Ремонт надежды

***

Сергей Иванович… Михаил Павлович… Подполковник Муравьев-Апостол. Подпоручик Бестужев-Рюмин. Собственные имена давили на плечи неподъемной тяжестью после долгого, слишком долгого дня там, в большом мире. А здесь и сейчас, в тревожной осенней ночи, их собственный мир сжался до размеров кровати, на которой должно быть тесно вдвоем… …но они составляли, так сказать, одного человека. Вплавиться бы друг в друга, остаться единым целым… Одна на двоих кровать, один на двоих воздух, дыхание, тепло… И что-то еще, висящее в воздухе, натянутое и звенящее, как струны — невыносимая нежность на грани страсти, но все еще нежность. Поцелуи в губы — банально и немного пошло. Куда острее — касаться везде обнаженной кожи кончиками пальцев, после — в тех же местах губами, легко щекоча усами кожу. Губами прижиматься к ключицам, к груди, отчаянно и так невинно — будто икону целуешь. Руками беспорядочно за чужое (нет, не чужое) тело цепляться и, закрыв глаза, как заведенному шептать на выдохе: «Сережа, Сережа, Сережа…» — Миша… — Сережа… Сейчас в их языке всего два слова. А нужно ли что-то еще?.. Чтобы эта ночь никогда не кончалась.