Искушение тьмы

      Гермиона шагнула в полутемный коридор. Прохлада невидимой рукой мягко коснулась ее разгоряченных щек. Тусклый свет настенных светильников превращал знакомое пространство в вечерний лабиринт теней и полутонов. Или, может быть, все дело было в присутствии Темного Лорда за спиной, чья аура, казалось, искажала саму ткань привычной реальности? Звук захлопнувшейся двери столовой отрезал их от приглушенной возни домового эльфа, суетливо убирающего посуду со стола.              Внезапно шаги Волдеморта стихли. Обернувшись, Гермиона увидела, что его взгляд прикован к огромному гобелену, который занимал почти всю стену. Потемневшее от времени полотно раскрывало перед заинтересованным зрителем родословное древо семьи Селвин.              — Любопытно, — протянул Волдеморт, делая шаг к гобелену. Его длинные пальцы скользнули по шероховатой ткани, словно лаская каждую нить.              Гермиона почувствовала, как внутри все сжалось. Она попыталась отвлечь его, указав на лестницу:       — Милорд, может, нам лучше…              Но Волдеморт будто и не слышал ее. Его глаза, горящие алым в полумраке коридора, словно два рубина, впитывали каждую деталь древнего полотна, внимательно изучали каждую ветвь и имя на древе.              — Ваша семья имеет богатую историю, мисс Селвин, — произнес он тихо, почти мечтательно. — Столько славных имен, столько чистой крови…              Его палец остановился на имени «отца» Гермионы, а ее тело сковало цепями напряжение.              — Джаред Селвин, — продолжил Волдеморт, — женат на Мэриан… — Его брови слегка нахмурились, когда он увидел прервавшуюся нить. — А затем… второй брак.              Гермиона застыла как изваяние. Она предвидела неизбежное, лихорадочно перебирая в уме способы отвести удар. Но Волдеморт уже проследил линию вниз, обнаружив единственное ответвление — имя Лоис.              Он повернулся к Гермионе, и его губы изогнулись в холодной усмешке.              — Вас здесь нет, — в его голосе звучало странное удовлетворение, словно он разгадал давно мучившую его загадку.              Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Ее сердце колотилось так, будто пыталось пробить грудную клетку и вырваться наружу. Воздух в коридоре, казалось, сгустился до консистенции сиропа, и каждый вдох давался с трудом. Волдеморт возвышался над ней, его глаза, глубокие, как бездонные колодцы в ад, неотрывно следили за ее движениями.              — Как же вы это объясните, мисс Селвин? — спросил он. Его голос звучал почти ласково. — Или, может быть, мне стоит называть вас как-то иначе?              — Я… я не на гобелене, потому что Джаред и Мэриан Селвин развелись до моего рождения, — выдавила наконец Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Отец не подозревал о беременности матери.              Она сделала паузу, собираясь с мыслями. Ложь и правда сплетались в ее словах, как нити в сложном узоре. Она полагалась лишь на то, что правды окажется больше, чтобы не дать искусному легилименту почвы для подозрений, и Волдеморт не станет сильно вдаваться в подробности ее истории.              — Мэриан Селвин, она… она уехала во Францию. Обиженная, порвала все связи с прошлым.              Волдеморт слушал не прерывая. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на интерес. Он сделал шаг ближе, и Гермиона почувствовала, как по коже пробежали мурашки.              — Продолжай, — произнес он тихо, почти шепотом. Гермиона глубоко вдохнула, собирая остатки решимости.              — Я действительно приехала в Англию с другим именем, — она посмотрела прямо в глаза Волдеморту, — Гермиона ДеКарт.              Повисла тишина. Гермиона чувствовала, как по спине стекает капелька пота. Волдеморт стоял неподвижно, его взгляд был прикован к ней, и она молила всех известных ей богов, чтобы он не решил сейчас применить легилименцию.              — Интересно, — его губы изогнулись в подобии улыбки. — Очень интересно, мисс… ДеКарт.              Он произнес ее выдуманную фамилию с легкой насмешкой, и Гермиона не могла понять, поверил ли он ей или просто играет.              — Я ценю твою… откровенность, — продолжил Волдеморт. — Но знаешь ли ты, что бывает с теми, кто лжет мне?              Гермиона застыла, не в силах отвести взгляд. Теперь, когда Волдеморт стоял так близко, что ей приходилось задирать голову, его фигура подавляла еще больше. Гермиона могла различить мельчайшие оттенки алого в его радужках. Его пальцы, удивительно теплые для того, кто казался воплощением стужи, легко и почти интимно коснулись ее подбородка, перешли на шею.              — Я не лгала вам, милорд, — произнесла Гермиона. Она чувствовала, как каждое слово отдается вибрацией в горле под его прикосновением. — Джаред Селвин дал мне свою фамилию, когда я вернулась в Англию после кончины матери. Я не думала, что вас заинтересуют такие мелочи моей биографии.              Уголки губ Волдеморта дрогнули в подобии усмешки.              — Не бери на себя смелость решать, что меня заинтересует, а что нет, — сказал он с предупредительными нотками в голосе. Его рука, так и не сжавшись на ее горле, скользнула к ключицам и ушла, оставив после себя лишь призрачное эхо прикосновения.              Волдеморт отступил на шаг, его внимание вновь переключилось на гобелен. Гермиона невольно выдохнула, только сейчас осознав, что задерживала дыхание. Она с некоторой опаской наблюдала, как Темный Лорд извлекает свою палочку — длинную и бледную, словно вырезанную из лунного света.              Движение было почти небрежным — легкое касание черной ткани гобелена. Но эффект оказался мгновенным и поразительным: под кончиком палочки начали проступать тонкие золотые нити, переплетаясь и формируя контуры. Не в силах отвести взгляд, Гермиона наблюдала, как из этих нитей складывается изображение — ее собственное лицо. Волдеморт добавлял ее на гобелен Селвинов! Естественно, он считал себя на подобное вправе. Гермиона не смогла сдержать тихого вздоха удивления.              — Джареду не стоило упускать таких деталей. Я исправлю его оплошность, — произнес Волдеморт не оборачиваясь.              Его голос звучал меланхолично, но Гермиона уловила в нем нотки горечи, которые моментально напомнили ей, что история самого Волдеморта была непростой. Возможно, то, что семья Реддлов не хотела признавать его, и заставило поверить ей так легко, даже в какой-то мере проявить понимание? Если он вообще был на такое способен.              Он наконец обернулся, встречаясь с ней взглядом. Гобелен за спиной Волдеморта продолжал меняться, золотые нити вплетались в ткань, создавая новые связи и линии. Гермиона смотрела на это, зачарованная и встревоженная одновременно. Каждая новая нить казалась звеном невидимой цепи, привязывающей ее к этому месту, к этому времени, к человеку перед ней.              Гермиона медленно подняла руку. Пальцы дрогнули, когда она дотронулась до золотых нитей, складывающихся в ее портрет. Прикосновение вызвало легкое покалывание, словно магия, заключенная в волокнах, приветствовала ее. Она провела кончиками пальцев по контуру лица, ощущая каждый стежок, каждый изгиб.              — Надо же, я и не подозревала, что гобелены умеют льстить, — пробормотала Гермиона, пытаясь скрыть нервозность за неуклюжей шуткой. — Здесь я выгляжу куда привлекательнее, чем в зеркале.              Она тут же пожалела о сказанном. Волдеморт, однако, не выказал раздражения от критики его творения. Вместо этого изогнул губы в едва заметной усмешке.              — Неужели? — протянул он, и в его голосе прозвучало что-то, похожее на веселье. — Давай проверим.              Не успела Гермиона опомниться, как его руки легли ей на плечи. Прикосновение было неожиданно теплым, почти обжигающим сквозь тонкую ткань домашнего платья. Волдеморт мягко, но настойчиво развернул ее, ставя рядом с только что созданным портретом.              Гермиона оказалась лицом к лицу с Темным Лордом, спиной вжатая в гобелен. Она чувствовала, как шероховатая ткань трется о кожу даже сквозь одежду. Глаза Волдеморта с нарочитым вниманием изучали ее, переходя с живой Гермионы на ее изображение на холсте.              — А по-моему, — произнес он тихо, — одно лицо.              Его дыхание легко коснулось ее щеки, и Гермиона почувствовала, как по коже пробежали мурашки.              — Вы мне льстите, милорд, — прошептала она.              Волдеморт не ответил. Вместо этого чуть наклонил голову, словно рассматривая ее под другим углом. Его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на губах, прежде чем вновь вернуться к глазам.              Гермиона поняла, что сама не может отвести взгляд. Она изучала его черты, такие близкие сейчас — алебастровую кожу, резкие линии скул, тонкие губы. Ей вдруг подумалось: несмотря на все изменения, что претерпела его внешность, в нем все еще можно было разглядеть следы той магнетической красоты, которой обладал молодой Том Реддл. И что она все больше замечает ее, а не следы темной магии.              Сердце Гермионы стучало так, что ей казалось — Волдеморт должен слышать этот грохот, чувствовать его вибрацию под своими ладонями. Дыхание стало прерывистым. Руки Волдеморта все еще лежали на ее плечах, и Гермиона остро ощущала каждую точку соприкосновения, будто кожа стала сверхчувствительной. Его пальцы слегка сжались, и по телу в ответ прокатилась волна дрожи.              Волдеморт медленно наклонился к ней. Гермиона застыла, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд от его глаз, в которых плясали опасные искры.              — Ты дрожишь, Гермиона, — прошептал он, его голос был низким, почти гипнотическим. — Почему?              Ее имя из его уст прозвучало как заклинание онемения. Гермиона приоткрыла рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Вместо этого только облизнула пересохшие губы.              Волдеморт усмехнулся. Он наклонился еще ближе, и его губы коснулись ее — легко, почти невесомо. Это было похоже на прикосновение бабочки, но оно отозвалось электрическим разрядом во всем теле Гермионы. Она подалась вперед, отвечая на поцелуй, и позабыла обо всем на свете — о том, кто она, кто он, где они находятся. О том, что Селвин может выйти из столовой в любой момент.              Волдеморт углубил поцелуй, и Гермиона поблагодарила гобелен под своей спиной, который все еще поддерживал ее в вертикальном положении. Его руки скользнули с ее плеч — одна легла на талию, притягивая ближе, другая запуталась в волосах на затылке. Гермиона обвила руками его шею, полностью отдаваясь моменту.              Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Волдеморт отстранился. Гермиона едва могла дышать. Она видела, как Темный Лорд смотрит на нее — в его взгляде читалось удовлетворение от ее реакции.              — Что ж, — произнес он чуть хрипло, — полагаю, нам пора вернуться к нашим делам. Не так ли… мисс Селвин?              Гермиона моргнула, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Внезапное возвращение к формальности вызвало острое чувство разочарования. Но вместе с тем где-то глубоко внутри зародилось странное предвкушение — словно это было лишь прологом к чему-то гораздо более захватывающему.              — Конечно, милорд, — ответила с напускной серьезностью.              Волдеморт отступил на шаг, и Гермиона почувствовала, как придавившая ее горячая тяжесть уходит, оставляя пустоту. Она глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями.              — После вас, — сказал Волдеморт, жестом указывая на лестницу.              Гермиона кивнула и двинулась вперед на слегка дрожащих ногах. Она чувствовала на себе взгляд Темного Лорда, что буравил ее спину, пока она поднималась по ступеням. Каждый шаг отдавался гулким эхом в черепной коробке. Мысли путались, словно нити в клубке, с которым небрежно поиграл когтистый кот. Она то и дело бросала косые взгляды через плечо на следующего за ней Волдеморта, пытаясь уловить в его лице хоть намек на то, что творилось у него в голове. Неужели он действительно хочет посмотреть списки приглашенных? Или это лишь предлог?              Коридор, ведущий к ее комнате, казался бесконечным и утомительным, словно она шла не по ковру, а по зыбучим пескам. Наконец, Гермиона остановилась перед дверью. Она на мгновение замешкалась, прежде чем повернуть ручку.              Дверь открылась с тихим скрипом, и Гермиона застыла на пороге. На небольшом диванчике у окна, болтая в воздухе ногами, сидел Лоис. В его руках был массивный фолиант в темно-зеленом переплете, страницы которого он лениво перелистывал.              Гермиона почувствовала, как ее внутренности совершили кульбит, когда она узнала книгу. Это были те самые фальшивые «Безмолвные врата», которые она создала для Селвина. Книга, которая никогда не должна была попасть в чужие руки, тем более в руки ребенка.              — Лоис! — воскликнула Гермиона, молясь, чтобы ее голос звучал удивленно, а не испуганно. — Что ты здесь делаешь?              Мальчик поднял глаза от книги, и его лицо озарилось улыбкой.              — О, Гермиона, наконец-то! — радостно воскликнул он. — Я ждал тебя, чтобы показать новую игру с летающими огоньками. А потом увидел эту большую книгу в низу стопки…              Волдеморт шагнул в комнату следом за ней. Глаза Лоиса расширились, стоило ему заметить чужака, и он тут же вскочил на ноги, едва не уронив тяжелый фолиант.              Волдеморт неспешно подошел ближе, а его взгляд прилип к книге в руках Лоиса, словно магнит к металлу. Гермионе хотелось ринуться вперед, закрыть собой эту книгу, сделать хоть что-то, но ноги отказывались шевелиться.              — Занятное чтение ты выбрал, юный Селвин, — произнес он. — Могу я взглянуть?              Лоис на мгновение замялся, а затем ответил:       — Оно… оно очень интересное, сэр. И красивые картинки. Но я не все понимаю. Там много сложных слов.              Волдеморт повелительно протянул руку. Лоис, словно загипнотизированный, передал ему книгу. Темный Лорд открыл ее, его пальцы медленно скользнули по странице.              — Да, действительно. Много сложных слов…              Гермиона чувствовала, как капли холодного пота стекают по спине. Ее взгляд метался между Волдемортом, изучающим книгу, и Лоисом, который, казалось, не знал, куда себя деть.              — Лоис, — наконец произнесла Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, — уже поздно. Тебе не пора спать?              Он с явным облегчением кивнул.              — Да, конечно, — сказал он, бросая нервный взгляд на Волдеморта. — Спокойной ночи, Гермиона. Спокойной ночи, сэр.              Дверь за Лоисом закрылась с тихим щелчком, оставив Гермиону наедине с Волдемортом. Тишина, повисшая в комнате, казалась почти осязаемой. Темный Лорд неспешно прошел к креслу у камина, все еще с фальшивыми «Безмолвными вратами» в руках, и грациозно в него опустился.              — Итак, мисс Селвин, — произнес он мягко, однако в голосе слышались опасные нотки, — помнится, вы спрашивали меня об этой книге не так давно. Какое… удивительное совпадение.              Гермиона сжала кулаки, пытаясь унять дрожь в руках. Волдеморт вновь открыл книгу и небрежно пролистнул страницы.              — Неужели вы не поняли, что перед вами подделка? — спросил он с насмешкой. — Я-то думал, что имею дело с умной ведьмой. И как же вы собирались ее использовать?              Гермиона почувствовала, как внутри нее вспыхнул гнев — на саму себя за неосмотрительность, на Волдеморта за его самодовольство. Она глубоко вдохнула, понимая, что деваться некуда. Оправдаться ей нечем, тем более Волдеморт явно только и ждал фальшивой нотки в ее голосе, чтобы поймать на лжи.              — Я знала, что это подделка, милорд, — произнесла она раздраженно. — Я сама ее создала.              Брови Волдеморта слегка приподнялись — единственный признак удивления на его бесстрастном лице.              — Вот как, — произнес он, откидываясь в кресле.              Гермиона сделала несколько шагов вперед, ощущая, как каждое движение дается ей с трудом.              — Отец просил меня найти «Безмолвные врата». Он хотел связаться с духом Мэриан. Мне это не понравилось. Я… я собиралась с помощью этой книги создать для него иллюзию, — слова подбирались с трудом. — Дать ему прощение или что бы там он ни искал в общении с мертвыми. Я беспокоюсь о его рассудке, милорд. Он… он не в себе.              Волдеморт молчал, его пальцы рассеянно блуждали по обложке книги. Гермиона ощущала, как время замедлилось, словно увязнув в густом сиропе ожидания.              — Глупые чувства, — наконец произнес он с легким раздражением. — Они иногда толкают людей на странные поступки, чего я не могу до конца понять.              Он поднял взгляд на Гермиону, словно пытаясь просверлить им насквозь.              — И все же, — продолжил Волдеморт, и в его голосе появились новые нотки — что-то похожее на восхищение, — это ход, достойный настоящей слизеринки.              Гермиона почувствовала, как железная хватка напряжения, сковавшая тело, начала ослабевать. Слова Волдеморта, его неожиданное одобрение заставили ее сердце затрепетать.              — Вы создали эту книгу сами? — спросил Волдеморт, и в его глазах мелькнул интерес. Он оценил диаграмму на открытой странице и вскинул брови. — Впечатляющая работа. Ваши знания и умения… они заслуживают восхищения.              Его похвала, такая редкая и оттого еще более ценная, породила в Гермионе головокружительный коктейль из гордости и смущения.              — Благодарю вас, милорд, — тихо произнесла она.              Волдеморт встал, все еще держа книгу в руках. Сердце Гермионы замерло, а потом забилось с удвоенной силой, когда он приблизился, остановившись почти вплотную. Она снова невольно залюбовалась его лицом — точеными скулами, тонкими губами, изогнутыми в намеке на улыбку, глазами, в которых плескалось опасное пламя. Его присутствие окутывало ее, словно невидимая паутина, из которой она не могла, да и не стремилась выпутаться.              — Вы полны сюрпризов, мисс Селвин, — его слова звучали почти интимно. — Я с нетерпением жду, что еще вы мне покажете.              Его присутствие заполняло все пространство вокруг, окутывая Гермиону легким ароматом — смесь древесных нот и чего-то неуловимо темного, магического. В его глазах Гермиона видела веселье, смешанное с чем-то более глубоким, опасным и притягательным.              — Я приложу все усилия, чтобы оправдать ваши ожидания, милорд, — ответила она.              Волдеморт улыбнулся — холодной, опасной улыбкой, которая заставила ее задрожать, но отнюдь не от страха.              — О, я не сомневаюсь, что вы превзойдете их, — произнес он.              Каждый нерв в теле Гермионы гудел от его близости. В этот момент весь мир словно сузился до пространства между ними, и она вдруг осознала, что никогда прежде не чувствовала себя настолько… пробужденной. Словно всю жизнь она спала, а теперь наконец открыла глаза. Она осторожно потянулась к книге, которую все еще держал Волдеморт. Ее пальцы скользнули по кожаному переплету, невзначай коснувшись его ладони. Она на мгновение замерла, наслаждаясь теплом и гладкостью его кожи, прежде чем мягко высвободить том из его хватки.              Отведя взгляд, она положила книгу на стол, стараясь не выдать излишнего волнения или облегчения. Волдеморт чуть наклонился вперед, его глаза скользнули по поверхности стола. Гермиона вдруг поняла, что не помнит, что еще там лежит. Паника молнией пронзила ее сознание — что если там осталось что-то компрометирующее? Селвин никогда не проявлял интереса к ее многочисленным записям, оттого она почти что расслабилась на территории своей комнаты. Однако Волдеморт был куда внимательнее, и легкие чары для отвода глаз его не обманут.              Мысли заметались в поисках решения — нужно было что-то сделать, и быстро. Отвлечь его внимание. Не думая — потому что если бы она позволила себе задуматься хоть на секунду, то никогда бы не решилась, — Гермиона подалась вперед и отчаянно прижалась к его губам.              Весь мир замер. Она ощутила удивление Волдеморта, а затем — что-то еще, что-то темное и жадное, пробудившееся в ответ на ее дерзость. Он прикусил ее губу, бескомпромиссно захватывая ведущую роль в этом поцелуе, перетягивая на себя инициативу.              Гермионе пришлось попятиться в сторону под его напором, чтобы не оказаться опрокинутой на стол на кипу бумаг. Ее лопатки встретились с массивным антикварным гардеробом, почувствовали холод его стекла даже сквозь ткань. Тот создавал странный контраст с жаром, что плавил изнутри.              Несмотря на то что Гермиона была с Волдемортом не в первый раз, сердце все равно заходилось от предвкушения и неизвестности. Она оказалась не в силах разгадать его, не могла привыкнуть, а его действия каждый раз становились неожиданностью. Его непроглядный омут затягивал, и Гермионе оставалось лишь задерживать дыхание и нырять.              Его руки скользили по хлопковому платью, высокое тело прижимало ее к шкафу — она воспринимала реальность какими-то урывками, едва выплывая на поверхность из этого кипящего потока, который сжигал ее заживо. Вот Волдеморт потянул ее на себя и резким движением развернул к зеркалу. Прижавшееся к груди стекло приятно охладило пылающую кожу, а по загривку побежали мурашки. Словно ощутив, Волдеморт прижался губами к ее выпирающим на шее позвонкам, и возбуждение ударило Гермиону подобно хлысту.              Ей хотелось зарыться пальцами в его волосы, сжимать его плечи, но ее руки могли лишь опираться на шкаф. Волдеморт прижимался к ней настолько плотно, что не позволял лишнего движения. Он задрал подол ее платья и скользнул ладонями по бедрам, очерчивая их контур. Чуть отклонившись назад, он встретился с ней взглядом через зеркало, медленно и жадно прошелся по ее лицу. Гермиона знала, что он видит — приоткрытый рот, из которого вырывается частое дыхание, лихорадочный румянец, розовая метка его собственного засоса на шее.              Не отрывая взгляда от этой картины, он двинулся рукой дальше, переходя на ткань трусиков. Гермиона невольно задохнулась, когда ощутила скольжение его ладони по промежности. Его взгляд не отрывался от ее лица, жадно ловя все реакции, которые Гермиона выдавала с лихвой. Она кусала губы в попытке сдержать стон, но Лорд, словно в насмешку над ее стараниями, отодвинул ткань в сторону и проник под нее ловкими пальцами. Они дразнили, то касаясь ее разгоряченного естества, то уходили прочь, когда Гермиона всхлипывала, не сдержавшись.              Она раздраженно помотала головой, увидев усмешку на его губах в отражении. В эту игру можно играть вдвоем — она просунула руку за спину, нащупала член, прижатый к низу ее поясницы. Тоже начала то поглаживать, сжимать пальцами, то отпускать. Волдеморт, оценив ее намерения, сильнее навалился на нее сзади, не давая убрать руку, и куснул за мочку уха.              — Когда играешь в игры, проверь сначала, что у тебя выгодная позиция, — протянул насмешливо. Его голос звучал непривычно низко. Гермиона удовлетворенно облизнула губы.              — Мне она кажется более чем выгодной, мой Лорд, — поддразнила она.              В его глазах, которые вновь сконцентрировались на ее отражении, Гермиона могла потеряться — настолько темными они стали.              — А ты осмелела, — один из его пальцев проник глубже, заставив Гермиону резко выдохнуть. — Интересно, настолько ли, чтобы еще раз назвать меня по имени?              Она замерла, ощущая, как его горячее дыхание щекочет ее ухо, все еще влажное от его слюны. Его пальцы продолжали ленивое движение, а красный взгляд прикипел к ее глазам, наблюдая за реакцией. Она все еще сжимала в руке его ствол — тот едва дрогнул в захвате. Не похоже было, что Волдеморт стремится поймать ее на чем-то неподобающем — он и так уже слишком много лишнего узнал о ней за этот вечер. Гермиона на пробу двинула рукой вверх и вниз, пока выбирала стратегию поведения.              — Как вы пожелаете, — произнесла она медленно, — Лорд Волдеморт.              Резкий выдох над ухом и его сузившиеся глаза уверили ее в том, что она поступила верно. Его пальцы изогнулись внутри, нащупав какое-то совершенно волшебное место, и Гермиона застонала, откинув голову назад. Однако Волдеморт не дал ей как следует насладиться ощущениями, а потянул прочь от шкафа. Нажал на плечо, заставляя опуститься на колени на ковер.              Она наблюдала в зеркале, как он вытаскивает ремень из пряжки. Не выдержав, повернулась к нему — его полурасстегнутые брюки оказались перед ее лицом. Мягко перехватила его руки. Волдеморт замер, позволив ей высвободить пуговицы до конца и спустить брюки вниз.              Она коснулась его горячей кожи уже без слоев ткани. Обхватила рукой, впервые разглядывая так близко. От прилива крови головка чуть покраснела, словно из-под мрамора едва проступила краска. Гермиона уже знала, что он не каменно-холодный, а вполне теплый и живой, но не могла удержаться от того, чтобы исследовать со всех сторон. Медленно подавшись вперед, осторожно коснулась кончиком языка. Подняла взгляд, оценивая реакцию на свои действия.              Волдеморт наблюдал за ней сверху вниз, чуть склонив голову набок, а его глаза затуманились возбуждением. Губы были чуть приоткрыты, а грудь под распахнутой черной рубашкой вздымалась часто. Гермиона ощутила прилив вдохновения от мысли, что она сейчас буквально держит в руках самую нежную часть тела Темного Лорда. Вновь двинувшись вперед, обхватила его член колечком губ, скользнула вверх и вниз, сопровождая путь языком, пощекотала им уздечку.              Терпения Волдеморта хватило ненадолго — его пальцы зарылись в ее волосы, притягивая ближе и заставляя заглатывать глубже, увеличивать темп. От давления на гортань что-то сладостно замирало в груди, а чуть соленый вкус вызывал выделение слюны, которая только улучшала скольжение. Когда Гермиона почувствовала, как влага стекает ниточкой на подбородок, Темный Лорд отстранился от нее.              Она успела пару раз озадаченно моргнуть, но тут он опустился рядом на колени и впился поцелуем в ее губы: неожиданно резким и глубоким. Все существо Гермионы словно превратилось в сплошной комок желания, она прильнула к нему и ответила, разделяя с ним его собственный вкус. Ей хотелось быть с ним, раствориться в нем без остатка, ощущать его прикосновения везде. Но Волдеморт быстро отстранился, вновь одним толчком разворачивая ее спиной к себе.              Повинуясь давлению его руки на плечо, Гермиона уперлась ладонями в ковер. Волдеморт легким движением отбросил волосы, упавшие на ее лицо, в сторону, и чуть подцепил подбородок, заставляя поднять голову и встретиться с ним взглядом в зеркале шкафа, которое вновь оказалось перед ними. Он стоял на коленях позади нее. Гермиона только сконцентрировалась на его лихорадочно блестящих глазах, на сладостном чувстве давления на вход, которое своей тяжестью приносило странное облегчение. Она хрипло выдохнула, когда Волдеморт двинул бедрами вперед.              Он чуть наклонился, обхватывая ладонью ее грудь, которая покачивалась на весу. Движения Волдеморта ускорились. Каждый раз его таз хлопал ее по ягодицам, заставляя сильнее выгибать поясницу в желании усилить контакт. Она не смогла бы отвести взгляд от зеркала, даже если бы захотела, настолько притягательная картина там открывалась — ее растрепанные волосы и полуприкрытые глаза, Волдеморт, который имеет ее сзади, двигаясь размеренно и размашисто, его рука, теперь скользящая по ее талии.              Его пальцы впивались крепче, сжимая ее плоть, а член настойчиво ударял во что-то внутри, рассылая волны приятного жара. В нем хотелось раствориться, погрузиться в него всем телом. Мышцы невольно сокращались, Гермиона желала ощущать все еще острее, еще глубже. Она цеплялась за ковер, но чувствовала, как реальность ускользает, заменяясь сплошным красным маревом, в котором плавились ее внутренности, а ее кости размягчались подобно желе. Руки дрожали, едва удерживая ее.              Все существо заменила отчаянная потребность сгореть дотла, разделив с ним этот костер. Наверно, она кричала, она уже не задумывалась о приличиях и отсутствии звукопоглощающих чар. Гермиона знала лишь, что иначе сейчас задохнется.              Она пришла в себя, ощущая ворс ковра под щекой и легкий аромат влажной шерсти, что щекотал ноздри. Волдеморт плавно опустился рядом, закинул руки за голову, глядя в потолок. Без особых размышлений Гермиона перевернулась, устроившись у него под боком. Провела пальцами по белой коже, покрытой бисеринками пота.              — Наверно, стоит поблагодарить Селвина за столь приятный ужин, — усмехнулся он.              — Главное, чтоб он не воспринял превратно, милорд, — поддержала шутку Гермиона. — Не думаю, что вы хотите узнать, насколько преданно вас любят все ваши последователи.              — Не все, — хмыкнул Волдеморт согласно. — В данный момент меня интересует лишь одна особа.              — Наверно, глубоко преданная и весьма симпатичная? — поддразнила Гермиона, отодвигая все лишние мысли подальше. Ей хотелось только находиться в этом моменте. Она поразмыслит обо всем происходящем и проанализирует позже. Не сейчас. Только не сейчас.