Искушение тьмы

      Зеркало отражало обстановку с налетом аристократической роскоши, хотя Гермиона постаралась выбрать себе самую скромную из гостевых спален. Массивная кровать с балдахином была застелена бархатным покрывалом изумрудного оттенка, тяжелые шторы того же цвета обрамляли окно, приглушая свет. Пол устилал мягкий ворсистый ковер, по которому так и хотелось босиком пройтись по утрам. В противоположном углу располагался увитый лозой скульптурный фонтанчик, журчание воды в котором должно было убаюкивать перед сном.       Гермиона вновь вернулась взглядом к собственному отражению. Нахмурила брови, сосредоточенно провела палочкой над прядью волос. Заклинание по смене цвета, которое и так было не из самых легких, с чужой палочкой и вовсе давалось с трудом. Тео сунул ее в последний момент — неизвестно где и как он ее достал, но Гермионе она явно не подходила и упрямо сопротивлялась любому колдовству. Но это все равно казалось лучше, чем остаться безоружной рядом с Селвином. Гермиона так и не поняла — он уводил ее столь поспешно из поместья Лестрейнджей из-за того, что хотел застать врасплох, или же ему не понравилось ее дружеское общение с Тео?       Она в очередной раз произнесла заклинание, даже не пытаясь сотворить его невербально, и направила кончик палочки на непослушную каштановую прядку. Та лишь слегка посветлела, но в целом осталась прежней. Гермиона раздраженно фыркнула. Нужно было изменить ее собственный цвет на фальшивый, чтобы поддерживать легенду родства с Джаредом и Мэриан Селвинами — темные волосы тут выдадут ее в прямом смысле с головой. Но эта чертова палочка! Казалось, она нарочно противится новой хозяйке.       Ничего, скоро у нее будет другая, подходящая. Сжав губы в тонкую линию, Гермиона упорно повторяла про себя заклинание. Пряди постепенно светлели, переходя в тускло-золотистый оттенок. Это было не идеально, но придется остановиться на таком. Она как раз заканчивала с последней, когда раздался настойчивый стук в дверь.       — Гермиона, ты наконец готова? — послышался нетерпеливый голос Селвина.       — Сейчас! — крикнула в ответ, мысленно проклиная эту палочку, из-за которой пришлось корпеть над чарами почти час.       Впрочем, Селвин явно был привычен к длительным сборам чистокровных девушек и довольно долго не торопил ее. Гермиона бросила последний мрачный взгляд в зеркало на свои теперь блеклые волосы. Благо до момента, когда у нее появится новая палочка, осталось совсем немного — именно за ней они и направлялись с Селвином в Косой переулок. Гермиона бы сходила одна, чтобы не быть связанной его внимательными взглядами, но «отец» изъявил желание проследить за ее безопасностью. Похоже, после ее ранения он не воспринимал всерьез ее дуэльные навыки. Знал бы он, как все было на самом деле…       Спускаясь по лестнице, Гермиона услышала возбужденный голос Лоиса:       — Папа, папа! Можно я пойду с вами в Косой переулок? Пожалуйста!       Лоис с восторгом смотрел на отца, подпрыгивая на месте от нетерпения посреди холла. Селвин нахмурился, глядя на сына, а его черты лица, кажется, стали еще острее. Он был уже полностью собран, в своем привычном синем сюртуке и с идеально зачесанной назад волной светлых волос.       — Нет, Лоис. Сегодня не до твоих капризов. У нас важное дело.       Лицо мальчика тут же вытянулось от разочарования.       — Ну папа… — жалобно протянул он.       Гермиона не выдержала и вмешалась:       — Почему бы и нет? Пусть Лоис пойдет с нами. Я могла бы присмотреть за ним в переулке, пока вы заняты делами.       Селвин с сомнением взглянул на нее, но Гермиона не сдавалась.       — Это же хорошо, выводить мальчика в волшебный мир, он практически ни с кем не общается, — продолжила она.       — Ладно, — наконец буркнул Селвин. — Но смотри, следить за ним будешь ты.       Лоис радостно завопил и кинулся обнимать сначала отца, а потом Гермиону.       — Спасибо! Ты лучшая! Я так соскучился по мороженому Флориана Фортескью! Обещаю вести себя хорошо!       Гермиона улыбнулась и ласково взъерошила его волосы. Хоть какая-то радость сегодня разгонит нависшие над головой свинцовые тучи. Те давили сверху, пока они шли по улице к воротам поместья. Гермиона размышляла о Лоисе. Было видно, что он обожает своего отца, жаждет его внимания и одобрения. Но Селвин оставался холодным и отстраненным, редко проявлял ласку к сыну, был с ним резок и требователен, явно ничуть не заботясь о хрупкой детской психике.       Гермиона считала, что Селвин-старший ведет себя несправедливо. Ребенку так необходимы любовь и забота, а он получает лишь строгость и равнодушие. Она видела, к чему это приведет в будущем, помнила, как Лоис каждый раз закрывался, когда речь заходила о семье, не желая бередить старые травмы. Конечно, она понимала, что Джаред Селвин — черствый и жестокий человек, он большую часть жизни провел в одиночестве. Но разве это повод так обращаться с собственным сыном, который как раз и должен был стать его отдушиной? Гермиона не могла этого принять.       Она решила, что будет как можно чаще вытаскивать Лоиса из дома, давая ему то, чего не получить от отца — заботу, внимание и ласку. Он этого заслуживает, вне зависимости от того, в какой семье родился. Гермиона крепко взяла Лоиса за руку. Селвин бросил на нее быстрый взгляд, но промолчал. Захватил ее за локоть, а сына за плечо, и увлек их в водоворот аппарации.       Они возникли в темном углу Косого переулка. Моросящий дождь сразу окатил мелкими каплями. Гермиона инстинктивно прикрыла Лоиса полами своей мантии. По мостовой текли мутные ручейки. В воздухе висела сырость, а небо завесил низкий серый полог облаков. Прохожие кутались в мантии и спешили по своим делам, стараясь не задерживаться под типичным лондонским дождем.       Гермиона огляделась по сторонам. Косой переулок казался не таким оживленным, как она его видела в прошлый раз. Некоторые витрины даже были закрыты — очевидно, кого-то испугало недавнее нападение Пожирателей. Но кафе Фортескью выглядело почти как прежде, только блестели новые стекла в окнах. Сам Флориан, добродушный худощавый мужчина средних лет с лихо подкрученными черными усиками, прибирал чашки и тарелки с одного из столиков под навесом. Остальные были чистыми и пустыми.       — Пойдемте, скорее! А то промокнем! — Лоис потянул Гермиону за руку. Он уже рванул было к двери кафе, но Селвин окликнул их:       — Погодите! Сначала дела, а потом уже развлечения.       И решительно направился в противоположную сторону. Гермиона и Лоис переглянулись — она приподняла брови в извиняющейся гримасе и двинулась вслед за Селвином, Лоис неохотно побрел за ней. Вскоре они остановились у витрины Олливандера.       Несмотря на наличие у Гермионы запасной палочки Тео, Селвин относился к той с презрением и настаивал, чтобы дочь купила подходящую, новую и дорогую. «Приличную», как он выразился. В принципе, Гермионе это было на руку, однако лучше бы она занялась столь деликатной покупкой одна. Интересно, а когда Олливандер изготовил ее прежнюю палочку из виноградной лозы? Вдруг она уже в магазине, ждет свою хозяйку? От этой мысли дыхание на секунду перехватило.       Решив разбираться с проблемами по мере поступления, Гермиона прошла вслед за Селвином в лавку. Лоис раздраженно топал ногами по ступеням — он явно был недоволен, что поход в кафе откладывается. Гермиона ободряюще сжала его плечо и прошептала, что потом они обязательно пойдут за самым вкусным мороженым.       В принципе, выбор новой палочки не должен стать проблемой — главное, чтобы оказалась покладистее прежней и позволяла совершать магию без усилий. Когда-то ей приходилось пользоваться палочкой Гарри, и та принимала ее с удовольствием. Вот палочка Беллатрисы Лестрейндж, которую Гермиона тоже пыталась покорить, своевольничала в бытовых чарах, зато в бою выкладывалась на полную. А после этого Гермиона слишком долго пользовалась собственной палочкой и уже отвыкла от того, что, казалось бы, простые магические действия могут привести к непредсказуемым побочным эффектам.       В небольшом загроможденном помещении лавки вдоль стен тянулись высокие стеллажи из темного дерева, которые уходили под самый потолок. На полках аккуратными рядами стояли бесчисленные узкие коробочки, а в воздухе витали обволакивающе теплые ароматы дерева, полировочного масла и чего-то волшебного. На прилавке стояло увеличительное стекло на ножке, под которым лежали расщепленные ветки и перья — Олливандер явно не терял времени даром.       Тусклый свет единственной лампы под потолком придавал обстановке таинственности — золотистые пылинки танцевали в ее ореоле, напоминая волшебные искры. Затаив дыхание, Гермиона разглядывала бесчисленные коробочки с палочками, невообразимые сочетания древесины и сердцевин. Этот магазин был настоящей сокровищницей, наполненной магией, как волшебная шкатулка.       Она помнила, как в одиннадцать лет впервые переступила порог этой лавки. Тогда Гермиона и представить не могла, что магия так сильно переплетется с ее жизнью. Мистер Олливандер долго примерял к ней палочки, словно портной в поисках идеального кроя. Наконец, он подал ей виноградную лозу с сердцевиной из драконьей жилы.       С первого прикосновения Гермиона почувствовала, будто между ней и палочкой протянулась невидимая нить, тонкая струна, зазвеневшая в унисон с ее магией. Это было похоже на встречу с давно потерянным другом, на обретение части себя, о существовании которой она и не подозревала. Тепло разлилось из палочки по руке, словно по венам потек живительный нектар. Хотелось вновь испытать это ощущение до зуда на кончиках пальцев.       Гермиона с интересом разглядывала мистера Олливандера, который показался из-за ширмы в подсобку. Он выглядел одновременно знакомым и нет — лицо еще не избороздили глубокие морщины, волосы были серыми, а не совсем белыми, как запомнила Гермиона. Он был значительно моложе, чем в ее времени, и тем не менее в нем чувствовалась та же аура, затягивающая в полный тайн омут. То же ощущение, что перед ней человек, хранящий древние секретные знания, о которых не прочитаешь в книгах, мастер своего дела.       Олливандер цепко осмотрел Гермиону с головы до ног и зашуршал на полках, перебирая коробочки. Движения его были плавными и осторожными. Он вглядывался в лежащие рядами упаковки исподлобья, пристально и оценивающе.       Гермиона с тревогой ждала, какую палочку предложит ей Олливандер. Она в несколько боязливом предвкушении вновь подумала, что ее собственная палочка из виноградной лозы уже может быть здесь. И что тогда, если она выберет Гермиону сейчас? Сердце сжималось от смеси тоски по ней и опаски, что это может повлиять на события. Получится ли вернуть ее в магазин, когда она закончит с делами, чтобы ее потом купила маленькая Гермиона? Или же позволить той обрести новую палочку, свою, чтобы пройти другой путь в новой версии реальности? Все равно та должна измениться до неузнаваемости.       Только она об этом подумала, как тут же ее осенила следующая смелая мысль. Ведь у Олливандера мог быть еще один особенный экземпляр — близнец палочки Волдеморта, сделанный из остролиста с пером феникса. Гарри рассказывал: их палочки имели перо феникса Фоукса в сердцевине, что объясняло связь между ними, показавшуюся поначалу мистической. Гермиона не могла упустить возможность заполучить любое преимущество в борьбе против Волдеморта, тем более то, которое способна дать парная палочка.       Конечно, существовал риск нарушить ход событий, ведь Гарри должен получить эту палочку позже. Но Гермиона решилась — ради победы над Волдемортом стоило пойти на это. А потом она просто передаст эту палочку законному владельцу тем или иным способом. А может… Если пророчества не будет, то и такая парная палочка Гарри не понадобится? Ведь в нем не будет крестража, который тянется к схожей магии.       — А у вас нет случаем палочки… из остролиста? — осторожно спросила Гермиона. — С какой-нибудь изменчивой сердцевиной вроде пера феникса?       Олливандер обернулся и удивленно приподнял брови.       — Остролист и перо феникса — очень редкое и мощное сочетание. Почему вы о таком спрашиваете?       — У моей матери в последние годы жизни была из остролиста, — соврала Гермиона. — По традиции я похоронила палочку вместе с ней. Хотелось бы попробовать, в память о ней.       Селвин вскинул брови, с интересом выслушав эту информацию. Лицо Олливандера смягчилось.       — Что ж, у меня как раз есть одна такая, сделанная много лет назад. Давайте попробуем.       Он полез на самую верхнюю полку и достал узкую коробку. Вынув палочку, осторожно передал ее Гермионе. Та сжала ее пальцами в надежде почувствовать тепло узнавания от практически родной ей палочки Гарри. Но ничего не произошло, та оставалась безразличной и холодной в ее руке. Гермиона нахмурилась, не понимая, в чем дело, и попыталась выпустить немного своей магии. И тут кончик палочки задымился зеленым, быстро заполняя помещение едкими клубами. Гермиона ахнула и едва не выронила древко.       — Что происходит? — растерянно спросила она, возвращая палочку обеспокоенному Олливандеру. Помахала рукой в воздухе, пытаясь разогнать дым.       — Не знаю… Очень странная реакция, — пробормотал тот, разглядывая палочку со всех сторон. — Похоже, она вас отвергает. Но причина мне неясна…       Гермиона задумалась. Почему она не понравилась палочке Гарри? Может, в свое время она так хорошо приняла Гермиону именно из-за близкой эмоциональной связи с ее владельцем? Или же ход времени уже настолько изменился? Возможно, это знак, что она должна найти собственный путь, а не идти по стопам Гарри?       Пока озадаченная произошедшим Гермиона пробовала палочку за палочкой, Лоис с восторгом разглядывал бесчисленные ряды коробочек на стеллажах. В его глазах светилось восхищение. Он подбегал то к одной полке, то к другой, вытягивал шею и вставал на цыпочки, чтобы рассмотреть верхние ряды. Он явно мечтал о том дне, когда сам придет сюда за своей первой настоящей волшебной палочкой.       Лоис крутился рядом с прилавком и осторожно дотрагивался до отложенных Гермионой коробок, будто пытаясь почувствовать сокрытую в них магию. Порой он тянул руки, чтобы достать особенно привлекшую его палочку, но тут же одергивал себя. Было видно, что ему не терпится схватить одну и взмахнуть ею, произнести настоящее заклятие. Он то и и дело посматривал на отца, но тот молча хмурил брови, а потому Лоис снова принимался разглядывать коробки.       Гермиона украдкой наблюдала за ним и улыбалась. Она прекрасно помнила это ощущение предвкушения волшебства. В очередной раз взмахнула следующим образцом, но безрезультатно. Тут ее взгляд упал на одну из нескольких открытых коробок, приготовленных Олливандером.       Она замерла. Пятой в ряду лежала, изящно обвитая рельефом виноградной лозы, ее собственная будущая палочка. Гермиона в растерянности посмотрела на Олливандера, но тот ждал, когда она попробует следующую. Почти не глядя она взяла палочку двумя пальцами, продолжая при этом настороженно смотреть на свою прошлую. И тут почувствовала — дерево в руке нагрелось, излучая едва уловимое пульсирующее тепло.       — О! Кажется, эта палочка вас признала! — обрадовался Олливандер. — Черное дерево, десять дюймов, с сердечной жилой дракона. Отличное сочетание!       — Черное дерево? — нахмурив брови, переспросила Гермиона и неуверенно посмотрела на палочку, что переливалась в свете лампы, словно жидкая смола.       Сердечная жила дракона была ей хорошо знакома — именно она являлась сердцевиной ее первой палочки. Но черное дерево… Что она помнила о нем?       — Отлично подходит для трансфигурации и боевой магии, — пояснил Олливандер.       Трансфигурация… В ее случае речь может идти о самой настоящей трансфигурации истории. Сможет ли эта палочка помочь ей в столь невероятном деле — изменить ход событий? Словно отвечая на ее вопрос, по черному древку пробежала легкая дрожь, а на кончике вспыхнули яркие золотые искорки.       — А если к нему добавить сердечную жилу дракона, то при наличии сильного магического потенциала… — Олливандер загадочно улыбнулся и, прищурившись, подмигнул Гермионе, — можно творить настоящие чудеса.       Она с облегчением выдохнула — груз тревоги и сомнений спал с ее плеч. Ей удалось избежать нарушения временной линии и получить новую палочку, предназначенную лично для нее.       Наблюдая за довольной Гермионой, Лоис не выдержал. Он рванул к прилавку и схватил одну из коробок.       — Я тоже хочу! Дайте мне попробовать! — закричал он, пытаясь открыть ее дрожащими от нетерпения пальцами.       Но Селвин резко схватил его за руку, вырывая коробку.       — Немедленно прекрати! Ведешь себя как избалованный мальчишка!       Лоис заныл от обиды и разочарования:       — Но папа… Пожалуйста!       — Никаких «пожалуйста»! Ты еще слишком мал для палочки. И вообще, я не потерплю истерик, — сурово оборвал его Селвин.       Его голос прозвучал резко и бескомпромиссно. Лоис тут же замолчал, а его нижняя губа задрожала. Он изо всех сил старался сдержать слезы, но по щекам уже катились крупные капли. Лоис всхлипывал, и Гермиона бросила на него сочувственный взгляд, пока помогала Олливандеру убрать неподошедшие палочки обратно в коробки.       Вдруг она почувствовала, как воздух в лавке начал вибрировать, словно от напряжения. Мелкие предметы на полках задребезжали. Адреналин мгновенно закипел в крови, а Гермиона вскинула свою новую палочку, оборачиваясь, попыталась найти угрозу. Что это, очередное нападение Пожирателей? Почему она об этом не знает? Не раздумывая, Гермиона схватила Лоиса и прижала к себе, инстинктивно закрывая его собой. Тот испуганно замолчал, уткнувшись носом ей в бедро, а через мгновение все стихло.       — Что это было? — Гермиона огляделась в растерянности.       — Похоже, у мальчика произошел магический выброс, — пояснил Олливандер, рассматривая Лоиса с интересом. — Иногда такое случается в момент сильных эмоций.       Гермиона кивнула и облегченно выдохнула. Значит, ничего страшного, просто проявление неокрепшей детской магии. Она погладила Лоиса по голове. Тот несмело осматривался, пытаясь понять, что произошло.       — Ничего страшного, — успокоила Гермиона и взъерошила его светлые волосы. — Теперь все в порядке.       Она обеспокоенно покосилась на Селвина, ожидая, что он начнет ругать Лоиса за произошедшее. Но, к ее удивлению, тот смотрел на сына с нескрываемой гордостью.       — Первый магический выброс, — произнес он с гордой улыбкой. — Знаменательное событие для любого волшебника. Да еще и в таком возрасте… Это значит, что магия в нем достаточно сильна.       — Именно так, мистер Селвин, — кивнул Олливандер. — Некоторые родители ждут этого момента годами, ближе к одиннадцати стараются вызвать выброс всеми способами. Вам повезло, что это произошло так рано.       Гермиона наконец поняла причину неожиданной, хоть и сдержанной радости Селвина. Для чистокровных семей первый магический выброс ребенка — долгожданное подтверждение его волшебных способностей. Лоис, услышав похвалу отца, улыбнулся сквозь слезы. Гермиона нежно прижала его ближе.       — Видишь, ты настоящий волшебник! Теперь точно заслужил мороженое!       Селвин снисходительно кивнул, явно готовый немного побаловать сына после столь знаменательного события. Гермиона улыбнулась в надежде, это маленькое происшествие хоть чуть-чуть сблизило Лоиса с отцом. А затем поперхнулась воздухом, стоило в голове промелькнуть воспоминанию.       «Представляешь, он подорвал лавку Олливандера в свои скромные пять лет», — ехидный голос Тео прозвучал громко, словно он находился рядом.       Ее накрыло сильнейшее чувство дежавю — будто смотришь на ракушки и потерянные вещи, разбросанные по берегу после отлива. Одной из них, выброшенных на песок волнами времени, была сама Гермиона. Она уже слышала историю о сегодняшнем дне — только закончилась та по-другому. Да и началась она определенно иначе, ведь в том прошлом не было Гермионы, а значит, не было нужды в приобретении новой волшебной палочки.       «Прошлое действительно можно изменить», — эта мысль звучала в ее голове громче остальных. Да, Тео уже сделал это, изменил прошлое и будущее, не дав ей умереть, но сердце все равно точил противный червячок, который нашептывал, что она бежит по кругу. Что все ее действия бесполезны, приведут к уже известному результату. Что у нее не получится сделать то, чего она так жаждала, раскручивая маховик. Оттого именно это событие, произошедшее только что, показалось ей чрезвычайно значимым. Словно магический выброс у мальчика, ставший свидетельством его магии, оно подтвердило ее способность влиять на историю.       Десять минут спустя они сидели за круглым столиком в уютном кафе Фортескью. Дождь и сырость остались за окном. Лоис с наслаждением поедал огромную порцию мороженого, украшенного яркими конфетти и посыпанного шоколадной крошкой. Вид этой счастливой картины, однако, погрузил Гермиону в меланхолию — она невольно подумала о Роне, который так любил это место. Кажется, он перепробовал здесь все сорта мороженого, которые только можно было представить, и при этом всегда заказывал самую большую порцию, а потом долго с наслаждением ее уничтожал.       Гермиона словно наяву увидела его довольное лицо, перепачканное сладостью. Вспомнила, как он с наслаждением причмокивал губами, как облизывал ложку, стараясь не упустить ни капли, как растягивал удовольствие, смакуя каждый шарик по очереди. Как же ей не хватало Рона в этом путешествии во времени! Они всегда были вместе, прошли через столько опасностей бок о бок, а теперь его нет, как и возможности вспомнить с ним что-то интимное, принадлежащее только им двоим.       Первые недели в прошлом были особенно тяжелыми — Гермиона остро ощущала пустоту там, где раньше всегда был он, надежный и понятный, как восход солнца. Особенно до появления Тео она ощущала свое одиночество и часто ловила себя на том, что машинально поворачивается, чтобы поделиться мыслью или показать что-то забавное — и натыкается на пустоту.       Больше всего ей не хватало особого дара Рона разряжать обстановку, превращать самые мрачные моменты в повод для улыбки своими нелепыми шутками и заразительным смехом. Да, порой она закатывала глаза и ворчала про его эмоциональный диапазон чайной ложки, но втайне была благодарна за то, что Рон не давал ей погрязнуть в бесконечном анализе и мрачных размышлениях. Теперь даже их бытовые ссоры, которые раньше так раздражали ее — споры о разбросанных носках или немытой посуде — вспоминались с теплой улыбкой. Острая боль потери постепенно превращалась в светлую ностальгию, но иногда, как сейчас, накатывала новой волной, напоминая о том, как много значил в ее жизни этот рыжий недотепа.       Она сглотнула ком в горле и снова посмотрела на Лоиса, стараясь абстрагироваться от безрадостных мыслей. Его глаза сияли, пока он отправлял в рот очередную ложку лакомства. Время от времени он фыркал и активно махал рукой перед лицом — мороженое было с магическим эффектом, и от дыхания изо рта Лоиса вырывались и падали на стол крупные голубые снежинки.       Над их столиком парила миниатюрная фея с прозрачными стрекозиными крыльями. Она посыпала сахарной пудрой через волшебную тростинку круассан Гермионы. По стенам кафе сновали, прыгая из рамы в раму, ожившие изображения: передавали друг другу муку и варенье в больших банках, месили тесто, даже сражались на скалках. Витражное зачарованное окно расцвечивало зал разноцветными бликами, разгоняя пасмурную серость. За соседним столиком маленькая девочка с косичками дула на крошечную метлу, заставляя ее взлетать со своего молочного коктейля. Лоис прикипел к ней завороженным взглядом, лишь периодически отвлекался на свое мороженое.       — Лоис — хороший мальчик, — осторожно начала Гермиона, обращаясь к Селвину. — Он старается вести себя прилично и заслуживает поддержки. Он вас любит и нуждается в ласке с вашей стороны.       Селвин взглянул на нее с сарказмом:       — Я не собираюсь растить избалованную размазню. Хочу сделать из Лоиса настоящего мужчину, а не ребенка, который разревется из-за мелочи.       — Но любому человеку важно чувствовать любовь и заботу, — возразила Гермиона. — Особенно от близких.       Селвин открыл было рот, чтобы поспорить, но она решительно его перебила:       — Вы бы сами хотели?       И пристально посмотрела ему в глаза. Тот задумался, не отводя взгляда. Помолчал, а затем хмыкнул и покачал головой:       — Эти твои женские хитрости… Пытаешься уколоть меня в уязвимое место, да?       Гермиона пожала плечами — ей казалось, что ни к каким хитростям она не прибегала, а говорила максимально открыто.       — Такая же, как мать, — Селвин покачал головой, однако в голосе не прозвучало заложенного упрека. — Я видел твою реакцию там, в магазине. Когда все задрожало от магии, ты испугалась. Но первым делом перед лицом опасности кинулась спасать не себя, нет. Ты кинулась к ребенку, едва тебе знакомому.       — Лоис многое для меня значит, — поджала губы Гермиона, уставившись на старшего Селвина с раздражением. «Вы не представляете насколько». — Вообще-то, он мой брат, к тому же он не может защитить себя сам. Как я могла поступить иначе? Вы бы тоже не бросили его наедине с опасностью.       — Похоже, твои новые друзья портят тебе нервы, если ты так запаниковала из-за банального магического выброса. — Селвин попробовал сменить тему, но Гермиона продолжала смотреть на него в упор, демонстрируя, что с мысли ее так легко не сбить. Он прервался, явно считав ее намек. Откинулся на спинку стула и потер переносицу, а голос его сделался каким-то усталым.       — Ладно, ты права. Я люблю своего сына, хоть и не привык демонстрировать телячьи нежности. Не жди от меня чудес. Надо тебе нянчиться с ним — вперед. Я прекрасно понимаю, что ему не хватает… женского тепла.       Гермиона не стала произносить вслух, что не только ему. Помешала капучино длинной ложкой — взбитые сливки уже разошлись по поверхности, из пушистого облачка превращаясь в размазню.       — Я испытываю смешанные эмоции от рода занятий, который ты выбрала себе в Англии, — заговорил Селвин. Гермиона подняла на него взгляд и вскинула брови. Ни капли не смутившись, он продолжил: — Да, люди, с которыми ты общаешься, вроде как мои друзья… Но это не отменяет того, что ты подвергаешь себя опасности. К тому же среди них встречается народ разного толка, с некоторыми лучше и вовсе не садиться за один стол.       — Думаю, я смогу разобраться, — процедила Гермиона сквозь зубы.       Она явно считала укол в адрес ее общения с Теодором. Как смешно это было — ее, грязнокровку, принимали за свою в этом обществе, стоило назваться чистокровной дочерью благородной фамилии. А легенда Тео о его полукровности сразу опускала его на несколько ступеней ниже. Что только еще раз подтверждало, сколь прогнившими и лицемерными были предрассудки о способностях, зависящих от чистоты крови — позади фасада никто не мог разглядеть истины.       — Тебе лучше сойтись с кем-то из древнего рода, — продолжил тем временем Селвин. — Могу подсказать удобный предлог, который одновременно будет полезен и тебе, и мне. Я давно разыскиваю одну малоизвестную книгу, ее считают утерянной в веках. «Безмолвные врата». Поспрашивай про нее, знающие люди оценят твой ум и образованность. Сможешь добыть ее для меня?       Гермиона скрестила руки на груди, взглянув на заботливого отца со всей доступной ей иронией. Она прекрасно понимала, к чему идет этот разговор — Селвин стремился подобрать дочке выгодную партию, но это было вовсе не то, ради чего она находится в этом времени. Впрочем, Гермиона нехотя кивнула — пока он думает, что она занята делом, не будет лишний раз беспокоить ее по такому абсурдному поводу.