Секс с обязательствами

      Если кто-нибудь спросит, что я ненавижу больше всего на свете, я сразу же отвечу — бардак. Чистота и порядок — вот что царит в моей коробочке, в машине, в телефоне, на работе и в личной жи…       Да ну блин.       Ладно, над последним стоит поработать. Причём вполне буквально — не просто так же я притащился в штаб, забив на свой первый за неделю выходной? Ну потому что если какой-то хрен решил перебить толпу чернокнижников, вполне резонно побеспокоиться о своей личной чёрной ведьме.       И хотелось бы мне, чтобы моё беспокойство было беспочвенным.       — Как ты это делаешь? — в раздражении спросила Аллисон, не успел я даже рот открыть для приветствия.       — Талантливый кот, милая, талантлив во всём, — усмехнулся я, аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета. Без приглашения уселся напротив инквизиторши, водрузил перед ней на стол коробку с логотипом её любимой пекарни. — Так я не ошибся?       — Ты никогда не ошибаешься, зараза пушистая, — со вздохом она толкнула ко мне открытую папку, сама же с интересом заглянула в коробку. — Может, сначала перекусим? Парень уже мёртв, торопиться некуда.       — Там всё настолько плохо? Элли, дорогая, ты ведь не оставляешь мне выбора!       Аппетит мне ничем не отбить — вот и фотокопии очередного изувеченного чернокнижника этого сделать не смогли. Жрать как хотелось, так и хочется. А настроение рухнуло к Хаосу.       Я смотрел на изувеченное тело Леонарда Бойла, но глаза мои упорно видели Тэйна. Обезображенного смертью, воняющего скотобойней, вскрытого, как свиная туша. Кусок мяса, в котором и Тэйна-то не осталось. Тэйна уничтожили, заставили исчезнуть навсегда.       Отобрали у меня.       Я стиснул пальцы на краю столешницы — та жалобно хрустнула от столь грубого обращения — и в бешенстве скрипнул зубами. Никто не смеет отбирать то, что принадлежит мне!       — Значит, нашли вчера вечером? — невероятным усилием воли расслабил руку. Неохота покупать Шиан новый вычурный стол из красного дерева. — В Раяме?       — В Раяме, — подтвердила Аллисон, сверля меня типично инквизиторским взглядом — подозрительным и оценивающим. — Раяма… где это вообще?       Машинально махнул рукой вправо.       — На востоке, где-то на границе с Новой Вэйдой. Точнее не скажу, надо карту…       — Да хрен с ним, — отмахнулась она. — Так или иначе, ты предвидел убийство Бойла. Теперь мы отчитываемся напрямую Управлению, а те — Совету Девяти. И да, вредный кошак, ты таки добился желаемого — внештатным консультантом тебя назначили.       — Славненько, — чопорно откликнулся я.       Мысленно же показал средний палец этому… Джеку Стедмонту и его кружку вышивания. Что вы теперь сделаете любимому котику Магистерии? Дедуля, ты слишком много о себе мнишь. Этот клубочек у меня не отобрать.       Впрочем, за беспардонный визит грёбаного Джека к моей злой чёрной ведьме я даже благодарен — это сэкономило нам всем время и помогло понять, что я немного промахнулся с рабочей версией. Если престарелый душегуб сам не знает, кто ему на радость мастерит все эти вэйданские головоломки, значит…       — Элли, так что насчёт моей просьбы? — любезно напомнил я, когда секретарь Элли принёс нам чай и поспешно скрылся в приёмной. — Как я уже сказал, мне нужно…       — Газетой по лбу тебе нужно, барсик! Совсем обнаглел!       — Внештатный барсик, моя дорогая! — поправил я с напускной важностью. И прямо у неё из-под носа увёл самое красивое пирожное — карамельное суфле, украшенное фигурками из жжёного сахара. — А значит, право имею!       — На кой тебе понадобились личные дела погибших и без вести пропавших чернокнижников? Хотя нет, не отвечай, всё равно отоврёшься, — Аллисон выразительно закатила глаза и взялась за чайник, чтобы подлить нам обоим ароматного зелёного чаю. — А потом опять провернёшь этот свой… фокус с вездесущими лапками.       — О, Элли, милая, ты слишком хорошо меня знаешь! Именно это я и сделаю.       Ну, чуть попозже. А пока надо бы заглянуть к своим на этаж, раз уж я всё равно здесь.       — Алек-чин? Ты откуда тут? — изумился Киро при виде меня. Чарли и Юми, сидящие за его же столом, хмуро посмотрели на меня, а затем друг на друга. — У тебя выходной!       — У тебя тоже, — заметил я, смерив эту троицу подозрительным взглядом. Они что, не рады меня видеть? — О чём это вы тут шушукаетесь, и главное, почему без меня?       — Решили, что у тебя есть дела поважнее, — чуть желчно откликнулась Юми, тряхнув головой. Два нелепых куцых хвостика у неё на макушке смешно колыхнулись. — Ты у нас котик занятой.       — Юми, — пробасил Чарли укоризненно, повернувшись к ней.       — А что, разве нет?..       — Юми-чин, не веди себя как капризный ребёнок, — осадил её Киро, сердито сложив руки на груди. — Ты сама предложила помощь, чего теперь бесишься?       Игнорируя вздорную лисью шубу с её ревнивыми подколками, подошёл к столу и уселся на краешек рядом с Киро.       — Помощь с чем?       — С твоим новым столичным женишком, — пояснил мой друг со вздохом. — И нет, Алек, не начинай! Ты готов откладывать это до бесконечности, и все мы понимаем, что тебе попросту не до него…       — О да, это точно, — буркнула Юми, сидящая в кресле Киро и шустро стучащая по клавишам его же персоналки.       — …потому что ты работаешь вдвое больше любого из нас, — закончил он, смерив рыжую вредину тяжёлым взглядом. — Давай, Алек, иди отдохни, а я тут пока выбью ордер и разберусь с Лю…       Тут со стороны приёмной шефа раздались шаги, а затем и сам шеф появился в дверях — как всегда внушительный и грозный, и ещё явно взбешённый.       — Маршал Хаттари, в мой кабинет.       — Блин, не успел, — тихонько выдохнул Киро. И, поднявшись с места, негодующе выдал: — Чувак, ну сколько можно, а? Придумай уже что-нибудь новое!..       — Живо.       — Так точно, сэр! Да, сэнсэй! Слушаюсь, милорд!       Напоследок состроив нам страдальческую мину, Киро потащился за взбучкой в вампирское логово. Я же остался наедине с Юми, буквально дышащей недовольством, и Чарли, виновато глазеющим то на меня, то на неё.       — Так что тут у вас? — невозмутимо поинтересовался я, опустившись на свободный стул.       — Сняли показания, ну, с твоих… с пум, в общем, — чуть поспешно пояснил Чарли, для наглядности махнув рукой на пухлую папку, что лежала на столе между ним и Юми. И, ухмыльнувшись, прибавил: — Все вы, кошаки, одинаковые! Упрячете свою необъятную меховую жопу за во-от такусенький горшок с фиалками — и искренне думаете, что вас не видно.       — Что б ты понимал, пёсик? Это часть нашей великолепной кошачьей стратегии! — важно заявил я. — Ну ладно, колись, что там с Аароном?       Чарли выразительно скривился — похоже, мой так называемый женишок ему заочно не по душе.       — Да чувак по ходу вообразил, что он не хуже Магратов, и решил подмять под себя не только пум, но вообще оборотней. Мол, давайте дружить семьями, мы все из себя охуенные и пушистые, а людишкам пора узнать своё место… По мозгам ездит грамотно, кое-кто уже готов поддержать его как главу вашего клана.       — Не моего, я сам по себе, — хмуро поправил я. — Чарли, дружище, всё это здорово, но мы ведь не можем расстрелять парня за одни лишь разговоры? Влажные ксенофобские мечты под пивко в баре — такой себе экстремизм…       — Разговоры, Алек, ведутся систематически и исключительно с вожаками сильных кланов, — пояснила Юми, наконец удостоив меня снисходительным взглядом. — Но да, ты прав, это притянуто за уши. Чтобы решить твои проблемы с твоим же родственничком, мы вынуждены использовать дыры в законах, расплывчатость формулировок и скотское отношение людишек к нам, оборотням…       — По-твоему, мне это всё нравится, что ли? Я вообще об этом просил? — не выдержал я. — Я тоже оборотень, если ты не забыла!       — Хреновый из тебя оборотень, Алек! — огрызнулась она, развернув кресло ко мне. — Нравится играть в человека, да? Даже дружка себе завёл из их братии! Вот и катился бы к нему, а то ж придётся вытащить голову из жопы и взять на себя ответственность за происходящее!       А вот это резануло знатно. Кто здесь вечно берёт ответственность за всё и за всех, включая наглую лисью шубу? Где бы они все теперь были, если бы не я?..       — Вот как ты теперь запела? Прекрасно, просто прекрасно!       — Ребят, ну вы чего?..       — Не лезь, Данбар! — рявкнул я на беднягу Чарли. И вернул всё своё внимание его вечной напарнице. — Мой злобный лепрекончик, тебе не кажется, что ты слишком далеко заходишь?       — Нет, мне не кажется, — прошипела Юми, ухватившись за подлокотники кресла и подавшись вперёд. — Тот Алек, которого я знала, в два счёта загнал бы ёбаного Аарона себе под лапу, едва тот нарисовался со своим неприличным предложением!       — О, так ты нас шипперишь? Извини, но мой человеческий дружок не любит делиться, — фыркнул я. Вроде как в шутку, но Юми не прониклась — перекосило её знатно.       — Боги, да ты влюблён в него по уши, — выдала она с отвращением. — Зачем ещё ты стал бы терпеть такое? Алек, моногамия — это противоестественно! Я-то думала, ты нормальный!       — Брось, детка, — проворчал Чарли, явно мечтающий оказаться где угодно, но не здесь, — ну нравится ему так, ну его же дело…       — Да не может ему такое нравиться! Фу! Какой хищник, кот, альфа удовольствуется одним жалким человечком? Алек, очнись! Он тебе не ровня, ты ведь сам понимаешь…       — Не понимаю, — протянул я, стараясь не скрипеть зубами. — Просвети меня.       Юми уже не выглядела злой, скорее… сочувствующей, что ли. Как и Чарли.       Прибить их обоих охота за эти постные мины. Вот честно. Что они вообще знают про Тэйна, чтобы о нём судить? И всё это лишь потому, что…       — Алек, он ведь человек. Этого достаточно. Люди слишком хрупкие, слишком… недоделанные. И недолговечные. Твоя новая игрушка на удивление долго протянула, но мы все знаем — ты достоин большего. Мы ведь не со зла это всё говорим, Алек! Мы твои друзья, мы волнуемся и…       — И потому дали себе труд решать, чего я достоин? — я желчно улыбнулся, хотя внутри весь кипел от ярости. — Как по мне, так я достоин найти друзей получше.       — Ну знаешь ли!..       — Да бросьте вы! — застонал Чарли. — Столько шума из-за какого-то человека! Юми, оставь его в покое.       — Ой, как будто ты сам думаешь по-другому!       — Нет, ну… не совсем, но…       Дальше я слушать не стал — поднялся со стула, молча развернулся и пошёл прочь.       Ну ладно, не пошёл — полетел как в жопу наскипидаренный, да так и летел всю дорогу. До того взбесился, что на перекрёстке едва не вмазался в кирпичную стену — сам бы я, конечно, такую неприятность пережил, а вот тачка… ну, проще было бы купить новую.       «Тэйн бы тебя размазанным по стенке не одобрил», — мелькнула предательская мысль. Мелькнула — и взбесила пуще прежнего. Да кто, блядь, такой этот Тэйн?!.       Хаос его знает, Алек, но явно не «никто». Иначе ты б за него своих друзей сожрать не порывался.       — Не по перилам? Лапками по ступенькам? — протянул Тэйн, едва завидев меня в своём ведьминском логове. — Котан, ты в порядке?       — Нет, — огрызнулся я, — нет, блядь, я не в порядке. Выпить есть?       Не дожидаясь ответа, по-свойски влез в его стратегические запасы бухла, выудил бутыль поприличнее и, плюхнувшись за стол, наполовину залил пузатую зелёную кружку, из которой обычно пью кофе.       — Алек…       — Нет, — мотнул головой, злобно цедя виски, — нет, Тэйн, просто… нет. Не надо. Не хочу я это обсуждать, ладно? Дай мне минут десять-двадцать, а потом я как обычно сделаю вид, что мне всё на свете по барабану — и пойдём смотреть дерьмовые сериалы, или трахаться, или всё сразу… какая там у нас культурная программа на сегодня?..       То, что Тэйн, на минуточку, не только злая ведьма, но ещё и дознаватель с нехилым опытом в пытках, я почему-то регулярно забываю. И что он внимательный, доебистый и очень не любит всяческие секреты — тоже. Вот и сейчас он подозрительно сверкнул своими глазищами, выключил горелку под стеклянной колбой и уже знакомо повёл рукой — наводил стазис, или как там оно зовется у чернокнижников. Обошёл стол, полез в ящик для посуды за второй кружкой — эта, в отличие от моей, черная.       «Ну прямо как твоя душа», — частенько хотелось подъебать мне. Что я и делал, впрочем.       Сейчас, правда, не хотелось. Я молча следил за тем, как он наливает виски и себе тоже, усаживается напротив меня — не забыв, правда, выставить на стол тарелку с тонко нарезанным беконом, от которого чуть тянет лимоном.       — Ты же понимаешь, что я всё равно спрошу? — ровным голосом проговорил Тэйн. — Алек, что с тобой?       Вот так. Не «что случилось», не «какого хера» или что там ещё спросил бы я, будь я на его месте. «Что с тобой». И кто бы знал, почему он поставил вопрос именно так.       — Слушай, я иногда не понимаю, на кой ты со мной связался вообще? — произнёс я раздражённо. Но пару ломтиков бекона с тарелки уволочь не забыл, это да. — Ну, опустим то, что я слишком прекрасен, чтобы устоять… Без шуток, оборотни — такой лютый пиздец. Они сначала ноют, как белые натуралы их всех ущемляют, а потом сверху наваливают гору расистского дерьма. Але-ек, ах-ах-ах, ты что, с человеком замутил? Фу-у, фу-у, Але-ек, а мы-то думали, ты нормальный! Ой, надо же, какое, блин, совпадение — я про вас тоже думал, что вы нормальные!       Залпом осушил кружку, подтянул колено к подбородку, горестно его обнял. Чувствую себя маленькой девочкой, которую друзья выгнали из песочницы. Без права на возвращение. Охота забиться в шкаф и, пропустив ужин, до поздней ночи хлюпать носом… но поди ж ты, тридцатишестилетнему мужику такое не подобает.       Как будто я в тридцать шесть не могу ныть в шкафу, если мне так приспичило! Ебанутый мир с ебанутыми стереотипами! Остановите планету, кот сойдёт!       — Ладно б левые какие… дал им в зубы разок, на крайняк глотку выдрал — и они в твои дела больше не лезут. Но когда такое слышишь от людей, с которыми лет пятнадцать знаком — это… да это просто пиздец какой-то, Тэйн! Ну какое их собачье, ха-ха, дело, что у нас с тобой за отношения? Тем более когда я сам в душе не… Ой, ладно, ты-то чего уставился? Вот честно, чувак, мне без разницы, что между нами за хрень, пока она работает.       Тэйн повторил мой трюк с виски, но до конца вроде не допил. Помолчал, беся ничуть не меньше, чем Чарли с Юми недавно. Резко захотелось свалить куда-нибудь… Да хотя бы домой, моя коробочка там небось запылилась.       Колена вдруг коснулась ладонь — знакомая, крепкая, широкая. Сжала несильно. Надо же я даже не заметил, как Тэйн встал, как подошёл ко мне и даже кружку с недопитым виски отставил. На лицо легли чужие пальцы, скользнули по подбородку в невесомом ласкающем жесте. Наверное, так он попросил меня поднять голову, но я лишь упрямо тряхнул волосами.       — Алек, посмотри на меня, — я снова мотнул головой, попытался отмахнуться, но пальцы держали крепко и чуть нажали. — Алек.       — Что? — огрызнулся я. — Я не хочу об этом говорить, разве не понятно?       — Очень даже, — Тэйн послушно кивнул. — Но ты будешь. Ты ещё ничего не понял, Сазерленд?       Ох, ну просто отлично. Как он терпеть не может, когда я зову его по имени, так и я не особо в восторге, когда он переходит на мою фамилию. Не настолько, конечно, но прямо сейчас — точно бесит.       — Давай, открой мне тайну мироздания, — съязвил я, всё же оттолкнул его руку и вновь потянулся за бутылкой. Тэйн, упрямая скотина, не дал, снова силком развернул моё лицо к себе.       — Между нами, Алек, та хуйня, что зовется отношениями. Мы, побери Тьма, живём вместе, если ты ещё не заметил. Поговорим об этом или о том, что твои друзья — уёбки, каких мало?       — Мы н-не живём вместе, — промямлил я на редкость жалким тоном. — Сегодня что, все против меня? Ну нормально же общались, чего ты начал… вот это вот всё?       Тэйн на это поджал губы — я увидел, потому что всё же уставился на него, пусть хотелось совсем иного. Встать и деться уже куда-нибудь, например. Ладонь сдавила колено чуть сильнее, взметнулась вверх, дёрнула за воротничок рубашки — так Тэйн обычно делал, когда собирался раздеть меня или поглядеть, как смотрятся оставленные им засосы на моей шее.       Честно сказать, в этот миг я предпочёл бы, чтобы он и в самом деле меня трахнул, оставив свои глупые разговоры. Секс — понятнее, проще, он не выворачивает душу наизнанку, не забивает мозги, не вызывает желание сбежать подальше.       Но вместо этого, знакомого и понятного, Тэйн выбрал другое — то, в чём я ни хрена не разбираюсь. Пальцы скользнули по шее, легонечко погладили, пробуждая внутри нечто сумбурное, и теперь уже обе ладони удерживали моё лицо.       — Мы живём вместе, Алек, — проговорил он уверенно. — Твоих вещей в моём шкафу больше чем моих. Ты ненавидишь утро, но встаёшь со мной в восемь, потому что я варю охуенный кофе и ты просто не можешь не спуститься на его запах. Тебе нравится сырой бекон с лимоном; ты бесишься, когда от меня несёт табаком, я уже три месяца курю пару раз в день под вытяжкой и тут же иду чистить зубы. У нас, блядь, отношения, Алек. И если ты собираешься сейчас ляпнуть хрень, что это не так, я всё придумал и нам просто нужен перерыв, я тресну тебе по роже.       По роже не хотелось. Да и спорить, в общем-то, тоже. Давай, Алек, вынь голову из задницы! Как ты эту хрень ни назови, она работает, и тебе не просто нормально — тебе, блин, волшебно с этим ебучим ведьмаком. Всех всё устраивает, ну и в чём тогда проблема? Видит Хаос, есть вещи похуже, чем впервые вляпаться в отношения на четвёртом десятке лет.       — Кошку забыл, дурья твоя башка, — буркнул я.       — А? — Тэйн, явно ожидавший от меня иной реакции, непонимающе моргнул.       — Мы вместе воспитываем кошку, — пояснил я, уставившись на него как на идиота. И усмехнулся против воли. — Ну или скорее она нас.       — Скорее она, — согласился Тэйн, чуть приподнимая уголки губ в намеке на улыбку.       У него среди привычек — втаскивать меня в объятия, даже когда я этого… ну не «не хочу», потому что мне нравятся обнимашки. Но не планирую. Он хватает меня за руки, закидывает их себе на плечи, а мне только и остаётся тянуться следом, чтобы не свалиться или не выглядеть глупо. Ну прямо как сейчас, когда я оказался в совсем уж непригодной для существования позе, а его лоб уткнулся в мой. Обычно вместо этого Тэйн меня целует, почти всегда — жёстко, грубо, до крови, — но сейчас тоже очень хорошо. Правильно.       Ну прямо сладкая семейная парочка.       От этой мысли я усмехнулся и наконец поднялся, чтобы повиснуть на нём уже основательнее. Чужие руки тут же обвили талию, притянули ближе, ладони огладили спину, даря ощущение той самой правильности, в отсутствии которой меня так старательно пытались убедить Чарли и Юми.       Тэйн заметил, как я напрягся: неохотно, но все же он отстранил меня, снова глянул внимательно и строго.       — Что тебе наговорили, Алек? — ну надо же, он будто не чернокнижник вовсе, а самый настоящий менталист. Ну или это у меня все мысли на лбу сейчас написаны. — Кроме того, что я не заслужил твою хвостатую жопу.       — Тьфу на тебя, злая ведьма, взял и испортил момент, — проворчал я, пихнув его кулаком в плечо. — Не принимай их болтовню на свой счёт, ладно? Они бы про любого другого человека то же самое несли. Что ты мне не пара, что тебе меня — хищника, кота, альфу — нипочём не удовлетворить, и вообще я достоин большего, чем… недоделок. Люди же слабые, хрупкие, дохнут быстро; и вообще, мол, удивительно, как это я тебя ещё не поломал да не сменил на новую игрушку.       Тэйн не нахмурился по обыкновению, а просто недоумённо приподнял бровь, будто сильно удивился и… И это в сто раз хуже. Потому что того Тэйна, которого я знаю, не удивить ничем. Он варит жуткие зелья прямо в кухне, подделывает паспорта для залётных сидхе, приторговывает оружием — да, я прекрасно знаю, что хранится за запертой дверью подсобки, — собачится со своим бывшим шефом и ничего, совсем ничего не боится. Так что нет, у него на лице совсем не удивление. Это бешенство. То самое, при виде которого впору тем самым уебкам-друзьям звонить и предупреждать, что на них открыли охоту.       — Я так понимаю, мимо них слегка прошёл тот факт, что я чернокнижник с очень интересной квалификацией?       Точно — бешенство. В нормальном состоянии мой Тэйн никогда не говорит языком чванливого отличника Магистерии. Даже когда сердится — вворачивает пару крепких словечек, от которых у меня встаёт на раз-два. Но и только.       — Тэйн, не надо им свою квалификацию показывать, ладно? — очень серьёзно попросил я. — Это мои друзья. Долбанутые и бестолковые, но какие уж есть. Да и спросу-то с парочки обиженных псин? Они просто ревнуют. Коварная злая ведьма отобрала у них всё моё внимание!       — За кого ты меня принимаешь? Всего-то познакомиться хочу, — с деланным равнодушием отозвался Тэйн, пожав широченными плечами. Я невольно сжал на них пальцы, будто бы он собирался идти и знакомиться прямо сейчас, а мне непременно нужно его удержать. — Заеду за тобой завтра.       — Дерьмо, их подъёбки про хозяина и блудного котика будут длиться до самой зимы, — простонал я, проведя ладонью по лицу. — На твоё счастье, Тэйн, моя самооценка и не такое выдерживала. Приезжай, Хаос с тобой. И кофе по дороге прихвати!       — Ну, то, что ты, оказывается, ходишь неудовлетворённым, твоя самооценка выдержала, — съязвил Тэйн, но к моему лицу потянулся, чтобы убрать упавшую на лоб прядь. — И нет, не прихвачу. Заедем потом куда-нибудь.       Он отстранился, напоследок легонько коснувшись моих губ своими. Отобрал у меня пустую кружку, но возмутиться своеволию я не успел — вместо моей зеленой и его черной на столе появились тонкостенные пузатые бокалы, которые мы купили недавно за компанию со шкафом. Ну а что, я эстет, люблю красивое. За Тэйном я подобной любви прежде не замечал, но теперь порадовался: ещё немного, и сделаю из своей злой ведьмы приличного человека! Может, даже удастся уломать его на поход к моему портному и пошив приличного костюма…       — Раз у нас тут вечер откровений, — начал Тэйн с недоброй ухмылкой, — что там с Бойлом, Сазерленд?       — Раз уж у нас отношения, — передразнил я едким тоном, — то не мог бы ты перестать совать нос в мою работу?       — Хм. Нет?       Я лишь глаза закатил, не ожидая другого ответа. Но затем всё-таки снисходительно поведал:       — Бойла прирезали; ублюдок идёт по списку, как я и предупреждал. Само собой, тут надутые индюки из Управления поняли-осознали, что мозгов у меня больше, чем у всей инквизиции разом. Теперь я их внештатный котик и отчитываюсь Магистерии напрямую, а твой бывший шеф наверняка уже окочурился от злости, потому что я его уделал на его же поле. — Выразительно пожал плечами, стряхнул с рукава несуществующую пылинку. — Я бы даже пожалел старичка, но обойдётся. Не стоило мне угрожать.       Тэйн нахмурился, сердито поджал губы, плеснул в свой бокал виски чуть больше, чем положено. Отпил. И поинтересовался вкрадчиво:       — Мне просто любопытно, котик: что в словах «не лезь в это дело» тебе было непонятно? Алек, серьёзно, это проблемы Джека, вот пусть и вертится ужом на сковородке!       Бокалом о стол я грохнул знатно, чудом не расколотив хрупкую стекляшку.       — Очень скоро, Салазар, это станет твоими проблемами! Пару трупов спустя мудак заявится прямиком к тебе — и совсем не факт, что в эпохальной битве жабы с гадюкой победишь именно ты. Уж извини, в обширном списке моих достоинств оптимизм не значится.       — Почему ты так уверен, что я — его цель? — Тэйна моя тирада ожидаемо не впечатлила.       — Потому что ты у меня особенный, Салли! — пропел я издевательски. — Ты ушёл, и тебе это сошло с рук. Ты совершил проступок, Тэйн, и не понёс никакого наказания. Он это исправит.       — Ясно, — флегматично отозвался он, будто бы проникшись серьёзностью моих слов. И тут же с этой своей гадкой ухмылкой уточнил: — Будешь скучать по мне, да, котик?       Я поднялся, грозно навис над ним, упершись кулаками в видавшую виды столешницу, и зло прошипел:       — Напряги разок свою чугунную башку и запомни уже наконец: я не-на-вижу, когда портят мои вещи.       — Ты всё время зовёшь меня своей вещью, — заметил он, уложив ладонь поверх моих нервно стиснутых пальцев. — Я бы даже обиделся, Алек… ну, если б не знал, насколько ты любишь вещи.       Возмущённо фыркнув, отпихнул его руку и решительно пошёл в сторону лестницы.       — Всё, к Хаосу, это явно не мой день. Пойду прогуляюсь.       — Обожди-ка, котик. Без меня ты прогуляешься разве что по заднему двору.       — Я всё ещё не твой питомец, Салли, — огрызнулся я, на ходу стянув пиджак и принимаясь за галстук, — так что иди-ка ты на хуй, а?       На хуй Тэйн не пошёл. А вот за мной — очень даже. Догнал в два шага и дёрнул меня за руку. Ну хоть не с лестницы башкой вниз сволок, и то хлеб. Но в мой дорогущий, красивый галстук из тёмно-зелёного вэйданского шелка вцепился и ловко обернул вокруг моих запястий. Я и глазом моргнуть не успел, как оказался привязан к железным перилам, а чужое колено вклинилось между моих ног.       — Просто чтоб ты знал, — на шею вновь легли его пальцы, только уже не так невесомо, как несколькими минутами ранее, — я люблю своих питомцев. Даже больше, чем ты — вещи. Прям-таки зоошиза.       — Ты перепутал с зоофилом, — пробурчал я зловредно. Всё раздражение, правда, мигом испарилось невесть куда… но дерзкому человеку об этом знать необязательно. — Отпусти по-хорошему, мой тебе совет.       — С чего бы мне это делать? — искренне изумился Тэйн.       Его рука сползла с моей шеи, пальцы принялись медленно расстегивать пуговицы на рубашке. И по-хорошему мне бы воспротивиться — не позволять же ему трахать меня на подвальной лестнице? Ещё и рубашке с брюками придёт конец…       Когда его губы накрыли мой член, я и думать забыл, что надо бы свалить, а не вот это всё. Надо бы, поза неудобная, а Тэйн — охуевший говнюк, вот только…       — Всё ещё хочешь, чтобы я тебя отпустил?       Хочу ли я? Вот уж нет, ни разу. Ну то есть да, охуел кто-то вкрай, и не мешало бы хорошенько проучить подлеца за все его фокусы.       Вот только…       — Займи уже свой рот делом, — буркнул я с напускным недовольством.       Чтобы не воображал о себе всякое, так-то. И чтобы не смел думать, будто я прямо сейчас — сущее желе (и нет, вовсе не от охуенного минета).       Побери Хаос, он любит меня. Любит. И хрена с два я отдам его на съедение блядскому маньяку или позволю своим обнаглевшим друзьям меня этого лишить.       Любит, да. По-другому его слова я понимать отказываюсь.