Секс с обязательствами

      Весна в Алькасаре — странная штука. Подберётся незаметно, вдарит по башке, поглумится немного — и вот уже внезапно наступило лето, а ты такой сидишь, пытаешься вникнуть в происходящее и просто сам не знаешь, что со всем этим делать.       Хотя нет — я-то знаю.       — В любой непонятной ситуации складывай платочек, — ехидно пропела Юми Престон, застыв у меня за плечом. Не выношу, когда ко мне подкрадываются со спины, но ей можно — она ведь мой прайд, стая, гнездо… Семья, в общем. — И в понятной тоже, да, Алек-чин? Скажи уж честно, ты только этим и занимаешься большую часть смены!        — Виновен, золотце, — протянул я, бережно упрятав винно-красный платок в карман тёмно-синего пиджака. — Но позволь-ка, что за легкомысленный тон?! Сколько можно повторять, платочек — самое важное! Это финальный штрих, акцент, то самое ударение, без которого вся фраза теряет смысл…       — Боги, Алек, ты порой звучишь так по-гейски.       — Знала бы ты, золотце, сколько девиц повелось на этот гейский тон! — выдал я, снисходительно посмеиваясь. — Десятки! Сотни! Вот почему платочек столь важен, прекрасен, неоценим!..       — Уж догадываюсь. Мы тех девиц частенько вместе клеим, если ты вдруг позабыл.       Юми по-свойски уселась на край моего стола, тряхнула копной упругих рыжих локонов и состроила эту свою гримасу, которую Киро именует не иначе как «злобный лепрекон».       — Эй, Сазерленд, как насчёт повторить? Только ты, я и куча людишек, непуганых твоими гейскими платочками!..       Я склонил голову набок, точно заинтересовавшись, но тут же скучным тоном напомнил:       — Не сегодня, лисонька. Я на дежурстве, не заметила?       — Ой, да луна ж на убыль пошла — так и будешь всю ночь платочки складывать! Давай, пошли! Диспетчеры — свои чуваки, если вдруг какая жопа на горизонте замаячит…       — …а она, по закону подлости, непременно замаячит, — перебил я. — И я такой: о-о-о, простите, дамы, мне нужно перестрелять упырей близ Лливелина, я прям туда и обратно, а вы никуда не уходите… Да, золотце, я невероятно охуенен, но даже кошачьей наглости есть какой-то предел. И лисьей тоже! — спихнул зловредную недо-лепреконшу со стола. — Так, всё, меня ждут упыри и платочки, а тебя — вечер «Монополии» со стаей. И не ври, что тебе интереснее потрахаться с каким-то двуногим занудой, чьего имени ты даже не потрудишься запомнить!       — О, Алек, ты меня слишком хорошо знаешь, — проворчала Юми, закинув на плечо видавший виды лавандовый рюкзачок с кучей нелепых брелоков — такая сумка больше подошла бы трепетной шестикласснице, а никак не матёрой охотнице на нежить. Ну, это если не знать о содержимом. — Может, одумаешься, а? Пошли хоть в «Монополию» поиграем, сегодня-то наглые рыжие жопы точно нам продуют!..       — Нет, нет и нет. Всё, Престон, попутного ветра тебе в хвост!       Насчёт платочков я, конечно, приврал чутка — с нашей работой всегда есть чем заняться, даже в такие унылые вечера, как этот. Мне так и подавно дел хватает: от кресла главного ликвидатора я в своё время успешно отоврался, однако должность зама меня не миновала. И порой мы с Люком засиживаемся за полночь, просто пытаясь вникнуть — кто, кому и чего должен на этот раз?       Стая Хейлов, например, заебала нас обоих ещё на той давней истории с неудачно сожранным адвокатишкой. Да простит меня Чарли, но дурнее волка зверя нет! Ну ладно, звери-то с них как раз неглупые, а вот оборотни вменяемы только до тех пор, пока у них есть вожак — толковый, разумный и скорый на расправу. Иначе… ну да, дурдом. Хейлы вот уже который месяц не могут решить, кто у них папочка, сколько у них стай и кому какие земли принадлежат. Люк мрачно бормочет, что проще согнать всех в кучку да вышвырнуть в Греймор к Ярлакам, но что-то с каждым днём в его шутке всё меньше той самой шутки.       А это только один из многочисленных западных кланов…       Я вчитался было в сводку от дневной смены. Споткнулся взглядом о знакомые имена, в замешательстве нахмурился. Не веря, перечитал снова.       Не показалось.       «Борьба за лидерство в прайде Армстронг (во блин, мало нам было волков!); двое мертвы, третий в тяжёлом состоянии (тоже, считай, дохлый кошак, вряд ли долго протянет), а разбираться, как всегда, нам…»       Я отложил испещрённый карандашными пометками листок, полез было в персоналку, но замер на полпути. Зачем-то уставился на часы, время на которых уже перевалило за три, — точно они вот возьмут и дадут мне ответ на вопрос.       Какие эмоции вообще полагается испытывать, когда вот так походя узнаёшь, что твоя семья?..       — Маршал Сазерленд?       — Здесь, — тут же отозвался я, нажав кнопку на гарнитуре. Слава гномам и их изобретениям! Не фанат страшненьких гномих колымаг, но за некоторые гибридные гаджеты реально душу продать можно! — В чём дело, Тара?       — О, тебе понравится, — усмехнулась она. — У нас труп аккурат на пересечении Элден-Холлоу с Айрон Дистрикт, твой любимый сорт ебеней.       Вот ни разу не любимый; по крайней мере, не в вопросе трупов и прочей зловещей херни. В Айроне живут Киро и Люк со своим мелким крыжовником, а там и до Вэйда-тауна рукой подать…       — А, это там, где течет унылый ручеёк с претензией на речушку? И жухлый мостик, на который ни один приличный тролль не позарится? — уточнил я, уже поднявшись и застегнув пиджак на две пуговицы. — Понял, но координаты сбрось. Причина смерти?       — Чувака порвали на куски. Копы, как обычно, валят с вампиров на оборотней и обратно.       — Никогда такого не было, но вот опять, — пробурчал я, скатившись по перилам монструозной лестницы. Люблю это дело, да только реноме поклонника гейских платочков не предполагает такого ребячества. — Скоро буду.       Ехать было всего ничего: уже через каких-то пять-семь минут я припарковал свой графитово-серый «Сезар» возле недостроенного торгового центра (серьёзно, блин, мистер душегуб?) и, недовольно морща нос, побрёл на запах крови.       — О, ну ради Хаоса, — протянул я, показавшись на пороге того, что вроде как должно было стать парадным входом в очередную обитель — ф-фу! — низкопошибных тряпок и орущих детишек. — Чувак даже не старался!       — Вот так сразу? — хмыкнул детектив Саймон Грэм, подойдя ближе и хлопнув меня по плечу. — Узнаю моего Алека. Бро, ты только что выиграл мне двадцатку, давай ещё полтинник!       Я поморщился, но эту показную фамильярность стерпел — ладно уж, пусть живёт на правах друга. С привилегиями, да. Сказал бы, что расстались друзьями, но вообще-то мы и не встречались никогда — кот кота в этом плане всегда поймёт и не обременит. Даже если один из нас — пума, а другой — ирбис.       Ладно, что тут у нас?       Мужик. Рослый, в хорошей форме (что не шибко помогло ему отбиться, ага), на плече красуется татуировка — какая-то злобная птичка, навскидку не припомню таких нарядных картинок ни у одной местной группировки. (И не местной тоже.) Вообще в нём на первый взгляд ничего особо примечательного, но…       Но его и впрямь разорвали на части. Вскрыли (я бы сказал, что специальным инструментом), выломали рёбра (тоже не абы чем) и устроили внутри вэйданскую головоломку на много кусочков. Причём аккуратно — кишечник, например, целёхонький, иначе я бы задохнулся тут к Хаосу.       — И ради этого ты меня сюда притащил? Правда, Саймон? — я неспешно, как на променаде, обошёл кружок возле истерзанного тела. Старательно подкатал рукава, надел одноразовые перчатки — и, опустившись рядом с трупом, деловито зарылся в хлюпающее, ещё будто бы чуть тёплое нутро. — Посторонних запахов не ощущаю. Следы когтей, зубов — отсутствуют, это вам любой судмед подтвердит. Та же самая хрень с вампиром — на теле осталась бы куча следов, и именно поэтому любой вампир чуть умнее табуретки спрячет труп. Не выставит его на всеобщее обозрение.       Кто-то недовольно ругнулся и зашелестел бумажками — похоже, полтинник Саймону я таки отыграл.       — Но…       — Но я чую магию.       Магия.       Тёмная, густая, она жжёт ноздри, словно морозный воздух Греймора — родины моего негодящего папаши, которую я как-то имел счастье посетить. Папаша, правда, в ту чудную пору уже мотал срок где-то в Морнуоте. Туда и дорожка, уж как по мне.       — Пробили парня-то?       — Пока ты наряжаешься, можно и десяток жмуриков пробить, — чуть сварливо фыркнул лейтенант Морган, явно потерявший на мне пятьдесят талеров. — Но нет, ни хрена не нарыли, и документы при нём, как понимаешь, отсутствуют.       Ага, значит, у нас тут Джон Смит, прибитый с особой жестокостью. И, быть может, с применением магии…       — Спихнуть его на меня решили, а? — возмутился я, подорвавшись с места и мигом забыв о трупе. — Чтоб не вам, а мне с инквизиторами ебаться, где чья зона ответственности? Вот с-сука ты, Саймон, даром что кот!       — Алек, тебе они точно помотают куда меньше нервов, чем нам, — проникновенно уверил Саймон, приложив ладонь к широкой груди. Надо же, вроде такой громила, а прям по-девчоночьи обаятелен — каждый раз, чтоб его, меня уламывает на всякие непотребства! — Как кто-то вообще может перед тобой устоять?       — Никак, — высокомерно ответствовал я, даже не пытаясь спорить. Скромность? Пф, пусть украшает тех, кому больше похвастаться нечем. — Должок за вами, засранцы!       Удовлетворившись хором нестройных «Да, мой лорд!» и «Так точно, маршал барсик!», я уткнулся в новенький комм и принялся стилусом писать заметки, чтобы потом по-быстрому свести их в отчёт для инквизитора Шиан. Удобная штука, не зря девять сотен отвалил...       Чуть поморщился, когда рядом во весь немалый рост навис Саймон, приобнял меня за талию, наклонился к уху, точно желая пофлиртовать напоследок. Приятель, мы, может, и провели с тобой пару весёлых ночек, но надо ж знать своё место!       А, нет, показалось. Не флиртовать он надумал.       — Алек, мне жутко не нравится вся эта хуйня с Армстронгами. Я знаю, ты воображаешь себя неприкасаемым с тех пор, как…       — Не. Надо, — тихо, но твёрдо выдохнул я. Ещё не прорычал, но на самой грани с этим.       Саймон чуть ослабил хватку, приподнял голову, обнажая горло. Он заметно выше и крепче меня, но вопроса, кто чья сучка, никогда даже не стояло.       — Просто будь осторожен, ладно? Мужик, я переживаю, мы ж друзья и всё такое…       На сей раз я улыбнулся пусть и прохладно, но с искренней благодарностью.       — Конечно, друг, я буду осторожен. Когда было иначе?       Опрометчивый — это не про меня. По крайней мере, так я всегда думал — разве не осторожность, благоразумие и терпение помогли мне выжить среди Армстронгов? Те-то умом не блещут, все сплошь как на подбор — громилы, горластые и самоуверенные, сначала делающие, а потом думающие. А большинство ещё и мудаки редкостные…       …уже у себя дома, плотно запахнув шторы да свернувшись на кровати несолидным для взрослого мужика клубком, я крепче обнял подушку и злорадно усмехнулся. Так, значит, дядюшка и все мои так называемые братцы наконец-то решили сыграть в ящик? Вот и славно, вот и чудно, вот и за-ме-ча-тельно. Плакать не буду.       Не буду, сказал.       Чем меньше Армстронгов на Западе, тем мне лучше. Пусть хоть все передохнут…       Правда, в своей мелочной радости я не учёл одной маленькой, крошечной такой детальки.       Есть ещё на Западе те, для кого я — никакой не Сазерленд.