Искушение тьмы

      Гермиона металась по своей комнате в поместье Селвинов, не в силах успокоиться. Раздражающе журчащий фонтанчик в углу только бесил ее сейчас, вместо того чтобы умиротворять. Мысли в голове скакали не менее тревожно. Она не могла понять, как Тео вообще мог испытывать к ней какие-то чувства, кроме дружеских? С чего это началось и как долго продолжалось?              Она была замужем за Роном, любила Рона. Любила же? Однако шпилька Тео была уместна — как легко она ушла от мужа в прошлое, даже не попрощавшись. Как редко думала о нем в течение всех этих долгих недель. Воспоминания о Роне теперь казались блеклыми, не вызывали боли разлуки, только горький привкус самобичевания на языке.              Гермиона остановилась у окна, глядя на ночное небо. Звезды холодно мерцали в вышине, недосягаемые и чужие. Такими казались сейчас ее чувства к Рону — далекими, почти стертыми временем. А ведь когда-то она была уверена, что они проживут вместе долгую счастливую жизнь, что их любовь выдержит любые испытания. Но стоило ей оказаться в другом времени, в другой реальности, как эти убеждения пошатнулись. Или же это случилось еще раньше?              И теперь Гермиона не могла понять, любила ли она Рона по-настоящему или ее чувства были иллюзией. А если второе — то насколько хорошо она вообще знала себя?.. Ей вспомнилось, что уже давно она не испытывала какого-то трепета в присутствии Рона. Поначалу, в школьные годы, в ней вызывали волнение его шуточки, взгляд его голубых глаз и ехидный изгиб полных губ. А как он слизывал с них крем от очередного пирожного — просто кружилась голова!              Но со временем их отношения превратились в привычку. Рон стал казаться почти родственником, от которого иногда даже возникало раздражение. В основном из-за бытовых мелочей, например, когда он разбрасывал вещи по всей квартире или забывал помыть за собой посуду — Гермиона беспорядка не любила и с энтузиазмом «учила» его аккуратности, чем вызывала лишь бешенство в ответ.              Допустим, к Рону любовь угасла — призналась она себе. С другой стороны, и в присутствии Тео Гермиона никогда не испытывала ничего сверхъестественного. Хотя она могла объективно признать, что он был приятным и даже симпатичным парнем. Она с удовольствием дурачилась с ним или обнималась. Но мысли о том, что Тео может снова ее поцеловать, а его руки окажутся где-то под ее одеждой, вызывали скорее отторжение и легкую брезгливость.              Значило ли это, что она вообще разучилась любить по-настоящему? Или просто давно не встречала того самого человека, рядом с которым сердце замирало бы от волнения? А может, она слишком погрузилась в свою миссию, забыв о личной жизни?.. Гермиона напряглась, пытаясь припомнить.              Вообще-то, за последнее время от необычности ситуации ее сердце нередко пускалось в галоп. Сама атмосфера опасности и шпионажа располагала к переживаниям, а ощущение азарта оказалось неожиданно приятным.              Особый трепет она испытывала в присутствии Волдеморта, что было ни капли не странно. Поначалу рядом с ним Гермиона боялась, что ее истинные намерения будут раскрыты. Но со временем в ней стало проявляться то же, что и у остальных Пожирателей в его присутствии — уважение к его могущественной фигуре, к его обширным знаниям и силе. Иногда она даже ловила себя на восхищении им, его мощью и статью, чего никогда не ожидала ощутить по отношению к своему врагу.              Гермиона тяжело опустилась в кресло у окна, осознав, что совершенно запуталась. Нет, не похоже, что она разучилась чувствовать, хотя временами этого бы так хотелось. Ей было жаль расстроенного Тео, но и вынуждать себя демонстрировать чувства, которых не имелось, она не могла.              Гермиона потрясла головой, пытаясь отогнать лишние мысли. Ее личные переживания — ничто по сравнению с масштабной задачей, которую она перед собой поставила. Ей предстояло изменить ход истории, предотвратить страшную войну и гибель дорогих ей людей. По сравнению с этой целью ее собственные метания казались мелочными и незначительными. Она решила, что стоит сосредоточиться именно на миссии, а о личной жизни можно будет подумать потом. Если, конечно, она вообще останется в живых — в чем Гермиона очень сомневалась.              Однако эта мысль, несмотря на мрачный оттенок, придала ей сил. В конце концов, она здесь не ради личного счастья. Стоит думать о других вещах.              

***

             Гермиона оживленно беседовала со Снейпом в его лаборатории, обсуждая нюансы приготовления различных зелий.              — Я видела одну доставку ингредиентов совиной почтой, — как бы невзначай ввернула она. — У них хороший выбор и цены приятные. Могу поинтересоваться, сколько стоит на ваш адрес. Вы в каком районе живете?              — Это не ваше дело, — резко оборвал Снейп. Стоило ей попытаться незаметно перевести тему на его личное, он тут же насторожился и замкнулся. А выведать подробности про него стоило — в министерских архивах их времени Лоису найти про Снейпа ничего не удалось, большая часть информации про эту значимую в войне фигуру была подчищена еще во времена правления Волдеморта.              — Да, конечно, — поспешно согласилась Гермиона. — Я просто подумала, что заказывать ингредиенты сюда не очень хорошая идея… Если понадобится, я смогу заказать в поместье Селвинов и потом вам передать.              Снейп пронзил ее подозрительным взглядом.              — Благодарю, мисс Селвин, но я предпочитаю сам заботиться о своих нуждах. А теперь, если позволите, у меня еще много работы.              Гермиона вздохнула и покинула лабораторию. Хоть она и не смогла выведать ничего из того, что ей требовалось, наверняка представится еще много возможностей это сделать. Снейп не казался ярым сторонником идей Волдеморта — он явно был одинок и просто жаждал принятия. Ему нужен какой-то понимающий его человек. Гермиона решила обдумать эту мысль.              Покинув лабораторию, она огляделась по сторонам. Коридор пустовал. Достала палочку и тихо произнесла: «Гоменум Ревелио». Вспыхнувшее в воздухе сияние высветило две красные точки. Одна находилась в лаборатории — Снейп. Другая едва мерцала где-то вглуби подвала. Должно быть, это Дерек Медоуз в своей камере.              Убедившись, что больше никого рядом нет, Гермиона двинулась вдоль стены, внимательно вглядываясь и проводя ладонью по грубым камням. Она тихо шептала раскрывающие чары, прокручивая пальцами волшебную палочку, и пыталась обнаружить слабое место в магической защите. Нужно найти лазейку, чтобы вывести отсюда Дерека Медоуза. Гермиона понимала риск, но не могла бросить этого человека и его жену на растерзание Пожирателям.              Проходя мимо очередной железной двери, Гермиона почувствовала слабое тепло на кончиках пальцев. Здесь антиаппарационные чары были чуть слабее. А потом она замерла, услышав приближающиеся шаги. Времени обдумать ситуацию не осталось — молниеносно наколдовала на себя чары невидимости и отступила к стене, стараясь дышать как можно тише.              Шаги звучали все ближе, пока из-за поворота не показалась высокая фигура в черной мантии. Это был Торнтон, один из новобранцев Пожирателей смерти. Его крупные черты лица казались еще более резкими в трепетном свете факела, отбрасывающего причудливые тени. Торнтон шел медленно, внимательно оглядываясь по сторонам, и с неприятным скрипом вел палочкой по каменной кладке.              Гермиона затаила дыхание, когда он поравнялся с ней. Присела, и его палочка прошла в сантиметрах над ее макушкой. Казалось, стук ее сердца эхом отдается от сводов подвала. Но Торнтон, к счастью, ничего не заметил и направился дальше, его шаги постепенно стихли в отдалении.              Гермиона с облегчением выдохнула, только когда вынырнула из подземелий, где царил сырой холод, и глотнула свежего воздуха. Сбросив с себя дезиллюминационное заклятие, она взглянула на наручные часы, чтобы запомнить время обхода. Нужно узнать интервал. Теперь ей требовалось место, где можно спокойно обдумать следующие шаги.              Ноги сами понесли ее к дверям библиотеки. Это уютное помещение с высокими стеллажами, уставленными фолиантами, всегда действовало на нее умиротворяюще. Здесь царила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине.              Гермиона прошла вдоль полок, задумчиво проводя пальцами по корешкам книг. Ей требовались тома по боевой магии, какие-нибудь редкие темные заклятия, чтобы впечатлить Долохова и ускорить свое продвижение по службе. А пока она ищет их, можно обдумать план освобождения Дерека Медоуза. Она отобрала несколько подходящих книг, устроилась с ними в кресле у окна и погрузилась в чтение.              По ее расчетам, сейчас большинство Пожирателей были в отлучке, что давало ей некоторую свободу. Барти и Белла наблюдают за кем-то из Ордена, Родольфус и Рабастан в поездке в Ирландию, встречаются там с лепреконами. Гермиона обдумала идею превратиться с помощью оборотного зелья в Торнтона — того казалось достаточно легко застать врасплох — и вывести узника под этим обликом. Самого Торнтона она могла бы оглушить и бросить где-нибудь за пределами поместья, чтобы тот не помешал. Пара порций оборотного зелья была в ее бездонной сумочке, предусмотрительно захваченная из ее времени.              Гермиона понимала моральную сомнительность такого плана, но оправдывала себя тем, что Торнтон сам связался с темной стороной, сам выбрал свой путь. А исправление истории и спасение жизни невинного человека было для нее важнее.              Конечно, гораздо легче все бы прошло с помощью Тео, но у Гермионы при мысли о встрече с ним что-то обрывалось внутри. Она не хотела видеть его обиженный взгляд, слышать несправедливые укоры. Да и вообще, она пошла в это время одна, намереваясь изменить историю, неужели она не способна справиться даже с таким нехитрым делом? Грош ей тогда цена.              Гермиона была настолько поглощена составлением планов, что не сразу услышала тихие шаги за дверью. Лишь когда та скрипнула, открываясь, она подняла голову от книги. На пороге библиотеки стоял не кто иной, как Волдеморт в своей привычной черной мантии. Гермиона поспешно встала, чтобы поприветствовать его.              — Мой Лорд, — произнесла с легким поклоном.              Волдеморт лишь коротко кивнул в ответ, проходя мимо. Его взгляд на мгновение задержался на разложенных перед ней фолиантах по боевой магии, и он одобрительно хмыкнул.              — Вижу, вы не теряете времени даром, мисс Селвин. Заполняете пробелы образования?              Не дожидаясь ответа, Волдеморт направился к камину. Взмахом руки он призвал с верхней полки небольшую книгу в потрепанном кожаном переплете. Затем опустился в кресло у огня и открыл ее. Его лицо приняло сосредоточенное выражение, а взгляд поблек: все внимание направилось на чтение.              Гермиона замерла на месте, не решаясь пошевелиться или заговорить. Лишь наблюдала за ним исподтишка, стараясь прочесть название книги, но обложка была обращена от нее. Вскоре Волдеморт полностью погрузился в чтение, явно забыв о ее присутствии. Гермиона осторожно опустилась обратно в свое кресло, стараясь не шуметь. Она тоже открыла одну из книг по боевым чарам и попыталась сосредоточиться, однако присутствие Волдеморта не давало этого сделать. Она листала страницы, но глаза скользили по строкам, а вникнуть в смысл не получалось.              Волдеморт находился слишком близко, чтобы думать о планах побега Медоуза. Любая опрометчивая мысль могла быть подслушана. Да и сам план из-за нахождения Лорда в поместье придется отложить. Самое правильное было бы использовать этот момент наедине, чтобы попытаться расположить его к себе. Но в голову не приходило ничего уместного.              Она то и дело поглядывала на Волдеморта, сидящего у камина. Его пальцы бережно, почти нежно переворачивали хрупкие страницы, глаза быстро бегали, а кожа меж нахмуренных бровей образовала вертикальную складку — словно трещинка на гладком фарфоре. Казалось, он полностью погрузился в мир книги, забыв обо всем вокруг. Спустя минуту Гермиона поймала себя на том, что просто разглядывает его черты, пытаясь уловить мельчайшие эмоции. В такие моменты Волдеморт казался ей на удивление человечным.              Он поднял глаза, будто почувствовав ее интерес, и Гермиона поспешно отвернулась. Поняв, что читать ей сейчас не удастся, аккуратно закрыла том и направилась к полке, чтобы расставить книги по местам. Обернувшись от шкафа, она заметила, что Волдеморт тоже больше не читает — его взгляд был устремлен на нее. Гермиона нервно улыбнулась ему. В голову внезапно пришла идея. Вспомнив разговор с Селвином, она решила осторожно спросить:              — Прошу прощения, если отвлекаю, мой Лорд. Но меня давно интересует одна древняя реликвия. Вы, случайно, не слышали о книге под названием «Безмолвные врата»?              Волдеморт чуть склонил голову набок, разглядывая ее.              — Да, кое-что я о ней знаю. Это очень редкий гримуар по темной магии. Говорят, он содержит ритуалы некромантии и призыва духов. Отчего вы заинтересовались подобными вещами, Гермиона?              Ее имя прозвучало в его устах мягким перекатом, и она на секунду запнулась. Она не помнила, чтобы раньше он называл ее как-то иначе, чем «мисс Селвин», оттого сейчас обращение показалось каким-то слишком личным. Настоящим, а не блестящей фальшивкой.              — Я просто слышала об этой книге от отца, и мне стало любопытно, — ответила она. — А вы наверняка все знаете про подобные редкости, мой Лорд.              Волдеморт кивнул, кажется, удовлетворившись ее объяснением. Разговор о книгах явно пришелся ему по вкусу. Он поднялся из кресла и неспешно прошел по библиотеке, задумчиво разглядывая книжные полки. Остановился возле раздела по темным искусствам и провел пальцем по корешкам.              — Вот эта книга, «Тайны загробного мира», повествует о древних ритуалах вызова духов. Автор утверждает, что с помощью особых заклинаний можно заставить призраков исполнять свою волю, — пояснил Волдеморт. — А в этом фолианте, «Некромантические эксперименты», описаны попытки создания инферналов — искусственных нежитей.              Затем Волдеморт повернулся к Гермионе и продолжил вкрадчиво:              — Говорят, в книге «Безмолвные врата» знания по некромантии гораздо глубже. Там приведен ритуал, позволяющий на короткое время вернуть дух умершего в мир живых и поговорить с ним. Авторство приписывают некоему Певереллу.              По спине Гермионы пробежал холодок. Вспомнился Воскрешающий камень, один из Даров Смерти, принадлежавших как раз Певереллам. Неужели эта книга обладает такой же властью? Вполне возможно, если она написана тем же человеком, которого считают создателем Камня.              — Удивительно, если это правда. Вы сами видели ее когда-нибудь, мой Лорд? — осторожно поинтересовалась она.              Волдеморт задумчиво покачал головой.              — Эта редчайшая книга не попадалась мне. Да и меня интересуют другие области некромантии.              Он туманно улыбнулся, и Гермиона поежилась. Казалось, тени в углах библиотеки вдруг сгустились.              — И для чего же вам понадобилась эта книга, Гермиона? — поинтересовался Волдеморт. — Чистое любопытство или есть конкретная цель?              — Это просьба отца, — честно призналась она. — Он упомянул о желании разыскать ее.              Волдеморт иронично хмыкнул.              — У нашего дорогого Джареда Селвина за спиной ходит немало мертвецов. Но прошлое лучше оставить позади, не находите? Это время умерло.              — Бывают вещи, которые не так-то просто оставить, — тихо возразила Гермиона. — Иногда мертвецы не отпускают.              Вдруг ее осенило: похоже, она догадалась, зачем Селвину книга. Он же ищет возможность связаться с Мэриан! С той женщиной, за дочь которой Гермиона себя выдает, его якобы безвременно умершей первой любовью.              Мысли ее тут же убежали далеко от этой библиотеки. Кем была та загадочная Мэриан, о которой ей почти ничего не известно, кроме имени? Жива ли она до сих пор или уже давно покоится в могиле? И как отреагирует Селвин, получив возможность связаться с ее духом через потаенные знания? Гермиона прислонилась к стеллажу, наблюдая через плечо Волдеморта за трепетными отблесками пламени в камине, но в то же время не видя то.              Ведь если эта женщина и вправду мертва, то ее дух тут же раскроет обман. Скажет, что никакой дочери Гермионы у нее и в помине не было, тогда вся хитроумная легенда рухнет, словно карточный домик. А если Мэриан жива где-то и по сей день? Что тогда? Селвин поймет это, если ему не удастся связаться с духом. Не станет ли он разыскивать ее, желая воссоединиться с возлюбленной? И что станет тогда с самозваной дочерью, в которую он так стремился поверить?              Гермиона в задумчивости закусила губу, рассматривая, как язычки пламени складываются в причудливые узоры. Ей вдруг отчаянно захотелось вырваться из этого чужого времени, где каждый шаг был по зыбкому песку обмана.              — О чем задумались?              Неожиданный вопрос Волдеморта заставил Гермиону вздрогнуть. Она осознала, что он так и стоит напротив, и мысленно дала себе затрещину. Рядом с Волдемортом не стоило забываться и думать о таких вещах! Поспешно улыбнулась, на ходу придумывая очередную замаскированную под правду ложь:              — Я вспомнила одну древнюю сказку, мой Лорд. О трех братьях, которым сама Смерть даровала три волшебных предмета. Старшему — непобедимую палочку, среднему — камень воскрешения, а младшему — плащ-невидимку.              Волдеморт слушал ее пересказ с легкой усмешкой. Когда Гермиона закончила, он покачал головой:       — Наивные сказки! Конечно, никакой Смерти там не было. Хотя в основе, возможно, лежит доля правды.              — Вы считаете, все эти артефакты — выдумка? — осторожно поинтересовалась Гермиона.              — Я не исключаю, что когда-то существовали могущественные волшебные предметы, — задумчиво протянул Волдеморт. — Но со временем их свойства превратились в миф, который усилил их стократно. Как и эта ваша книга «Безмолвные врата». Скорее всего, обычная обманка для дураков.              — Возможно, вы правы, — кивнула Гермиона. — Хотя звучит завораживающе — говорить с давно ушедшими людьми… Но, конечно, это не более чем фантазия для детей.              Она постаралась, чтобы голос звучал как можно более равнодушно. Хотя на самом деле ей было непросто скрыть волнение от мысли, что подобные силы можно использовать даже без Даров Смерти. В руках Волдеморта эти знания могли бы обернуться настоящей катастрофой.              — Мне нравятся ваши сказки, Гермиона. За внешней наивностью в вас скрывается острый и жадный ум.              Гермиона почувствовала легкую неловкость от комплимента Волдеморта. А может, от странного низкого тембра, которым он это произнес. Переведя на него глаза, она заметила, что он стоит очень близко, оперевшись ладонью на стеллаж рядом с ее плечом. Под его пристальным взглядом во рту пересохло, а в груди что-то сжалось.              — Прошу прощения, мой Лорд, я подброшу дров в камин, — пробормотала она, проходя мимо Волдеморта к очагу.              Гермиона взяла полено и осторожно положила его в огонь. Наблюдая, как языки пламени охватывают дерево, она подставила дрожащие ладони теплу. Внезапно почувствовала на плечах чужие холодные руки и замерла от неожиданности. Сердце забилось еще тревожнее.              — Вы вся дрожите, — голос Волдеморта прозвучал над самым ухом, а его дыхание обожгло нежную кожу. — Отчего же?              — Нет… то есть, да, немного холодно, — выдавила она, боясь пошевелиться. Что он делает, вновь испытывает ее?              — Как будто вы не знаете, что с этим делать, — он цокнул языком, и от этого звука что-то подпрыгнуло внутри.              Его руки медленно двинулись вниз, очертили плечи. Захватили талию, словно оценивая, насколько она тонкая. Гермиона замерла, как испуганная лань, почувствовавшая присутствие кого-то чужого в своем уютном мирке. Руки Волдеморта обвели живот и скользнули на бедра, а его дыхание коснулось шеи, когда он склонился ближе и громко втянул в себя ее запах. Горло перехватило так, что казалось, его обвила горячая удавка и Гермиона не сможет выдавить ни звука, даже если очень захочет.              Наконец сбросив непонятное оцепенение, она отпрянула прочь. Уставилась на Волдеморта круглыми от испуга глазами, пока сердце гулко стучало в ребра. Мозг никак не мог соотнести этого пугающего человека перед ней и то, что он делал, — между двумя слоями реальности будто образовался разрыв, наполненный ее судорожным дыханием.              — В чем дело? — Волдеморт вопросительно поднял бровь.              Его лицо выражало вежливый интерес, словно они продолжали разговор о книгах, только ноздри раздувались чуть сильнее обычного. На мгновение Гермионе подумалось, что ей все это привиделось — ведь не мог он на самом деле… Но живот еще горел непонятной тяжестью от его прикосновений, а по шее бежали мурашки.              — Я… я… — Гермиона потеряла дар речи, не в силах выразить мысль в связной фразе. Да и что она собиралась ему сказать? Все происходящее казалось каким-то невозможным абсурдом.              — Я же видел, как вы на меня смотрели, — произнес Волдеморт, оглядывая ее с некоторым самодовольством. Похоже, он принял ее шок за восторженный. — Это было недвусмысленно. Понимаю, чего вы хотите и зачем вы сюда пришли сегодня, но воспитание не позволяет признаться. Тогда я сделаю это за вас.              — Не смотрела! — пискнула Гермиона прежде, чем успела обдумать. Глаза Волдеморта сузились. Он шагнул к ней, и она невольно отодвинулась прочь, что от него не укрылось. — Я просто восхищалась вами. Как и все вокруг! И не могла удержаться. Я не имела в виду…              — Я чувствую ваш страх, — произнес он. — Вы боитесь меня?              — Н-нет, — Гермиона помотала головой. Она совершенно не представляла себе, как выпутаться из этой ситуации, не вызвав его гнева. Отказать Тео было в разы проще. И почему все это происходит именно с ней? — Вы… это большая честь, милорд, но…              — Значит, вы боитесь себя, — Волдеморт усмехнулся. — В потворстве своим желаниям нет ничего предосудительного, как бы это ни навязывало общество ханжей. Вы девственница?              — Нет! — Гермиона не успела подумать и выпалила правду. К ее удивлению, Волдеморт кивнул удовлетворенно. Она запаниковала. — Это просто не лучшая идея… для вас. Я боюсь, что вам не понравится — я совсем ничего не умею в этом плане. У меня уйма комплексов и психических травм. Вам лучше найти кого-то другого.              Отступая к выходу, Гермиона внезапно уперлась спиной в дверь и поняла, что та закрыта. Она вскинула взгляд на Волдеморта, который стоял напротив и загораживал другие пути отхода. Рядом с его высокой фигурой она чувствовала себя маленькой и слабой. Губы пересохли, и она быстро их облизнула. Видимо, все метания прекрасно отражались на ее лице — Волдеморт вскинул бровь, изучая ее затравленное выражение. Медленно поднял руку и потянулся к ее талии. Гермиона нервно сглотнула — она едва могла вдохнуть от тяжести, которая змеей обвивала ее тело, сдавливала грудь.              Неожиданно для нее раздался щелчок, а дверь за спиной поддалась. Волдеморт всего лишь нажал на дверную ручку, открывая ей дорогу. Казалось, он искренне забавлялся ее откровенной паникой.              — Видимо, так я и сделаю, — уголок его губ, дрожа, пополз вверх. — Не думали же вы, что я собираюсь вас уговаривать или принуждать? Я предпочитаю прилагать усилия к более важным вещам.              Что ответить, Гермиона не нашлась, только ринулась прочь по коридору, пока щеки заливала обжигающая краска, непонятно, от чего больше — от непристойных предложений, столь неожиданных со стороны именно этого холодного и опасного человека, или от его смеха ей вслед.