FATUM

      По жизни за мной по пятам следует внутренняя установка — чем сомнительнее идея, тем быстрее нужно на неё решаться.       Когда брат предложил мне, на тот момент четырнадцатилетней, попробовать повести машину самой без подготовки, ведь в семье Вебер все прирождённые гонщики, и я, стало быть, не исключение, педаль газа была выжата быстрее, чем я согласилась мысленно.       Когда пришлось осуществлять проигранное желание в виде соблазнения молоденького учителя истории, моральный цензор тоже не подал признаков жизни.       Таких «когда» было множество в моём личном ящике, спрятанном за десятью такими же, как можно дальше от укоров совести.       Мне было не стыдно идти в кабинет Ханджи, зная, что найду её за очередным проектом, возможно, вместе с Моблитом, и рассчитывать на завершение дня в глушении печалей лучшим антидепрессантом всех времён.       — Что стряслось? — поинтересовалась учёная, перекладывая записи со стола.       Её творческий беспорядок в делах откликался чем-то родным и успокаивающим, здесь я была будто в своей тарелке.       — На тренировке у меня случилась истерика, — глядя на девушку, начала я. — Леви намекнул, что этого больше повториться не должно.       — О, дорогая. Ты можешь не подбирать слова, я знаю Леви гораздо дольше, чтобы понимать, какая реакция у него была на самом деле, — ответила подруга, подзывая пройти за ней во вторую комнату, расположенную поодаль. — Выбирай, что будем пить, — продолжила она, показывая на бутылки, стоящие в глубине одной из полок.       — А что есть что? — бутылки были из тёмного стекла, некоторые совсем без подписей.       Впервые придётся отведать кустарного производства.       — Вино, сидр, пиво, можно и что-то покрепче, — подмигнув, ответила Ханджи.       — Пусть будет вино, — помня правило о градусе, выбор был очевиден.       Захватив бутылку, мы вернулись в главную комнату. Ханджи протирала бокалы, напевая незамысловатую мелодию, пока я теребила чуть влажные руки в ожидании расслабления.       — Эй, Моблит, принеси нам вкусненькой еды, — обратилась девушка к своему напарнику.       Немного шумнее нужного, мужчина выдохнул, но покорно вышел из кабинета, покачивая головой. Ясно, его босс коротал таким образом далеко не первый вечер.       Пока в бокалах теплился живительный напиток, любопытство пересилило, и я решила разузнать больше.       — Расскажешь про Леви? — была не была, если это поможет понять его лучше.       — Давай тогда сначала выпьем, — улыбнувшись, ответила учёная.       Первые бокалы были осушены, пока солнце догорало вдали, унося за собой тепло и ещё один день жизни.       Я никак не могла привыкнуть к жёстким деревянным стульям, поэтому постоянно меняла положение, то поджимая ноги под себя, то вытягиваясь прямо, еле касаясь спинки. Чувствовала начинающийся от выпивки жар на щеках, и как заметно погорячели ладони — теперь их не нужно было каждые пять минут растирать.       Мне нравилось общество Ханджи. Её взрывная натура при более близком рассмотрении оказалась притягательной ещё и своей глубиной. С ней было громко и весело, а могло быть и молчаливо уютно.       Но сегодня преобладал первый вариант.       Я больше узнавала о жизни подруги, а тема капитана пока не затрагивалась.       — Можешь себе поверить, я раньше, как и остальные, ненавидела гигантов! Отправлялась на миссию с бездумной целью просто уничтожить. Совсем не стараясь разобраться в их природе, — лепетала она, потягивая вино. — Какой наивной и глупой надо быть, поступая так.       — А Эрвин сразу поддержал твоё желание узнать больше и исследовать их? — мне разом захотелось поприсутствовать на этом озарении Ханджи и увидеть реакцию начальства.       — Поимка титана и дальнейшие исследования означали потери солдат, и Эрвин, конечно, не обрадовался этому. Но убедить в важности экспериментов оказалось не так и сложно, — с горящими глазами ответила девушка. — Мы значительно продвинулись в итоге.       — Знаешь, мой век, да и история в целом, наглядно доказывают, что без руки человека тут вряд ли обошлось, — аккуратно сказала я.       — Да, их тяжело назвать естественным видом, — улыбнулась Ханджи и продолжила. — О, как я рада, что кто-то тоже это понимает! Может, ты хотела бы понаблюдать за экспериментами?       Её лицо светилось. Мне же вспоминалась рука гиганта, сжимающая меня, и его уродливое лицо, так что я подлила себе ещё вина.       Да, этот кошмар из тех, что так просто не забываются.       Ханджи относилась к этим монстрам, как к детям, и отказывать было всё равно, что сказать, что её ребенок невоспитанный.       Чёрт.       — Вряд ли я найду силы после тренировок Леви, — нагло спихивала своё нежелание на возможную усталость.       — Понимаю, — грустно ответила девушка. — Но, будет время, заскакивай к нам всё равно.       Третий тост мы традиционно пили за любовь. Ханджи очень удивилась этому обычаю, но сказала, что возьмёт впредь на заметку.       Конечно, я ещё и не такие обычаи в следующий раз расскажу.       После скрипа отворившейся двери, показалась спина Моблита с подносом, и в воздухе запахло жаренной картошечкой.       Мужчина закатил глаза, глядя на нас, развалившихся на стульях, и поднёс еду ближе. Там ещё лежало жаренное мясо с кабачками, баклажанами и помидорами, а на отдельной тарелке красовались два кусочка румяного пирога. От еды буквально исходил пар.       А от вида этих яств засосало под ложечкой.       — Моблит! — восторженно сказала девушка. — Ты продал Грэгу душу за всё это?       — Кто такой Грэг? — поинтересовалась я.       — Наш повар, — глядя на меня ответила Ханджи, и повернулась в товарищу. — Так как?       — Это всё улыбка и врождённое обаяние, — улыбнувшись в подтверждении, сказал Моблит.       Лицо Ханджи приобрело загадочно-задумчивое выражение.       — И как я раньше-то не замечала, — протягивая слова, сказала она, глядя тому в глаза.       И что это за флирт без моего участия?       Мужчина в ответ цокнул и покачал головой.       — Может, не туда смотрела, — всё же ответил он. — Не засиживайтесь допоздна.       — А ты не останешься? — жуя, не совсем чётко, пробормотала девушка. — Еды и для троих много.       — Не сегодня, — мужчина развернулся в сторону выхода. — Как раз закончу отчёты.       Ханджи немного разочарованно посмотрела вслед.       Когда дверь за ним закрылась, в моей голове загорелся зелёный свет светофора:       — Так, и что это было? Меня чуть не прибило этими вашими искрами!       — Не понимаю, о чём ты, — рассмеялась девушка.       — Ханджи! — возмутилась я, а подруга лишь невинно пожала плечами. — Я о флюидах, которыми вы тут все забрызгали.       — Не придумывай, — открестилась она. — Ты про Леви узнать хотела, кажется?       — Позже. Лучше расскажи, что между вами с Моблитом, — подогретое любопытство не хотело оставаться неудовлетворенным.       Девушка указала на еду, и я поняла, что с момента их с напарником разговора, так к ней и не прикоснулась. Исправив ситуацию, я наслаждалась хрустящей корочкой картошки, таявшей во рту, мясом идеальной медиум прожарки. Ну, а овощи испортить сложно.       Испытав гастрономические удовольствия, я снова переключила внимание на собеседницу.       — Ладно, ладно, — взмахнув руками, начала Ханджи, — мы поцеловались один раз.       — Почему только один? — я искренне не понимала, ведь их взаимная симпатия была видна невооружённым глазом.       Девушка, очевидно, колебалась, а потом почти залпом осушила ещё один бокал. Я последовала её примеру.       — В моей жизни была любовь, и ничем хорошим это не кончилось, — ответила Ханджи. — Как думаешь, насколько разумно строить отношения или семью, не зная, какая миссия станет последней?       — На самом деле, любой день может быть последним и без титанов. Вы заботитесь о том, чтобы выжить, но не заботитесь о самом качестве таких жизней, — возразила я.       Ханджи смотрела перед собой отрешённо, и её лицо не выдавало эмоций.       — У некоторых разведчиков есть семья, есть дом, Элиза, — на выдохе проговорила она, — но это не для меня. Больше мне это не нужно.       — Тебе нужны титаны, — утвердительно сказала я.       — Да, так и есть, — Ханджи снова улыбалась. — А с Моблитом у нас действительно близкие отношения. Но без романтического подтекста.       — В большинстве ситуаций, — подмигнула я.       Ханжи рассмеялась.       — Именно, — ставя точку в этой теме, девушка посмотрела на пустую бутылку. — Я мигом, — она направилась во вторую комнату за добавкой.       Пока я допивала последний бокал, за стеной слышался звон стекла и ворчание учёной.       В глазах всё немного плыло. Кабинет давно погрузился в сумеречную блажь, и только свеча давала редкие блики на стены. Сейчас эта полутьма заметно успокаивала, и я наслаждалась отсутствием нежелательных мыслей и чувств.       На душе было легко и спокойно.       А вернувшаяся Ханджи с двумя бутылками означала, что так и продолжится.       Она откупорила одну из них, и в нос ударил резковатый запах спирта.       — Что это? — судя по всему, мы неплавно переходили на крепкий алкоголь.       — Самогон. Хороший самогон, — наливая, ответила девушка.       — Если я завтра приду на тренировку с перегаром — мне не жить, — сейчас эта мысль казалась комичной, и я развеселилась, — хотя, подышу на Леви, может расслабится и подобреет.       — Это вряд ли, — издав нервный смешок, сказала Ханджи. — Кстати, а что у тебя на личном фронте? В твоём, м, времени.       — Я свободна в любом времени и веке, — смеясь, я рассматривала переливающуюся жидкость.       — Смотри, у нас здесь много одиноких красавцев, как бы кто не украл твоё сердечко, — заговорщически прошептала подруга, поднимая брови.       Ага, как же.       Чертыхнувшись про себя, я ощутила протест, поднимающийся где-то в районе живота и до груди. Да, такой расклад был бы апогеем дерьма за последнее время.       А образ Леви опять предстал перед глазами.       С чего бы это, блять, такие новости.       Даже помотала головой в стороны, словно это поможет его изгнать.       Мне бесконечно сильно хотелось рассказать Ханджи правду, как я сюда попала, показать фигурку. «Одна голова хорошо, а две лучше», — прочно засело в мыслях. Но я подавила этот порыв. Если о таком сообщать, то точно на трезвую голову.       — Давай выпьем за вас, — предложила я девушке. — Чтобы вы смогли одолеть всех титанов и тех, кто за ними стоит.       — А давай! — с воодушевлением ответила она. Громко чокнувшись, мы опорожнили обновлённые бокалы. — Не поможет это, будем молиться.       — Поможет, поможет, — уверила я её.       Ух, сильное пойло! Горло резко обжигало, так, что поначалу я даже закашлялась, и оставляло горьковатое послевкусие. Подруга в ответ только рассмеялась, мол, привыкнешь.       Что ж, забыться, так забыться.       Туман в голове укоренялся. С каждым новым тостом, а я даже не знала, что их столько можно придумать, окружающее всё больше расплывалось. Даже Ханджи в какие-то моменты становилась пятном. А потом снова Ханджи.       Мы смеялись над, кажется, абсолютно не смешными вещами, обсуждали первые влюблённости, моменты, за которые было стыдно, и, возможно, каждая из нас в другой ситуации захотела бы сохранить их при себе.       Две пустые и одна наполовину полная бутылка стояли на столе, еды давно не осталось. И ведь я долго буду вспоминать тот вкуснейший вишнёвый пирог, учитывая, как безбожно здесь кормят. Новые сутки давно начались, а мы не останавливались. Только когда я начала напевать песню, а подруга, восхитившись моим голосом, стала пританцовывать, я присоединилась к ней, уже не сдерживаясь и давая волю голосу, резко открыв дверь, влетел недовольный Моблит.       — Решил присоединиться? — кружась в танце, громко спросила Ханджи. — Да, лучше поздно, чем никогда.       — Совсем обезумели, — глядя на наш праздник жизни, сказал мужчина. — Время видели? Сейчас перебудите Эрвина или ещё кого похуже. Я уже молчу, что ребятам под вами скорее всего с потолка сыпется от этих танцев.       — Напомни больше не звать мистера я-обломаю-вам-кайф на наши вечеринки, — смеясь, я обратилась к Ханджи.       Та перевела на меня руками, показывая, что идея принята и одобрена.       — Я, пожалуй, пойду, — ноги меня еле держали, и тело молило о кровати.       — Дойдёшь сама? — спросил мужчина.       — Конечно, тут же недалеко, — я подошла к Ханджи, чтобы обняться.       Моблит недоверчиво смотрел, правильно оценивая моё состояние, но, хмыкнув, согласился, и я направилась к выходу.       Обернувшись напоследок, увидела, как мужчина помогает Ханджи сесть, и сомнений, что она в надёжных руках, не оставалось.       В коридоре было темно. Я шла со скоростью улитки, боясь во что-нибудь впечататься ненароком. Кое-как подобравшись к своей двери, я удивилась, увидев выбивающуюся снизу полосу света. Мне казалось, все свечи были потушены.       Отперев дверь и облокотившись на неё спиной, я закрыла глаза, щурясь от яркого света. Мир вертелся с бешенной скоростью вокруг, и я всё пыталась найти опору, придерживаясь рукой за дверной косяк.       Как же жарко.       Только я собиралась расстегнуть рубашку, как услышала постороннее движение в комнате.       — Что ты здесь забыла? — спросил виновник шума, и я ужаснулась, открыв глаза.       Смутно различая очертания совсем не моей комнаты, я понимала, что хорошего в жизни всё-таки понемногу.       Леви смотрел на меня так, что впору было начинать жалеть о рождении на свет.       — Ты что, пила? — мне показалось, или в его голосе промелькнуло удивление. Но раздражённый взгляд эту мысль быстро отметал.       Почему он злился? С первой секунды и с каждой последующей встречей его раздражение ко мне нарастало. Будто только то, что я существую было для него как открывшееся воспаление.       Осознавая, что сейчас не свяжу и двух слов нормально в ответ, я повернулась и собиралась сбежать, пока не услышала голос позади:       — Стоять.