Искушение тьмы

      Темный лес обступал со всех сторон, давил, а деревья тянули к Гермионе ветви, словно тыкали обвиняющими перстами. Ночной холодный воздух кусал открытые плечи, но она этого почти не замечала. Все мирское казалось таким незначительным рядом с этой гранью между прозрачным воздухом и грубыми комьями свежей земли. Ее внимание было всецело приковано к небольшому холмику меж жирных корней, едва различимому в тусклом лунном свете.              Гермиона медленно опустилась на колени возле свежей могилы. Кислород с трудом проникал в горло, конвульсивно сведенное от того, что каждый вздох превращался во всхлип. Застревал комком. Она судорожно открутила крышку с бутылки огневиски, которую стащила из дома Блэков, и сделала большой глоток. Обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу. Алкоголь немного притупил боль, расслабил сжавшиеся мышцы, однако от его крепости и остроты слезы стали только горячее.              Гермиона не могла поверить, что именно ее рука лишила жизни преданного домовика. Она, которая всегда выступала против рабства эльфов, теперь совершила это убийство. Хотя Кикимер и напал первым, пытаясь защитить хозяина, но разве он заслужил смерть? Гермиона чувствовала себя предательницей собственных идеалов. Ее целью, той задачей, с которой она пошла в прошлое, было спасать жизни, а не отнимать. Но ради «общего блага» она переступила через свои принципы. И через сколько еще придется? Стоит ли оно того? Эта мысль разрывала ее изнутри, причиняя почти физическую боль.              Она пообещала себе, что Кикимер умер не напрасно. Что его смерть послужит добру и поможет предотвратить еще бо́льшие жертвы. Регулус жив, и теперь история пойдет по другому руслу, хотя бы для одного хорошего человека. Эта мысль была утешением, и Гермиона отчаянно цеплялась за нее, как за соломинку. Ведь иного выхода просто не было.              Она не знала, сколько времени просидела на холодной земле, покачиваясь взад-вперед и прижимая колени к груди. Она выпила все виски до капли. Мир вокруг потерял четкость, сливаясь в сплошное серое марево. Единственным ориентиром оставалась могила перед ней, которую Гермиона безотрывно разглядывала заплаканными глазами. Она не могла просто избавиться от тела, бросив его или уничтожив, она похоронила Кикимера как полагается. Как когда-то сделал Гарри для Добби.              Тео остался в особняке Блэков вместе с Регулусом, который все еще был без сознания после сонного порошка. Сначала они вдвоем восстановили разгромленный дом практически до первоначального состояния. Гермиона помогала, двигаясь на автомате и произнося заклинания бездумно. Внутри нее не было ничего, кроме онемевшей пустоты. Эмоции словно выгорели после случившегося, не оставив и пепла.              Но теперь, очутившись наедине со своей виной, она не выдержала — волна отчаяния и самобичевания накрыла с головой. Гермиона поначалу рыдала так сильно, что казалось, будто пытается выплакать всю боль разом. Словно эти слезы могли смыть с нее кровь невинного существа. Что бы она ни делала впредь, Кикимер уже не вернется. Остается лишь жить с этим грузом на совести.              Вернувшись в поместье Селвинов, Гермиона без сил рухнула на кровать, даже не раздевшись. Она была настолько опустошена морально и физически, что тут же провалилась в сон. Но это был далеко не спокойный и восстанавливающий сон.              Ей снился кошмар, от которого она не могла проснуться. Гермиона барахталась в густой алой жидкости, захлебывалась, ощущая на языке металлический привкус. Она пыталась выплыть, но кровавое море было бесконечным. Над ней возвышался Волдеморт, на утесе черного камня с отвесными стенами, за которые она бессмысленно цеплялась, а его лицо искажала циничная усмешка. Он смотрел на мучения Гермионы с нескрываемым удовольствием и тихо смеялся.              Его смех сводил с ума. Гермиона хотела закричать, умоляя о пощаде, но кровь заливала рот, мешала издать хоть звук. Она тонула в этом кошмаре и не могла проснуться. Лицо Волдеморта расплывалось, превращаясь в лысый череп с узкими прорезями змеиного носа, лишь глаза, в которых отражалось красное море, оставались прежними. Он продолжал смеяться над ее беспомощностью, и этот смех отдавался эхом в черепной коробке, до боли в висках.              Гермиона проснулась и подскочила на кровати, задыхаясь и судорожно хватая ртом воздух. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы понять — это был всего лишь сон. Но ощущение липкости на коже никак не желало покидать ее. Она провела руками по плечам, стирая холодный пот.              Лучи закатного солнца пробивались сквозь занавески, заливая комнату алым светом. Гермиона взглянула на часы и ахнула — было уже почти восемь вечера. Она тут же вскочила на ноги в панике — еще немного, и опоздает на запланированное собрание Пожирателей!              Гермиона бросилась к зеркалу, с ужасом изучая себя в отражении. За ночь ее волосы вновь превратились в растрепанную каштановую гриву, торчащую в разные стороны. Лицо было бледным и изможденным, с кругами под покрасневшими глазами. Она выглядела как настоящий инфернал, если бы у того выдалась тяжелая ночка и случился нервный срыв.              Судорожно схватив палочку, Гермиона принялась творить над собой преображающие чары. Поменяла цвет волос на привычный льняной блонд, расчесала их, придавая аккуратный вид. Затем занялась лицом, освежая цвет и убирая отеки под глазами. Она старалась поскорее стереть следы слез и превратиться обратно в аккуратную и сдержанную Гермиону Селвин, какой ее знали Пожиратели.              Наконец добившись приемлемого результата, Гермиона с облегчением выдохнула. Несколько секунд пялилась в свои глаза — ей казалось, что из зеркала на нее смотрит какая-то незнакомка, в гладкой, но фальшивой маске. Вовсе не Гермиона Грейнджер. Сочтя вид удовлетворительным, хоть и чужим, она поспешила спуститься на первый этаж к камину. Гермиона переместилась в гостиную поместья Лестрейнджей, где должно было состояться собрание.              В комнате уже находились некоторые Пожиратели. Антонин Долохов развалился в кресле у камина, Беллатриса нервно расхаживала из угла в угол, покручивая в руках свою хищно изогнутую волшебную палочку. Барти Крауч-младший, устроившись на диване, лениво листал свежий выпуск Ежедневного Пророка.              Гермиона как можно более непринужденно прошла через комнату и опустилась на диван рядом с Барти. Она старалась держать спину прямо и сохранять безмятежное выражение лица. Бушевавший ураган эмоций нужно максимально подавить, закрыть свои мысли и запереть случившееся в дальнем уголке разума. Никто не должен ничего заметить.              Когда из камина появился Регулус, а следом за ним Тео, Гермиона внутренне напряглась. Они уселись рядом с ней на диван, и Регулус смущенно поинтересовался, склонившись ближе:       — Как ты себя чувствуешь? Кажется, мы вчера прилично набрались. Едва помню, что было, и голова до сих пор болит.              Гермиона застыла, не зная, как реагировать. Она бросила быстрый взгляд на Тео, но тот лишь беззаботно рассмеялся:       — К большому сожалению, не произошло абсолютно ничего неприличного!              Она невольно восхитилась, как легко ему дается лицемерие. Гермиона же с трудом выдавила из себя натянутую улыбку:       — Сносно. Проспала до вечера.              Внутри нее все сжималось от ощущения собственного бессилия. Гермиона отчаянно завидовала по-настоящему талантливым лгунам вроде Тео. Ей и в голову не могло прийти так беззаботно шутить о вчерашних событиях — наоборот, будто когти впивались в грудь от одной мысли об этом. Она не находила в себе сил даже посмотреть Регулусу в глаза. Из-за ее промаха он чуть не лишился жизни, и не будь рядом Тео, вряд ли она смогла бы что-то изменить. Эта мысль отдавала горечью. Поэтому Гермиона лишь криво улыбнулась в ответ на слова Регулуса, стараясь скрыть эмоции за маской безразличия.              Барти, который прислушивался к их разговору, отложил газету и театрально надул губы:       — Значит, веселились, а меня не позвали?              — В следующий раз — обязательно, — обаятельно улыбнулся Тео. — Тогда вечеринка наверняка выйдет еще веселее.              Гермиона машинально взяла Пророк со стола, чтобы чем-то занять руки. Ее взгляд упал на заголовок первой страницы: «Делегация Югославии прибыла на переговоры в Министерство Магии Великобритании. Вместе в новую эру».              — Разговорчики, — нетерпеливо бросила Беллатриса. — Когда все наконец собрались, можно начинать. Хотя я смотрю, кто-то усиленно подрывает боевой дух коллектива.              При этих словах она неприязненно глянула на Тео. Тот лишь пожал плечами в ответ.              Гермиона сидела, вцепившись в газету и глядя на заголовок, но не видя напечатанных букв. Она ощущала себя в этой комнате совершенно чужой. Ей казалось диким, что все вокруг легко шутят, переругиваются, строят планы и даже не знают, что случилось вчера. А Гермиона застыла статуей, которую одна неверная реплика может разбить на тысячу осколков. Ей оставалось лишь цепляться за обрывки самообладания и надеяться, что никто не заметит, сколько усилий это у нее отнимает.              Беллатриса тем временем остановилась посреди гостиной.              — Итак, наше следующее дело принесет много выгоды Темному Лорду, — произнесла она приглушенным голосом, явно наслаждаясь тем, как эти слова звучат. Ее темные глаза полыхали азартом, а губы растянулись в предвкушающей усмешке. — Нам необходимы деньги, с помощью них можно решить многие проблемы. Поэтому…              Договорить Беллатрисе не дал пронзительный вой, раздавшийся откуда-то снизу, будто из преисподней. Этот звук пробирал до костей, заставляя диафрагму вибрировать, а кровь стынуть в жилах. Белла резко замерла на месте, ее пальцы судорожно сжали палочку. Губы дрогнули, прервавшаяся на полуслове фраза повисла в воздухе.              Антонин Долохов, до этого расслабленно сидевший в кресле у камина, мгновенно напрягся и подался вперед, выпрямив спину. Его пальцы нырнули в рукав, явно за палочкой в скрытой кобуре.              — Защитные чары поместья? — напряженно бросил он, вглядываясь в лицо Беллатрисы.              Та лишь кивнула, на секунду прикрыв глаза и сцепив пальцы в замок. Казалось, она прислушивается к чему-то.              — Да, — выдохнула Белла, распахнув глаза. — Проникновение. В подземелье.              Не теряя ни секунды, все повскакивали с мест и бросились к лестнице, ведущей в подвальный этаж. Гермиона метнулась следом, на бегу доставая палочку из кармана. Сердце, и так крайне неспокойное, вовсе ушло в пятки.              Они спускались по каменным ступеням, освещая путь Люмосом и вглядываясь в причудливые тени по углам. Гермиона старалась держаться чуть позади Беллатрисы и Антонина, прикрывая тылы. Она крепко сжимала палочку, пока внутри бурлил коктейль из адреналина, страха и предвкушения. Но ей это даже нравилось — что угодно, лишь бы выплыть из поглощающего ее грязного водоворота. Сконцентрироваться на новой задаче, не думать и не вспоминать, а ринуться в драку с головой.               В пылу погони она едва не налетела на спину Регулуса, который резко затормозил у последнего поворота коридора. Протиснулась мимо застывших Барти и Тео и уставилась на открывшуюся картину.              Пожиратель по имени Торнтон, один из охранников тюремных камер, лежал на полу без сознания, его руки безвольно раскинулись в стороны, а палочка валялась поодаль. Беллатриса с Антонином застыли у открытой двери в дальнюю камеру. Ту самую, где содержали Дерека Медоуза. Гермиона вспомнила, как видела его здесь в прошлый раз — висящего на цепях, измученного и истекающего кровью. Теперь камера пустовала.              — Он же маггл, — прошипела Белла, с отвращением разглядывая открытые наручники на стене. — Как это животное выбралось?              — Очевидно, кто-то ему помог, — холодно констатировал Антонин.              Его темные глаза опасно блеснули. Он огляделся по сторонам, словно выискивал в тенях виновника побега. Гермиона поежилась от его взгляда. Беллатриса тем временем брезгливо пнула ногой бесчувственное тело Торнтона. Тот даже не шелохнулся.              — Этот идиот допустил побег, — процедила она сквозь зубы. — Заснул на посту, поди. А теперь Медоуз сбежал неизвестно куда!              Ее ноздри раздувались от ярости. Казалось, еще немного — и Белла готова будет разнести все подземелье в пыль от гнева. Гермиона молча наблюдала эту сцену, стараясь слиться со стеной и не привлекать внимания. Внутри нее бушевали противоречивые эмоции. С одной стороны — облегчение, что Медоуз сумел сбежать живым. С другой — тревога из-за гнева Беллатрисы, которая явно будет искать виновного в побеге, не особо стесняясь в методах.              Антонин Долохов склонился над лежащим на полу Торнтоном. Достав палочку, он ткнул ею в грудь Пожирателя и четко произнес: «Энервейт!». Торнтон дернулся и застонал, приходя в себя. Его глаза заморгали, фокусируясь на лице Антонина.              — Что здесь произошло? — холодно поинтересовался Долохов. — Как этот маггл сумел сбежать?              Торнтон судорожно сглотнул и заговорил торопливо, запинаясь:              — Эта… черная сучка… словно из воздуха появилась! Я ничего не успел сделать! Я такого не ждал. Она оглушила меня прежде, чем я опомнился.              Барти нахмурился, скрестив руки на груди.              — Портал? Могли активировать портал прямо в камере?              — Здесь защитные чары, болван, — отрезала Беллатриса, нетерпеливо постукивая ногой. — Такой могли создать только хозяева поместья, то есть мы с Руди или сам Темный Лорд. Это невозможно обойти.              Антонин выпрямился в полный рост, окидывая всех тяжелым взглядом.              — Найти их, — бросил он резко. — Они не могли далеко уйти, антиаппарационные чары захватывают большую площадь. Нужно прочесать весь лес вокруг поместья, пока не обнаружим следы. У нас есть фора — еле живой маггл в лесу недолго протянет.              С этими словами Антонин развернулся и быстрым шагом направился к выходу из подземелья. Остальные Пожиратели поспешили за ним, переглядываясь и перешептываясь. Гермиона молча последовала за всеми.              — Разбиться на пары! — рявкнула Беллатриса, хлопнув в ладоши, когда они вышли в холл. — Прочесать дом и весь сад вокруг.              Она выразительно посмотрела на Тео:       — Фишер, пойдешь со мной. Мы займемся особняком.              В ее тоне сквозило едва сдерживаемое подозрение. Белла явно хотела держать Тео подле себя, чтобы лично контролировать каждый его шаг. Антонин кивнул и зашагал прочь, махнув рукой Регулусу — мол, за мной. Выйдя в сад, они направились на север, держа палочки наготове. Гермиона переглянулась с Барти и кивком указала в противоположную сторону — на юг. Они двинулись туда, стараясь идти как можно осторожнее и не нарушать царившую в сумерках тишину, прислушиваясь к любому лишнему звуку.              Про себя Гермиона размышляла, как же Доркас Медоуз сумела незамеченной проникнуть в поместье, минуя многочисленные защитные чары. Видимо, ей кто-то помог изнутри, иначе это было бы невозможно. Гермиона вспомнила лица присутствовавших сегодня Пожирателей. Кто из них мог оказаться предателем и пойти на такой риск? Может, кто-то из обслуги или новичков? Или Доркас каким-то образом сама сумела обойти защитные чары? В любом случае, Гермиона не могла не восхищаться ее отвагой и решимостью спасти мужа — сунуться одной в полный Пожирателей дом… Почему она не взяла с собой подмогу из Ордена, почему пошла одна? Этот вопрос раздражал какой-то неправильностью.              Гермиона крутила головой, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Вдруг Доркас помогали и она здесь не одна? Воздух в саду был напоен ароматами цветов и нагретой за день земли. Высокие кусты роз и пионов отбрасывали причудливые тени на тропинку. Где-то в отдалении ухала сова. И прятался беглый узник вместе со своей спасительницей. Гермиона лишь надеялась, что они успеют скрыться как можно дальше отсюда.              Барти шел рядом, хмуря брови и покусывая губу. Казалось, он находится в раздумьях и ведет внутренний диалог.              — Может, стоит вызвать Лорда? — неожиданно произнес он вслух. — Он должен узнать о побеге как можно скорее.              Замолчал, явно обдумывая эту мысль. Гермиона краем глаза наблюдала за ним.              — Думаю, пока рано, — качнула головой она. — Мы еще ничего не нашли, только упустили пленника. Что доложим, если даже следов побега не обнаружили? Нужно сначала немного разобраться в ситуации.              Барти внимательно осматривал кусты, мимо которых они проходили. Тронул пальцами свежий слом на тонкой ветке и ухмыльнулся. В его взгляде читался азарт гончей, принюхивающейся, чтобы уловить след добычи.              — Ты права, мы его только разозлим. Вот когда поймаем этих голубков, тогда и вызовем Лорда, — решил Барти, энергично тряхнув головой. — А пока прочешем все вокруг вдоль и поперек. Я не успокоюсь, пока мы их не найдем!              Казалось, он горел желанием выслужиться и показать себя перед Волдемортом. Он явно надеялся, что сам обнаружит беглецов и получит похвалу Темного Лорда. Гермиона шла следом за Барти, не прерывая его поток мыслей вслух, и внимательно вглядывалась в сгущающиеся сумерки. Ей лишь оставалось надеяться, что азарт Барти не сыграет против ее целей и не приведет по следу Медоузов.              Вдруг впереди мелькнула яркая вспышка, озарившая на мгновение крону дерева. Гермиона вздрогнула и оглянулась на Барти, соображая, заметил ли он. Но было поздно — он тоже увидел зарево и ринулся вперед, подняв палочку.              — Черт, — тихо выругалась Гермиона и бросилась следом за ним. Они пробежали сквозь заросли пионов, безжалостно затаптывая цветы.              Вскоре перед ними возникла высокая чугунная ограда, окружавшая поместье. В ней зияла расплавленная дыра, из торчащих сверху и снизу обломков прутьев сочились струйки раскаленного металла.              — Только что были здесь! — прошипел Барти сквозь зубы и, не раздумывая, нырнул в образовавшийся проход.              Гермиона проскользнула за ним, морщась от жара. Впереди мелькнула тень, и Барти тут же запустил в нее оглушающее. Однако тень увернулась, и заклятие врезалось в дерево, оставив на коре дымящуюся отметину.              — А ну стоять! — взревел Барти, посылая следом еще несколько проклятий.              Человек выскочил на освещенную лунным светом поляну и обернулся лицом к ним. Гермиона узнала Доркас Медоуз. Та тяжело дышала после погони. Она взмахнула палочкой, и воздух вокруг завибрировал от мощи заклятия. Барти едва успел выставить щит, чтобы отразить атаку.              Началась яростная дуэль. Вспышки сыпались с обеих сторон, озаряя поляну причудливыми взрывами цвета. Доркас двигалась плавно, не сводя глаз с противника. Ее мантия была порвана на правом плече, подол и вовсе превратился в лохмотья, а на губе темнела свежая ссадина с запекшейся кровью. Но во взгляде полыхала несгибаемая решимость.              Гермиона обошла их по дуге, высматривая Дерека Медоуза. Но того нигде не было видно. Куда он ушел, если после пары недель в темницах еле на ногах стоял? Но его здесь очевидно уже не было — и это будто придавало Доркас сил. Она осыпала щит Барти градом заклятий, не оставляя тому и шанса на контратаку. Но Гермионе, которая уже видела Доркас в бою, казалось, что та движется скованно и атакует не так мощно, как в прошлый раз, словно силы уже покидали ее.              Гермиона нервно кусала губы, не зная, что делать. Вмешаться в дуэль за Доркас она не могла, но и помогать захватить ее не горела желанием. Нужно было сделать так, чтобы Доркас сбежала, но при этом на саму Гермиону подозрение не пало. Судорожно придумывая выход из непростой ситуации, она лишь беспомощно наблюдала со стороны, как в алых и зеленых вспышках сходятся враги.              — Давай же! — крикнул ей Барти, посылая в противницу очередное проклятие.              — Ступефай!               Гермиона отправила заклятие чуть вбок, притворяясь, что она пыталась атаковать, но промазала. Но тут Доркас взмахнула палочкой, что-то крикнула. Последовала ослепительная вспышка, а Гермиону швырнуло на землю.              Уши заложило, перед глазами заплясали цветные пятна. На несколько секунд они заслонили картину. Гермиона поморгала, пытаясь прояснить зрение. Когда она наконец смогла сфокусировать взгляд, то увидела, как Барти перекатился по траве, уходя с линии атаки. Убрав руку, которой он прикрывал глаза от вспышки, он с болезненной гримасой вскинул палочку и наугад запустил заклятие.              Веревки сорвались с кончика его палочки и полетели на Доркас, обвивая ее туловище и плечи. Она рухнула на колени, безуспешно борясь с путами, черные косички упали на ее лицо, словно гибкие змеи. Барти вскочил на ноги и, не мешкая, выхватил палочку из ее примотанной к телу руки и крепко связал запястья за спиной свободным хвостом веревки. Доркас дергалась и бесновалась, пытаясь помешать, но освободиться не могла.              Гермиона медленно поднялась на ноги, отряхивая мантию. Сердце бешено колотилось в груди. Она бросила взгляд на плененную Доркас и внутренне похолодела. Что теперь будет с ней? Ситуация складывалась на редкость скверная.              Гермиона прекрасно понимала, что Волдеморт давно хотел заполучить в свои руки именно саму Доркас, выманивал ее, и вот теперь ему это удалось. Темный Лорд может сделать с ней все что угодно: опоить ее зельями или наложить Империус, чтобы контролировать ее разум. А через нее, как телохранителя Багнольд, он получит доступ и к самой мадам министр. Это катастрофа!              Гермиона лихорадочно соображала, как выкрутиться из этой ситуации. Ясно одно — Доркас нельзя оставлять в руках Пожирателей. Какой ужас они могут развязать, используя ее как марионетку! И этого не должно было случиться, не случилось бы до злополучного вмешательства Гермионы. Может, напасть на Барти, вырубить его и попытаться тайно вывести Доркас отсюда до прихода остальных? Или предупредить Орден Феникса, пока не поздно, хотя бы улучить момент и отправить патронус. Гермиона чувствовала себя в ловушке: любое неверное движение — и ее саму заподозрят в предательстве.              Барти резким рывком поднял Доркас на ноги, дернув за веревки на запястьях. Та зашипела от боли и бросила на него полный ненависти взгляд. Но Барти только самодовольно ухмыльнулся в ответ, победно поигрывая отобранной у Доркас палочкой. Гермиона непроизвольно сжала свою крепче. Если Барти отвлечется… Он заковырялся, поправляя рукав мантии, и Гермиона уже было решилась, но тут он повернулся в ее сторону. Их взгляды встретились.              — Чудесно! Темный Лорд будет крайне доволен, — произнес Барти, широко улыбаясь. — Рыбка сама попалась на крючок.              Гермиона опустила глаза на его предплечье, выглядывающее из-под задранного рукава, — на татуировку, слишком яркую на белоснежной коже. Черная змея, выползающая из черепа, извивалась, и с ужасом Гермиона поняла — Барти уже вызвал Волдеморта.              — Что, перепугалась? — усмехнулся тот, заметив замешательство на лице Гермионы. Его глаза блестели лихорадочно, возбужденно. Адреналин в крови после боя явно приводил его в восторг.              — Немного растерялась, — соврала Гермиона, изобразив смущенную улыбку. — Не ожидала нападения прямо в нашем штабе.              — Да, это интересный вопрос, как она туда пробралась, — Барти сплюнул себе под ноги и уставился на Доркас, ожидая пояснений.              — Пошел ты, — она растянула губы в недружелюбной, злой улыбке. — Лицемерная тварь. Папаше будет очень интересно, каких дружков ты завел.               — Ты вряд ли будешь способна ему рассказать, — Барти отбрил выпад. — Тебе предстоит совсем другая беседа — с Темным Лордом. После которой секретов у тебя не останется, — высокомерно хмыкнул он.              Он грубо толкнул Доркас в спину, заставляя идти в сторону поместья. Гермиона незаметно подняла палочку, целясь ему между лопаток. Проклятие уже было готово сорваться с ее губ… Но тут кусты слева зашуршали, и на поляну выскочили Антонин с Регулусом. Гермиона мгновенно перенаправила палочку, делая вид, что осматривается в свете Люмоса по сторонам.              — Вижу, вы уже поймали эту стерву! — довольно воскликнул Антонин. — Молодец, Барти!              — А второй где? — спросил Регулус, оглядывая поляну.              — Ушел, — буркнул Барти. — Зато основное блюдо досталось нам. Поторопимся к Лорду!              Гермиона молча последовала за ними, кипя от бессильной злости. Когда они проходили через проплавленную дыру в заборе, мантия Доркас зацепилась за торчащий металлический прут. Но никто из Пожирателей не обратил на это внимания, лишь толкнули ее в спину, заставляя идти быстрее, а подол мантии с треском разошелся.              Когда они приблизились к поместью, из открытых дверей им навстречу выбежала Беллатриса. За ней спешил Тео. Гермиона на секунду встретились с ним взглядами, и в глазах Тео мелькнула тревога. Он легонько качнул головой, как бы предупреждая ее не делать лишних движений.              Белла подскочила к Доркас и с силой ударила ту по щеке. Голова пленницы дернулась в сторону от этой оплеухи. На темной коже мгновенно выступила блестящая, почти черная в темноте кровь. Но Доркас лишь медленно повернула голову обратно и посмотрела на Беллу с ненавистью в глазах.              — Тварь! — прошипела та, сжимая кулаки. — Думала, сможешь проникнуть в наш дом? Это тебе с рук не сойдет!              — Не такой уж он и дом, мадам Лестрейндж, — процедила Доркас в ответ. — Скорей, змеиное гнездо. И защита вашего хваленого Лорда так себе, раз даже я смогла пройти.              Второй удар Беллы пришелся на скулу Доркас, и там ярко расцвел синяк, который Гермиона заметила ранее в лесу. Она на секунду задумалась, как же Доркас успела получить эти повреждения, пробираясь в поместье Лестрейнджей? Ведь Торнтона, охранявшего подземелье, она оглушила мгновенно, даже не вступая в бой. Значит, Доркас пришлось прорываться? Гермиона поразилась отваге этой хрупкой на вид женщины — пришла одна в логово врагов… И, как назло, именно сегодня у них было собрание, в любой другой день все прошло бы куда проще для беглецов.              — В подвал ее, — распорядилась Белла, с презрением глядя на Доркас. — Самое место для грязной, шмыгающей везде крысы.              — Да, но ей там не придется рассиживаться, скоро встреча с милордом, — ухмыльнулся Барти, поглаживая палочку.              — Ты вызвал его? — Белла бросила на него ревнивый взгляд.              — Само собой, это же я ее поймал, а не ты.              Они потащили Доркас в подземелье. Гермиона старалась держаться как можно ближе к пленнице, лихорадочно соображая, есть ли еще шанс ей помочь. Тео шел позади, и она чувствовала его напряженный взгляд между лопаток. Наверное, он уже все просчитал и решил, что сопротивляться бесполезно.              Они спустились в подземелье. После ночного сада воздух здесь казался особенно затхлым. Гермиона щурилась от бьющего в глаза света Люмоса нескольких палочек. Внезапно Доркас, по-змеиному извернувшись, выхватила свою палочку у Барти прямо связанными за спиной руками и ринулась прочь по коридору.              — Там тупик, — фыркнула Белла с презрением, даже не ускорив шага. — Люблю, когда дичь бегает.              Но Гермиона уже проскочила мимо нее и бросилась следом за Доркас. Та свернула за поворот. Гермиона прибавила скорости, едва поспевая за ней. Здесь, у одной из дверей, защитные чары были слабее. Вдруг Доркас сможет их пробить и аппарировать? Гермиона отчаянно искала способ ей помочь, дать подсказку, не выдав себя.              — Секо! — крикнула она, на бегу запуская в спину Доркас режущее.              Та дернулась влево, заклятие едва не ушло мимо, лишь слегка задело веревку на ее плече. Ткань мантии разошлась, из пореза брызнула кровь. Но главное — путы ослабли и начали сползать вниз. Доркас бросила быстрый взгляд на Гермиону, прежде чем скрыться за поворотом коридора.              Гермиона ринулась следом. Черт, Доркас проскочила нужное место! Она завернула за угол и успела увидеть в самом конце коридора, у распахнутой решетки последней камеры яркую вспышку, за которой настала тишина.              Гермиона застыла на месте, не опуская палочку. Рядом затормозил запыхавшийся Барти, в недоумении глядя на пустой тупик. Доркас исчезла.              — Так, — раздался голос позади, от которого по спине Гермионы поползли ледяные мурашки. — Вы пригласили меня, чтобы я оценил ваш позор?