробили восемь вечера, а он продолжает всё так же неподвижно сидеть в кресле, вглядываясь в протоколы сегодняшних допросов двух незаконных торговцев магическими артефактами — всё что угодно, лишь бы не возвращаться в Мэнор как можно дольше и не обсуждать в очередной раз с Нарциссой флористическое оформление зала на их с Асторией предстоящей свадьбе.       Он прекрасно знает, что парочка контрабандистов, пойманная с поличным сегодня утром сотрудниками аврората в Лютном переулке и уже к обеду доставленная к нему на допрос — лишь мелкие сошки, верхушка криминального айсберга. Драко по большей части интересуют разумеется не они сами, а те, на кого он может выйти, если будет задавать им правильные вопросы. Он хмурится, сжимая пальцами перо, и делает ещё одну пометку на полях протокола, в тот самый момент, когда дверь в его кабинет распахивается с громким хлопком. — Стучаться не учи… — Драко умолкает на полуслове, сталкиваясь взглядом с алым кителем старшего аврора.       «Ну, разумеется, — корит он себя, — мог бы и сразу догадаться». Поттер открывает без стука любые двери в Министерстве магии, в том числе и те, что на первом уровне, что уж говорить о двери его, Драко Малфоя, скромного кабинета, на которой висит ничем непримечательная табличка с надписью «следователь» даже без приставки «старший». По правде сказать, Драко крайне удивлён: сегодня Поттер заявился на его порог впервые за все три года их совместной работы в Министерстве. Это должно объяснятся чем-то очень чрезвычайным. — Чем обязан?       Драко не сразу понимает, насколько двусмысленно звучит его вопрос. «Чем обязан?» Всем. Абсолютно всем он ему обязан. Жизнью, как минимум дважды. Свободой. Свободой своей семьи. Поместьем. Двумя побелевшими со временем рубцами шрамов на груди. Парой самых счастливых лет в своей жизни. Зияющей дырой в сердце размером минимум с Лохнесское озеро. Ну и так, ещё много чем, по мелочи. Малфой с усилием поднимает голову, наконец отрываясь взором от алого кителя, и встречается с болотной зеленью глаз старшего аврора. — Мне нужны протоколы сегодняшних допросов контрабандистов из Лютного, — Поттер даже не удостаивает его кивком головы или хотя бы взглядом. — Какая удача, — кривится Драко, — я как раз уже почти закончил с ними работать. Ещё минут двадцать и могу доставить их в ваш кабинет. — Ты, кажется, не понял, — Поттер с вызовом вскидывает бровь, — они нужны мне сейчас.       Драко возмущённо вздыхает, едва сдерживая десятки колкостей, готовых вот-вот сорваться с его языка. Поттер всё ещё стоит в дверях, но такое впечатление, что заполонил собой пространство всего его кабинета. Даже находясь в паре метров от него, Драко ощущает знакомые хаотичные вибрации магии и его запах. Поттер пахнет абсолютно магнетически для него, как и всегда, дорогой кожей, книжной пылью, табаком и каким-то ещё очень хорошо знакомым ароматом. Малфой слегка принюхивается, вбирая ноздрями воздух. Ну конечно!       Нет, до Драко разумеется доходили слухи, в большинстве своём от Брэниган, что старший аврор давно и плотно дружит с огневиски. Но не на рабочем же месте! — Ты что? Пьян? — вырывается против его воли, будто ему до этого вообще есть какое-то дело. — Где протоколы, Малфой? — Поттер игнорирует его нечаянный вопрос. — Я с ними сейчас работаю, — он делает интонационное ударение на последнем слове. — Мне нужно положить отчёт на стол Брэниган к десяти утра. — К чёрту твою Брэниган вместе с её отчётами, — отмахивается Поттер. — Препятствуете ведению следствия, старший аврор? — ядовито интересуется Драко, закусывая губу.       Чёрт. Ну и зачем он нарывается? — Может, вам подарить устав Отдела? У меня, кажется, где-то завалялся лишний экземпляр.       Малфой почти ненавидит собственный длинный язык в эту секунду. — Спасибо, у меня есть собственный, — кривится Поттер. — Большей херни, честно сказать, в жизни не читал. — Что ж, тогда вы, старший аврор, должны знать, что действуете сейчас не по уставу. Я уже молчу про то, что вы находитесь на рабочем месте в состоянии явного алкогольного опьянения.       Да какая муха его сегодня укусила? Чувство самосохранения покинуло Драко Малфоя. — Даааа? — лицо Поттера, кажется, вот-вот сольётся по цвету с его кителем. — И что же ты сделаешь, Малфой? Настрочишь жалобу в дисциплинарный комитет? — Будет надо — настрочу хоть десять, — сквозь зубы огрызается Драко. — Строчи, — усмехается, — пригодятся на случай, если у них закончится туалетная бумага. Accio…       Поттер даже не успевает договорить. Драко с остервенением хватается за листки, не позволяя им ни на миллиметр сдвинуться с места. Ну это уже ни в какие ворота! — Поттер! — он впервые за три года обращается к нему по фамилии, и это такой прогресс, на который Драко даже никогда и не рассчитывал. — Покинь мой кабинет и дай мне закончить мою работу!       Лицо старшего аврора окончательно багровеет от такой неслыханной дерзости. — Да отдай ты мне эти чёртовы бумажки, Малфой! — Поттер в два счёта пересекает кабинет и с усилием хватает его ладонь.       Кожа его рук шершавая, горячая, почти огненная, такая же, какой Драко её навсегда запомнил. Его пронзает этим прикосновением, как стрелой, как Crucio, выпущенным в упор, без сомнений, без сострадания. Он инстинктивно дёргается и, растерянный, устремляет взгляд на Поттера, так же будто застывшего в момент их соприкосновения. — Уходи.       Поттер не отнимает руки, вцепившись ногтями в нежную кожу тыльной стороны его ладони. — Думаешь, — Драко не узнаёт собственный срывающийся голос, — тебе всё можно, да? Всё можно, Поттер? Что ещё ты хочешь отнять? Да забирай хоть всё!       Он на грани истерики, у самой её черты, быть может, уже за чертой. Нервы совсем ни к чёрту с тех пор, как он всё-таки слез с усиленного успокаивающего. Не успели ещё восстановиться.       Поттер молчит, стеклянным взглядом изучая бледную кожу ладони Драко, на которой уже проступают красные следы от его коротких ногтей. — Всё самое ценное, что ты мог у меня отнять, ты уже отнял. Там. На Гриммо. Той ночью! Что ещё тебе от меня нужно? Оставь мне хотя бы что-то, хотя бы эти несчастные листки! — Замолчи! — и это вовсе не приказ старшего аврора, скорее — мольба. — Не продолжай, Малфой.       Он действительно замолкает на несколько мгновений, поражённый реакцией Поттера. — Передашь протоколы моему секретарю завтра утром, ладно?       Драко не знает, что сказать, просто кивает, почти с разочарованием наблюдая за тем, как Поттер разжимает пальцы на его ладони и поспешно отдёргивает руку. — Малфой… — он окликает его по фамилии уже почти на выходе из кабинета. — Ещё что-то? — Драко отказывается смотреть ему вслед, пытаясь совладать с и без того разбушевавшимися эмоциями. — Да, поздравляю с помолвкой. — Что? — подобная фраза из уст Поттера звучит настолько сюрреалистично, что Драко во мгновение ока приходит в себя. — Что ты сказал? Я не расслышал. — С помолвкой поздравляю, говорю. В Пророке напечатали сегодня, — Поттер вновь отводит взгляд, отталкивая рукой дверь его кабинета. — Спасибо за поздравление.       Гулкие шаги аврорских ботинок уже звучат со стороны коридора, когда очередная волна истерики хватает Драко за горло. — Мудак, — сквозь зубы выплёвывает он, распахивая дверь. — Эй, Поттер!       Старший аврор, явно не ожидавший столь скорого продолжения их диалога, вздрагивает посреди коридора, останавливается и медленно оборачивается. — Да? — Если захочешь прислать цветы на мою свадьбу, я дам тебе адрес! — не дожидаясь ответа, Драко со всей силы захлопывает многострадальную дверь. — Colloportus!       Будто самое обыкновенное запирающее способно остановить Поттера, если тот захочет в сию же секунду снова ворваться в его кабинет и впечатать его лбом в стол. Драко готов поклясться, что в коридоре в этот же самый момент что-то падает с очень громкими звуком и разбивается.       Спустя полтора часа, покидая Министерство в состоянии абсолютного душевного смятения, он обнаруживает на полу в коридоре несколько валяющихся портретов уже давно почивших известных сотрудников Отдела, по обыкновению висящих на стене напротив, с разбитыми рамами. Холл у лифтов выглядит так, будто в нём пару минут назад побывал горный тролль. Разноцветные горшки разбросаны по всему периметру, часть из них разбита, корни цветов выворочены, одно из кресел перевёрнуто, у другого явно сломана ножка, от чего оно недобро кривится в сторону лифта, готовое упасть. — Оххх, — только и способен вымолвить, Драко. — Что за?       Дверь в подразделение авроров, испещрённая трещинами, пошедшими по стеклу, открыта на распашку и Драко, окончательно потерявший этим вечером чувство самосохранения, зачем-то осторожно пробирается в святая святых их Отдела, стараясь не задеть стекло, которое вот-вот должно обрушиться и рассыпаться тысячей осколков.       Аврорат встречает его беспросветной теменью — ни единого источника света. «Видимо Поттер уже давно покинул место преступления, отправившись отсыпаться и опохмеляться на Гриммо или домой, к жене, в Годрикову», — отстранённо думает Драко. Внезапно его внимание привлекает то ли жалостливый всхлип, то ли отчаянный стон. Малфой осторожно делает несколько шагов вперёд, растерянно оглядываясь по сторонам. Стон повторяется. Теперь уже ближе и громче, похоже, за следующей дверью по коридору.       «Валить надо», — оставшаяся рассудительность отчаянно воет сиреной, но Драко не слушается. На цыпочках он продвигается ещё вперёд и оказывается у стеклянной двери с золотой табличкой, надпись на которой призывно гласит «старший аврор Гарри Джеймс Поттер». Стон за дверью вновь повторяется, и зрачки Драко, уже привыкшие к темноте, безошибочно улавливают за стеклом очертания двух фигур: Поттер с приспущенными брюками, стоя аккурат напротив двери, с остервенением вжимает в стену белокурого юношу, в котором Драко, приглядываясь, узнаёт одного из новых стажёров аврората, из последнего набора.       Малфой буквально отпрыгивает от двери, забывая о всякой осторожности, и в несколько секунд оказывается вновь у лифтов, пытаясь отдышаться. Он надеется, что эти двое слишком заняты друг другом, чтобы заметить его присутствие или его позорный побег. Драко отчаянно жмёт на кнопку лифта, молясь, чтобы тот приехал как можно быстрее. Истерика накрывает с новой силой, заставляя его глубоко дышать, чтобы не расклеиться прямо здесь, посреди холла второго уровня, в опасной близости от Поттера и его любовника. Рядом, на стене, висит единственный уцелевший этим вечером портрет какого-то мирно посапывающего седовласого волшебника, и Малфой с остервенением срывает его вниз в тот момент, когда двери лифта наконец-то распахиваются перед ним. — Нет, это просто какое-то безобразие, я буду жаловаться! — доносится до него недовольное старческое бормотание, когда он с усилием давит на кнопку первого уровня.       В Мэнор обсуждать с Нарциссой организационные подробности его предстоящей свадьбы этим вечером он так и не аппарирует, оказываясь в гостиной у Блейза. — Драко? Не ждал сегодня. Что-то слу…, — Блейз покорно умолкает, замечая его выражение лица.— Огневиски? — Обожаю твою догадливость, друг, — благодарно кивает Малфой. — Одну? — вскидывая бровь, интересуется Забини. — Да куда там? Тащи сразу три. — Не слишком ли много для новоявленного счастливого жениха? — с горькой усмешкой вопрошает Блейз. — Заткинись, умоляю!       Драко падает в кресло гостиной и наконец позволяет себе сдаться на милось истерике.       Этим вечером он надирается огневиски вдрызг, до чёртиков, до самых натуральных чертей с хвостом и рожками, которые одни способны вытравить из его головы ещё более страшных «демонов».

***

      Следующим утром он вываливается из камина атриума, держа в руке стакан кофе, заботливо приготовленного Дафной, и едва не проливая его на себя. — Малфой! — Брэниган окликает его уже у лифтов. — Ты представляешь какой кошмар! — Что-то случилось? — устало хмурится Драко, сомневаясь, что хоть что-то в этом мире может быть кошмарнее его нынешнего состояния. — Кто-то учинил погром в холле у лифтов и коридоре между авроратом и нашим подразделением. Глава Отдела вызывает нас всех на срочное совещание! — Да не может такого быть! — удивлённо вздыхает Малфой. — Это же просто немыслимо! — Вот я о том же, — хмурится начальница, заходя вместе с ним в лифт. — Выкорчевали цветы, сломали кресла, побили картины. Ужасный вандализм! — Какое вопиющее варварство! — с согласием кивает Драко.       До августа 2008-го, до самого своего увольнения, Поттер больше ни разу ни появляется в его кабинете, ни пьяный, ни трезвый, ни со стуком, ни без него. Драко этому обстоятельсту почти что рад.

***

      Июль 2010, Лондон       Двери лифта вновь открываются. — Уровень шесть. Отдел магического транспорта, — сообщает приятный женский голос. — Вот блять, — выругивается Малфой. — Проехал.       Он влетает в кабинет Уизли, когда на часах остаётся всего три минуты до полудня. — Я уж думала, ты не явишься, — сухо замечает она, задумчиво размахивая палочкой над стоящим посреди стола портключом. — Это было бы слишком разумно для меня, — заключает Драко. — Проверяла некоторые настройки. — Ты и портключ настраивала сама что ли? — хмурится он, подходя поближе к столу. — Нет, конечно, — закатывает глаза Уизли, — попросила девочек из департамента транспорта, но должна была проверить. Вдруг накосячили? — О, Мерлин! Зачем же Министерству столько департаментов, отделов и подразделений, если ты практически со всем способна справиться сама? — иронизирует Малфой. — Очень смешно. Ты лучше скажи, готов? — Нет, — честно признаётся он. — Даже не имею ни малейшего представления во что впутываюсь. — Минута, — информирует его Уизли, сверяясь с часами на запястье.       Драко поближе придвигает к себе чемодан, пытаясь унять нарастающее волнение. Всего какая-то жалкая минута, и он ввяжется возможно в самое масштабное дерьмо за всю свою тридцатилетнюю жизнь, а дерьма, уж поверьте, в ней и до этого было предостаточно. — Попроще лицо, Малфой, на курорт как-никак летишь, — усмехается. — Иди к чёрту, Уизли! — Тридцать секунд!       Он старается дышать расслаблено, столь дальние путешествия через портключ — и без того удовольствие ниже среднего, а уж когда ещё и желудок сводит от волнения... — Десять секунд!       Он заносит руку над конструкцией, стоящей посреди стола и напоминающей старый чугунный чайник. Драко кажется, что она отсчитывает время до момента его казни. — Пять!       Он касается рукой портключа, ощущая приятную прохладу металла. — Удачи, Малфой, — последнее, что он слышит перед тем, как его затягивает знакомый круговорот.