Судьбы переплетения

Тело Исмана словно было прожевано и выброшено бездной. Его кожа бледная, почти синеватая, с холодным блеском отражала лучи восходящего солнца. Волосы плотно прилегали к голове, слипшиеся и тёмные от влаги. Руки застыли в неестественном положении и теперь лежали на земле, безвольно развернутые ладонями к небу. Эва не помнила, как оказалась возле него. Всё замедлилось. Воздух стал плотным и липким, он не доходил до лёгких. Кто-то хотел остановить её – прохожие или полицейский, разгонявший зевак, но у них не получилось. Вырвавшись, Эва рванула вперёд. Она упала на колени перед Исманом, тяжело приземлившись на влажную землю у самого края берега. Потянулась к его лицу и замерла, испуганно отдёрнув руку. Холодный ветер пронёсся по реке, подняв слабую рябь. Эва задрожала. Холодный. Слишком холодный. Губы и веки были слегка приоткрыты, даже было видно зрачки, как будто Исман пытался проснуться, никак не мог. В голове мелькнула дикая мысль, что он вот-вот заговорит. Что он напился, пошёл бродить по набережной и заснул на берегу. Эва повторяла про себя, словно мантру, надеясь, что это как-то поможет, что это каким-то чудом изменит реальность. – Исман, – она позвала его, – ты слышишь? Хватит…Исман, хватит! Её голос начал срываться на всхлипы. Она снова и снова звала его, но это было бесполезно. Исман не отвечал. Эва схватилась за его плечи, крепко сжимая пальцы, и попыталась встряхнуть его, но он не приходил в себя. – Почему ты… – она с трудом дышала, но не могла остановиться, всё трясла его и трясла, – Не оставляй меня… пожалуйста… Дышать стало больно. Воздух врывался в лёгкие короткими, хриплыми вдохами и разбивался на тысячи острых осколков, обжигая слизистую, царапая внутренности. Внутри всё горело, как будто из обломков её души разжигали костёр. Она не могла справиться с этим пламенем, оно пожирало, оставляя только гниющий пепел. Сначала крик был сдержанным, как безмолвный вопль, застрявший в горле, но становился всё сильнее и яростнее. Казалось, сама жизнь, ещё минуту назад бурлившая в венах, теперь покидала её вместе с этим криком. Эва чувствовала, как внутри что-то рушится, словно гнилая стена, которая годами скрывала за собой всё, что она боялась увидеть, теперь трещала, осыпалась, оставляя за собой лишь пустоту. Она пыталась удержаться хоть за что-то, за любую ниточку реальности. Но ничего не оставалось. Только бесконечная чернота. Рвущиеся из груди рыдания. Её схватили и попытались поднять. – Девуш… Эва судорожно вцепилась в Исмана, её пальцы сжимались так сильно, что ногти почти впивались в его холодную, безжизненную плоть. Она не могла отпустить его. Если отпустит, всё станет правдой. – Девушка, вам нельзя… – Это был полицейский. Он пережал ей талию, потянув вверх, – Успокойтесь! Вам нельзя здесь находиться. Эва ударила наотмашь. Попала куда-то по лицу. Удар вышел слабый, мужчина пошатнулся, но не отпустил её. Дрожащие и слабеющие ноги постепенно отрывались от земли. Она выгнулась в его руках, ударяя локтями и пятками, пока полицейскому не удалось оттащить её. – Да вы что делаете, успокойтесь! Исман исчез. Эва потеряла его из виду. – Отпусти её. Полицейский не отпустил, повернулся вместе с ней на звук торопливых шагов. – Это место преступления, вы не имеете… – Всё в порядке, – Амен перебил его, доставая какую-то бумажку. Документы, – Она со мной. – Она меня ударила! Он звучал так раздражённо, что Эве захотелось ударить его ещё раз. Но то ли удостоверение Амена, то ли его внешний вид заставили мужчину чуть ослабить хватку. Эва почувствовала под ногами дрожащую землю. Нет. Земля не дрожала. Это дрожала она. – Ты не видишь, что она в шоке? Это был её друг. Отпусти, я уведу её. Эва не расслышала, что полицейский пробурчал себе под нос. Ярость постепенно угасала, как огонь, лишенный кислорода. Она задыхалась от собственных рыданий, тело больше не слушалось. И вдруг знакомое прикосновение – чужие руки освободили её, и Эва упёрлась лицом в широкую грудь Амена. Он с силой прижимал её к себе, положив ладонь на затылок, не давая повернуть голову. – Не смотри туда. Эва не могла. Ей нужно было увидеть его. Конечности дёргались как в каком-то припадке. Мышцы сжимались и разжимались, она не могла контролировать собственные движения. Казалось, весь мир вокруг неё сужался, превращался в одно серое пятно – рубашку Амена перед глазами. Сердце билось с такой быстротой, что эхо отдавалось в висках, как молоты, бесконечно грохочущие внутри. Сухость и горечь наполнили горло, словно воздух был пропитан песком. Единственное, что оставалось, –это давление его рук, это спокойный и уверенный ритм его дыхания. – Дыши. Коленки подкашивались, заставляя спотыкаться. Но Амен держал её крепко, вёл, шаг за шагом. Впереди мигали огни кареты скорой помощи. Их ритмичные вспышки резали глаза, проникая сквозь мутную пелену. Медик, пожилая женщина в синей форме, помогала выгружать носилки. Они готовили носилки для него. – Ей нужна помощь. Медик отвлеклась и скользнула по Эве взглядом. Через секунду она оказалась на кресле внутри машины, а эта милая женщина тянула к ней шприц. Только тогда Эва начала осознавать, что её окружают люди. – Что… Паника затмила всё остальное. Что это за шприц? Что они собираются с ней сделать? Там наркотик? Это Реммао подослал их? Так он избавился от Дии? – Это не больно, – медик поднесла иголку к её руке. Эва отпрянула, – Если будешь дёргаться, я не попаду в вену. – Эва, – Амен сжал её запястье. Эва посмотрела на него. Страх парализовал, но его голос.. – тебе станет легче. Он наклонился ближе, так, чтобы она видела только его. Игла проникла под кожу. Эва почувствовала лёгкое покалывание, которое почти сразу сменилось медленно растекающимся теплом. Тело стало странно тяжёлым, будто его погрузили в густую, тяжелую массу. Постепенно сердце начало замедляться, гудение в голове стихло, а мышцы, которые ещё минуту назад не подчинялись, начали слабеть. Раздираемый на части разум словно накрыли толстым одеялом. Мысли всё ещё существовали, но казались неуловимыми. Но вместо облегчения ощущение было таким, что они опоздали. Что её душа уже была выжжена дотла. – Ты со мной? – вопрос Амена проникал сквозь туман. – Всё хорошо, просто дайте ей немного времени. Амен оставил попытки помочь ей подняться, Эва не двигалась с места, и поднял её сам, подхватив под колени. Он уносил её. – Нет, Исман…я должна остаться с ним… Исман мёртв. И это её вина. Эта мысль заполнила всё, каждую клеточку сознания, превращая его в хаос. – О нём позаботятся. Эва уронила голову ему на плечо, еле шевеля губами. – Это я… я виновата… Исман… я знала…я сказала ему, а он… Изо рта вырывалась какая-то несвязная чушь. Дороги домой она не запомнила, постоянно проваливаясь в изнуряющую дремоту, не приносящую расслабления и сна. На каждом повороте она вздрагивала, просыпалась и щурилась от солнца.

***

Эва почувствовала, как с её лица убрали волосы, лёгким движением поглаживая щёку. Она открыла глаза. – Вода. Амен нависал над ней, протягивая стакан. Эва огляделась: она в его спальне, лежала на кровати, обмотавшись простынёй. Комната была залита светом. Значит, прошло не так много времени. Или быть может всё это был всего лишь затянутый сон? Ужасный кошмар. Только ломота в теле напомнила о реальности. Голова гудела. Эве очень хотелось пить. Она попыталась взять стакан, но пальцы дрожали, и Амен аккуратно поднёс его к её губам. Вода была прохладной, обволакивающей горло. – Долго я спала? – Нет. Эва снова опустилась на подушки. Вода помогла лишь на мгновение, но с каждым вдохом ужас последних часов возвращался. Она перевернулась на бок, чтобы не видеть Амена. Не хотела видеть его реакцию, когда он узнает правду. Видеть, как злость и ненависть вспыхнет в его глазах. Хотя какая была разница? Её жизнь уже разрешена. Больше нельзя было скрывать. Нельзя продолжать прятаться за ложью, когда вокруг умирают люди. Дия. Исман. Её Исман… – Смерть Исмана – моя вина. – Эва, прекрати винить се… Она перебила, ещё не хватало, чтобы он оправдывал её: – Нет. Это правда. Исман... его убили...Реммао, – она проглотила комок в горле. – Он... Реммао... Он был любовником Дии. И наркотики. Это всё он. Я... я тоже работала на него. Она говорила быстро, слова рвались наружу, переплетались, превращались в сплошной поток. – Я ничего не понял. Эва тяжело вздохнула, унимая дрожь. От успокоительного до сих пор заплетался язык. – Реммао – преподаватель в университете. Он давал мне заказы. Привезти, передать, спрятать. Наркотики. И в ту ночь, когда ты спас меня, сделка сорвалась, и Реммао потребовал с меня денег. Припугнул, потому что я долго не возвращала. В тот день, помнишь, когда ты нашёл меня на набережной? Я взбесилась, вывалила всё, что про него думаю Дие. Она ничего мне не ответила, но выглядела такой напуганной. А через несколько дней она исчезла. Я рассказала всё Ис… – как трудно было произносить его имя вслух и понимать, что больше никогда она не позовёт его, больше никогда не окликнет. Это имя теперь навсегда потеряется во времени. Но в её силах сделать так, чтобы всё было не напрасно, – рассказала всё Исману, включила запись, как Реммао мне угрожает. Я думала, он испугается, а он…дурак! Всё-таки полез к нему…И ум… Эва зажала рот рукой, к глазам снова подступали слёзы. – У тебя есть запись? Он признаётся там, что убил Дию? Амен звучал слишком…спокойно. Эва взглянула на него. Так и есть. Он и выглядел как обычно. Но ведь это Амен, его лицо редко искажали эмоции. Видимо, даже этого было недостаточно, чтобы застать его врасплох. – Да…да, есть запись. Что убил нет, но, что хотел и хочет убить меня. Амен кивнул, а затем встал с кровати и вышел в коридор. Через минуты вернулся, держа её телефон. – Включи мне её, – прослушав всё до самого конца, Амен пару раз просил перемотать на определенные моменты и, нахмурившись, о чём-то задумался, – Он ни в чём не сознался, не подкопаешься. Но мы можем поступить по-другому. Эва настолько не понимала, что происходит, что перестала плакать. Просто смотрела на Амена, широко распахнув глаза. Что это? Профессионализм, берущий верх над чувствами, или ему на самом деле было так на неё всё равно? – Как поступить? – прошептала она. – Напишешь на него заявление, за угрозы. Я приложу запись к делу. Может быть, смогу добиться обыска. Это ничего не даст, но уже что-то. До этого у меня не было ничего, чтобы подобраться к нему. Амен всё ещё был здесь, рядом. Спокойный и рассудительный. Не было ни криков, ни осуждения, ни отторжения. В его глазах она не увидела ни разочарования, ни презрения – только холодную, почти пугающую решимость человека, чья давняя мечта вот-вот осуществится. – Ты не злишься на меня? – Злюсь? – Амен посмотрел на неё так, словно вопрос был лишён всякого смысла, – Нет, Эва. Я не злюсь. Я рад, что ты наконец-то честна со мной. Эва ожидала чего угодно, но не этого. Его реакция ошеломляла. Осознание пришло быстро. – Ты…знал? – Эва, – то, как он назвал её по имени походило на то, как родитель отчитывает нашкодившего ребёнка, – Мы нашли следы героина на решётке. Возле которой ты сидела. – И что. Это не значит, что это был мой героин. – А ещё тот парень, Феникс, всё рассказал, – всё оказалось ещё проще, – Конечно, про Реммао он ничего не сказал, да и про себя тоже. Только то, что ты пыталась продать ему наркотики, а он ни при чём. Эва приподнялась с подушек, поддерживая себя локтями. – Ты знал с самого начала. – Знал. Но ждал, что ты сама всё расскажешь. – Ждал, – повторила она, – Но зачем? Ты мог просто арестовать меня... Амен покачал головой. – Я хотел дать тебе шанс, – Шанс? Всё то время, что она жила в страхе, что Амен когда-нибудь узнает правду, он называл шансом? – Я видел, что ты испугана. С самого начала. Оказалась втянута в то, чего не хотела. Одна, сирота. Когда у тебя нет никого, ты легко можешь оказаться не в том месте, попасть в не ту компанию. Я видел это в тебе. Ты просто потерялась, запуталась. Я хотел, чтобы ты поняла, что можешь выбраться из этого... как выбрался я. Его слова отозвались в ней болезненным эхом. Сирота. Одна. Они действительно были похожи. И теперь это стало таким очевидным. Как и его спонтанный визит к ней домой. И как он тогда сказал? «Помочь тебе хочу»? Всё было на поверхности, а Эва просто не замечала. – Если бы только арестовал меня, ничего бы этого не случилось… Я бы никого не убила… Он коснулся её руки. – Ты никого не убивала, – Амен поднял её за подбородок, откинул волосы с лица, чтобы она не могла спрятать взгляд, – Ты не могла знать, как всё обернётся. Ты не хотела никому навредить. Это случилось не потому, что ты что-то сделала или не сделала. Ты не можешь нести ответственность за поступки других людей. Эва всхлипнула и подалась вперёд, обвив его шею, прижалась, вжалась в него так сильно, будто стремясь раствориться в нём. Его руки скользнули по её спине, нежно, но твёрдо, как якорь, не дающий утонуть в безбрежной темноте. Ткань его рубашки была мягкой на ощупь, и Эва бессознательно сжала её края. Здесь, в его объятиях, не существовало страха. Не существовало вины. Были только они. Только это тепло и ощущение защищённости, которое Амен дарил ей, не говоря ни слова. – Но если бы я... – она снова начала, но Амен тихо прервал её. – Шшш... – он погладил её по голове, – Это на совести Реммао, и он за это заплатит. Коря себя, ты не сделаешь никому лучше. Пообещай мне, что больше ничего не скрываешь от меня. Скрывала. Она скрывала. Она ничего не сказала про Аша. Про его роль во всём этом. – Обещаю. Его губы нашли путь к её виску, затем к шее, оставляя дорожку лёгких поцелуев. – Моя девочка… Эва зарылась лицом в его плечо, чувствуя знакомый запах его кожи, и не смогла сдержать тихий вздох. Её тело откликнулось на эту близость. Амен наклонился к ней, их лбы соприкоснулись, и на мгновение они оказались лицом к лицу, затерявшись в пространстве, которое принадлежало только им. Кровать мягко поддалась под их весом. Её губы нашли его, сначала неуверенно, осторожно, будто это был их первый поцелуй. Это было так нежно, так успокаивающе, что по коже побежали мурашки. Лучше любого успокоительного. Амен стал целовать настойчивее, пройдя языком по ряду передних зубов, пока Эва не впустила его внутрь. Пальцы скользнули вдоль её спины, вверх по шее, и в ответ она лишь прижалась к нему сильнее. – Я люблю тебя. Я так люблю тебя, что мне кажется, это разорвёт меня изнутри, – Эва отвернулась, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы. Она не могла смотреть на него сейчас, просто не могла. Стук сердца отдавался в ушах, – Люблю тебя так, что не помню, как жила до этого. И не знаю, как дальше буду, когда тебе наскучу, когда тебе надоем. – Надоешь? Матрас под ней прогнулся: Амен присел. Она почувствовала его руку на своих волосах, но не подняла голову. – Надоем. Всем надоедаю. Приёмным семьям надоела, собственной матери надоела…Все оставляют меня, и Исман оставил… – Он не оставил тебя, Эва, – голос Амена громом раздался над ней, – его убили. Слёзы вырвались наружу, падали с ресниц, побежали по щекам, пачкая наволочку. Она любила его так сильно, что не хотела прекращать говорить это. – Я люблю тебя… – И я люблю тебя. Всё в тебе люблю. Твой поганый язык. Ужасный характер. Улыбку твою, смех твой. Твоё лицо, твоё тело. Даже сейчас – плачешь, и всё равно такая красивая. Люблю тебя так, словно всегда любил, все жизни любил. Ты делаешь меня лучше, Эва. Ты заставляешь меня хотеть быть лучше. И я хочу быть рядом с тобой, поддерживать тебя, делиться с тобой, защищать тебя. Я не могу обещать, что никогда не оставлю тебя, что со мной никогда ничего не случится. Я не обещаю, что буду идеален. Но я обещаю быть с тобой честным, всегда. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моей судьбе, в моём будущем. Потому что моё будущее – это ты. Я люблю тебя, и вряд ли когда-то смогу разлюбить. Если так он хотел её успокоить, попытка провалилась с треском. Эва заплакала ещё сильнее. Всё её естество содрогалось от рыданий. Радость, облегчение и страх – вот, что она чувствовала. – Почему ты такой... – пробормотала она сквозь слёзы, не заканчивая мысль, потому что сама не знала, чего хочет спросить или сказать. Её пальцы слабо сжали его, ища в нём поддержки, пока Эва пыталась обуздать хаос эмоций. Амен осторожно обнял её, позволяя ей пролить все слёзы, выплакаться на всю оставшуюся жизнь, чтобы никогда больше не плакать. Она отдалась жару, разливающемуся в каждой клеточке её тела, затопленным теплом, в то время как отчаяние утекало, как вода сквозь сито её разбитого сердца.

***

Эва нервно покусывала нижнюю губу, оглядываясь по сторонам, когда они вошли в участок. Амен подвёл её к уже знакомому кабинету, открыл перед ней дверь, пропуская внутрь. – Тизиан примет у тебя заявление. Я пойду поговорю с полковником. Пока не вернусь, жди здесь. Эва заметила, как Тизиан поднял брови, глядя на них. Что такого интересного увидел? И когда Амен ушёл, она поняла. Всё это время он придерживал её за поясницу. Между ними повисла неловкая пауза. Тизиан почесал свою козлиную бородку. – Проходи, садись, так…Так значит… – он замялся, подбирая слова так неуклюже, что Эва почти почувствовала себя виноватой за его мучения, – вы с Аменом… Эва прищурилась и хотела было огрызнуться, что это не его ума дело, но вовремя остановила себя. Всё же он помог ей, когда Амена ранили. Да и не такой уж он противный, как казалось сначала. – Мы с Аменом… – начала она, но не успела закончить. Тизиан торопливо кивнул. – Да-да, я понял, понял, – пробормотал он, ещё сильнее теребя свою бороду. – Это просто… неожиданно как-то. – Неожиданно? Почему неожиданно? – Это же Амен, а ты... – он жестом показал на неё, будто этим мог объяснить всё, что хотел сказать. – Что я? – Ну… – он сделал ещё один непонятный жест рукой, – яркая. – Хочешь сказать, что я ему не подхожу? – Просто вы очень разные. Амен очень серьёзный человек. Желание выдрать его отвратительную бородку появилось вновь. – А я, по-твоему, должна встречаться только с весельчаками? Хочешь предложить свою кандидатуру? Тизиан от неожиданности прыснул. – Упаси бог. – Что, я и для тебя слишком плоха? – Слишком грубая. Ведёшь себя как подростковая язва. – Я веду себя так, потому что ты мне не нравишься. – Ты мне тоже не нравишься. Тизиан застучал по клавиатуре. – Но знаешь, – неожиданно он продолжил, продолжая прятаться за широким монитором компьютера – может, Амену как раз и нужен кто-то вроде тебя. Эва хмыкнула. – Думаешь? – Ну да, – он пожал плечами, чуть расслабившись. – Он слишком много работает. Я даже не вспомню, когда у него в последний раз были отношения. Иногда кажется, что он забыл, что такое нормальная жизнь. С тобой, наверное, он не соскучится. В этом Эва не сомневалась. И Тизиан, записывая её показания, тоже. Она говорила ровно так, как наказал Амен – всё про Реммао, всё про его угрозы, про отношения с Дией и Исмана. Умолчала только про наркотики. Точнее про то, что сама занималась ими. В случае ареста Реммао, Амен сказал, что она могла бы пройти по делу как свидетель, но лучше было не рисковать. Когда с делами в участке было покончено, Амен практически сразу заявил, что не отпустит её обратно в общежитие. Она должна была переехать к нему, хотя бы на какое-то время, пока ситуация с Реммао не разрешится. – Эва, это не просто просьба, – сказал Амен, когда они вернулись к машине. – Я не могу оставить тебя одну. Она была не против. Весь этот день прошёл под знаком страха и беспомощности, и Эве казалось, что если она проведет в подобном состоянии ещё один, то просто сойдёт с ума. – Я понимаю, но мне правда нужно готовиться к экзаменам. У меня там проекты, материалы… всё, что мне нужно для учёбы. Я не могу просто взять и уехать вот так, без всего. Амен сжал челюсть, явно недовольный её ответом. На ходу Эва быстро поцеловала его в плечо, куда смогла дотянуться. – Ты заберешь всё, что нужно, и поедешь обратно ко мне. Обсуждению это больше не подлежало. Он крепко держал руль, время от времени поглядывая на неё. Несмотря на внешнюю сдержанность, было очевидно, что эта затея по-прежнему ему не нравится. Амен остановил машину прямо у входа. – Я подожду здесь. Наконец добравшись до своей комнаты и закрыв за собой дверь, Эва на секунду остановилась, чтобы перевести дух. Не смотреть в сторону комнаты Дии. Не смотреть на гостиную, где они сидели все вместе. Не смотреть на кухню, где всего недавно она готовила для Исмана кофе. Она поспешно открыла шкаф и начала складывать в сумку всё, что было нужно. Это казалось таким бессмысленным на фоне всего, что происходило. Как будто жизнь была какой-то далёкой иллюзией. Её собственная комната казалась чужой, будто здесь всегда жил кто-то другой. Эва старалась двигаться как можно быстрее. Не оглядываться, не останавливаться. Воздух в комнате был спёртым, слишком тяжёлым. Стены медленно сжимались, пытаясь поглотить её. Она услышала лёгкий скрип двери. Сердце тут же подскочило к горлу. Первой мыслью было, что это Амен. Но что-то было не так. Это не его шаги. Слишком тихо. Слишком медленно. Эва вскинула голову. В дверном проёме стоял Реммао. Холодная улыбка скользнула по его губам. Эва застыла, как статуя, всё ещё держа сумку в руках. В голове была только одна мысль – как он здесь оказался? Реммао медленно приближался к ней, его глаза сверлили её взглядом. – Я предупреждал тебя, Эвтида, – его голос был обманчиво спокоен, как шелест ядовитых змей, – предупреждал, что займусь тобой лично, если пойдёшь в полицию. Как он узнал? Никто, кроме Амена и Тизиана не знал. У неё не было выхода. Он поймал её в ловушку. Он убил Исмана и теперь пришёл за ней. Смешанное с ужасом безумие овладело всем её существом. Он убил Исмана. Эва бросила сумку прямо в него. Она с громким стуком ударилась об его грудь, заставив пошатнуться. На пол вывалились краски. Эва рванула вперёд к двери, но Реммао оказался быстрее. Он поймал её за руку, резко дёрнув на себя. Эва вскрикнула от боли, так сильно он скрутил ей запястье. Но боль разозлила лишь больше. Адреналин бил в виски. С нечеловеческой скоростью она вцепилась ему в лицо. Ногти впились в его щёку и лоб, словно она пыталась разорвать кожу на куски. – Ты... – прошипел он сквозь зубы и толкнул её прочь. Эва полетела назад, не успев даже выдохнуть, ударившись о край кровати. Боль взорвалась в спине и голове, отдаваясь волнами по всему телу. На несколько мгновений перед глазами всё потемнело. – Несносная девка! – Реммао стоял перед ней, его длинные волосы упали на лицо, тёмные кончики намокли от выступившей крови, – Мало было полиции, ещё подослала ко мне, своего дружка. Решил поиграть в героя, устроить представление, пришлось его остановить. Замарать руки ради тебя. Всё из-за тебя! Он схватил её за собранные в хвост волосы, резко дёрнув вверх. Эва застонала. От боли, от злости и от ужаса. – Ты действительно убил его… Она не могла дышать. Не могла думать. Она только смотрела на его лицо, на эту отвратительную ухмылку. – А Рэймсс, – продолжал он, – постоянно твердил, что тебя надо отпустить, простить. Я даже был готов сделать это... но ты, – он выдохнул, почти переходя на крик, – ты сама во всём виновата. Где запись? – Провались в пекло. – Где… – Убрал руки. Руку, тянущая волосы Эвы, ослабла. Реммао замер под дулом пистолета, направленным прямо ему в голову. В дверях стоял Амен. Его взгляд был сосредоточен на Реммао, в нём не было ни капли сомнения, ни капли колебания. Он не дрогнул, не моргнул. Эва почувствовала это сразу. Почувствовала, что тот выстрелит, если потребуется. Реммао тоже. – Пристрелишь меня? Полицейский, который убивает безоружных? Амен не ответил. Он стоял неподвижно, пальцы крепко сжаты на пистолете. Каждое его движение было точным, выверенным годами тренировок. – Я сказал. Убрал руки. И шагнул вперёд. Эва увидела в его глазах ту же холодную решимость, которая всегда поражала её. Но сейчас это было нечто большее. Не просто долг, не просто профессионализм. Это была ярость. Тихая, всепоглощающая ярость. – На пол. Лицом вниз. Реммао медленно, почти театрально, опустился на колени, оставаясь под прицелом пистолета, лёг на пол. – Ты в порядке? – Амен оказался подле неё, присел на корточки рядом с ней. Только когда Эва ощутила его руки на своих плечах, осознание окончательно вернулось. Она поморщилась, провела рукой по затылку. Пальцы стали скользкими и липкими. Голова слегка кружилась, но в сравнении с ужасом последних дней это казалось лишь незначительной проблемой. – Да…просто ударилась. В участок она вернулась раньше, чем планировала. Хотя будь её воля, Эва никогда бы не возвращалась сюда. Проходя мимо рабочего стола Тизиана, она услышала его тихое: «точно не соскучишься». Амен завёл её в свой кабинет и усадил на стоящий в углу диван. Подвинул ей стакан воды и уселся рядом, внимательно наблюдая, как она прижала к губам холодное стекло, делая маленькие глотки. – Откуда здесь диван? Амен слегка усмехнулся, выражение его лица немного смягчилось. – Иногда я здесь ночую, – он прижался губами к её лбу, – Отдыхай, я поищу тебе какую-нибудь еду. Как только дверь за Аменом закрылась, кабинет наполнился гнетущей тишиной. Эва почувствовала, как по телу растекается слабость. Её глаза медленно прикрылись, голова запрокинулась на спинку дивана, и на секунду ей показалось, что она может просто отключиться и хотя бы на короткий момент забыть обо всём, что произошло. Но прошло не так много времени, как дверь кабинета снова открылась. Она не успела даже приподняться, когда в комнату вошёл мужчина. Высокий, статный, с аккуратно зачёсанными назад серебристыми прядями. Эва сразу его узнала. Это был тот самый мужчина с похорон Дии. Он замер на расстоянии вытянутой руки от неё. – А, вот и ты. Амен сказал, что ты немного пострадала. Как себя чувствуешь? Откуда он знает Амена? Почему он здесь? Мужчина продолжал смотреть так, будто знал о ней всё. Её секреты, её страхи, её мысли. Эва сглотнула. – Всё нормально. Мне уже лучше. Он улыбнулся с тем же холодным блеском в глазах, что и на похоронах. Это была странная улыбка, лишённая тепла, как у человека, который давно разучился выражать искренние эмоции. – Эвтида, верно? – Эва. – Эва, – протянул по слогам мужчина, – Меня зовут Саамон.