Я могу объяснить своё влечение к тебе

Вот уже и солнечный май. Мустафа давно уехал в свой дворец в Манисе, где продолжил службу. Он приехал счастливым на вид. Альфа усердно делал вид, что радуется жизни, но на самом деле ему хотелось умереть. Что он только не пережил в своей жизни, но такое состояние удивляло его больше всего. За поддельной улыбкой скрывался гнев и грусть. Его тяжёлое дыхание говорило о его недовольстве. Недовольстве по отношению к чему? Скорее всего к своей судьбе и жизни. Елена, сын Сулейман, Фатьма… Они его покинули… Теперь и Мехмет. Он жив, с ним всё хорошо, но он никогда не ощутит тепло своего любимого альфы. Как жаль… Мустафа прекрасно понимает, что может теперь только со стороны смотреть на любимого, выражать свою любовь только через братские чувства. Как же так дальше жить? Как наблюдать за тем, как страдает, сохнет его цветок? Проще умереть, чем жить и видеть, как к его омеге прикасается другой альфа, целует его нежные руки… Альфа идёт по аллее сада, над которой растут большие и высокие деревья, создавая купол над головой шехзаде. Он идёт один. Улыбка сошла с его лица. Зачем ему улыбка? Чему улыбаться? Могуществу и власти? к чёрту власть. Он готов от всего отказаться, только бы находиться рядом с любимым. Страшно подумать, но это теперь возможно лишь в мечтах. Он выходит в сад. краски покинули его. Он не видит цветов. смотря вверх, вместо голубого неба он видит лишь серую краску, которую кто-то кистью размазал на холсте, смотря на деревья он так же видит блеклый тёмный лист. Мустафа проходит в сад с какими-то цветами, на которые не обратил внимание. Но вдруг… Этот аромат. Чёрт возьми этот аромат так знаком. Аромат роз. Сладкий и манящий. Ничего другого он не чувствует. — Мехмет…- тихо произносит альфа и резко оборачивается. Но…никого нет. Мустафа никого не увидел перед собой. С грустной улыбкой он опустил голову.» Что это…?» — пронеслось в голове у альфы, когда тот, опустив голову, увидел на кальке срезанную кем-то розу. Цветок был пышным, но хлипким и увядшим. Её лепестки отличались от других. Только этот нежно-розовый цвет мог видеть альфа. Он поднёс розу к губам и поцеловал её. Тут же на щеке Мустафы заблестела слеза… Стамбул. Дворец Топкапы. — Мехмет…ты заболеешь. Поешь что-нибудь, молю тебя…сынок…- нависая над лежащим сыном, произнёс Сулейман. Ответа на просьбу не было. Султан уже начал не просто переживать, он в прямом смысле паниковал, не подавая виду. Вдруг к сыну бросилась Хюррем, рыдая над ним. — Сыночек, Мехмет… Прошу… Скажи, что с тобой…- Поглаживая лицо сына, произнесла султанша. Но даже мольбы матери Мехмет не услышал. Сулейман поднялся и вышел на террасу, не выдерживая этой обстановки. Человек, который не слыша мольбы врагов о пощаде, убивает, при этом даже не моргая глазом, оказался таким слабым перед слезами сына. Он взялся за сердце, которое вот-вот выскочит из его груди. — Повелитель…- послышалось за спиной, а затем начали доноситься шаги. — Йосеф…скажи, что с моим сыном?! — обеспокоенно произнёс султан, тяжело дыша. — Скорее всего это депрессия. Состояние, не подвластно контролю. Мне очень жаль… — А теперь скажи мне правду. Это может убить его? — ответа на этот вопрос не последовало. Вместо слов Сулейман поймал печальный взгляд Йосефа. Тем временем Хюррем шла в свои покои через гарем. Рыжеволосая не видела никого. Она шла медленно, с ознобом в ногах. Шатаясь, она кое-как дошла до покоев, в которых её ожидала Хатидже. Хюррем и не думала кланяться этому дьяволу, она лишь посмотрела пустыми глазами в глаза госпожи. Хатидже подошла к хасеки. — Мне сказали, что Мехмет заболел. Это правда? — с грустью произнесла сестра повелителя. В ответ Хюррем ничего не сказала. В глазах начало мутнеть. она пошатнулась и упала в обморок. Весь дворец стоял на ушах. Михримах с тревогой бродила по своим покоям. Мехмет не выходил из его головы. Она отбросила на задний все свои дела и понеслась к брату. Султанша подбежала к покоям Мехмета, но её не пустили. — Госпожа, повелитель отдал приказ никого не пускать, — монотонно сказал стражник. — Как это не впускать? Открывай сейчас же! — Госпожа, но повелитель… — Ты наверное, не понимаешь, кто с тобой говорит? Я — Михримах-султан! Дочь султана Сулейман-хана! Как ты смеешь дерзить мне?! -гневно выкрикивала Михримах. — Извините…мне отдал приказ сам повелитель. Михримах привыкла получать то, чего хочет, но она всегда следовала законам, не оспаривая приказов своего падишаха, но… Сейчас болен её брат. Теперь её даже приказы не в силах остановить. Она быстро прошла напролом пока ничего не ожидающие стражники зевали. Войдя, а точнее, влетев в покои, девушка увидела лежащего на спине с закрытыми глазами брата. Бледный… Над ним стоит падишах, который посмотрел на Михримах полным печали взглядом. Паника затмила разум юной омеги. По щекам побежали слёзы. -Повелитель…-смотря то на отца, то на брата произнесла девушка, и тут же упала на пол. На всех парах к ней бросился её отец. Подняв, он поцеловал её в лоб и обнял. — Всё хорошо, моя девочка. Мехмет не спал две ночи и Йосеф-эфенди приготовил ему снадобье… вот он и уснул.- успокаивал её Сулейман. — Отец, скажите, что вы мне не врёте… Умоляю! — Всё хорошо. Я буду здесь. Как только он проснётся — я тут же сообщу тебе. А теперь иди к маме. Ей тоже нужно успокоиться, — отпустив дочь, султан подошёл обратно к сыну. Вытирая слёзы, Михримах поклонилась, и собралась уходить, но её взгляд упал на свиток. Она взяла его и, распечатав, прочла две строчки. Недоумевая, она помчалась к себе.  — Сюмбюль-ага… Знакомый свиток? — вытянув перед собой письмо, которое было влажное, будто от слёз, произнесла султанша. Почтительно поклонившись, евнух сказал: — Конечно, госпожа… — Мне сказали, что ты передавал этот свиток Мехмету, перед тем, как мой брат заболел. Кому он признавался в любви в этом письме? Я хочу знать всё, — решительно, эпично держа осанку, произнесла Михримах. — Извините… Я не понимаю о чём вы говорите…это список цитат, который выписывал шехзаде для… — Сюмбюль! Не советую врать мне! Мой брат списывался с кем-то, объясняясь в любви! Я более чем уверенна, что Мехмет болен как раз из-за этого!!! — уже кричала Михримах, — Говори, кому он писал это! — Шехзаде Мустафе, госпожа…- дрожащим голосом произнёс евнух, — Мне сказали, что это список цитат…я не имел права читать письмо… В покоях повисла тишина. Михримах в недоумении смотрела на евнуха, то раскрывая, то закрывая рот, пытаясь что-либо произнести. В этот момент вошла Хасеки Хюррем-султан, которая тихо слушала о чём говорили слуга и её дочь. Дочь с матерью посмотрели друг другу в глаза, в которых была то-ли пустота, то-ли удивление…