Искушение тьмы

      Тяжелая дверь библиотеки дома Блэков со скрипом отворилась, пропуская Регулуса и Гермиону. Запах старых книг и пыли ударил в нос, заставив ее на мгновение зажмуриться. Она сделала глубокий вдох, и внезапно словно упала в Омут памяти.              Вместо элегантного Регулуса ей виделся взъерошенный Рон, уткнувшийся в очередной фолиант в поисках информации о крестражах. Гарри, сгорбившись над столом, чертил схемы проникновения в Министерство на пергаменте.              Видение рассеялось, но тут же сменилось другим. Вот она, уже после войны, сидит на потертом диване, поджав под себя ноги. Джинни разливает чай, а Гарри, улыбаясь, рассказывает об очередных проделках Джеймса. Дом наполнен светом и смехом, таким непривычным для этих мрачных стен. Вот только его быстро унес промозглый ветер.              Гермиона моргнула, возвращаясь в реальность. Регулус уже прошел вглубь комнаты, его пальцы скользили по корешкам книг на дальней полке. А она застыла у входа, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.              Взгляд Гермионы прошелся по стенам библиотеки, задержавшись на фамильном гербе Блэков. Этот дом, несмотря на свою мрачную историю, всегда ассоциировался у нее с Гарри. С его борьбой, с его триумфом над прошлым, с новой жизнью, которую он здесь построил. А теперь… теперь Гарри мертв. Вернее, его еще даже нет на свете.              — Ты в порядке? — голос Регулуса вырвал ее из оцепенения. — Выглядишь так, будто призрака увидела.              Гермиона натянуто улыбнулась, стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее:       — Все хорошо. Просто… впечатлилась вашей библиотекой. Столько редких изданий в одном месте!              Гермиона резко тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. «Соберись, — приказала она себе. — Ты сделаешь все, чтобы этого всего не случилось. Чтобы Гарри жил».              Гарри. Он еще не родился. Губы Гермионы дрогнули в слабой улыбке: она здесь именно для того, чтобы все изменить. Чтобы маленький Гарри Поттер никогда не стал «мальчиком, который выжил». Чтобы он рос в любящей семье, с родителями, которые будут рядом все его детство.              Гермиона сделала шаг вперед, погружаясь в полумрак комнаты. Ее взгляд остановился на Регулусе, который подошел к книжным полкам. Еще один мальчик, умерший слишком молодым.              Нет, не в этот раз! Регулус выживет в этой войне. И Сириус… Сириус не проведет лучшие годы своей жизни в Азкабане. Гермиона была уверена, что однажды этот дом снова станет настоящим домом — теплым, уютным, а не тем унылым призраком, что она знает. Война закончится, и, возможно, даже самые сложные отношения наладятся — два брата Блэк смогут найти путь к примирению.              Регулус нахмурился, явно не удовлетворенный ее уклончивым ответом. Он открыл рот, собираясь, вероятно, повторить свой вопрос — его взгляд говорил о том, что он не поверил ее беззаботному тону. Гермиона быстро отвернулась к книгам, делая вид, что изучает тисненые золотом названия. Чтобы предупредить дальнейшие расспросы и переключить внимание, она поспешно спросила:              — Так что мы ищем?              Он тяжело вздохнул и вновь посмотрел на полку. Его тонкие пальцы скользили по корешкам, пока не остановились на потрепанном томе в темно-бордовом переплете. Он осторожно вытащил его, подняв облачко пыли, и прищурился, читая название.              — «Тени забвения: тайные ритуалы возвращения», — произнес Регулус, поворачиваясь к Гермионе. — Думаю, это нам пригодится.              Он подошел к массивному дубовому столу в центре библиотеки и положил на него книгу. Гермиона встала рядом, их плечи почти соприкасались. Запах старого пергамента и чернил смешивался с ненавязчивым ароматом одеколона Регулуса. Гермионе нравилось ощущать его присутствие рядом — с младшим Блэком было комфортно.              Регулус осторожно открыл книгу, и они склонились над ней. Страницы зашуршали под его пальцами. Пожелтевшие от времени, они были усеяны витиеватыми буквами и загадочными символами на полях.              — Вот, смотри, — он указал на страницу с изображением сложного ритуального круга.              Гермиона наклонилась ближе, изучая мелкий текст и замысловатые схемы. Ее брови сошлись на переносице, когда она начала вчитываться в описание ритуала:              «Для призыва духа усопшего возьмите три волоса из бороды покойника (если покойник безбородый, используйте волосы из носа), смешайте с толченым зубом дракона и слезой девственницы (если девственница не плачет, щекочите ее пером гиппогрифа). Добавьте щепотку пепла от сожженной любовной записки и каплю крови козла, родившегося в полнолуние.              Встаньте в центр круга, трижды прокукарекайте и произнесите имя усопшего задом наперед. Если дух не явится, повторите ритуал, стоя на одной ноге и с репой на голове. Если и это не поможет, значит, покойник либо глухой, либо слишком занят в загробном мире, чтобы отвлекаться на ваши глупости».              — Это, — задумчиво произнесла она, указывая на особенно сомнительный последний пассаж, — то ли рассчитано на дурачков, то ли шутка какого-то волшебника-юмориста.              Регулус хмыкнул, его серые глаза блеснули от сдерживаемого смеха.              — Да, — согласился он, — выглядит сомнительно. Я даже не знаю, почему эта книга в нашей библиотеке — разве что кто-то из родственников решил потешиться. Например, дедушка Арктурус.              Он замолчал на мгновение, словно погрузившись в воспоминания. Затем его губы тронула легкая улыбка.              — Я помню, как мы с Сириусом нашли ее в детстве и пытались вызвать Пиковую даму…              Гермиона замерла, услышав имя Сириуса. Она скосила глаза на Регулуса, пытаясь уловить оттенки эмоций в его голосе. Была ли это просто ностальгия или что-то большее? Тоска по брату, с которым он теперь был по разные стороны баррикад?              — И как, получилось? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.              Регулус рассмеялся, покачав головой:       — Конечно, нет. Но мы здорово перепугали маменьку, которая застала нас посреди ритуала с зеркалом и свечами.              Он снова склонился над книгой, перелистывая страницы. Упоминание Сириуса, такое небрежное и почти нежное, болезненно отозвалось и в груди Гермионы. В этой реальности они с Сириусом даже не знакомы, более того — враги. Она глубоко вздохнула:       — И как это поможет?              Регулус, казалось, не заметил ее лишних эмоций. Он водил пальцем по строчкам.              — Смотри, — сказал он, переворачивая страницу. — Здесь все на тему общения с потусторонним миром. Можно изменить текст на обложке, и кто поймет, что это не «Безмолвные врата»? Конечно, вот этот ритуал стоит вообще выкинуть. Полный бред.              Его палец скользнул дальше, остановившись на сложной схеме мелового круга.              — А вот это выглядит вполне правдоподобно, — продолжил Регулус, постукивая по рисунку. Он на мгновение замолчал, словно что-то обдумывая.              — Ты говоришь о том, чтобы подделать книгу? — Гермиона наклонилась ближе, изучая схему. Ее брови поползли вверх, когда она начала понимать, к чему клонит Регулус. — Выдать ее за «Безмолвные врата»?              — Если немного модифицировать вот этот ритуал, добавить спецэффектов… Чары иллюзии, дымовые, — бормотал он себе под нос. — Вполне можно сделать так, чтобы в зеркале вместо твоего отражения получилось нужное изображение.              Гермиона резко выпрямилась, уставившись на Регулуса широко раскрытыми глазами. Ее мозг лихорадочно обрабатывал услышанное, выстраивая логические цепочки.              — Ты предлагаешь мне… — она запнулась, не веря собственной догадке, — притвориться мамой?              Ее голос прозвучал выше обычного, выдавая удивление и легкий испуг. Регулус кивнул, явно довольный, что она так быстро поняла его идею.              — Управлять иллюзией, — добавила Гермиона, все еще не до конца веря в реальность происходящего.              — Или говорить от ее имени, — подтвердил Регулус, слегка пожав плечами, словно это было самое обычное предложение.              Идея сфальсифицировать ритуал была безумной, рискованной и… потенциально гениальной. Гермиона провела рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями.              Она отошла к камину и прислонилась к холодному мрамору, машинально кусая губы. В голове вихрем проносились мысли, сомнения, страхи. Если дать Селвину то, чего он хочет, направить в нужное русло его мысли, есть шанс, что он успокоится. Но… Перед глазами всплыло воспоминание — Гринготтс, она в облике Беллатрисы. Тогда это было полным провалом. Она поморщилась от стыда, вспоминая свою неуклюжую игру.              — Но… я не смогу, нет, — наконец выдавила она, не глядя на Регулуса. — Я никогда не была хорошей актрисой.              Она услышала тихие шаги — Регулус приблизился, но остановился на расстоянии, давая ей пространство.              — А мне кажется, у тебя получится прекрасно, — в его голосе звучала убежденность. — Ты просто в себя не веришь.              Гермиона подняла глаза, встречаясь взглядом с Регулусом. Он улыбался — не насмешливо, а ободряюще. Это заставило ее задуматься.              Разве сейчас она не делает то же самое? Каждый день, каждую минуту она играет роль. Роль аристократки, чистокровной волшебницы. И никто не заподозрил подвоха. Даже Селвин верит, что она его дочь. Гермиона почувствовала, как засосало под ложечкой. Даже Волдеморт, самый могущественный легилимент в мире, не раскусил ее обман. Она ежедневно водит за нос самых опасных и проницательных волшебников Британии.              Так почему же она не может сыграть роль Мэриан? Чем это сложнее того, что она делает сейчас? Гермиона сделала глубокий вдох, расправив плечи.              — Наверно, ты прав, стоит попробовать, — произнесла она, кивнув. Затем резко обернулась, прищурилась, внимательно вглядываясь в лицо Регулуса. — Но… — она на мгновение замолчала, подбирая слова, — почему ты мне помогаешь? Это же, по-хорошему, обман.              Уголки губ Регулуса дрогнули в горькой усмешке. Он отвел взгляд, рассеянно скользя пальцем по торцу книжного шкафа.              — Может, ты считаешь меня лучше, чем я есть, Гермиона, — тихо проговорил он. В его голосе сквозила неприкрытая усталость. — Но я тоже не образец добродетели.              Гермиона почувствовала, как что-то сжалось в груди. Она в очередной раз вспомнила, насколько молод Регулус и какой груз лежит на его плечах. Сколько ему? Девятнадцать? Двадцать? А уже втянут в войну, вынужден играть в смертельно опасные игры.              — Наверно, в такой семье сложно показывать свои истинные эмоции, — вздохнула она, непроизвольно делая шаг ближе. — От тебя ждут, чтобы ты соответствовал ожиданиям. И в конце концов учишься притворяться не тем, кто ты есть, а идеальным фасадом.              Она осеклась, испугавшись, что сказала слишком много. Откуда ей, якобы воспитанной вдали от Англии, знать о внутренних проблемах дома Блэков? Семейные проблемы их семьи были ей известны от Сириуса, но в этой реальности она не должна была о них знать. Но Регулус, казалось, не заметил этой оплошности. Он лишь кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность.              — Ты понимаешь меня, — произнес он тихо, с легким удивлением в голосе. — Конечно, ты ведь тоже из такой семьи.              Гермиона почувствовала, как напряжение немного отпускает.              — Мне еще немного повезло, что основную часть жизни я провела вдали от Селвина-старшего, — сказала она, пытаясь разрядить обстановку. Ее голос прозвучал немного напряженно, но она надеялась, что Регулус спишет это на деликатность темы.              Внезапно тишину библиотеки нарушил звук приближающихся шагов. Гермиона почувствовала, как Регулус мгновенно напрягся, его лицо приобрело привычное бесстрастное выражение. Дверь открылась, и на пороге возникла Вальбурга Блэк.              — Здравствуйте, миссис Блэк, — произнесла Гермиона, прилежно склонив голову в знак уважения.              Она не могла удержаться от внимательного изучения женщины, стоящей перед ней, Гермиона впервые видела ее так близко. Вальбурга была высокой и худощавой, ее возраст выдавали лишь едва заметные морщинки вокруг глаз. Даже дома она была одета в элегантное платье из черного кружева, которое подчеркивало ее идеальную осанку. На шее поблескивало массивное ожерелье, а на пальцах сверкали кольца с драгоценными камнями. Но больше всего Гермиону поразил взгляд Вальбурги — тяжелый, пронизывающий, словно пытающийся проникнуть в самую душу.              — Добрый вечер. Мисс Селвин, если не ошибаюсь?              Гермиона невольно сравнивала эту женщину с тем воспоминанием, которое хранилось в ее памяти — с безумным портретом, вопящим проклятия каждому входящему в дом. Контраст был разительным. Эта Вальбурга, хоть и излучала холодность и высокомерие, была вполне вменяемой и держалась с безупречной вежливостью.              «К счастью, — подумала Гермиона, — с гостями она ведет себя прилично. Видимо, свое истинное лицо она показывает только близким». Эта мысль вызвала у нее смешанные чувства — жалость к Регулусу и Сириусу, которым пришлось расти с такой матерью, и странное облегчение от того, что сейчас ей не придется столкнуться с той версией Вальбурги, которую она знала в будущем.              — Регулус не предупреждал, что вы зайдете в гости, — протянула Вальбурга, изогнув губы в хитрой улыбке. В ее голосе Гермиона уловила нотки любопытства. — Я бы приказала накрыть к чаю. Вот как стоит встречать гостей, тем более дам, Регулус.              Гермиона заметила, как Вальбурга искоса взглянула на сына. Тот едва заметно поморщился, и этот жест не укрылся от внимательного взгляда Гермионы. Она вдруг отчетливо осознала, что его родители, вероятно, так же активно подыскивают ему невесту, как Селвин пытается найти ей мужа. От этой мысли стало неуютно — последнее, чего ей хотелось, это портить сложившиеся дружеские отношения с Регулусом из-за матримониальных планов их родителей.              Гермиона заставила себя улыбнуться, стараясь выглядеть как подобает чистокровной аристократке в гостях у уважаемого семейства. Радостно защебетала:              — Как хорошо, что вы зашли, миссис Блэк! — ее голос звучал почти неестественно бодро. — Мне как раз нужна помощь опытной женщины. Я в Англии недавно и не все еще здесь разузнала.              Она сделала паузу. Бровь Вальбурги слегка приподнялась в заинтересованном ожидании.              — Нет ли у вас, случайно, контактов музыкантов, которые могли бы выступить на большом мероприятии? — выпалила Гермиона на одном дыхании.              Вальбурга ответила с достоинством, словно королева, дарующая аудиенцию:       — Конечно. — Затем ее глаза сузились, в них появился хищный блеск. — А случайно ли не ты, милая, организуешь грядущий банкет?              Гермиона замешкалась. Обреченно вздохнув, она призналась:       — Да, мне выпала эта ответственная задача.              Вальбурга окинула Гермиону долгим, оценивающим взглядом с головы до ног. Ее губы растянулись в многозначительной улыбке, а в глазах появилось выражение, от которого Гермионе стало не по себе.              — Как интересно, — протянула Вальбурга. — Обычно Темный Лорд доверяет такие дела Нарциссе Малфой. Не иначе, ты ему чем-то приглянулась.              В ее голосе прозвучало столько подтекста, что Гермиона почувствовала, как краснеет. Мысль о том, что Волдеморт как-то выделил ее перед всеми, поручив организацию его праздника, к ней до сих пор не приходила. Она замерла, пока мозг лихорадочно искал подходящий ответ, но все мысли словно разбежались. Открыла рот, но не смогла произнести ни звука, лишь беспомощно глядела на Вальбургу.              Гермиона судорожно сглотнула, понимая, что ее реакция уже сказала миссис Блэк больше, чем любые слова. Она молила всех известных ей богов о спасении из этой ужасно неловкой ситуации. Тут вмешался Регулус:       — Темный лорд знает, что Гермиона хорошо справляется с любыми поставленными задачами. Она ответственная.              Его голос звучал спокойно и уверенно, и Гермиона почувствовала прилив благодарности. Вальбурга усмехнулась, переводя взгляд с сына на Гермиону:       — Ну-ну. Я могу помочь тебе, дорогая, с музыкантами и оформлением. Уверена, Темный Лорд оценит наши старания.              — Благодарю, миссис Блэк. Ваша помощь будет очень кстати, — через силу ответила Гермиона. Она сделала паузу, а затем переспросила: — Так вы уже знали про банкет?              — Конечно. Мероприятие подобного уровня требует много подготовки, — высокомерно заметила Вальбурга. — Рассылка приглашений, выбор темы оформления. Это возможность продемонстрировать нужным людям особые сигналы, и мы должны ею воспользоваться, чтобы ни у кого не оставалось сомнений относительно нашего положения.              Гермиона внимательно слушала ее речь, анализируя каждое слово. Как-то слишком близко к сердцу миссис Блэк приняла организацию банкета, словно он значит для нее больше рядового мероприятия. Внезапно ее осенило:       — Темный лорд предложил вам управлять фабрикой, не так ли?              Вальбурга многозначительно улыбнулась. Гермиона повернулась к Регулусу, вопросительно подняв бровь. Ее взгляд ясно говорил: «Почему ничего не сказал?» Регулус внезапно проявил чрезвычайный интерес к книге, лежащей на столе, и начал усердно ее листать.              Вальбурга хмыкнула, наблюдая эту сцену.              — Будь осторожен, Регулус. Гермиона видит побольше остальных слепцов из нашего круга. Видимо, у нее имеются свои способы получения информации. — С этими словами она развернулась и вышла из библиотеки, оставив после себя тяжелую тишину.              Гермиона проводила взглядом ее удаляющуюся фигуру, мысленно усмехнувшись: «Если бы вы только знали, миссис Блэк… Вы и представить не можете, насколько близко к истине подошли, говоря о моих способах получения информации». Она ощутила легкое чувство удовлетворения, ведь именно ее слова повлияли на решение Волдеморта доверить управление фабрикой Блэкам, а не Малфоям.              «Флюгер, куда ветер — туда и они», — всплыла в памяти характеристика семейства Малфоев. Простая фраза, брошенная в нужный момент, изменила расстановку сил. Пьянящее чувство власти над историей и временем одновременно пугало и восхищало.              

***

      Гермиона медленно спускалась по широкой мраморной лестнице особняка Селвинов. Ее рука скользила по прохладным перилам, а каблуки туфель негромко отстукивали ритм по ступеням. Она была погружена в свои мысли, прокручивая в голове предстоящий разговор с Селвином. Внезапно из гостиной донесся звонкий детский голос:              — Гермиона! Гермиона! Поиграешь со мной в «Летающие огоньки»?              Она обернулась и увидела Лоиса, который выглядывал из-за спинки огромного кресла. Его глаза сияли от возбуждения, а в руках он держал небольшую коробочку с изображением разноцветных светящихся шариков.              Гермиона улыбнулась, глядя на его нетерпеливое лицо. Лоис стал куда более открытым с тех пор, как она впервые его увидела: ему приносило немалую радость, что теперь у него есть человек, с которым он может поиграть и поболтать о любых глупостях. На мгновение ей захотелось отбросить все свои планы и просто провести время с этим невинным ребенком, который не имел ни малейшего представления о той войне, что происходит вокруг.              — Обязательно поиграем, Лоис, — мягко ответила она. — Но чуть позже, хорошо? Мне нужно сначала поговорить с Се… с отцом.              Лицо Лоиса немного погрустнело, но он кивнул с пониманием, которое казалось не по годам взрослым.              — Ладно, — сказал он. — Я буду ждать тебя здесь!              Проходя мимо коридора, ведущего к холлу, Гермиона бросила быстрый взгляд на огромный фамильный гобелен Селвинов. Золотые нити, вплетенные в темно-зеленую ткань, образовывали сложное древо рода. Имя Джареда Селвина мерцало почти внизу, а Мэриан была сбоку от него. Нить, соединявшая их, прерывалась.              Выйдя из прохладного полумрака дома в залитый солнцем сад, Гермиона на мгновение зажмурилась. Ее рука машинально коснулась маленькой бисерной сумочки, висевшей на запястье — в ней лежала та самая книга, ради которой она затеяла весь этот разговор.              Сад Селвинов был небольшим, но удивительно ухоженным. Домовик старался на славу. Строгие геометрические линии живых изгородей и аккуратно подстриженных кустов создавали впечатление упорядоченности и контроля. Однако там и тут проглядывали элементы, словно пришедшие из прошлого века: старинная каменная скамья, увитая плющом, изящная статуя нимфы, прячущаяся в тени раскидистого дуба, миниатюрный фонтан с потемневшей от времени бронзовой фигурой.              Гермиона нашла Селвина в беседке, укрытой от палящего солнца густыми зарослями глицинии. Он сидел на скамейке с ажурной спинкой, погруженный в чтение. На миг Гермиону охватил страх — что, если он уже получил «Безмолвные врата»? Но, подойдя ближе, она с облегчением разглядела знакомую обложку.              Это был томик Чарльза Диккенса — «Большие надежды». Гермиона невольно улыбнулась, вспомнив о любви Мэриан к маггловской литературе. Даже спустя столько лет после расставания эта привычка осталась с Селвином, словно последняя ниточка, связывающая его с уехавшей женой.              Селвин поднял взгляд на Гермиону, и его глаза постепенно сфокусировались, словно он вынырнул из викторианской Англии в реальность. Гермиона, не теряя ни секунды, произнесла с легкой усмешкой:       — «В этом мире либо тебя толкают, либо ты сам толкаешь других».              Уголки губ Селвина дрогнули в намеке на улыбку. Их маленькая игра в цитаты стала своеобразным ритуалом, мостиком между двумя мирами — ее прошлым и настоящим.              — Неплохо, — кивнул он, жестом приглашая Гермиону присесть рядом на скамейку. — Хотя я бы предпочел что-нибудь менее… воинственное.              Гермиона опустилась на прогретое солнцем дерево. Доски слегка скрипнули под ее весом. Она внимательно посмотрела на Селвина. Его лоб прорезала глубокая морщина, а пальцы рассеянно поглаживали обложку книги.              — Вы кажетесь задумчивым, — осторожно заметила она, стараясь не выдать своего беспокойства. — Что-то случилось?              Селвин вздохнул, откладывая книгу в сторону. Его взгляд скользнул по саду, словно в поисках ответа среди аккуратно подстриженных кустов и старинных статуй.              — Просто мысли, Гермиона. Иногда прошлое накатывает волной, и ты не знаешь, плыть ли навстречу или позволить ей утащить тебя на глубину.              Он помолчал секунду, прежде чем продолжить:       — Но ты ведь пришла не философствовать со мной? Ты избегала меня последние дни. Расскажи, что же привело тебя сейчас?              Гермиона на мгновение задержала дыхание, собираясь с мыслями. Затем, словно прыгая в холодную воду, выпалила:       — Я обещала вам рассказать. На самом деле, отец, тот инцидент на балу, который вас разозлил… это был не Теодор Фишер.              Селвин нахмурился, его взгляд стал острым, как лезвие ножа.              — Что ты имеешь в виду?              — Это был Темный Лорд, — ответила Гермиона, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Он принял облик Тео с помощью оборотного зелья, чтобы поговорить с нужными людьми.              Селвин резко выпрямился, поджав губы.       — Откуда такая осведомленность? — процедил он сквозь зубы. — Почему Темный Лорд считает нужным посвящать тебя в свои… методы?              Гермиона отвела взгляд, не в силах выдержать зрительный контакт. Подходящих слов у нее не было, и она молча уставилась на деревянный пол беседки, наблюдая, как по нему скользят тени от листвы. Как объяснить природу ее особых отношений с Темным Лордом? Но Селвин, казалось, понял все без слов — тяжело вздохнул и покачал головой. Его пальцы нервно забарабанили по подлокотнику скамьи, выдавая внутреннее напряжение.              — Гермиона, — начал он с нотками усталости и раздражения в голосе, — ты такая же безрассудная, как и твоя мать. Та тоже вечно искала приключений на свою голову. Но вынужден признать, ты ее обошла по всем фронтам. Ты же понимаешь, что стоит тебе хоть раз оступиться — он перережет тебе горло и бросит на корм оборотням?              Гермиона скрестила руки на груди и уставилась на него раздраженно.              — Я все прекрасно понимаю, отец. Думаете, у меня был выбор и много времени на раздумья? Но раз уж так вышло, нужно извлечь максимум пользы из ситуации.              Селвин замолчал, его взгляд стал задумчивым. Через несколько секунд он медленно произнес:              — Возможно, ты права. Если сам Темный Лорд проявляет интерес к тебе… — он сделал паузу, словно пробуя эту мысль на вкус. — Я приглашу его на ужин.              Гермиона удивленно подняла брови.              — Ужин? С Темным Лордом?              — Именно, — кивнул Селвин. — Ты чистокровная, красивая, умная. Хорошая партия. Пусть он и Темный Лорд, но если он намерен ухаживать за моей дочерью, все должно быть по традициям. Пусть уважает и твоего отца.              Гермиона едва сдержала смешок. Мысль о том, что Волдеморт будет «ухаживать» за ней по всем правилам, казалась абсурдной. Но она понимала, что за этим стоит — Селвин искал способ извлечь выгоду из ситуации, поднять свое положение.              Гермиона помедлила, взвешивая каждое слово. Затем, наконец решившись, она наклонилась ближе к Селвину:       — Знаете, отец, возможно, эти… отношения с Темным Лордом уже принесли свои плоды.              — Вот как? — Селвин вопросительно поднял бровь.              Гермиона глубоко вздохнула, ее рука скользнула к бисерной сумочке.              — Помните, вы просили меня разузнать о «Безмолвных вратах»?              Глаза Селвина сузились, в них промелькнул огонек интереса.              — Продолжай.              — Я нашла книгу, — сказала Гермиона, доставая из сумочки увесистый древний фолиант. — Через Темного Лорда.              Селвин резко подался вперед, его взгляд жадно впился в потрепанную обложку.              — Невозможно! — он осекся, внимательно глядя на Гермиону. — Погоди… Ты сказала, через Лорда?              Гермиона кивнула, протягивая книгу отцу.              — Да. Он… имеет доступ к редким артефактам.              — Этот мошенник Коэн… — раздраженно фыркнул Селвин. — Знал, что нельзя ему доверять. Покажи!              Селвин осторожно взял фолиант, его пальцы дрожали от возбуждения. Взмахом палочки он проверил книгу выявляющими чарами, но Гермиона к этому подготовилась: те ничего не показали. Он открыл книгу, пробежался глазами по первым страницам, и его лицо просветлело.              — Похоже… это действительно оригинал, — он поднял на Гермиону взгляд, в котором смешались удивление и гордость.              Она позволила себе легкую улыбку.              — Видите? Иногда даже мои безрассудства могут оказаться полезными.              Селвин задумчиво кивнул, его пальцы все еще любовно поглаживали страницы книги, словно перед ним была величайшая драгоценность.              — Да, моя дорогая. Возможно, я недооценил твои… таланты в этой игре.              Гермиона осторожно протянула руку и перевернула несколько страниц книги, лежащей на коленях Селвина. Ее пальцы замерли над древним пергаментом, указывая на сложную диаграмму, которую они заново придумали вместе с Регулусом.              — Вот здесь, — тихо произнесла она. — Ритуал общения с ушедшими.              Селвин вздрогнул, его взгляд метнулся от страницы к лицу Гермионы.              — Ты… ты поняла?              Гермиона кивнула, чувствуя, как внутри нее борются противоречивые эмоции.              — Я знаю, зачем вам эта книга, — мягко сказала она. — Вы хотите поговорить с мамой, не так ли?              Лицо Селвина на мгновение исказилось, словно от боли, но он быстро взял себя в руки.              — Мэриан… — прошептал он. — Столько лет прошло, а я все еще…              Гермиона положила руку на его плечо и почувствовала, как он напрягся под ее прикосновением. Селвин к проявлениям людских чувств был не склонен.              — Я могу помочь вам, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Там все равно нужен второй человек. Мы проведем ритуал вместе.              Где-то в глубине души Гермиона ощутила укол совести. Она знала, что играет с чувствами Селвина, манипулирует его болью и тоской. Но эти угрызения были слабыми, почти незаметными на фоне решимости достичь своей цели. Селвин поднял на нее взгляд, полный надежды и сомнения одновременно.              — Ты действительно готова это сделать? Для меня?              Гермиона улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела искренней и теплой.              — Конечно. Я тоже скучаю по ней.              Гермиона знала, что вступает на опасный путь, балансируя между правдой и ложью, но выбора у нее не было. Она не могла позволить Селвину понять, что она самозванка.              — Когда мы начнем? — спросил Селвин, его голос подрагивал от едва сдерживаемого волнения.              Гермиона глубоко вздохнула.              — Как только вы будете к этому готовы, отец. Как только мы будем готовы.