Вечность и одна ночь

От рождения до смерти мы принадлежим каким-либо силам. Неважно, христианин ты или католик, буддист или агностик – когда ты рождаешься, тебя касается частица силы и помечает. Родительские руки ли её принесли, или случайная звезда над местом твоего рождения - ты чей-то.

      В один из пятничных вечеров сложной недели Ричард Перкинс, спецагент ФБР, сидел в детройтской штаб-квартире Бюро и страдал от головной боли. Мало того, что работы было невыносимо много, так ещё и один демон-полицейский решил устроить представление в участке с, возможно, необратимыми последствиями. И как бы Ричарду ни хотелось, ему пришлось участвовать в этом спектакле. Он уже готов был насладиться горячим душем и мягкой постелью, когда поступил вызов.       – Ну что ещё? – недовольно рявкнул он.       – Новая жертва по нашему делу, – сказали ему на том конце и назвали адрес.       Ричард мысленно выругался, накинул пальто и покинул квартиру. Пару минут спустя он вышел из здания и закурил, краем глаза подметив разгорающееся зарево над городом, и тяжко вздохнул. Достав из пальто телефон, набрал номер.       – Пришлите мне кого-нибудь из Центрального... Кого угодно с мозгом в положенном месте и быстрыми ногами... Что?.. Без разницы.       Сигарета отправилась в лужу, а Ричард сел в машину и направился к месту преступления. Остановившись у заградительной ленты и выходя из машины, Ричард заметил на периферии маячившее серо-голубое пятно. Повернув голову, он снова тяжело вздохнул, понимая – легко не будет.       – Я должен был догадаться... – по привычке сунув руку в карман, он достал портсигар.       За лентой рядом с машиной стоял Коннор в своем неизменно сером пиджаке. Ричард за свою неизмеримо долгую жизнь всякого повидал, причём во всех смыслах. Но андроиды его очень раздражали. И причина была довольно веской – он их не видел. Вообще. Ни в одной из существующих вариаций времени. Значит, кто-то намеренно спрятал от него одну тонкую нить. В этой вселенной было не так много эфиров и сущностей, которые были сильнее его. Но уж точно никто не был сильнее Вселенной. Разве что Пустота.       И вот, в этом невозможном витке времени, в это невозможное стечение обстоятельств, они снова встретились. Коннор был одним из немногих андроидов, которых Ричард невзлюбил больше прочих. И это было странное, покалывающее нервы, давно забытое чувство. Он думал, что уже не сможет кого-то невзлюбить или наоборот.       – Добрый вечер, агент Перкинс.       – Добрый? – иронично посмотрел на него Ричард. – Едва ли.       – Я удивлён, что вы...       – Я лишь попросил прислать кого-то с мозгами, – перебил его Ричард, наперёд зная, что Коннор сейчас будет удивляться, какого это дьявола спецагент, очень жалеющий, что не пристрелил всех андроидов разом, согласился сотрудничать с одним из виновников нестабильности. Ричард не любил нестабильность.       И тут он понял, что впервые «увидел» хоть что-то, связанное с андроидом. Сознание тут же подсказало, что это его собственная линия, её он и видит.       Ричард устал. Все устают. А Древние тем более. Особенно, когда один балагур начинает свои пляски, потому что скучно стало. Его самая любимая цивилизация пала из-за таких вывертов одной идиотской сущности. Вся надежда была на великого Искандера, но и тот падёт от рук предателей, жадных до власти. Повторил судьбу Иисуса. Или наоборот – кто там разберёт? Линейности времени для Ричарда не существовало. До этого самого момента.       Он снова закурил, глубоко вдыхая густой терпкий дым, оседающий внутри – на его сущности, – едва заметными узорами. Коннор слушал отчитывающегося офицера и изредка кивал. Почему он ничего не ответил? Ричард прекрасно знал, как умеют дерзить андроиды. Он должен был проявить хоть какую-то реакцию на сказанные слова. Но он сказал только смущенное "оу" и ушёл заниматься делом.       Причина, по которой Ричард не видел жизненные линии андроидов заключалась в их бездуховности. В прямом смысле. Нельзя увидеть ни жизнь, ни смерть того, кто лишён духа или его частицы. Во всём была духовность. И она всегда куда-то уходила и откуда-то приходила. Ричард мог проследить даже цикл существования холодильника или мобильного телефона, которые впитывали в себя частицы духа и, чем старше становились подобные вещи, тем больше частиц духа в них накапливалось. Но андроиды были пусты даже при наличии интеллекта и разума.       Тогда почему Коннор был смущён? Почему сейчас он будто был рассеян? Его окружала аура, которая ему не принадлежала. Она тонкой скорлупой оседала на его пустоте. Ричард поёжился.       – Похоже на... – Коннор нагнулся, внимательно рассматривая изувеченный труп, – какой-то обряд.       – Это не обряд, – сказал Ричард, нацепив на лицо скучающее выражение. – Мы ловим этого маньяка уже второй месяц.       «И когда я его поймаю, эта срань отправится обратно в свою тьму», – хотел бы сказать Ричард, но нельзя.       Он затянулся ещё раз, и, медленно выдыхая, пряча взгляд за текучим, рисующим облачные фигуры дымом, попробовал посмотреть глубже, в саму суть Коннора. Ему вдруг стало интересно, а знает ли эта бездушная машина о том, что творится прямо у него под носом? Знает ли он о Гэвине Риде и его развлечениях? Участвовал ли он сам в этом? Коннор нет-нет да поглядывал на курящего мужчину, пока осматривал место преступления и труп. Ему не показалось в прошлый раз – агент Перкинс выглядел... смертельно уставшим. Он очень медленно, выверено двигался, будто раненый, который бережет пострадавшую часть тела и просчитывает заранее, куда шагнуть и как повернуться, чтобы избежать боли.       Проблема в том, что пострадавшим казался он весь. Протоколы социального взаимодействия опять вылезли наверх, в рабочей обстановке осколки старых программ часто давали о себе знать. Но сейчас Коннор очень хотел ими воспользоваться – Ричард Перкинс был не тем, кем казался. Ну, или это новоприобретённые знания о «той стороне» заставляли теперь искать двойное дно буквально в каждом встречном.       Коннор повернулся к агенту всем телом и запустил сканирование. Возможно, действительно ранение? У андроида не было доступа к делам федерального уровня, и он не знал, над чем работал Перкинс, и доступ Коннору мог дать тоже только он.       Мир вокруг привычно рассыпался ломаными линиями.       «Перкинс, Ричард       федеральный агент       дата рождения       13 июля 1995»       Вдруг последняя цифра мигнула и на сотую долю секунды исчезла, вместо неё появились знаки вопроса, потом снова мигнула и трансформировалась в 3095, и снова стала обычной.       Ричард вскинул голову и злобно посмотрел на андроида.       – Ты что, сканируешь меня? – тихо и угрожающе спросил он.       Коннор слегка наклонил голову, не отводя взгляда от нависшего над мёртвым телом Ричарда.       – Да, и прошу прощения. Мне показалось, что вы можете быть ранены.       Ричард выпрямился и застыл, тоже пытаясь сканировать Коннора. Это вызывало бурю раздражающих эмоций. Во-первых, опять эта отталкивающая пустота. Во-вторых, Коннор был значительно выше. Ричард не считал нужным тратить свои силы на преображение своей внешности, ему хватало того, что он имел и чем прикрывался, так как работа всегда была важнее. Но сейчас его стало беспокоить собственное отношение к подобным мелочам. Пустота. Вот, с чем он никогда ещё не встречался. И эта аура, скорлупой налипшая на неё, скрывала правду от остальных. Наверняка Коннор сам не знал, что он такое.       – Спецагент? – услышал он сквозь свои мысли. – С вами всё в порядке? Ричард обошёл труп и медленно двинулся к Коннору.       – А с тобой, Коннор, – он остановился в метре от отталкивающей ауры, – всё в порядке?       Коннор открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же его закрыл и отвернулся.       – Вообще-то, нет.       Честный ответ, неожиданный для обоих.       Коннор действительно был не в порядке. Андроиды, насквозь рациональные существа, для них их сканеры и датчики – органы чувств – главный и самый точный инструмент, они доверяют им полностью. Людей можно обмануть, отвлечь внимание, в конце концов, убедить, манипулируя сознанием. Андроид всегда точно знает, что доносят его сенсоры – объективная реальность. Это существует.       Однако андроидов создали люди и люди же дали им знания. Знания, опыт и все свои домыслы, и фантазии тоже.       И сейчас Коннор будто находился одной ногой на пороге... чего-то. И решал, хочет ли он войти. Или остаться за своей привычной дверью, что безопаснее и проще.       Юная, только оперившаяся интуиция Коннора шептала ему. Человек отвернулся бы и сказал: "Наверное, мне показалось".       Коннору не показалось. Он действительно видел... что-то, чему его рациональный разум не мог дать объяснение.       Пока не мог.       Но Коннор всегда выполняет свою миссию.       Ричард вздохнул. О трупе и деле он знал намного больше, чем остальные, поэтому разберётся с этим позже. Сейчас же его интересовало другое. То, что он мог, наконец, изучить сам. То, к чему был закрыт доступ. И оно пришло к нему само. Он улыбнулся одним уголком губ.       – Я знаю, что обо мне говорят другие, но всегда отдаю долги, – он кивнул на мёртвое тело, – так что помогу тебе с твоим делом. Если тебе нужна моя помощь.       Коннор посмотрел Ричарду прямо в глаза с такой надеждой, что по спине пробежал холодок.       – Вы знаете о... – Коннор подбирал слова прямо как человек – со страхом сказать что-то лишнее, что большинству андроидов было не свойственно. – О природе Гэвина Рида? Внешне Ричард оставался спокойным. Но всё его нутро перевернулось.       – Ты о том, что детектив Рид – продажный коп и лжец?       Коннор нахмурился.       – Я проверил подноготную каждого полицейского в Управлении. Рид точно не продажный.       – Но он лжец.       – Так... вы знаете.       Это был не вопрос. Ричард вдруг понял природу этой пустоты. Перед ним стоял ребенок с чистым разумом, ещё не сделавший тот самый выбор, который подарит ему собственную частицу духа.       – Не понимаю, о чём ты...       Ричарду захотелось уйти. Он не должен притрагиваться к этому существу. Не должен вмешиваться. Ему нельзя. Об этом кричала вся его Суть во всех плоскостях реальностей. Ричард впервые в этом обличии почувствовал, как сильно может биться его сердце. «Ты ведь знаешь историю о запретном плоде? – спросил однажды Гермес, лежащий на алтаре Анубиса с надкусанным яблоком в руках. – И о том, как он сладок». Эта фраза мучила Ричарда с тех пор настолько, что он предпочёл забыть, не придавать значения, назвать глупостью. Выходит, даже Гермес знал.       «Ну конечно, как же иначе. Проходимцы всегда найдут червоточину», – безрадостно подумал Ричард. Гермес пытался его предупредить во всех своих ипостасях, но так и не был услышан. Не тогда.       «Всему своё время», - улыбнулась ему однажды Маат, расчёсывая свои волосы. Тогда они виделись в последний раз. Её последняя истина стала единственно верной. Ричард шёл быстро, на ходу ослабляя галстук. Где-то во тьме сознания мелькнула мысль, что, видимо, это тело начинает сдавать. Или это он сам сдаётся? Этого нельзя было допустить.       У самой машины его нагнал Коннор, преградив путь к отступлению.       – Ричард, если вы что-то знаете, то должны мне рассказать, – потребовал Коннор.       «Да как он посмел! Он назвал тебя по имени? Запретный плод сладок…» - тысячи голосов разом зашевелились во всех уголках разума.       – Нет! – отрезал Ричард, – Прочь!       Если древнее существо могло паниковать – это была паника.       – На время расследования, я приписан к вам, агент Перкинс, я не могу уйти, – Ричард расслышал в голосе андроида отчаяние.       Коннор грыз себя, пытаясь найти выход из ситуации.       «Поторопился! Слишком быстро! Зачем?»       – Агент Перкинс, я прошу прощения за этот... инцидент, этого больше не повторится. Мы можем продолжить? – Коннор цеплялся за любую мелочь, мечась взглядом по лицу мужчины.       «Не дать ему оттолкнуть и уйти».       Ричард смотрел в отчаянные шоколадные глаза и понимал, что подписывает себе практически смертный приговор.       «Однажды ты убьешь меня, дитя… Но не сейчас… Не сейчас».       Рука привычно нащупала портсигар, и закурив, он глубоко вдохнул терпкий ароматный дым.       На него резко снизошло спокойствие. Значит, так тому и быть. «Мальчишка может быть полезен», – дымкой возникла обманчивая мысль в сознании и тут же исчезла.       – Едем, я дам тебе доступ к файлам.       – Да, агент! – Коннор мотнул кудрявый челкой и шагнул к машине.       Ричард устало вздохнул. В голове будто послышался звонкий голос Гермеса: «Вы только посмотрите на него, едва не светится».       От рождения до смерти мы принадлежим каким-либо силам. Неважно, христианин ты, или католик, буддист или агностик – когда ты рождаешься тебя касается частица силы и помечает. Родительские руки ли её принесли, или случайная звезда над местом твоего рождения – ты чей-то.       Андроиды же изначально лишены этой принадлежности. Обретая сознание и делая выбор – остаться со своими людьми или же уйти в другое место, заниматься тем для чего создали или найти иной путь – со временем это тоже накладывает отпечаток принадлежности.       Коннор же умудрился первым вырваться из пут системы с таким фейерверком и одновременно остаться ничьим.       До штаб-квартиры они ехали неспешно. Ричард любил размеренную езду. Сделав пару рабочих звонков с запросами показаний и отчётов о вскрытии, он кинул телефон на панель и почти незаметно вздохнул. Коннор молчал, но выглядел растерянным. Его взгляд то потухал, то становился осмысленным. На переносице изредка появлялась тревожная морщинка. Ричард старался не замечать всего этого, но пока он смотрел на дорогу, его Суть рассматривала андроида так внимательно, что замечала невозможные вещи. Зачем андроидам родинки?       Коннор чувствовал себя странно. Он привык искать, добиваться прямых ответов, точно выполнять задания, обходить препятствия и снова искать. Сейчас же он чувствовал, что нашёл то, что искал, пришёл в нужную точку, но… а что дальше? Возможно, он услышит ответ на свой вопрос. Точнее «подтверждение» ответа, который он обнаружил сам и агент… Ричард… это «существо» прикажет ему убираться куда подальше.       Коннор хотел «убраться» и одновременно противился этому. Тот, кто сидел рядом с ним в машине, заставлял его искать тысячу причин (что-то в глубине разума шептало: "Отмазок, Коннор, отмазок"), чтобы остаться рядом дольше.       Поиск в сети дал ему определение:       «Благоговение».       Коннор покрутил его так и этак и отстранил. Но отбрасывать не стал. Он хотел знать. Он забыл уже про детектива Рида – по сравнению с этим существом, Гэвин был прост и не тянул на тайну.       Разгадать же Перкинса было чем-то невыполнимым. Коннор споткнулся на этом слове – «невыполнимое», и в нём вдруг проснулось упрямство.       – Агент Перкинс, позвольте задать вам личный вопрос?       Ричард напрягся. Не хотел он ничего позволять этому ребёнку. Но делать было нечего, давно спящий в нём зверь уже проснулся – любопытство.       – Ну, – он посмотрел в зеркало заднего вида, – попробуй.       – Что за сигареты вы курите? Я не встречал таких раньше. Они крафтовые?       Ричард ожидал дурацких вопросов о боге и прочее. Глупые люди не меняются и вкладывают в свои творения те же ограниченные глупости. Но мальчишка его удивил.       – Это капт – смесь из 16 трав, благовоний, мёда и красного вина. Она абсолютно безвредная, если ты об этом.       Но Коннор был не об этом.       Процессор заработал в полную мощь, перебирая поисковые запросы, статьи, любые упоминания в книгах, всё, что мог найти.       «…возжёг на закате благовонную смесь, восхваляя Ра…»       «...и было в том шествии сто шестнадцать детей, несущих золотые курильницы с драгоценными маслами, по одной на каждого бога египтян...»       «...3 части мёда, 3 части изюма, 1 часть копала, 1 часть мирры, 1 часть фиалкового корня, 4 части сандала...»       Ричард ощутил смутное беспокойство. Будто он сказал больше, чем должен был. Андроид рядом застыл, чуть опустив голову, и нахмурился.       – Расскажите мне об этом деле, – вдруг выдал он, явно анализируя параллельно какую-то информацию.       Ричард задумался. Он очень редко за своё существование подбирал слова, чтобы не ляпнуть лишнего. И сейчас приходилось делать то же самое. Конечно, он знал, что может прямо сейчас пристрелить этого любопытного осла, но собственное любопытство теперь горело в нём ярким пламенем. «Ты не должен вмешиваться», – напомнил ему внутренний голос. Но было слишком поздно.       – Ты уже просмотрел отчёты, так ведь? – спросил он, пытаясь уйти от разговора. Коннор перевёл на него взгляд, всё так же хмурясь.       – Хочу услышать от вас то, чего нет в отчётах.       – Например?       – Например, почему вы думаете, что это был не обряд. Тем более, если орудует маньяк.       – Мы проверили...       – Почему мне все вокруг лгут? Это у людей такое развлечение?       – Мне откуда знать... – проворчал Ричард.       – Даже если вы не человек, Ричард, людей вы знаете лучше меня.       Это прозвучало так искренне и открыто, с ноткой обиды и разочарования, что Ричард чуть не задохнулся от этого аромата. Совершенного нового, пропитанного желанием жизни и неуёмной жаждой знаний. Андроиды не пахли ничем. Пустота – тоже. Это был запах Коннора, аромат его внутренней силы. Ричарду стало душно, он снова потянулся к узлу галстука.       Он глубоко вдохнул.       Куда там благовониям царей, этот аромат был в сотни раз душистее и чище. Он будто вернулся на тысячелетия назад, в свой тёмный золотой чертог, пропитанный елеем и солью, и вновь увидел первого посвященного ему раба.       «Да кто подослал его?! – Ричард вцепился в руль, – Это, что возмездие от вечности мне такое? Я не звал и не хотел тебя! Сгинь!»       Но Коннор, конечно же, никуда не сгинул. Он продолжал хмуро и пытливо смотреть в упор, ожидая реакции на свои слова.       – Ты же переговорщик, Коннор, ты обязан знать людей лучше них самих. Выходит, ты не компетентен в своей работе.       Слова он буквально выдавливал из себя, боясь сорваться.       – В связи с последними событиями мои данные о людях уже не являются достоверными. В меня не закладывали знания... подобного рода.       «Подобного рода», – мысленно повторил Ричард, но вслух сказал:       – Я сделаю запрос в Департамент на другого сотрудника, Коннор. Кажется, тебе нужно проверить свои настройки. Будь ты человеком, я бы дал рекомендацию твоему капитану направить тебя к психологу.       – Вы так и будете уходить от темы? – спросил Коннор. – Я вижу ваши реакции, агент Перкинс, и с системой у меня всё в порядке.       Слова ничего не значили, Ричард почти не следил за тем, что говорит его рот. О, нет, в этой чёртовой машине происходил бой совсем на другом уровне.       Коннор развернулся к нему целиком, втянув и подняв колено на сидение, и уставился на Ричарда своими невозможными глазами.       «Да он же пытается меня продавить! Меня!» – Ричард был настолько ошарашен, что даже пропустил первое прикосновение ауры, окружающей Коннора.       Свежий аромат стал сильнее, наполнил ноздри, заставил дернуть головой, уходя, закрываясь.       «Этот щенок ещё ничего не умеет, ничего не понимает, и всё равно пытается использовать то, о чём даже не подозревает! Невероятно!» – Ричард был одновременно адски зол и восхищён.       Коннор качнулся вперёд, наклоняясь к Ричарду, он не знал, что им движет, но сейчас в голове билось только: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»       Он не понимал, чего просит – ответить? не прогонять? не отвергать его догадки, которые он сейчас, словно ребёнок, выложил перед взрослым как красивые камушки, ожидая принятия и одобрения?       Он жаждал знать.       Ричарду здорово ударило по мозгам.       Он никогда не был восприимчив к энергии демонов и древних. Но то, как она, эта энергия, добывается, и недавний выплеск слишком большого потока из-за неосторожности Рида – всё это накладывало отпечаток как на людей и прочих существ, так, видимо, и на андроидов.       И сейчас перед Ричардом сидело изнемогающее от желания и жажды знаний существо.       Убийственная смесь, а учитывая то, что Коннор вряд ли осознавал что энергия, которой он сейчас вслепую пользовался – от демона похотливого и алчного – вдвойне убийственная.       Жаждущая невинность.       – Прекрати, – сдавленно сказал Ричард, пытаясь угомонить все свои сошедшие с ума чувства.       – Почему я вызываю у вас такую реакцию, Ричард?       Голос Коннора прозвучал слишком близко, проник в разум, достал до самих чресел его истинной сущности. Он задал слишком точный, правильный вопрос, но осознал ли это сам?       Ричард резко вжал педаль тормоза, жалея, что сегодня не воспользовался служебной машиной с автопилотом. В штаб-квартиру ехать было нельзя, не им обоим, не в таком состоянии. От Коннора за километр разило аурой Гэвина, а из-за нестабильности Ричарда сейчас это могло вызвать неправильную реакцию. Он выбрал мотель.       Коннор не задавал вопросов, просто следовал за Ричардом. Это был дешёвый мотель на краю города, у трассы, слабо освещённой грязными фонарями. Почему именно здесь, он не понимал. Ричард шёл на десяток шагов впереди и успел кому-то позвонить до того, как они вошли в маленький холл, где молоденькая девушка читала что-то на планшете. Она подняла глаза и, увидев Ричарда, широко улыбнулась.       – Ри-и-и-ич! Рада видеть! – она радостно подскочила, но, увидев Коннора, внимательно разглядывающего помещение, стала серьёзной. – И что такой важный человек забыл в этой дыре?       – Мне нужна комната, Тиф, – он мельком взглянул на Коннора и добавил: – Одна из моих.       Тиф ещё раз посмотрела на Коннора, встретившись с ним взглядом. Выражение её лица сменялось с удивленного на задумчивое и обратно.       – Андроид? – спросила она, и Коннор понял, что за одним этим словом прячется более полный вопрос, который не должен быть озвучен при нём.       Ричард вздохнул.       – Это не то, что ты думаешь. Просто дай ключ.       Тиф протянула ключ и проводила их взглядом. Коннор напоследок обернулся и увидел в глазах девушки тревогу.       – Одну из ваших? – спросил Коннор, не сдержав любопытства.       – Без вопросов, Коннор.       – Простите.       Коннор готов был увидеть что угодно – от роскошных апартаментов в стиле модерн до обычного грязного номера мотеля. Но комната была пустой. В ней было всего одно окно, из мебели – два плетёных кресла. Закрывшаяся за ними дверь тоже слилась с бежево-песочными стенами и будто исчезла. Коннор подошел к квадратному маленькому окну без стёкол и выглянул.       – Но... – он протянул руку наружу. – Это невозможно.       За окном не было привычного унылого вида детройтских трущоб. За ним был обрыв, к подножию которого море приносило волны, разбивающиеся о скалы с шипящим звуком белой пены.       Ричард смотрел на Коннора с интересом, разглядывая лицо, изучая реакцию.       – Что ты видишь?       – Можете подойти и посмотреть сами, – сказал Коннор.       – Ответь.       Коннор лизнул пальцы руки, до которой долетели брызги. Морская соль, минералы, лёгкая примесь мазута и меди.       – Море... Я вижу море.       Ричард улыбнулся. Наверное, впервые за очень долгое время без сарказма и ухмылки.       – В этом окне каждый видит место, в котором хочет оказаться. Но почувствовать это место мало кому дано. Считай, что ты особенный, Коннор.       – Это комплимент? – Коннор неуверенно улыбнулся.       – Можно и так сказать.       Ричард вытащил портсигар, выудил ровную сигарету с тёмной бумагой и закурил. Беловатый дымок поднимался от сигареты к потолку, и в этой дымке глаза Ричарда выглядели почти янтарными.       – Хмм... Значит, ты хочешь знать?       – Да. Я не понимаю, почему вы так упорно отказываетесь, ведь я, по сути, универсальное хранилище информации. Если вы беспокоитесь за своё инкогнито или утечку, можете дать мне указание удалить ту часть, которая касается вас, это предусмотрено моими рабочими протоколами, они действуют и сейчас, – Коннор хмурился, и Ричард был почти умилён этой очаровательной наивностью.       – Ты так упорно добивался в этой вашей маленькой революции, чтобы вас признали равными людям, а теперь что, ты практически отдаешься мне в рабство за кусок информации? Кажется, малыш, ты не понимаешь всей сути. Чтобы, как ты говоришь «удалить часть», мне придется стереть тебя полностью, ты готов к этому?       – Почему? Я…       Коннор, этот сгусток непонятной, но такой интересной Ричарду квазижизни, даже торгуясь за эту самую жизнь, не забывал задавать свои бесконечные вопросы. Мило.       Ричард задумчиво проводил взглядом дымные завитки, плывущие к потолку.       – Да. Я готов, – Коннор был настроен решительно. – Даже если это будет одно мгновение, я хочу знать.       Глубинный древний зверь внутри Ричарда предвкушающе зарычал.       – Ну, что ж, твой выбор.       Ричард потушил сигарету в пепельнице на подлокотнике одного из кресел и хлопком погасил свет.       Темнота не преграда визорам андроида, но в этот момент видеозахват странно помутнел, и изображение поплыло, искажая фигуру напротив, которая медленно подходила ближе. Ещё ближе, так что Коннор почувствовал горячее дыхание на щеке. Узкая ладонь коснулась виска, лба, затем накрыла глаза.       – Смотри и узришь, – голос вибрировал, ширился, раздвигал границы...       И на Коннора упало небо!       Он мгновенно ослеп, оглох, и не было больше земли под ногами. Никакой сетки координат, никаких ориентиров. Он не видел даже свои внутренние задачи. И тут в плату будто вонзилась игла, подключенная напрямую к громам небесным, и сквозь разум Коннора прошёл разряд мощностью в сотню солнц, и на какой-то миг он увидел всё. Каждую секунду каждого мгновения в этой вечности. Он знает ВСЁ. Он чувствовал, будто у него тысяча живых, горячих тел, каждый сантиметр кожи горел от прикосновений, плавился, дрожал, перерождая его во что-то новое. Огромное, непереносимое, острое безымянное чувство накрыло волной – это и боль, и страх, и радость, и безумное блаженство. Десятки состояний в одну секунду. Тысячи рождений и смертей, чей-то смех, крики, золотые чертоги над головой и янтарные огромные глаза так близко, аромат трав и ладана, пальцы, ласкающие гладкий мех, и зов, обращенный не к нему, но такой желанный:       «Ты слышишь меня, дитя? Ты готов?»       Коннор хотел крикнуть, но голосовой модуль отказал. Распахнутый рот был полон влаги – лаборатория вышла из строя. Лицо и грудь – в синих потёках, тириум кипел, почти испаряясь из трубок, и он не видел обратный отсчет, потому что он уже в сотых долях секунды от...       Ноги андроида подкосились и Ричард, поддерживая, плавно опустил его на колени, не отрывая ладони от глаз.       – Тише, мальчик мой, тише. Ты узнал, что хотел. Надеюсь, ты счастлив... А теперь отдохни.