Без права на взаимность

От лица Зейндэна Ауриса Лэнтэра II   Впервые я увидел его, когда мне было всего десять лет. По нашим меркам он был – никто, просто какой-то заместитель министра пищевой промышленности их отсталого Ормонда. Никто, пустое место для таких, как я – наследника Империи Мордрэйд.   Он на тот момент был уже не так уж и молод, сорок пять лет – приличный возраст для ормондца. Наполовину седые волосы, как я узнал из новостей, он поседел за одну ночь, потеряв в трагической аварии всю семью: жену и маленькую дочку.   У него были потрясающе добрые глаза. Я смотрел на него и не мог отвести своего взгляда, да я просто пожирал его глазами. Заметив мое внимание, внимание десятилетнего ребенка, которому на этом скучном официальном приеме не оказывали должного внимания, хоть я и был наследником самой могущественной Империи, он, вдруг подойдя ко мне сам, предложил:   - Быть может сока, Ваше Высочество?   О, я прекрасно понял, что в нем говорит нереализованный отцовский инстинкт, но он был таким уютным и домашним, что я, хоть и занимал более высокое положение в обществе, сразу согласился.   - Буду признателен, - меня так учили, - господин Авенс. Благодарю вас.   Мне было приятно его внимание, тем более, что все старшие, должные заботиться обо мне, куда-то исчезли, как я потом уже понял, устраивать свою личную жизнь. Он улыбнулся мне своей скромной, возможно, слегка скорбной улыбкой, и я пропал. Сразу могу сказать, никогда далее в жизни я не испытывал ничего похожего на то, что испытал в этот миг. Забота, внимание, чуткость к нуждам заброшенного всеми ребенка. Понимание меня, как несчастного и обличенного властью, но заброшенного воспитателями и родителями малыша. И я запомнил его, запомнил на долгие годы вперед.   Итак, мне уже шестнадцать лет, и снова – вычурный помпезный приём. И снова Дейл Авенс, как мое личное наваждение, как тот, о ком я никогда и не думал забыть. Он был прекрасен – для меня, хотя в его волосах и прибавилось седины, а на лбу проступила парочка морщин. В те давние годы ормондцы старели быстро, ведь отпущенный им срок жизни был не так уж долог – около девяноста лет.   Я любыми способами хотел привлечь его внимание. Я решил для себя, что Дейл Авенс – тот, кто нужен мне, пусть и на весь оставшийся недолгий срок его жизни. Ему уже пятьдесят один. Но для меня он был лучшим, самым прекрасным существом этого мира. И я понял, что отныне и навеки веков я должен получить его свое распоряжение, он - тот, о ком теперь я буду заботиться, тот, кто нужен мне все часы в сутках, тот, кому я отдал свое холодное сердце.   Я наблюдал за ним весь вечер, весь прием. И как только он направился в туалетную комнату, я полоснул себя ножом по пальцу и проследовал за ним. Мой нежный мальчик (а для себя я никак по-другому и не мог его называть), просто поправлял галстук перед зеркалом, а тут я – с текущей из моей израненной руки кровью. Конечно, он меня заметил.   -  О, Ваше Высочество, - слегка приподнятая правая бровь – я могу вам чем-то помочь? Легкое движение руки, указывающее на мой палец. Он не особо долго думал, и, не дождавшись от меня ответа, оторвал салфетку, и подошел на мне своей ормондской слегка плывущей походкой.   - Минутку, но с этим нужно что-то делать.   У него были притягательно теплые пальцы, он был весь такой… Как же я хотел в этот момент его просто обнять, растворившись в нем. В Мордрэйде не было никого, настолько милого, обворожительного, кто просто захотел бы мне помочь, не рассчитывая на вознаграждение. Он аккуратно наложил салфетку на мой многострадальный палец (ормондцы ведь не в курсе, что наша регенерация занимает минут десять для аналогичных царапин), а потом достал идеально белый платочек из кармана:   - Стоит просто прижать рану и все будет…   - Я хочу вам что-то сказать, господин Авенс, - я понял, что это мой единственный шанс поговорить с ним один на один. А он просто смотрел на меня своими добрыми глазами. Я набрал воздуха в грудь…- Я люблю вас…   Его большие глаза как будто слегка увеличились в размере.   - Я вас люблю, я влюбился в вас давно, с нашей первой встречи и я…   - Ваше Высочество, - его голос звучал печально, - не надо, прошу вас. Вы заблуждаетесь, вы во власти некой иллюзии, вы…   - Я вас люблю, и вы будете принадлежать мне. – Я, возможно, в тот миг сорвался на фальцет, свойственный юношам моего возраста. – Вы будете моим. Я, только лишь я в этом мире смогу сделать вас счастливым, я хочу…   - О, право, пожалуйста, не надо, - он говорил медленно, спокойно и печально, - не стоит так думать. Вы слишком молоды, а я – слишком стар для Вас. И я приношу несчастья всем, кто говорит мне подобные слова. Прошу Вас простить меня, мне надо идти.   С этими словами он сбежал от меня. Сбежал. Но он не понял, с кем имеет дело. Сбежать ему удалось всего на два года, моему дорогому Дэйлу Авенсу. Моему.   Мне восемнадцать лет. Возраст согласия, мне пора набираться этого самого опыта. Делегация Ормонда обсуждает с нами торговые отношения. Он – в составе этой миссии. Мой отец, Император, проводит переговоры. О, как же он удивился моему желанию присутствовать. Тихо шепчу отцу на ухо:   - Отец, а не кажется ли тебе, что при подписании этих соглашений нам нужен гарант с их стороны, тот, кто пожизненно останется в Мордрэйде?   Отец все понял. О, он отлично понимал меня всегда.   - Кто, мой мальчик?   - Дэйл Авенс. – Я жду. Далее – право Императора выдвигать свои условия в переговорах, отсталые не смогут их игнорировать.    - А он не слишком стар для тебя? Хотя… Развлекайся, сынок. Он – эспарт, смертный, только сильно не привязывайся.   - Я оглашаю свое решение. – Голос Императора Мордрэйда заполняет своим гулом все пространство. – Мы принимаем этот договор. Но одно условие с нашей стороны – один из членов делегации Ормонда останется у нас, как гарант соблюдения вами, отсталыми, выполнения данного контракта. Мой выбор пал на Дэйла Авенса, господин Авенс безболезненно для своей Империи и ввиду отсутствия семьи останется в Мордрэйде.   Я смотрю на него и не могу отвести глаз, но он не обращает на меня никакого внимания. Он думает лишь о родине и коммерческих перспективах. Всего лишь заместитель министра, старше меня на каких-то 35 лет.   - Служу Империи, - Авенс встает со своего места и тут же к нему подходят два военных Мордрэйда, проводить его в отдельный кабинет. Ему надевают на глаза светонепроницаемую повязку, а дальше… Дальше я выхожу, и мы в одном космокаре летим до моего дома. Он – мой! Пожизненно мой!   Я первым вхожу в дом, сбрасываю с себя верхнюю одежду, поправляю волосы. А потом охрана заводит в дом его. Традиционный поклон и они удаляются, он же стоит как незыблемая статуя, не понимая, что он только начал путь к своему счастью. Мы остаемся в холле, один на один. Я и тот, о ком я мечтал ночами, мучаясь и сминая простыни на кровати. Он! Мой Дэйл, мой мальчик, мой малыш. И мне совсем напревать, что это именно он старше меня на 35 лет. Он, и именно он будет стонать и плакать подо мной, прося большего, задыхаясь от моей нежности, срывая с губ мои страстные поцелуи. Я хочу, чтобы его улыбка перестала быть грустной, чтобы он вкусил ощущение счастья. Я хочу принести в его жизнь хоть немного радости. Мой! Навсегда, пока смерть не разлучит нас.   Он стоит неподвижно, напрягся в ожидании. Я медленно подхожу к нему, чеканя шаг, чтобы он мог услышать, как я подбираюсь к нему подобно хищному зверю. Смотря на него, я не могу унять дрожь в руках. Наконец-то. Нежно беру его за руку и веду наверх, в личную гостиную, ну не со спальни же сразу начинать. Он покорно следует моему невысказанному приказу. В гостиной я опускаю шторы, позволяя всего одному лучику света просочиться в наше с ним уединенное пространство. Мой, о, я сгораю от желания, нетерпение так и бурлит в моей крови. Но я понимаю, что мне стоит быть осторожным, деликатным и неторопливым. Я ждал так долго, дополнительные часы ничего не решат.   Мое сердце колотится в груди. Главное сейчас – не спугнуть, не оттолкнуть, не обидеть. Я не хочу делать хоть что-то, что может отвратить его от меня. Я на всю жизнь запомнил его ранимый взгляд и то доброе выражение глаз, с которым он всегда смотрел в мою сторону. Только добровольно. Только без насилия, хотя, что мог бы ормондец противопоставить мне. Только взаимно. Я хочу этого, я готов разделить с ним эти наши трепетные первые моменты, но только в случае его согласия. И я его получу. Мой милый мальчик, мой долгожданный. Мой! Навеки… До смерти.   Я медленно прикасаюсь к повязке на его глазах, аккуратно снимаю ее и замираю в предвкушении нашего общего будущего. Он моргает, отвыкнув от любого света, пусть и настолько блеклого.   - Ваше Высочество? – Удивление в данной ситуации предсказуемо.   У него не связаны руки, и он не знает, похоже, куда их деть. А я стою перед ним, излучая уверенность в себе, получив свою долгожданную награду. Теперь ход в этой партии за мной. Но, просто посмотрев в его изумленные глаза, я понимаю, что моя выдуманная заранее речь сейчас будет неактуальна, она попросту будет глупа. Ва-банк.   - Как я пару лет назад уже имел возможность сказать вам, господин Авенс, - мой голос ровен, как море в отсутствие ветра, - я всегда получаю желаемое. Вы в тот момент не дослушали меня, а зря.   Он – в шоке, сказать, что он – просто ошеломлен, это не сказать ничего. Что ж, мой мальчик, я играю, сделав максимальную ставку.   - У вас, господин Авенс, есть пара минут на размышление, пока я обрисовываю вам текущую ситуацию и ваше в ней положение. – Но моя решимость испаряется, лишь только мне стоит посмотреть на него, на его усталое лицо, на его столь дорогое мне лицо. Однако, мне нельзя сдавать позиции. – Вы – гость в моем доме. И у вас нет возможности покинуть мое гостеприимное жилище без моего на то согласия, которого я вам, конечно, никогда не предоставлю. И сейчас у вас нет возможности сбежать от меня, не дослушав меня до конца. Я люблю вас, Дэйл. И пусть вам и покажется это странным, но я люблю вас с первого момента нашего знакомства. Я уже тогда решил для себя, о, не стоит делать такое скептическое выражение лица, что вы будете моим. И, как вы можете оценить в настоящий момент, вы – в моем доме, и вы полностью и безраздельно принадлежите мне. Не стоит возражать, это бесполезно. Я все равно в любом случае получу от вас всё, что я хочу. Вы же понимаете, что ормондец никогда не сможет противостоять мордрэйдцу. Но я не сторонник принуждения. Я просто предлагаю вам выбор, очень простой выбор. Или вы будете со мной, и в таком случае я сделаю вас самым счастливым во всем космическом пространстве, вы позволите мне… Вы позволите мне всё. Всё, что я захочу, а в ответ я дам вам то, чего нет в данный момент в вашей жизни: слепое обожание, поклонение вам. Как единственному, кто имеет для меня значение. Всё, Дэйл, что вы захотите. Я сделаю для вас всё, лишь только если вы позволите мне любить вас. Я не прошу о взаимной страсти. Просто позвольте мне вас любить и сделать вас счастливым. Я прошу в ответ не так уж и много: разрешите мне быть вашим мужчиной и будьте послушны. В ответ – я открою для вас мир, я сверну ради вас горы, я…   А дальше мне просто не хватило воздуха. Я задыхался от переизбытка эмоций. Я ведь еще не обрел своего Демона и не успел разделить свою душу. И я его любил, не просто хотел получить его, как игрушку для постельных развлечений, я его любил до дрожи в коленях. А он молчал, смотря на меня с неким двойственным интересом, как будто я – странное и непонятное ему животное.   - У вас никого нет, вы – одиноки. Так просто позвольте мне заполнить вашу эмоциональную пустоту, просто позвольте мне любить вас…   Я не знал, что ещё ему сказать, я и так сказал слишком много. Он задумчиво опустил взгляд. Я как будто слышал, как мысли проносятся в его голове. Я был счастлив в тот момент, рад хотя бы тому, что причина его размышлений – я, собственной персоной. Я ждал его ответ, боясь его ответа, потому как знал свою мордрэйдскую сущность. В случае отказа… О, ему придется несладко. Я слишком хорошо знал себя.   - А вам не кажется, что я слишком стар для Вас? – Прозвучало в ответ не с насмешкой, которой я опасался, а вымученно и с намеком на неизбежность.   - Нет. Вы для меня, вы… - мне опять и снова не хватило воздуха, мне не хватало аргументов, я ведь почти положил вселенную к его ногам. – Вы – мой мир, вы – всё для меня, Дэйл. Позвольте мне сделать вас счастливым, как ваше простое согласие сделает счастливым меня.   Я, зная гордых ормондцев, честно говоря, ждал отказа. Я боялся его отказа, мне не хотелось бы делать ему больно, принуждая к отношениям. Но я прекрасно понимал, что отказа от него я не приму. Но он меня удивил.   - Хорошо. – Он выглядел таким сосредоточенным, как будто только что не принял мою мольбу о любви, а подписывал договор на поставку продуктов своего дурацкого Ормонда. – Но, если в вас есть хоть капля сострадания или уважения к моим чувствам, прошу вас, дайте мне немного времени. Привыкнуть… к вам.   Я выдохнул с облегчением. Для тебя, мой дорогой, всё, что угодно, лишь бы ты не отказался спать со мной в одной кровати. Лишь бы ты не отстранялся потом от моих ласк, я готов ждать, я и не собирался сразу переходить к главному, я не хотел бы принуждать тебя.   Привыкнуть у него ко мне, конечно, получилось не сразу. Но, надо отдать ему должное, малыш старался. Старался, как мог, виду своей глупой ормондской порядочности и полного отсутствия опыта общения с мужчинами в личном плане. Хотя, как я потом понял, что кроме жены у него и не было никогда никого. Уж слишком он был правильным и честным.   В тот самый наш первый вечер я не смог устоять и задал ему интересующий меня вопрос:   - Ты когда-нибудь был с мужчиной, Дэйл?   - Нет, - он, казалось, уже успокоился и принял наши отношения в перспективе за необходимую данность. Он вообще, как показала наша совместная жизнь, был весьма спокойным и уравновешенным. Ментально взрослым, если уж можно так выразиться. – Никогда. Это проблема?   И снова вопросительно поднятая бровь, как же мне нравилось это его выражение лица.   - Со мной у тебя не будет проблем, никогда и ни в чём, - ещё бы, я-то уже, хоть и только не так давно достиг пресловутого возраста согласия, но опыт хождения по борделям имел внушительный. И я точно знал, что и как мне с ним делать, чтобы ему тоже было хорошо со мной. Я страстно желал, чтобы и ему было приятно, да я даже больше, чем хотел получить удовольствие сам, желал дать ему возможность получить истинное наслаждение от наших совместных ласк. – Ты ведь понимаешь, что старший в нашей паре – я?   - Оу, - снова спокойный взгляд в мою сторону, после которого он уткнулся взглядом в тарелку, - да, конечно. Я не претендую на большее, не переживайте.   Я не мог ему сказать, что даже если бы он и захотел этого большего, я бы не отказал ему. Никогда и ни в чем. Хотя мне подобное проявление чувств было совершенно не по статусу. Но если бы он захотел, я пошел бы и на это, ради него я бы пошел на всё. В моей голове он был как затмение, смотря на него, я просто не замечал никого и ничего вокруг себя, я, даже получив вожделенное в свои руки, никак не мог поверить, что моя мечта сбылась. Я хотел идеальных отношений, я боялся спугнуть его, я не хотел бы, чтобы это доброе выражение, как будто застывшее в его слегка печальных глазах из-за моих действий испарилось навеки. Нет, я никогда тебя не обижу, тем более, что я дал слово, а ты так доверчиво поверил мне.   У нас оставалось не так уж много времени, и пусть ормондцы, живущие в Мордрэйде внешне никогда не старели, но изменить его смертную сущность я был не в силах. Сорок лет, это максимум, что мне отведено для кусочка украденного у Судьбы счастья, столь короткий срок для бессмертного, и я хотел использовать каждую минуту для того, чтобы просто быть с ним рядом, чтобы мы могли полностью раствориться друг в друге. Я хотел быть с ним, но я также желал, чтобы он был счастливым, чтобы этот жалкий остаток отведенных ему лет он продолжал смотреть на меня с добротой и теплой улыбкой. Мне предстояло приручить взрослого мужчину, мне нужно было завоевать его сердце. Это была интересная игра. Что уж не говори, а для любого мордрэйдца игрой является всё. И все вокруг – наши игрушки. Пусть даже живые, теплые и любимые.   Однако, через какое-то время я понял, что он для меня – не игрушка. Что бы я не думал о наших с ним отношениях, но он был взрослым мужчиной, тогда как я только ещё вставал на путь взросления. Я решил не спешить именно с переходом к главному. Как только Дэйл понял, что насиловать его никто не собирается, он слегка расслабился, морщинки на лбу перестали проявляться в любой момент, когда он смотрел на меня. Мы спали вместе, максимум, что я позволял себе в первые дни – просто слегка прикоснуться губами в его щеке перед сном. О, конечно, первая ночь запомнилась мне надолго. Он был настолько напряжен, что разве не сжимал кулачки, натягивая одеялко до подбородка. Мне было немного смешно и грустно, взрослый вроде ведь мужчина, а вел себя как неопытный ребенок. И его поведение подогревало мой интерес всё больше и больше. А потом он решил показать характер.   - Ваше Высочество, - за очередным завтраком у него было непроницаемое выражение лица, - вы…   - Я же просил, Дэйл, называть меня по имени, неужели так сложно это запомнить, - я вздохнул. Какое нахрен высочество, я тебя уже месяц за попу лапаю по ночам, пора бы уже отбросить в сторону этот официоз. Хотя, я не спешу, ты только лишь несколько дней назад соизволил довериться мне настолько, что спишь теперь не в отдаленном уголке огромной кровати, а в моих теплых объятьях. После многократных заверений, что я – теплый, и спать со мной приятно. А то слегка уже подутомил этим своим «ой, спасибо, я не замерз».    - Простите, Зейндэн, - на его лице появляется уверенное выражение, сменяя обычное привычное мне мягко-расслабленное. – Я хотел задать вам вопрос, возможно, он покажется вам слегка бестактным, но. Почему вы не продолжаете обучение?   У меня аж челюсть отвалилась. Ты кем себя возомнил, малыш-ормондец? Тоже мне, нашелся учитель.   - Вы ведь – наследник трона Империи. А вы всё время проводите дома, хотя уже начался учебный год.   - Ты что о себе возомнил? – Я не смог сдержать эмоций! Ну, просто как мой папаша! Да, конечно, как любой добропорядочный аристократ я, конечно, поступил. Учиться я должен был дипломатии, но я просто не мог заставить себя оторваться от него, мне нужно было его присутствие постоянно, круглосуточно и …   - Я всего лишь поинтересовался, - опять и снова это доброе выражение лица, ну, конечно, он ничего плохого не хотел, просто, ну просто он правильный, - почему вы позволяете себе пропускать занятия. Начало учебного года… О, конечно, моё мнение для вас ничего не значит, но вы не можете не осознавать последствий. Понимаете, какой позор для вашей семьи может случиться: отчисленный за прогулы наследник Империи.   Зануда! Ормондский зануда и педант. Он ещё не одну минуту нудел что-то в этом роде и в итоге, я сам не понял как, но на следующее утро я оказался в учебном классе ровно к началу занятий. Он сделал то, что у моего отца не вышло – заставил меня оторваться от дома, оторваться от него, любимого, и снова выйти в мир. Я сам в итоге не понял, как он стал для меня всем настолько. Он, как бы глупо это не прозвучало, делал со мной домашние задания, он рассказывал мне о ситуации на мировой политической арене с разных точек зрения, он помогал мне готовиться к неизбежным заседаниям Совета. О, он не был слишком умным, но он был дотошным и въедливым, и иногда, спустя время, мне даже было жаль, что в постели он уступил мне лидирующую роль.   Он стал для меня всем, он был смыслом моей жизни. Он был незаменим, возможно, сам того не желая, не задумываясь о том. Я просто не представлял себе, как дальше я смогу жить без него. И он всегда был добрым, внимательным и терпеливым со мной. Иногда, до того момента, как за нами закрывались двери спальни, мне даже казалось, что он – больше мой отец, чем мой отец как таковой. И когда пришло его время уходить из мира живых, я страдал так, как потом в течение всей своей жизни не горевал ни о ком: ни об ушедших родителях, ни о супруге, ни о умершем в раннем возрасте сыне-первенце.   Со временем я стал зависим от этой любви прошлого, от своей памяти о нём. Спустя столетия, так и не выкинув его из памяти, я стал его ненавидеть, ведь уйдя из этого мира, он забрал с собой часть моей души, он забрал с собой всё лучшее, что у меня было. Он похитил мой покой, разнеся при этом мою душу вдребезги.   А потом я начал ненавидеть всех ормондцев. И сейчас, когда моя правая рука, Эдмонд Эверс позволил себе вступить в брак с одним из них, этих отсталых пожирателей душ, я озверел. Эверсов избранник был молод, и впереди у них было более ста лет совместной жизни. И я решил. Если Эдмонд сделал такой выбор, то пусть катится с глаз долой – на Дальние Рубежи, чтобы своим счастьем не бередил раны моего прошлого, не тревожил то, что я похоронил лично для себя давно, тысячелетия назад. И если раньше у меня ещё были некоторые сомнения, стоит ли моего верного союзника низвергать с поста Первого Генерала, то теперь они рассеялись как дым. Пусть забирает своё счастье и убирается в дальнюю провинцию. Не хватало ещё, чтобы мой сын, следуя примеру лучшего друга, совершил такую же ошибку, как и я в своей молодости. Этому не бывать.