Я могу объяснить своё влечение к тебе

С первыми солнечными лучами Мехмед двинулся в путь. Сомнения не давали покоя, кружили голову, доводя до слёз. Мустафа изменил ему, но с другой стороны он имеет на это право. * * * Атмосфера старого дворца радовала омегу спокойствием и тишиной. Если не учитывать возьню евнухов, стражников, то в целом место действительно умиротворяющее. — Дорогу! Шехзаде Мехмед Хазрет лери! Стоило Мехмеду только войти в покои, как его тут же заключила в объятия его мать. — Мехмед! Сыночек! Хюррем тут же стала расцеловывать своего сына. — Матушка! Я так рад Вас видеть! — И я тебя, лев мой! Я так скучаю по тебе и твоим братьям! А где де мой внук Хасан? Где Михримах? Я надеялась, что они тоже с тобой приедут. — Михримах я не говорил, что приеду. А Хасана не стал с собой брать, мой выезд был очень ранним. Мехмед и Хбррем переместились на тахту, а служанки подали на стол щербет с угощениями в виде выпечки и сухофруктов. — Тебя что-то беспокоит, сынок? Я надеюсь, ты здоров? Вид у тебя... — Да, всё хорошо,— произнёс с улыбкой омега. — Но... Да, кое-что тревожит... Служанки тут же вышли из покоев, поймав тот самый взгляд Хюррем, означающий, что им здесь на данный момент не место. — Валиде... О вашей любви с моим отцом ходят легенды, но никто не знает, через что Вам пришлось пройти ради этрй любви. Мне нужен Ваш совет. — Ох, Мехмед... Что произошло? Расскажи. — Вчера Мустафа впервые за столько лет... — омега запнулся, почувствовав ком в горле. — Пригял у себя новую наложницу. — Ох... Я знала, что что-то обязательно пойдёт не так. — О чём Вы? — спросил Мехмед, вытирая редкие слёзы. — Мустафа теперь султан, повелитель. Теперь ты обязан делить его с другими. — Да, я понимаю. Но мне больно, валиде... Мы стали проводить всё меньше ночей вместе. Я боюсь потерять его. — Сыночек. Мехмед... Возьми себя в руки. Ты — сын султана Сулеймана, ты — мой сын. Тебе все эти девицы не ровня. — Вы правы... Но я боюсь. Хюррем тяжело выдохнула, осознавая беспомощность в этой ситуации. — Я тоже много чего боюсь, Мехмед. Мои шехзаде... Твои братья далеко, за много земель отсюда. Всё что я могу — это писать им письма, но не больше. Не им, ни мне нельзя покидать свои санджаки. Каждый день моё сердце разбивается на сотни тысяч осколков, стоит мне подумать, что с вами могут сделать. — Валиде, что вы?! Мои братья в полной безопасности! И я тоже. Я муж султана! Мустафа пообещал, что мои братья останутся в живых, и сдержал его! — Сдержал? Поэтому он молча отправил их в санджаки, объявив, что не видит смысла в казни моих детей?! Мехмед, я клянусь, что не хотела этого говорить, но посмотри правде в лицо наконец! Я далеко, мои дети ещё дальше! Их убьют, а ты об этом даже не узнаешь! Хорошо только, что наши люди рядом с ними. — Наши люди..? То есть Вы сомневаетесь в том, что Мустафа сказал мне правду? — Мехмед, сыночек... Мустафа может и не хочет этого, но его мать — Махидевран! Если она захочет — она добьётся казни всех шехзаде! — Ей не удастся! Пусть Мустафа и принял сегодня одну наложницу, моего влияния на него достаточно, чтобы противостоять Махидевран-султан. — И поэтому вы меньше проводите ночей? * * * Весь день, проведённый в старом дворце, Мехмед обдумывал слова матери. Нет! Мустафа так не поступит! Он не убьёт своих братьев! Но ведь в этой жизни нет ничего точного, а значит шанс на это всё же есть. Когда омега вернулся домой, оповещать Мустафу лично он не хотел. Он понимал, что стоит ему посмотреть в глаза мужу — он потеряет голову и забудет слова матери об опасности, вспомнив клятву Мустафы. — Повелитель, — начал Яхья, подойдя к сидящему за столом Мустафе,— Ваш муж, шехзаде Мехмед уже вернулся из старого дворца. Прикажете позвать? — Нет, не стоит, я немного занят. Позже сам к нему зайду. — Как прикажете. К Вам ещё Валиде-султан пожаловала, прикажете пустить? Мустафа тяжко выдохнул, кивнув. Видимо ему не дадут завершить дела. — Сынок, Мустафа, — произнесда Махидевран, подавая руку. — Валиде. Рад, что вы пожаловали. — Я отвлекла тебя, мой лев? — Нет, что Вы... — Хорошо. Я хотела поговорить с тобой. Есть кое-что, что меня очень тревожит. — Надеюсь, с вашим здоровьем всё хорошо? — Да, слава Аллаху. Но я не об этом. Мехмед сегодня уезжал в старый дворец. — Да, я знаю. Он хотел повидаться со своей валиде. — Зачем ты его отпустил? А вдруг эта змея Хюррем подстрекает его убить тебя? Ты не подумал, что твой любимый муж - сын нашегр заклятого врага? — Матушка, о чём вы говорите?! Я доверяю Мехмеду, а благодаря Хюррем, если вы не забыли, мы с Мехмедом обрели счастье друг с другом. — Ты не веришь мне, хорошо. А ты уверен, что в старом дворце он не встречался с другими твоими врагами? Ахмед-паша, Рустем... Он даже не зашёл к тебе по приезду. В этот момент Мустафа стал задумываться. Пусть Мехмед его муж, но когда Мустафа стал султаном, они стали проводить настолько мнало времени, что даже за завтраком почти не общаются о личном. Мустафа хотел убить все сомнения, но рядом со своей матерью, которой он тоже хотел верить, сосредоточиться было невозможно. — Наш разговор лишён смысла, Валиде. — Сынок, одумайся! Я не хотела этого говорить, но Мехмед — угроза, его братья — угроза, как и гадюка Хюррем! — Да что Вы от меня хотите?! Чтобы я казнил своих братьев? Лишил жизни их мать? А потом и Мехмеда казнил? Я не стану этого делать, Валиде! Я пообещал, что не пролью родную кровь, не только Мехмеду, но и себе! — Не хочешь? Хорошо. Тогда посмотрим, как твои братья вырастут и предъявят свои права на престол. Сегодня мы переписываем одно правило — завтра ни одно правило смысла не имеет. — Да что же вы хотите? У Вас есть решение этой проблемы? Если да, то говорите сейчас! И учтите — ни один из моих братьев не пострадает.