точка невозврата.

      — Черт… — Юнги резко садится и тут же жалеет об этом, хватаясь за голову.       На часах 9:45. Как вышло так, что он не услышал ни одного будильника? Парень поворачивает голову и на кровати рядом видит спящего Чимина. Тот в свою очередь начинает ворочаться, просыпаясь.       — Ты чего? — спрашивает Пак.       — Я проспал все на свете. Надо бежа…       — Забей и ложись, от одного пропущенного дня ничего не будет, — сонно протягивает старший, не дослушав до конца, и хватает Мина за руку, утягивая его обратно. — Я все равно не пущу тебя никуда в таком состоянии.       Чимин двигается еще ближе, обвивая талию младшего и кладя голову ему на грудь. У Юнги от этих действий сердце начинает колотиться. Он одной рукой обнимает рыжеволосого, а другой зарывается в волосы, закрывая глаза и посылая все дела к черту.       Проходит еще пара-тройка часов и Юнги, наконец, просыпается, ощущая, что в кровати он один. Парень поворачивается на бок и устремляет взгляд в окно, где, несмотря на зимнюю пору года, во всю светит солнце. Голова так и не проходит, а тело ломит сильно. Кажется, если он встанет, то сразу же и упадет. На кухне слышатся тихие шаги и периодический стук посуды. Вероятно, Чимин что-то решил приготовить. Через несколько минут старший заходит в комнату, держа стакан с водой и таблетки.       — Я разбудил тебя?       Юнги мотает головой, пытаясь сесть. Вокруг все еще немного плывет, а Юнги снова начинает подташнивать то ли от головокружения, то ли от вчерашней вечеринки с алкоголем и различными колесами. Вероятно, не стоило мешать вещества с разным составом — эта мысль посещает Юнги только на утро, ведь тогда было важно далеко не здоровье и шанс выжить.       — Возьми, — протягивает Пак таблетку. — Кроме головы что еще беспокоит?       — Да все нормально, к вечеру уже пройдет.       — Юнги, — строго смотрит на него Пак. — Я понимаю, что ты гордый и тебе сложно быть в роли того, кому нужна помощь, но мне ты хоть можешь довериться?       Юнги замолкает. А может ли? Сможет ли он вообще когда-нибудь довериться кому-то, кроме Сокджина, и перестать строить из себя не пойми кого? Достаточно сложно открыться кому-то, когда ты обжегся и теперь играешь роль гордого и непоколебимого парня, которому на все фиолетово. Но рыжеволосый уже и сам все видел — Юнги по уши погряз в этом дерьме. Притворству смысла больше нет.       — Я испугался, когда увидел тебя этой ночью… Дыхание было редким, а кожа совсем бледная, — говорит Чимин и вдруг осознает, что еще совсем недавно был в подобной яме, только без помощи наркотиков, и его передернуло.       Намджун также сильно ужасался при виде рыжеволосого на полу без сознания? Чувствовал ли он такое же волнение, когда постоянно пытался помочь? Если да, то Пак считает его невероятно сильным. Несмотря на то, что Чимин каждый раз вел себя как последний идиот и посылал всех на три веселые буквы, напивался в хлам и ложился под очередного богатенького мужика — Ким всегда приходил, отрываясь от своих важных встреч и срываясь с работы.       — Больше никогда так не делай, слышишь?       Чимин всхлипывает, пряча мокрые глаза, чтобы никто не видел. Но слезы предательски продолжают течь по щекам, скапливаясь на подбородке. Юнги просто притягивает его к себе, глубоко вздыхая и поглаживая по голове.       — Больше не буду, обещаю.       

***

             Парень, чьи воздушные волосы были окрашены в ярко-вишневый цвет, открыл свои стеклянные глаза после двадцатичасового сна. В такие моменты он на все сто процентов чувствовал себя медведем, что вышел из зимней спячки и теперь готов проживать свою беззаботную и бессмысленную жизнь дальше. Ему не нравилось отсыпаться после постоянных марафонов с вечеринками и наркотиками, а также беспорядочными половыми связями. Нет, Тэхен точно не был шлюхой. По крайней мере, он так считал. Эта загадочная персона всегда гонялась за новыми ощущениями и именно поэтому яма, под названием наркотическая зависимость, окутала его грешную душу без шанса на спасение. Он погряз в этом глубоком болоте и с каждым новым приемом заветного вещества делал себе только хуже, совсем не понимая этого.       По возвращении в Корею он стал дилером. Все время у него были нужные контакты, поэтому пробить это дно было намного легче. Он не осознавал, в какой грязный бизнес погружался — его разум был затуманен глупыми мечтами о жизни, в которой его не закапывали мысли о недостатке денег, ведь без Намджуна он в прямом смысле был никем. Пустая оболочка без чувств, но оболочка не подводила вовсе: симметричное модельное лицо и гипнотизирующий взгляд заставлял всех только и слюни пускать. А эта сладкая улыбка, за которой скрывалась желчь… Многие его «друзья» были готовы душу продать, лишь бы увидеть ее, но только искреннюю, что было практически невозможно. И именно за улыбку покоритель сердец получил прозвище в узких кругах — Вишня.       Тэхен быстро продвинулся по «карьерной лестнице», но лишь из-за погони за деньгами. Только это могло принести ему счастье — все остальное давно потеряло свой смысл. Парень не имел цели в жизни или мечты, ведь считал это тратой времени. О настоящих друзьях и речи не было, ведь никто с ним не выдерживал. Список его отрицательных черт составил бы несколько страниц; Главные из них: алчность, жестокость, эгоизм и лицемерие. — Неудачники заслуживают поражения, — излюбленная Тэхеном фраза, от которой не отлипает.       Любой был в глазах парня глупым и беспомощным, а беспомощных надо раздавливать. Его любимое занятие. Но только он сам не понимал, что и являлся тем самым беспомощным. И, конечно же, он был манипулятором. Искусное вранье, красноречивые высказывания — и человек тебе все принесет, при этом на колени становясь.       От Тэхена отказались родители - он не был желанным ребенком. Тот проявлял агрессию с раннего детства. Он жестоко убивал животных, вымазываясь их бордовой и густой кровью, смеясь истерически и громко. Никакие детские психологи не помогали, они считали это критическим случаем. Ему не было больно от такого ножа в спину. Тэ не чувствовал ничего, старался прятать каждую отрицательную эмоцию, не поддаваясь на искушающие провокации. В детдоме, где его все ненавидели, было не лучше: его много били, а маленький мальчик наслаждался этой болью. Возможно, он был и есть мазохистом, никто не мог дать ответ. Но ничего не могло исправить неокрепший ум психа.       Диссоциальное расстройство личности. Диагноз, что передался по генам семьи, которая ненавидела Тэ. Его насильно держали в психиатрической больнице, а тот вырывался, кусался, бросал на пол все, что под руку попадалось. Без результата. Красноволосый пребывал там мучительный год, а лучше не стало ни капли. Но именно тогда включилась черта характера — прекрасная ложь и маска, что была приклеена к настоящей сущности парня.       Исполнилось девятнадцать лет, и он мог решать за себя сам. Именно тогда началась его «веселая», как Тэхен сам считал, жизнь. Жизнь около помоек, постоянное воровство денег, дорогих аксессуаров при помощи лжи и жестокости, первый пропуск героина по вене в незнакомой компании отбросов. Несколько раз задерживала полиция, но красноволосый на коленях клялся, что это его "друзья" - наркоманы. Он сдавал одного за другим, скидывая с себя всю вину до последней капли, избавляясь от мусора и двигаясь дальше, а ведь ему верили.       Двадцать лет. Ким Тэхен нашел первую легальную работу и завязал с наркотиками. Но что-то в его голове менялось. Каждый раз на него нападало желание уехать куда-либо, сменить работу. Иногда проскакивали мысли о воровстве, однако, он пытался отгонять их. Без соответствующих препаратов было и правда сложно, парень чувствовал, как болезненные мысли сжирают все хорошее, что уже было отстроено за весь год, заставляя вернуть все так, как было раньше. Его разуму не нравилось оставаться на одном месте. И в один момент, словно по щелчку, Ким меняет работу. Через месяц снова, после меняет цвет волос в первый раз, начинает разгульный образ жизни, который старается как можно быстрее прервать.       И выходит - потерянная душа находит Намджуна, причем совершенно случайно. Эта пара была совершенно разной, как минус и плюс, но Тэхен нашел свой упокой в нем, нашел опору и надежду на лучшую жизнь. Его парень не давал и мысли о прошлой жизни, но продлилось все недолго. Внутренние демоны вырвались наружу, как и вся желчь; все возвращалось на «круги своя». Красно-волосому было мало одного Джуна, он начал искать спокойствие в других парнях, меняя их как перчатки. Отбирал кандидатов он неумело и каждый раз попадались одни безнадежные глупцы. Только один вселил маленькую надежду в убогую жизнь парня — Чан. Низковатый для своего возраста парень с грубым голосом и невинно детской улыбкой подарил желанное спокойствие. Ему было уже двадцать семь лет и он был единожды разведен.       — Ошибка прошлого, — так он оправдывал свой брак.       Тэхен пропитался искренней любовью к мужчине и быстро влюбился до потери памяти, только поэтому и сорвался с ним в Европу в поиске чего-то нового. Чан тоже был сорвиголовой и искал именно чувства «парения бабочек в животе». Наркотики уже после пяти года зависимости такого эффекта не приносили, поэтому низкий паренек искал спасение в людях. Однако, по классике жанра, их «отношения» не были долгими. Чан застал Тэ на одной из вечеринок в комнате с каким-то амбалом, что трахал его жестко, аж до криков и красных полос на спине. Слезы, но без истерики. Всего лишь полграмма порошка за раз и передозировка, после которой он стал жалким и беспомощным. Тогда-то красно-волосый и понял, что Чан всего лишь мусор, который вообще не был достоин внимания. Об него просто надо было вытереть ноги.       И вот Тэхену двадцать три года и он вернулся в Корею, возвращая все как было когда-то давно. Только к этому возрасту стало понятно, какой он все же бесполезный. Он гнобил себя страшно, бил кулаками по лицу, пытался покончить жизнь самоубийством, но смелости не хватило.       — Слабак, — срывалось с пухлых губ, что были искусаны до крови.       Поэтому, красно-волосый понял, что его устроит быть дилером. Много денег и ни намека на паранойю, которая часто развивается у его коллег. Вишню любили за его бесстрашие и полное безразличие к полиции - его не волновало, повяжут ли его когда-нибудь. Поймают? Хорошо, и так больше ничего хорошего не произойдет в его тухлой жизни. Парень начинал с самых низов, просто доставляя различный товар от лабораторий к продавцам и, конечно же, дилеры его любили. Дадут пожизненное? Плевать, он и сам мечтал о конце. Он переспал со многими из-за дозы и дополнительных денег. Одним разом попался продавец, которому Тэхен даже слишком приглянулся, и он сделал Вишню своей правой рукой, а позже и одним из продавцов. Какой хороший секс у них был. Каждый раз Тэ вспоминал о нем с улыбкой: о тех сильных и требовательных руках, о толстом, среднего размера, члене, который он, причмокивая, сосал. Первый человек, который оставлял хоть какие-то эмоции после возвращения «домой».       Но и тот долго не протянул - главу сдали. Все были озадачены его поимкой, ведь «босс» был одним из скрытных, поэтому начали искать ту крысу, что это сделала, грозясь отрезать яйца, откусить язык или что похуже. Только какая досада, это сделал Тэхен и занял место главы, ведь так желал тот продавец. Красно-волосый так плакал, так играл на чувствах всех подчиненных и все ему верили. Тупое стадо без мозгов, не могли заметить предателя, что был у них под носом. Придя в каком-то смысле к власти, он вкусил яблоко правления и начал отыгрываться на каждом. Каждый был опущен головой в грязь, Тэ искусно издевался над бедолагами, которые всего лишь желали денег.        Изначально, после ареста прошлой главы, их банда оседала на Мендоне, тихо и мирно работая. Однако, Тэхен решил, что время расширять свои территории, чтобы сорвать еще больший куш. А его, на тот момент уже выдрессированные подчиненные, не были против, послушно выполняя любую грязную работу, ведь за это он обещал немного своего внимания и, конечно же, деньги. Второй район, который они очистили стал Итэвон. Они безжалостно нападали на конкурентов, захватывая в свое «рабство», а красно-волосый оставался в своем укрытии, направляя свое пушечное мясо. Многие рабы Вишни отошли на иной свет, но только сильные, более агрессивные и очарованные деньгами шли до конца. Теперь у них было шесть лабораторий в двух районах и больше людей для грязной работы. Главарь был жесток с ними, показывая их истинное место, ломая им руки и ненормально смеясь. Его начал бояться каждый, никто не знал, что можно было ожидать от этого психа. Если хоть один человек облажается с чем-либо — Тэхен самолично ломает ему одну кость. Золотое правило их банды.

***

7:45

      Погруженный в себя Хосок менял свою теплую зимнюю обувь на школьную. Прикрыв серую дверцу шкафчика, он испугался: перед ним стоял Сокджин и мягко улыбался, махая ладонью. Его черные прядки волос падали на глаза, отчасти скрывая истинный взгляд. Однако, Чон сменил испуганную гримасу на полное безразличие, не желая начинать диалог вовсе.       — Доброе утро, Хо, — ласково произнес парень.       — Снимай уже эту маску заботы, — отрезал тот, разворачиваясь и направляясь в сторону лестницы.       — Почему ты думаешь, что я притворяюсь?       — Я не поверю, что это истинный ты, просто оставь меня в покое, — перед самым подъемом на второй этаж брюнет закончил диалог, а после развернулся и поспешил прочь, крепко хватаясь за перило. Лицо Хосока осветило раннее солнце, показывая его полное безразличие.       Сокджину стало тошно от своего прежнего поведения. Стало тошно, что он совершал такие глупые и эгоистичные поступки перед ранимой одноклассником, находясь под действием наркотических веществ или же при эффекте отмены. И он понял, что больше не позволит себе обидеть этого человека, он чувствовал, что их объединяет одна проблема, которая не позволяет жить. Но ведь правда, что вместе переживать легче…? Хотелось его уберечь и не хотелось оставаться самому. Одиночество — худший кошмар парня. А теперь и Юнги нет рядом. Черт, он срочно должен с ним помириться, ведь если он не сделает шага навстречу, то никто не сделает. Да, бьет по гордости, а что делать? Не терять же единственного лучшего друга.       Школьная суета надоела, хотелось сбежать далеко и надолго. Под рукой не было спящего на парте Юнги, что для учителей было в порядке нормы и никакие меры не помогали. Но того не было, что Джина порядком обеспокоило. Незаметно достав телефон, парень принялся писать сообщение. Ответа не было ни через полчаса, ни после школы. Полный игнор.       — Где тебя, мать твою, черти носят? — скрипел зубами черноволосый, откровенно злясь на своего друга.       Шесть вечера, уже давно стемнело. Сокджин уверенно шагал к дому друга, теряясь во дворах и не имея малейшего понятия, точно ли он идет, куда нужно. Ему потребовалось время, чтобы среди переписок найти сообщение, в котором указан адрес Мина. На память, к сожалению, полагаться не стоило — наркотики в какой-то степени сыграли свою роль. Все же парню удалось найти желаемое сообщение с локализацией и, какое счастье, он был близко к заветному дому. Быстрые и широкие шаги в сторону, слегка отмороженные пальцы, что неприятно покалывали, и Сокджин стоит перед нужной ему дверью, думая, стоит ли звонить или все это бред собачий и кому это вообще надо. Тихий стук, который отбивался нагнетающим эхом. Парень прислонил ухо к двери и услышал два голоса, которые оживленно о чем-то говорили. Слышался и громкий смех.       — Кто… — стало обидно, что у Юнги кто-то есть кроме него, но с другой стороны Джин понял, что чувствует его друг.       Не выдержав, Ким поспешил прочь, раскусывая нижнюю губу до такой степени, что не спеша начала сочиться кровь. Сокджин был втоптан лицом в грязь, растоптан. Конечно же это преувеличение, но парень именно так себя чувствовал. Ревность и правда самое худшее чувство, которое не сравнимо ни с чем другим. Чувство пожирает тебя изнутри, заставляет делать резкие действия, которые могут навредить кому-то словесно или даже хуже — разбить. Он бежал, бежал как можно дальше от дома, не останавливаясь на передышку. Ужасное чувство поглотило его без остатка и вдобавок почувствовалась агрессия, такая нежеланная. Хотелось разбить кому-то лицо или же что-то разбить, навредить самому себе, что, по мнению парня, было бы еще хуже. Да, черноволосый еще не вредил себе никогда — сдерживался до последнего, что прекрасно выходило. Однако, кто знает, что жизнь может преподнести нам в ненужный момент?

***

      Кофейня, выполненная в стиле прованс выделялась своими светлыми цветами, задавая хорошее настроение и комфорт месту. Панорамные окна были украшены легкими занавесками, которые в день легко бы пропустили солнечный свет. Полы — простые, деревянные, покрашенные в светлый цвет, придавали помещению особенное настроение и отпечаток в памяти посетителей. Живые цветы стояли на каждом углу и на столиках. Чимин выбрал место в самом углу, ведь то, что он поведает Хосоку, не должно быть услышано кем-то посторонним. Он сидел и смотрел на часы, отсчитывая каждую минуту до прихода друга. Парень знал, что он некоторое время назад покидал школу, поэтому, вероятно, что он скоро придет. Пак светился от одной мысли рассказать ему, что за это время произошло.       Стеклянные двери кафе открылись и зазвонил звоночек. Знакомое лицо поклонилось бармену и уставшие глаза начали искать друга. Обнаружив свою цель, Хосок расплылся в нежной улыбке и направился к рыжеволосому. Парень встал с кресла, чтобы крепко обнять и зарыться носиком в волосы Хо, улыбаясь во все тридцать два.       — Хосок-и, я так скучал, — Пак протянул сладко, как он обычно делал.       — Это взаимно, — парни сели друг напротив друга. — Ты что берешь?       — Я буду раф. Я плачу за твое латте, которое ты так любишь! И даже не смей возражать перед старшим, — Пак подозвал единственного официанта в данном заведении и сделал заказ, сразу расплачиваясь. — Мы и правда давно никуда не выходили. Прости…       — У тебя же парень появился, почему я должен злиться? — теплая улыбка.       — У нас не было времени увидеться… — Чимин обиженно надул и без того пухлые губки. — Ты мне не рассказал, почему ты не выходил на работу?       — Чим, слишком глупые вопросы для тебя.       — Опять, Хосок-а? — пауза. — Я ужасный друг, я должен был…       — Прекрати, — прерывает брюнет. — Ты ничего не должен. Лучше скажи, как твои дела.       Чимин медлил. Он не знал, правда ли он не должен продолжать тему психической нестабильности Чона, или все же постараться вывести младшего на разговор, сосредотачиваясь именно на его проблемах. Но Хосок кивнул еще разок, что означало, чтобы тот начал свое повествование. Пак выдохнул виновато, но все же начал. Он старался описать каждую деталь, как это обычно у него и происходит — он не любит ничего скрывать. Рыжеволосый раскрывал каждое чувство, что охватывало его сильно и держало до самого конца, каждый взгляд, который содержал в себе какой-то тайный подтекст.       Начал, конечно же, от переписки, не называя имени. Парень держал интригу до последнего. Он изящно распинался перед Хосоком, что увлеченно слушал, немного приподняв брови и наклонил корпус в сторону говорящего. Иногда брюнет кивал или задавал вопросы, чтобы лучше понять ту или иную ситуацию. Первая их встреча, первый снег, который они вместе встретили. Чимин, рассказывая это, светился ярче солнца, ведь необъяснимое чувство тепла на душе охватило его и сердце забилось чаще, а улыбка не пропадала ни на секунду. После пошел рассказ о их первой близости, отчего щечки предательски покраснели. Как же Пак смеялся, когда говорил, что был слишком пьян и алкоголь его враг, если его много. О случае в квартире он решил не говорить, ведь это личная информация. Пак доверял Хосоку, но все же не хотел упоминать плохого, ведь никто не знал, как бы младший отреагировал. Поэтому, рыжеволосый кивнул, заканчивая свой долгий рассказ и делая последний глоток рафа.       — Чим, а как его зовут-то? — поинтересовался Чон.       — Ах, точно! — старший ударил себя ладошкой по лбу. — Его зовут Мин Юнги. И у него такие прекрасные мятные волосы. Они такие мягкие.       Брюнет нервно сглотнул, оставляя пустую чашку с латте. Он неуверенно взглянул на друга и моментально скрыл собственную напряженность, заправляя прядь волос за ухо.       — Мин Юнги? Он со мной в школе учится.       — Да, я знаю. «Он знает? Так почему раньше не сообщил?» — вопрос пронесся в голове у Чона. Вспомнилась сцена после школы и Хосок заметно напрягся. Кто знает, как этот чертов Юнги обращается с его другом? А вдруг что-то плохое случилось и тот молчит? Надо было спросить, но ненавязчиво. Брюнет думал, растягивая паузу, но все же спросил:       — Он к тебе хорошо относится?       — Ты что! Не спрашивай даже, — пауза. — Он прекрасно ко мне относится и все замечательно! — Чимин ничего не заметил, значит план выполнен успешно.       — Я рад за вас, — младший натянул поддельную улыбку.       — Только, Хосок… — рыжеволосый медлил.       — Да…?       — Одной ночью, когда Юнги спал, он назвал имя другого парня… — Чимин прикусил нижнюю губу и почувствовал, как медленно подступают слезы, однако, поспешил выдохнуть и успокоиться. — Джин, если я правильно услышал…       Шок на лице младшего дал о себе знать мгновенно. Руки начали предательски трястись. Хосок еще раз убедился, что мятно-волосый не просто привязан к Джину. Он чувствует что-то большее, что легко может разрушить дружбу. Но больше всего Чон сейчас переживал за друга. Было непонятно, что тот чувствует. Однако, брюнет понимал, что сейчас нужно сделать шаг, который заставит Чимина перестать беспокоиться. Вспомнились слова Юнги после школы, когда он хотел во всем разобраться.       — Тебе не стоит волноваться, это просто его друг. Я это точно знаю, верь мне, — Хосок подавил все сигналы, по которым легко можно было распознать неуверенность в собственных словах.       — Правда? Ой… — Чимин протер уставшие глаза и озарил друга улыбкой. — Напридумывал я себе, конечно.       — Ладно, мне пора домой, — брюнет встает из кресла. — До встречи на работе.       — До встречи, Хо, — они обнялись на прощание и Хосок вышел из кофейни, направляясь в сторону дома.       Парень спешит домой, в собственную зону комфорта. Падающий снег неприятно прилетает в лицо, поэтому он сильнее завернулся в шарф, чтобы были видны только глаза. За сегодняшний вечер в его голове появилось слишком много информации, которую мозг до этой поры переваривал. Пейзажи сменялись один за другим из-за скорости шага парня, что мечтал о теплом помещении. Он не любил зиму по одной большой причине — смерть близких в эту пору. Поэтому только ощущение тепла в доме дает шанс забыть, что сейчас за время года. Шторы всегда завешены, елка никогда не стоит и никогда не готовятся новогодние блюда.       И вот парень подходит к двери, резким движением поворачивает старый потрепанный ключ и входит, вешая утепленную куртку и кидает шарф на тумбочку, попутно разуваясь. Хосок прошелся по периметру квартиры разок, думая ни о чем и пришел на кухню. Ветер подул ему в лицо, развивая волосы в разные стороны. Он поспешил закрыть окно и завесить шторы. Скорее всего, что поднял их Намджун в последний раз, когда тут был, а Чон просто этого не заметил. Зубы начали скрипеть, но больше из-за собственного поведения в тот момент.       — Пора бы искупаться… — проронил Чон в пустоту, теперь направляясь в ванную комнату.       Ему и правда бы стоило принять ванну. Он подошел к батарее, где висело полотенце и понюхал его. Кажется, пора было взять новое. Брюнет поспешил к шкафу, где, собственно, все нужное ему и находилось. Приоткрыв скрипящую дверцу, он осмотрел все полки и его взгляд упал на совсем уж старую коробку. Воспоминания о детстве, да и в общем о прошлом охватили его.

***

      С самого рождения Хосока что-то пошло не так: когда его достали из матери, он не плакал и не кричал, что в те времена было удивительно. Да и впрочем, малыш не был капризным, он будто чего-то боялся. С самого детства Чон был слишком тихим и замкнутым в себе, поздно начал ходить. Первое его слово было «нет». Слова «мама» и «папа» он выучил позднее всего. Родители думали, что у их первого ребенка был аутизм. Однако, многочисленные анализы и проверки показали, что все с их чадом было в порядке и волноваться не стоило.       В детском саду над Хосоком издевалось двое забияк. Они обзывали его лошадью, когда тот смеялся; когда не мог что-то написать или сказать, то идиотом. Неуверенность в себе развивалась с бешеной скоростью, мальчик перестал есть, имелась задержка в развитии и несвойственный для их семьи недобор в весе.       Первый класс дался маленькому Хосоку сложнее всего, ведь там травля не прекратилась: всех забавляло его лицо и его худоба. Он и правда отличался от остальных, но ничего не мог поделать. Правда не понимал, чем он заслужил данное отношение к себе. Мальчика отвели к школьному психологу, который выявил у него все признаки детской депрессии. Он не понимал, что это такое, и ему и правда было невозможно описать свои чувства — он просто не умел.       Четвёртый класс, и далее проблема с социализацией. Полная неуверенность в себе и продолжавшиеся издевки со стороны одноклассников. Родители не хотели мириться с болезнью, которую подтвердил и детский специализированный психиатр. Они старались ее выбить, так как были «старой закалки» и понятие психического нездоровья им не было знакомо. Скорее, они закрывали глаза, боялись. Как это так, все у них в семье здоровы, а тут родился ребенок с такой проблемой. Они кричали, что Хосок все придумывает, что играет какую-то роль в несуществующем спектакле и били, били сильно и отчаянно.       Хосок терпел до последнего, но у всего есть свой предел. Он не мог больше смотреть на все ссадины и синяки, усеянные по всему телу, постоянные крики в квартире в его сторону. Парень и правда любил своих родителей, любил от всего сердца и искренне, но не мог понять, почему все считают его за грушу для битья и выплескивания всех отрицательных эмоций.       Он сбежал из дома в возрасте 16 лет, скитаясь по Сеулу и по его окраинам, прячась от полиции: боялся, что вернут домой. Спал около мусорных баков в осеннюю прохладу, зимой утаивался в подъездах на последних этажах. Каждый день выпрашивал около метро денег, после убегая от полиции в слезах. И прошло два долгих года. Как оказалось, его даже никто не искал и правоохранительные органы не имели понятия, что мальчик все же жив. Его родители наплели полиции, что он сбежал, а в один день они получили звонок, в котором говорилось, что их сына нашли в лесу мертвого и разложившегося. Весь их рассказ сопровождался наигранными эмоциями и слезами.       В одну ночь своего восемнадцатилетия Хосок как обычно наворачивал круги по вечернему Каннаму, выпрашивая у людей мелочь на еду. Брюнет увидел мужчину, прилично одетого, с однозначно дорогими часами на правом запястье и поспешил подойти, надеясь на лучшее. Мужчина же разговаривал по телефону, уже повышая голос на собеседника. Однако, заметив всего грязного Чона и чем-то испуганного, сразу кинул трубку. Лицо его было серьезным до момента, как тот рассмотрел паренька; гримаса сменилась на удивленную.       — Дяденька… — начал Хосок, неуверенно переступая с ноги на ногу. — У Вас не найдется мелочи на еду?       — Конечно. Давай сходим куда-нибудь и съедим ужин? — старший улыбнулся. — Предлагаю сходить в мой ресторан. Что скажешь?       У брюнета глаза засветились - это был первый человек, от которого чувствовалась добрая энергия и ни капли отвращения. Да еще и ужин предлагает в ресторане. Это показывало, что мужчина и правда богат, хотя на вид ему даже и тридцати не было; мальчик заинтересовался, откуда же он располагает такими деньгами, интереса ради. Хосок лишь кивнул и двое направились в недолгий путь по району.       — Я Ким Намджун, кстати, — мужчина широко улыбнулся. — А как тебя звать?       — Я… Хосок… — неуверенно тянет младший. — Чон Хосок.       — Приятно познакомиться, Хосок.       Намджун по дороге до ресторана пытался разговорить бездомного парня, пытался всячески шутить. Если кратко — делал все, чтобы Чон не чувствовал себя напряженно. И вскоре мужчина остановился у роскошного здания, уложенного темным камнем. Два охранника стояло у входа и, заметив их шефа, поклонились в знак приветствия. Они поспешили зайти, усаживаясь на самой середине зала. Хосок с интересом осматривал каждую часть, каждую деталь и рассматривал людей, что там находились. Только богатые люди располагались в этом месте, не было даже намека на кого-то из низшего слоя общества, разве что сам Чон. Хозяин заведения подозвал рыжеволосого парня, что в спешке подошел, улыбаясь.       — Слушаю, — официант осмотрел мальчика внимательно, но на его лице не читалось отвращения.       — Чимин, попрошу для нашего посетителя лучшее блюдо. И что-нибудь попить. Что хочешь, Хосок?       — Я… — он был не уверен, что и правда мог взять, что угодно.       — Ну же, не бойся, никто не кусается, — Джун приободрил младшего, давая полную свободу выбора.       — Пожалуйста, я бы очень хотел апельсиновый сок, — Чон склонил голову перед официантом, заставляя того охнуть.       — Будет сделано! — энергично произнес рыже-воловосый, удаляясь из вида.       — Расскажи, Хосок, как так произошло, что у тебя нет дома? — интересовался владелец. — Но если тебе не хочется, то я не принуждаю.       — Если Вы хотите, то я расскажу, — брюнет поднял уголки губ.

***

      С их встречи прошло полгода. Теперь Хосок жил у Намджуна и заметно похорошел: немного набрал в весе и уже не выглядел так болезненно, появился естественный румянец и пропала бледнота. Ким чувствовал большую ответственность за этого человека: он хотел подарить этому парню родительскую любовь, которой у того не было. Делал все, чтобы Хосок жил в достатке на протяжении всего этого времени. Намджун и сам не понимал, в какой момент в нем проснулся отцовский инстинкт.       Старший отдал парня сначала в одну школу, но из-за проблем с одноклассниками приходилось менять одно учреждение на другое: по непонятным для его причинам Хосока нигде не принимали. Да что тут говорить, сам Чон не понимал, почему издевки продолжаются.       Еще через несколько месяцев на телефон Хосока поступил звонок.       — Добрый вечер, вы — Чон Хосок? — послышался грубый мужской голос. — Ваши родители говорили, что вы умерли, но в базе данных был зарегистрирован Ваш номер.       — Здравствуйте. Да, это я. «Они сказали, что я умер? Но почему?»       — Звоню сообщить, что Ваши родители погибли в результате обвала здания. Автоматически все их имущество переходит к Вам. Примите мои соболезнования.       — Что…?       Парень застыл на месте, после, словно по щелчку пальца, упал на колени и со звоном уронил телефон. Слезы непроизвольно лились по щекам, сильно обжигая. Почему это произошло? Почему именно они? Эти вопросы на повторе проносились в разуме парня. Он не мог поверить, что его биологических родителей больше нет. Хоть они и ненавидели его всем сердцем за его «изъян», парень не прекращал их любить. Но брюнет знал, что есть Намджун, который стал ему всем и точно не бросит. Возможно, именно это и помогло Хосоку пережить потерю родителей.       Часто Хосок думал, чего же он хочет от этой жизни и какой в ней смысл. И нашел ответ он совсем недавно — единственная вещь, которую он желал всем сердцем — стать счастливым.

***

      Хосок почувствовал, как ему становится страшно, почувствовал подступившую панику. Он опустился на пол, опираясь спиной о шкаф. Сердце начало ускоренно биться, а воздуха стало не хватать. Брюнет сразу понял, что происходит. Панической атаки он боялся больше всего. Надо было срочно что-то делать, ведь каждая секунда была на счету. Парень начал щупать телефон в кармане, чтобы позвонить, но руки не слушались его и тряслись, поэтому это заняло больше времени. Чон перестал чувствовать нижнюю часть тела и его резко перебросило в жар.       — Пожалуйста… — непроизвольно потекли слезы.       Брюнету, несмотря на тремор, удалось достать мобильный телефон и первый номер, что ему попался — Ким Сокджин. Тот в спешке нажал на кнопку вызова, после чего телефон выпал из рук. Послышались гудки и вскоре голос, который пытался понять, что происходит.       — Помоги… — тихо произнес Чон, но парень на другом конце провода услышал и уже выдвигался.       Хосок сжимал челюсти и с трудом поджал колени к груди, закрывая глаза. Он боялся чего-то, но не мог дать ответ, чего. Как это обычно и бывает. Что-то кололо в груди и парень перестал понимать, что происходит в данный момент. Он до самого приезда его спасителя сидел, весь трясся и чувствовал, как его кидает то в жар, то в холод.       Через затуманенное сознание он услышал громкие шаги, что приближались. Это был Джин. Дверь была открыта. Он присел на корточки, пребывая в шоке, ведь он не знал, что должен делать в данной ситуации, поэтому попробовал действовать, как интуиция подскажет. Он аккуратно взял брюнета за руку и успокаивая, проговорил:       — Дыши со мной, слышишь? На раз, два, три…       Черноволосый сделал громкий вдох, а затем выдох. Повторил еще раз.       — Давай, Хосок, дыши. Вместе со мной, — Ким гладил кончиками пальцев ладонь сидевшего. Снова громко вдохнул и также выдохнул.       И теперь Чон начал повторять за ним, постепенно нормализируя дыхание.       — Ноги… — тихо послышалось. — Не чувствую…       Парень напротив понял, и свободной рукой сначала выпрямил левую ногу, начиная постепенно ее разминать, делая своего рода массаж, а после и правую.       — Хо, посмотри на меня, хорошо? — Джин волновался, он пиздецки волновался за того, но видел, что потихоньку Чон приходит в себя, и это не могло не радовать.       Хосок медленно поднял голову, смотря уж совсем потерянно; он был весь заплаканный, а нижняя губа была искусана до крови. Смотреть было больно. Тогда Сокджин его обнял со всей нежностью, что была. Он гладил его мягкие волосы, шептал всякие приятные вещи, что на ум приходили.       — Не бойся, я рядом… — тянет Сокджин, отстраняясь на миг и целуя Чона в лоб. — Все будет хорошо, слышишь?       — Да… — брюнет уже чувствовал себя намного лучше. Стало спокойно и так непринужденно. Неужели сам Ким Сокджин сделал только что…? Он его спас от панической атаки, которая могла бы продлиться пару мучительных часов.       И Чон наконец ответил на объятия, утыкаясь носом в грудную клетку парня напротив. Они просидели так больше часа. Все это время черноволосый гладил его по спине, говорил совсем тихо, не нарушая спокойной обстановки.       — Мне уже хорошо… — неожиданно начал Хосок. — Спасибо тебе, Джин…       — Я должен был, Хо, — тот отстранился и улыбнулся широко и искренне. — Я бы не дал тебе пережить это самому.       — Спасибо… Давай встанем, а то у меня все затекло, — предложил брюнет, ведь все затекло не только у него.       — Слушай, Сокджин…       — Да?       — Оставайся у меня сегодня… Уже поздно, — сказать, что Джин обрадовался — не сказать ничего.       Брюнет расположился на кровати, прячась под одеяло. Подозвал Кима к себе, что стоял в гостиной, хлопая по правой стороне кровати.       — Давай спать.       — Я еще немного посижу, засыпай, — черноволосый улыбнулся, поставив стул около кровати и присел, внимательно рассматривая уставшее и опухшее лицо Чона, отчего по всему телу пронеслась волна тепла. — Спокойной ночи.       И брюнет закрыл глаза, совсем быстро проваливаясь в сон. Он тихо посапывал, ворочаясь из стороны в сторону, и что-то непонятное бубнил себе под нос. Эта картина умиляла парня, сидящего напротив и он не переставал улыбаться. И Хосок так и не узнает, что Джин в ту ночь не спал — контролировал его спокойствие и умиротворенный сон.