точка невозврата.

      — Неужели ты все же соизволил вернуться спустя два года? — слышалось раздражение в голосе Намджуна.       Красноволосый не отвечал. Он не спеша подходил к рабочему столу, хищно на него забираясь и нависая над Намджуном. На его лице была улыбка, и первая слеза скатилась по щеке.       — Я скучал, Джун-и, — Тэхен после этих слов демонстративно заплакал, желая, чтобы его пожалели, обняли.       — Что, Чан тебя кинул? — Намджун подставил руки, чтобы парень напротив сомкнулся с ним в объятиях. Он знал, что Тэхен, как обычно, пытается играть на чувствах и строить из себя непойми кого.       — Он кинул меня, когда я на вечеринке переспал с другим… Почему никто не может принять того, что я полиаморен? Даже ты, Намджун… — парень сверху еще больше разревелся, задыхаясь солеными слезами. — Почему ты не принял того факта, что я не могу любить одного человека? Ты жалкий, как и все остальные…       Владелец ничего не говорил. Он вспомнил те времена, когда они были парой. В самом начале отношений все было очень даже радужно. Они вместе открыли ресторан «Дэгурия». Тэхен отвечал за финансы и устройство на работу, а Джун занимался всем остальным. Они дополняли друг друга как пазл, которому не хватало последней частицы. Часто они устраивали себе поездки по всей Корее, ни в чем себе не отказывая. Намджун делал все, чтобы его партнер улыбался и ни в чем не нуждался. Они мечтали уехать в Европу и сыграть там громкую свадьбу — оба этого желали.       Но, через некоторое время, красноволосый начал показывать свою истинную сущность. Все это время на нем была маска: маска доброго, заботливого человека. Тэхен начал притеснять своего партнера, говорить, какой он жалкий. Он устраивал погромы в их квартире без причины, истерил, пытался показать, что он выше Джуна. Потом стал пропадать из дома, возвращаясь пьяным, или что хуже, под действием наркотиков. Их отношения стали похожи на качели: один раз у них, казалось бы, все в порядке, нет никаких проблем. А следующий раз ссоры, истерики со стороны Тэхена, полный разгром квартиры и слезы. Намджун пытался мириться с тем, что происходит, ведь он был пропитан любовью к тому человеку, он до последнего не хотел принимать то, что их отношения превратились в токсичные. Его разум был затуманен глупыми, как говорит красноволосый, мечтами, ведь Тэ сказал, что не может быть преданным одному человеку. И в один день, вернувшись утром с работы, Джун вернулся в пустую квартиру, где пропали все вещи его парня, а также их совместные сбережения. Тэхен просто исчез, оставив записку:       «Я нашел себе еще одного парня — Чана, и мы улетаем в Европу. Прощай.»       Мир Намджуна начал распадаться на мельчащие частицы. Он винил во всем себя: он думал, что сделал для их отношений недостаточно. Ким держался всеми силами за Тэхена, а тот его просто бросил. Бросил, как использованную и ненужную вещь.       — Я рад, что ты соизволил вернуться, — единственное, что Ким смог произнести. Сил на распинания перед бывшим парнем не было. В голове появлялось несчитанное количество вопросов, которые волновали того, но он знал Тэхена — тот просто бы не ответил.       — Извини, что кинул все дела на тебя. Когда можно приступить к работе? — Тэхен слез со стола и сел на колени парня, обвивая шею Кима.       — Ты думаешь, что ты можешь исчезнуть на два года, завалив меня тем, в чем я не смыслю, а потом просто вернуться и делать вид, что ничего не произошло? Нет, Тэ, так не пойдет. Я не хочу, чтобы ты работал здесь, — Джун поднял бывшего и демонстративно от себя отодвинул. — Я не хочу работать с таким человеком, как ты.       — Джун-и, но у меня все еще есть чувства к тебе! Я люблю тебя! — красноволосый начал кричать, сбрасывая все со стола. — Я хочу тут работать и это мой бизнес тоже!       — Иди проспись для начала. От тебя несет перегаром и химией. Ты все еще нюхаешь? Мне стыдно за тебя, Тэ, — Владелец был настроен решительно, и ему и правда не хотелось видеть своего бывшего парня таким. — Выметайся.       — Это Чан меня подсадил! Я… — Тэхен захлебался в слезах. — Я брошу, Джун-и! Ради тебя!        — Выметайся! — терпение лопнуло. Намджун взял парня за шиворот и проводил до самого выхода из ресторана, попутно приказывая охране не пускать его ни в коем случае. Красноволосый орал, вырывался, бил бывшего по лицу, но ничего не помогло.       Охрана стала около входа по приказу владельца и теперь туда не войти. Тэхен плюнул под ноги одного из них и пошел прочь, попутно закуривая сигарету.       — Вот ублюдок.       

***

             За столиком в столовой Юнги сидит один, воткнув в уши наушники. Аппетита нет совершенно, но он, кажется, не ел со вчерашнего обеда, подавляя голод холодным американо и сигаретами. Сейчас еда — самое последнее, о чем хотелось бы думать, но он все же заставляет себя проглотить хоть что-то, чтобы не свалиться где-нибудь.       Краем глаза он замечает знакомый силуэт. Джин медленно проходит, набирая себе еды, а потом шагает к столику неподалеку, за которым сидит вчерашний паренек.       Смотреть тошно. Особенно на то, как Ким начинает широко ему улыбаться, даже если эта улыбка не совсем настоящая. На то, как он предлагает ему свой десерт, забирая брокколи, которые даже видеть не желает. На то, как пытается его разговорить, хоть и знает, что будет невыносимо сложно подступиться к тому, кого унижал ранее. На что же он еще готов пойти?       Юнги становится, откровенно говоря, хреново. И даже не столько в моральном плане, как в физическом. Он спешно собирает свои вещи, выбегая из столовой и направляясь в туалет. Теперь его тошнит не только от того, что он увидел, но и от еды.       Выходит из кабинки он пошатываясь, держась за стены и, в конечном итоге, крепко вцепляется руками в раковину, уставившись на свое отражение в зеркале. Сказать, что он выглядит плохо — ничего не сказать. Стресс от потери друга и почти бессонная ночь сказались на его состоянии здоровья и самочувствии, но в данный момент ему думалось только о Чон Хосоке, который, вроде как, сначала был игрушкой ради забавы, а теперь Джин пытается с ним сблизиться.       В кармане вибрирует телефон — это Чимин. Ожидаемо, ведь Мин не звонил вчерашним вечером и даже сегодня утром, продолжая игнорировать входящие. Возможно, он поступает глупо, но сейчас нет никакого желания с кем-либо разговаривать. Юнги прячет телефон обратно, сплевывает, полоскает рот и умывает лицо, чтобы освежиться. Не особо помогает, поэтому он просто выдыхает, подхватывает свой рюкзак и не торопясь идет на выход.       

***

             Привычный обед Хосока в компании самого себя прерывает Сокджин, садясь напротив, словно они давние приятели. Чон в недоумении поднимает взгляд, пытаясь им выразить то, что Джину здесь не рады, но кто его будет слушать? Ким Сокджин — это Ким Сокджин.       — Даже если ты против — я не уйду, так что перестань на меня так смотреть.       Хосок озирается по сторонам, пытаясь найти место, чтобы самому пересесть, но, как назло, все столики в столовой были заняты. Парень опускает голову, решая, что сбежать все-таки не удастся, и дальше утыкается в свою еду, ковыряя брокколи вилкой. Раньше мать постоянно заставляла его есть брокколи, что никогда не нравилось брюнету. Аргументом ее было слово "надо", и ничего тут не сделаешь, оставалось запихивать через силу. Теперь он терпеть не может эту гадость.       — Давай обмен? Ты мне брокколи, а я тебе — пудинг, — Ким вырывает брюнета из воспоминаний. — Я очень люблю брокколи.       Ложь. Сокджин никогда и не притрагивался к ним, потому что также не переносит, но он готов отдать десерт ради того, чтобы хоть как-то порадовать парня, даже если тот ничего не скажет в ответ. Вообще-то это был любимый десерт Чона; в течение нескольких лет он покупал его, чтобы приободрить самого себя и на самую малость поднять настроение.       Хосок лишь смотрит на него безэмоционально секунд десять, а Джин улыбается как последний дурак. Чон изгибает бровь в стиле «человек, который любит эту траву? ты существуешь?» и отодвигает от себя тарелку с ненавистной зеленью.       — Вот и договорились, — все также улыбаясь, заключает Ким и двигает сладость поближе к брюнету.       — Если ты думаешь, что пожертвование в виде десерта сразу сделает тебя прекрасным человеком, то ты ошибаешься.       Джин перестает жевать, озадаченно уставившись на все те же брокколи. Больно. С каждым его словом будто ножи в сердце вонзают, забыв об анестезии.       — Я не думал откупать свои поступки каким-то пудингом, — тихо произносит он в ответ. — Конечно, ты еще зол на меня — это очевидно, ненавидишь меня — валяй, я права не имею оправдываться перед тобой... Но, прошу...       «... Прошу...»       — ...Дай мне шанс...       «... Дай мне всего один шанс...»       —... Чтобы я, наконец, загладил вину...       «... чтобы я, наконец, сделал тебя самым счастливым, освещая твой путь во мраке...»       Джин заканчивает свою мысль, так и не произнеся вслух самых сокровенных слов. Хосок просто-напросто не сможет понять его правильно, озвучь он эти слова. Ким и сам не до конца понял, как у него возникли такие мысли и почему, но уверен, что он на правильном пути.       Школьники, что были в столовой, с удивлением глядели на этих двоих, не понимая, когда те успели поладить. Некоторые начали перешептываться между собой, а кто-то доставал смартфоны и делал фотографии. Сокджин видел все это, он понимал, что, вероятно, выглядит глупо. Но вернуться назад во времени нет шанса, к счастью, или к сожалению.       — Разве ты не из тех людей, что заботятся о своей репутации? — начинает Чон. — Из-за общения со мной люди могут неправильно все по...       — Плевать.       Хосок так и застывает с открытым ртом, не донеся до него ложку. «Да о чем он вообще думает? С чего вдруг решил поменяться, извиниться и любезничать со мной?»       — Ты занят сегодня вечером?       — Работаю, — сухо отвечает Чон.       — А завтра?       — Тоже.       — А когда у тебя будет свободное время? Может, на выходных? — не сдается Ким.       — Так, хватит, — Хосок встает, убирая за собой поднос с пустыми тарелками. — У меня нет времени и ты начинаешь меня напрягать. Я закончил. Благодарю за угощение.       Джин наблюдает за удаляющейся фигурой брюнета, закусывая щеку с внутренней стороны, и уже обдумывает план, как завоевать доверие этого парня. На лице непроизвольно появляется улыбка, а в голову лезли очень интересные мысли. Ким все же поднимается, убирая за собой, и направляется на выход.       

***

             Юнги все еще недоступен. Чимин уже сутки пытается связаться с ним, но все тщетно. Очередное сообщение отправляется в никуда и остается без ответа, а у рыжеволосого сердце не на месте. В голове куча вариантов о том, что же могло произойти: от того, что Мин устал от Пака, до мыслей о каком-нибудь несчастном случае.       «И почему я вообще так себя накручиваю? Успокойся, не утрируй, возможно, он просто занят»       Тревожность не отступает, лишь притупляется на время, а Пак от нервов пару раз роняет заказы. Намджун стоит около барной стойки, обсуждая что-то с администратором, пялясь в бумажки и хмурясь. Подняв взгляд он видит рыжеволосого, что погружен в свои мысли и трясущимися руками несет заказ к своему столику. Благо, обходится без происшествий и тарелка не выскальзывает, а аккуратно опускается перед посетителем. Чимин выдыхает, улыбается на прощание и подходит к бару, чтобы передать еще один заказ.       — Ты сегодня слишком рассеянный, — как бы утверждает старший, сжимая челюсти.       — Прошу прощения...       — Не извиняйся, а сосредоточься на работе. Хватит витать в облаках!       Намджун говорит громче обычного, но так, чтобы не доставлять неудобств посетителям, на что Пак снова извиняется и кланяется, позже направляясь на кухню. Он пытается сконцентрироваться, на время отметая все свои мысли и эмоции. На все расспросы Хосока отвечает, что все хорошо, переводит дыхание, и, наконец, выходит снова в зал, чтобы продолжить выполнять свои обязанности.       На перерыве Чимин выходит на улицу подышать свежим воздухом и, повернув голову, видит директора, что облокотился о стену в нескольких шагах от него. Намджун сжимает сигарету губами, о чем-то глубоко задумавшись, и смотрит куда-то вдаль. Заметив Пака, он хмурит брови и выдыхает едкий дым.       — Можно мне тоже сигарету? — нарушает тишину рыжеволосый.       — Думал, ты не куришь.       — Не курю... — подтверждает тот, опуская голову и становясь рядом, также опираясь на стену. — Надеялся, что это поможет отвлечься.       Ким на это ничего не отвечает, но все же достает из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет, достает одну и протягивает ее вместе с зажигалкой. Чимин подкуривает и начинает кашлять, задыхаясь от дыма. Он пробовал сигареты раньше, но это было настолько давно, что он и забыл, почему же ему не понравились ощущения вдыхаемого никотина.       — Что случилось? — интересуется Намджун.       — В каком смысле?       — Ты знаешь, о чем я, — заявляет старший.       Конечно знает, речь же явно не о сигаретах, а о причине беспокойства Пака. Рыжеволосый снова затягивается, уже привыкая к дыму и не кашляя. Приятно, что с Кимом можно вот так: на работе обсуждать рабочие вопросы, а за пределами дружески беседовать на любую тему, забывая о формальностях, ведь прежде всего, они давние знакомые, только потом начальник и сотрудник. Чимин во многом обязан и благодарен Намджуну, не приди он в нужный момент — кто знает, где бы сейчас был Пак.       — Не могу дозвониться до одного парня. Волнуюсь, что могло что-то случиться, — нерешительно отвечает рыжий.       Снова повисает молчание, разбавленное шумом ночного города и дальними звуками сирен. На удивление, сигарета уже не кажется горькой и помогает слегка расслабиться. Конечно, проблемы таким образом не решишь , но все-таки это неплохой способ избавиться от какого-либо стресса хотя бы на малый промежуток времени.       — Сегодня много народу, поэтому я не смогу тебя отпустить, — начинает Намджун. — Но как только последний посетитель уйдет — ты можешь быть свободен. О закрытии зала не беспокойся, есть и много других работников.       Младший расплывается в благодарной улыбке, докуривает и тушит бычок о пепельницу, возвращаясь внутрь доесть свой ланч.       

***

             После окончания своей смены Чимин спешно переодевается и вылетает из здания, вызывая такси. Радует, что в ночное время практически нет машин, что позволяет добраться до нужного места без задержек. Пак расплачивается крупной купюрой и выходит из машины, игнорируя таксиста, который кричит вслед о сдаче.       Лифт едет слишком медленно, что начинает напрягать и заставляет еще больше нервничать. Не факт, что Юнги вообще дома. У него, как и у любого нормального человека, есть свои дела и планы, но парень искренне надеется, что застанет Мина. А тот, в свою очередь, объяснит, что случилось, и они обсудят все, что волнует обоих. Одна за одной цифры меняются, замирая на нужном этаже. Двери распахиваются и рыжеволосый сразу же срывается к нужной квартире, нажимая на звонок. Не открывает. Изнутри слышится громкая музыка, из-за чего звонка совсем не слышно. Тогда Пак начинает стучать, но все безуспешно. Он стучит сильнее — по-прежнему ничего. Парень решается нажать на ручку и поражается тому, что дверь была не заперта. На этом причины удивляться не заканчиваются. Он некоторое время медлит, но все же проходит внутрь, идя на звук музыки в гостиной. В колонках играет старый-добрый Эминем, зачитывая "Déjà vu".

Когда я погружаюсь в маниакальное состояние, То становлюсь главным кандидатом на получение наркотической зависимости, Кровяное давление поднимается до критической отметки, Кажется, бутылочка меня притягивает к бутылке Найквила, вызывая у меня повышенное слюнотечение

      Заходя в комнату, Чимин замирает, оглядывая парня и комнату. Юнги сидит на диване, запрокинув назад голову и закрыв глаза. На журнальном столике перед ним валяются кредитки, валяются пакетики с порошком, таблетки и стоят две бутылки дорогих виски, одна из которых наполовину пуста. Пак, мягко говоря, впал в шок от увиденного. Он теряется, не понимает, что происходит, а потом быстрым шагом приближается к Мину, пытаясь привести его в чувства.       — Юнги... Юнги! Черт, приди в себя! — Чимин повышает голос из-за громкой музыки, тряся Мина и похлопывая по щекам.       — Д-Джин? Ты пришел, — шепчет младший, запинаясь и улыбаясь. — Ты больше не злишься на меня?

Иногда я себя чувствую ужасно одиноко, не знаю, Такое чувство, что я уже шёл по этой дороге раньше. Так одиноко и холодно. Мне кажется, мною что-то овладевает, Как только я прихожу домой и закрываю дверь, Будто испытываю дежавю Я хочу убраться из этого места, Но я не могу и не хочу, говорю каждый раз: «я постараюсь», Но я знаю, что это ложь,  Потому что я не пытаюсь. И я не знаю, почему так.

      Рыжеволосый цепенеет. Юнги в холодном поту и у него явные галлюцинации, раз он видит кого-то вместо Пака, но в данный момент важнее спасти парня. Выпил он не особо много и, судя по всему, закинулся только колесами. Чимин аккуратно поднимает его. Закидывая его руку себе на шею и подхватывая в области талии, старший ведет его в ванную, пока Мин продолжает бредить и смеяться.       Пак сует пальцы ему в рот, надавливая на корень языка и вызывая рвоту. Рыжеволосый держит Юнги за плечи, помогая сохранить равновесие, пока тот блюет, а потом повторяет процедуру. У Мина кружится и раскалывается голова, эффект действия наркотиков потихоньку прекращается, алкоголь также почти вышел из организма. Окончательно промыв желудок, Чимин включает в душе теплую воду, даже чуть прохладную, и прямо в одежде заходит туда с Юнги, усаживаясь на пол и обнимая его крепко.       — Дурак... — старший начинает всхлипывать, сильнее прижимая к себе Мина.       — Чи... мин? Чимин... ты меня заду... шишь...       — Молчи, идиот! Ты хоть знаешь, как я волновался? Почему ты не брал трубку? Я думал, что я... не успел. Что ты.... — Пак открыто плачет, всеми силами отгоняя увиденные недавно картинки.       Младший же, еле подняв руки, обнимает его в ответ, также начиная всхлипывать. Раньше, в такие моменты, у него был только Джин, который помогал не уйти на это дно, не погрязнуть в этой дури, алкоголе и одиночестве. Он всегда приходил и протягивал ему руку, вытаскивая на свет, и был единственным, кто заботился о нем так, будто он действительно что-то значит. Сейчас здесь, рядом с ним, находится Чимин. Он сам по себе выглядит нежным и хрупким, тем, кого нужно оберегать, но теперь искренне волнуется и крепко сжимает в своих объятиях, доказывая, насколько для него важен младший. Юнги больше не хочет доводить все до такого и заставлять Чимина страдать. Только не Чимина.       Из колонок доносятся последние строки:

Идешь в комнату, закрываешь дверь И просыпаешься в машине скорой помощи. Говорят, тебя нашли на полу в ванной. Черт...

      Музыка еще некоторое время продолжается и, наконец, выключается, погружая квартиру в ночную тишину. Это был последний трек в его плейлисте.       

***

             Закрыв ресторан, работники, полностью вымотанные, отправляются по домам, расходясь в разные стороны. Выйдя из здания, Хосок, повернув голову в стророну, вдруг встречается взглядом с Ким Сокджином, облокотившимся о забор.       — Ты что здесь делаешь?       — Ждал, пока закончится твоя смена, — отзывается Джин, глупо ухмыляясь.       — И... давно ты тут стоишь? — спрашивает Чон.       — Ну, где-то минут сорок. Не знал, что вы позже закроетесь.       «Сорок минут? И все это время он стоял на таком холоде и ждал? Он точно больной...»       — Надо было зайти и заказать что-нибудь, раз уж пришел, а не стоять на улице в такой мороз, — бубнит Хосок, направляясь в сторону своего дома.       — Приму это как беспокойство за мое здоровье, — заявляет Джин, усмехаясь и догоняя брюнета.       — Даже не мечтай.       Сокджин нагоняет Чона и шагает наравне с ним, пряча в карманах потресканные от мороза руки. На часах два часа ночи, вокруг ни души; снег ослепительно блестит под светом луны и ночных фонарей, не позволяя ночи окутать все во тьму. Почти во всех окнах домов выключен свет, в большей части из них горят лишь гирлянды, украшающие стекла. Хосок зарылся уже покрасневшим кончиком носа в шарфик, не давая шанса морозу отморозить его.       — Ты больше не общаешься со своим другом? Мин Юнги, кажется...       — Почему ты вдруг вспомнил о нем? — Джин делает вид, что любуется небом, подавляя раздраженность.       — Думаю, ты ему дорог. Возможно, даже больше, чем обычный друг. Он лишь пытался помочь.       — Он как обычно развлекался, творя какую-то хрень, а ты его защищаешь, — утверждает Ким и поворачивается к Хосоку.       Брюнет на это просто молчит. Может, ему лишь показалось, что Юнги относится к Киму не так, как к другу? Чон решил все же не лезть не в свое дело, отметая все мысли о Мине.       Джин вдруг говорит, что рад идти рядом с Хосоком, любуясь красотой зимы и небом, усыпанным тысячами звезд. Парень лишь устало выдыхает, ничего не говоря в ответ. Больше они ни о чем не разговаривают и продолжают путь. Хосок снова погружается в себя, пытаясь вникнуть, почему Джин увязался за ним.       «Он буквально осыпается, а сам молчит, в одиночку все переносит, да по тебе вздыхает. Меня бесит, что ты тут крутишься перед носом и мешаешь ему жить!» — вспоминает вдруг брюнет.       «Стоп... по мне вздыхает? Что он имел в виду?» — Хосок как можно незаметнее косится в сторону Сокджина, который уставился на какое-то созвездие. «Да быть не может» — заключает брюнет, сильно мотая головой в стороны, пытаясь вытрясти бредовые умозаключения и подходя уже к своему дому.       — Ты чего? — удивляется Ким, замечая, как парень мотает головой.       — А, ерунда, забудь, — задумчиво протягивает брюнет. — Ну, тебе, кажется, пора.       Джин не уходит, некоторое время колеблется, но все-таки решается, подходит на пару шагов и спрашивает:       — Ты... Не хочешь сходить в кино? Не знаю, понравится ли тебе такое, но мне просто знакомый дал билеты и... вот, я решил позвать тебя. Называется «Дом у озера», сеанс в эту субботу...       Хосок хотел было отказаться, но, услышав название, даже задумался. Снова вспомнились слова Мина, сказанные в тот вечер, но брюнет отбрасывает их в дальний угол. Он давно хотел посмотреть этот фильм, опираясь на хорошие отзывы, но все руки не доходили, а тут — снова показывают в кинотеатре. Нечасто старые фильмы там крутят, поэтому он соглашается на предложение.       — Не подумай, что я иду только потому, что ты меня пригласил. Я просто давно хотел посмотреть его, вот и все, — поясняет как маленькому ребенку Чон, принимая билет, прощаясь и заходя внутрь.       Сокджин остается стоять еще пару минут, расплываясь в широкой радостной улыбке и вновь поднимая голову вверх. Он решает, что это звездное небо послужит началом его новой жизни, где будет место и Хосоку, и бесконечной любви к нему.