Судьбы переплетения

Эва уткнулась в уголок мягкого дивана в гостиной, отбросив конспекты лекций по истории в сторону. Сосредоточиться на чтении было сложно. В голове царил хаос из чувств, которые, казалось, смешались в один неразборчивый клубок. В комнате тихо, потому что все окна были закрыты, заглушая внешний мир и его непрекращающийся городской шум. Тусклый свет люстры, в которой уже две недели как перегорели две лампочки, которые никто так и не поменял, рассеивал мягкие тени по стенам. Дия умерла. Всё это казалось чем-то нереальным. Как это могло произойти? Почему? Эва никогда не была с Дией подружками, а последнее время и подавно Эва не испытывала к ней ничего кроме раздражения. Но они жили в одном блоке достаточно долго, Дия не была незнакомкой с улицы, и в конце концов Эва не была бесчувственной сукой, чтобы ни о чём не переживать. Может быть, она могла что-то сделать, чтобы это предотвратить? Сознание упорно сопротивлялось осознанию. Мысли путались, перемежаясь образами Дии – её улыбка, надменный взгляд, голос, который иногда мог звучать язвительно, но всегда был уверенным. Эти моменты теперь казались такими мимолётными, будто их никогда и не существовало. И Дии больше не существовало. Как быстро, в одно мгновенье может оборваться хрупкая человеческая жизнь. А мир вокруг продолжит существовать, даже не заметив такой незначительной в рамках вселенского мироздания потери. Возможно, что-то случилось в одну из тех ночей, что она проводила не дома? Переходила дорогу в темноте, и её сбила машина? Или в её смерти повинен Реммао? Избил её? Задушил в приступе ярости? Теперь было слишком поздно задавать вопросы и искать ответы. Всё, что оставалось – сожаление о недосказанном. Вздохнув, Эва посмотрела на телефон. Через несколько часов должны были прийти Исман с Ливием, чтобы убраться в комнате Дии. Её родители были в отпуске и не могли вернуться раньше, чем через два дня: не было рейсов. Исман настоял на том, что к их приезду всё должно быть в порядке – пропылесосить, помыть полы, постирать грязную одежду, всё аккуратно расставить по местам. С момента исчезновения Дии прошло три дня, в комнату никто не заходил, и не сказать, что до этого Дия поддерживала идеальную чистоту. Эва не хотела думать, зачем это нужно было Исману. Копаться в её вещах, устраивать никому ненужную уборку, вот уж точно родители о пыли будут думать в последнюю очередь, когда придут за вещами погибшей дочери. Может, это был его способ справиться с горем, взять контроль хоть над чем-то. Исману нужно было убраться в комнате, чтобы почувствовать, что он делает что-то полезное, и Эва была готова ему помочь. Она встала с дивана, подошла к окну, разглядывая улицу, пока не заметила знакомый силуэт. Сердце забилось чаще, волнение разлилось по всему телу приятным покалыванием. Отпрянув от окна, Эва метнулась к двери, по пути взглянула в зеркало, поправляя волосы. Открыв дверь, она задержала дыхание. По коридору раздались размеренные, спокойные шаги, и вот через минуту Эва увидела его. Амен как обычно выглядел немного уставшим. Тёмные круги под глазами и небольшая щетина – всё говорило о долгих рабочих сменах и недосыпах, но это не делало его менее привлекательным. Во всяком случае не для Эвы. Амен мог бы прийти весь обросший, скрюченный, в помятой одежде, но каким-то удивительным образом оставался самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо знала. Таким его делала стать, с которой он держался. Уверенность в движениях, мягкая, но надёжная сила, что ощущалась в каждом его жесте. Высокий, подтянутый, он был словно скала, на которую можно опереться, не боясь, что она пошатнётся. Или шкаф. Воплощение силы и в то же время нежности, с которой он относился к ней, и в этом сочетании Эва находила невероятное притяжение, которому не могла и не хотела противиться. Его короткие белоснежные волосы были слегка взъерошены, как если бы он только что провёл по ним рукой. Губы неосознанно растянулись в улыбке. Амен остановился у дверей, и они посмотрели друг на друга. – Привет, – тихо сказала она. – Привет, – тихо ответил он. Он шагнул ближе. Она тоже. Амен взял её ладонь в свою, и Эва почувствовала тёплое прикосновение его пальцев. Он мягко потянул её к себе, и их губы соприкоснулись. На секунду Эва растерялась, но затем обвела руками его шею, пальцы скользнули по его волосам, приглаживая их. – Я скучал, – сказал Амен, и эти слова казались ещё слаще поцелуев, которыми он одаривал её лицо. – И я… – прошептала Эва. Мир вокруг начал вращаться, поглощая в вихре чувств, оставляя за пределами всё остальное – тревоги, страхи, пожирающую душу неопределённость. Были только они. Только здесь и сейчас. – Впустишь? Эва растерянно похлопала глазами. – А? – Можно зайти? – Амен указал в сторону прихожей. Эва мгновенно отстранилась, пропуская его внутрь. Как только Амен переступил порог, он окинул взглядом комнату, задерживаясь на разбросанных на полу книгах. – Как ты? Плечи Эвы невольно опустились. Она не хотела ничего обсуждать, не хотела вдаваться в детали. Хотелось лишь представить, что ничего не произошло. Сейчас, рядом с ним, это казалось особенно легко. – Нормально, – и сразу же перевела тему. – Ты ненадолго, да? Амен кивнул. – Ещё много чего нужно сделать. Но я рад, что смог прийти, – сказал он, подходя к ней. – Хотел увидеть тебя. Слышать это было настолько приятно, насколько и странно. Неужели он действительно хотел быть здесь, с ней, несмотря на все его дела и обязанности? Это было так…непривычно? Всю свою жизнь Эва сталкивалась с обратным. И каждый раз, когда казалось, что можно довериться, жестокая реальность напоминала о себе, унося с собой новую, ещё не успевшую созреть надежду. Эва ждала подвоха, что всегда следовал за краткими моментами счастья. И о каком счастье речь? Её соседка мертва. К её смерти может быть причастен человек, на которого Эва работает и которой уже один раз угрожал и ей. А Амен был тем, на кого она должна накопать информацию и продать её ради собственной шкуры. Может, она и не достойна счастья. Скоро всё закончится. Но сейчас она чувствовала его тепло, слышала его голос, видела его глаза, и это было настолько реально, насколько вообще может быть. Амен присел на диван и жестом подозвал её к себе. Эва удобно устроилась рядом, поджав ноги под себя. Она ужасная хозяйка. Нужно было спросить хочет ли он что-то, предложить чай или кофе. Но вместо этого Эва просто уткнулась лицом в его широкую грудь, чувствуя, как его дыхание скользит по её волосам. Амен слегка наклонил голову и уткнулся подбородком ей в макушку. – Ластишься как кошка. – Могу и не ластиться, – отозвалась Эва, не поднимая головы. Амен тихо засмеялся, и вибрация его смеха прошлась по её телу. Его руки обвили её плотнее, одна скользнула вверх по спине, пока другая осталась лежать на бедре. Почему ей стало так жарко? – И сразу выпускаешь когти, если что не по-твоему. Нужно сразу погладить, чтобы не покусала. – Ты серьёзно сравниваешь меня с животным? Амен усмехнулся. – Можешь меня тоже сравнить. Тогда Эва задумалась. – Хомяк. Он на выдохе повторил: – Хомяк? Эва посмотрела на него с лукавой улыбкой. – Да, хомяк. Только не говори, что ты никогда не замечал, как хмуришься, прямо как хомяк с набитыми щеками. – Мне стоит начать запасать еду? – Почему бы и нет? – Эва пожала плечами. – Главное, чтобы ты не начал грызть мебель. Она протянула руку и провела ею по его щеке, едва уловимым прикосновением. Это было мило. Просто. Безобидно. И впервые за много дней Эва почувствовала себя в безопасности. Она не поняла, как поцеловала его, осознала только, когда почувствовала его пальцы в своих волосах, притягивающие её в объятие. Не разрывая поцелуя, Амен потянул её на себя так, что Эве пришлось расставить ноги по обе стороны его бёдер, чтобы уместиться у него на коленях. Что-то тёплое скрутилось внизу живота, и следом там оказалась мужская ладонь. Эва судорожно втянула воздух. Прижаться ещё ближе, вжаться в него всем телом. Губы Эвы раскрылись с тихим стоном, и его язык встретился с её языком, обводя вокруг кончика, прежде чем скользнуть вниз. Немного влажно и склизко, но у него был приятный пряный вкус, и это прекрасно сочеталось с его одеколоном – гранатом и мятой. Своими полными губами и зубами Амен провёл по краю её челюсти, медленно втягивая кожу. Эва обмякла, сжимая в кулаки его рубашку, оттягивая воротник. – Ты так чертовски красива, ты знаешь? – прошептал он ей на ухо, прикусывая мочку. Эва не знала. Но готова была поверить во всё, что он говорил. Она ахнула от внезапного изменения положения его головы. Дыхание ласкало шею. Губы опускались всё ниже и ниже, целуя, облизывая, посасывая. Эва извивалась под ним совершенно ошеломлённая: кожа на шее была слишком чувствительная, каждое движение губ как электрический разряд. Воздух вокруг казался густым и тяжелым от переплетения дыхания и ароматов. Её руки, до этого сжимавшие его рубашку, расслабились, и Эва начала проводить пальцами по его шее в ответ, исследуя кожу, такую приятную на ощупь. Намного нежнее, чем она представляла, тоньше. От всего этого у Эвы закружилась голова, и она нетерпеливо прижалась к нему, чтобы их тела были как можно ближе друг к другу. И как только она качнула бёдрами, услышала низкий, горловой стон. Амен шумно выдохнул. Она сделала то-то не так? Потому что он тотчас прекратил эту сладострастную пытку, оставил её шею, которая, кажется, вся горела и пылала огнём. Большой палец покоился в ложбинке между ключицами, Амен лениво рассматривал её лицо. Возможно, он даже не осознавал, что делает это. Амен выглядел потерянным, будто в своём собственном мире, в другом измерении. Губы Эвы приоткрылись, но она не произнесла ни слова и продолжила молчать. Эта тишина – самое громкое, что она когда-либо произносила. Как оглушающая мольба непонятно о чём. Кровь забурлила. Эва наклонила голову, вновь схватив его губы своими. Руки Амена замерли, он просто держал её. А затем просто отодвинул её – снял с себя одним быстрым движением, возвращая обратно на подушки. Диван прогнулся и жалобно скрипнул под её весом. Эва удивлённо посмотрела на Амена. Она точно делает что-то не так. И откуда ей только знать, что делать? Но ему же нравилось. Ей ведь тоже нравилось… – Я хочу тебя. В груди поднялась волна паники. Она почувствовала, как щеки мгновенно нагрелись. Эва открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у неё в горле. – Не дразни, если не готова идти дальше, – продолжил он. Эва уставилась в пол, пытаясь собрать мысли в кучу и успокоить бьющееся как сумасшедшее сердце. хочет ли она? Готова ли она? Переступить ту невидимую грань, которой всегда так боялась? Страх был иррационален, но он был настолько сильным, что парализовал. Но ведь всё шло так естественно – так естественно было целовать его. Целовать на таком мягком диване, в абсолютно пустой квартире. Она должна была понимать, что за этим может последовать. Но стоило ему сказать об этом вслух, всё стало иначе. Эве хотелось прибить себя. Сама залезла к взрослому мужику на колени, а теперь пугается как девчонка. Она слишком долго молчала. Амен коснулся её подбородка, заставляя поднять взгляд на него. – Ты боишься? – Что? – Эва повернула голову, смахивая его пальцы. – Нет. – Врёшь. – Амен смотрел на неё пристально, словно пытаясь прочитать каждую мысль, каждое колебание, скрытое глубоко под кожей. – Я не хочу пугать тебя. – Не пугаешь, – ответ дался легко. Он не пугал её. Её пугала она. Амен хлопнул себя по коленям и встал. Вот оно. Опять. Опять все бросают её. – Где ванная? Эва указала на дверь в коридоре, и Амен немедленно отправился туда. Она услышала, как повернулся кран и треск воды. Эва легла на спину, прикрыв глаза руками. Опять она всё портит. В прихожей раздались голоса. Эва резко села. Возле вешалки уже стоял Исман, снимая куртку. Позади него стоял Ливий. – Почему вы так рано? Мы же договаривались на восемь. Исман выглядел измученным. Его обычно аккуратно уложенные тёмные волосы были собраны в низкий пучок. Глаза казались тусклыми и слегка опухшими, под ними заметно выделялись тёмные круги. Он несколько раз провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость или привести себя в чувства. Вместо него ответил Ливий: – Да, извини, Эва. Мы... мы просто подумали, что лучше сделать это как можно скорее. Так будет легче. Плюс, мне поставили завтра утреннюю смену. Шум воды в ванной прекратился. Замок щёлкнул, и в гостиную вернулся Амен. Напряжение буквально взвилось в воздух. Эве стало не по себе – как представить Амена? Как объяснить, кто он? Как рассказать, где они познакомились и почему он здесь, когда Исман спросит. Но Исман молчал. Казалось, он даже не заметил, что в комнате появился кто-то ещё. Зато Ливий заметил. Нахмурившись, он внимательно разглядывал Амена. Затем посмотрел на Эву. И снова на Амена. И снова на Эву. Она заметила, как напряглась его челюсть. – Ты Исман? – Догадаться было несложно. Амен протянул ему раскрытую ладонь, – Мои соболезнования. Исман кивнул, пожимая руку. Эва не верила своим глазам – ни одного вопроса. Исману было совершенно всё равно, что в её комнате делает незнакомый мужчина. – Это Исман и Ливий, – Эва решила представить для начала их, тогда Амен сможет справиться и сам. – Мы…мы хотим прибраться в комнате Дии перед приездом её родителей. – А вы уверены, что то, что вы собираетесь сделать, законно? Ливий обошёл диван, встав вплотную к Эве, скрестил руки на груди. – А ты собственно кто? – Капитан полиции, – коротко и ясно. Ливию было не ясно. – И что незаконного, капитан полиции, в том, что мы хотим убрать комнату нашей умершей подруги? Зачем напрягать родителей? – В комнате могут быть улики, — спокойно продолжил Амен. – А что, возбуждено дело, капитан полиции? – Дело всегда возбуждают по факту смерти. Если смерть естественна, дело закрывают. Но на вашем месте я был бы внимательнее ко всему, что происходит. Эва встрепенулась. Ей совершенно не нравилось, куда заходил этот разговор. Подозрения, о которых в присутствии Амена она успела забыть, вспыхнули с новой силой. К чему он сказал это? – Вы что-то знаете? – впервые Исман подал голос – осипший, слабый. Эва готова была расплакаться просто, слыша его. Она перехватила взгляд Амена. Что он знал? – Не думаю, что я должен тебе говорить. – Вы знаете, как она умерла? –Твоя подруга увлекалась наркотиками? Глаза Эвы округлились. – Нет. – Может, общалась с плохой компанией? – Нет! – резко выпалил Исман. Да – подумала Эва. Общалась. Ещё как общалась. Амен смотрел на Исмана с той же решимостью, с которой подходил к каждому своему делу. И теперь Эва не сомневалась – это его дело. – Я предлагаю тебе небольшую сделку, – он звучал слишком спокойно. – Расскажи мне о Дие всё – с кем она общалась, кто её друзья, чем она занималась, куда ходила, что она делала последние дни. Всё, что мне понадобится. Взамен я расскажу подробности её смерти. Ливий хмыкнул. – А ты точно полицейский? – Показать жетон? – Да, будь любезен, потому что, кажется, ты только что наговорил себе на пару статей. Эва вспомнила слова Аша. Амен не боится идти против закона. Если ему что-то нужно он будет действовать, наплевав на методы, есть у него разрешение или нет. Будет ему что-то за это или нет. У него была цель, и не было препятствий. И сейчас почему-то его цель – это смерть Дии. По спине пробежал холодок. Это значило только одно. Чем ещё Амен был так увлечён? В голове Эвы медленно складывались кусочки мозаики. Если бы выяснилось, что Реммао или построенная им сеть наркотиков, каким-то образом связаны с смертью Дии. Это дало бы Амену необходимое преимущество, чтобы наконец поймать его. Возможно, Эва поначалу не хотела видеть эту связь. Закрывала глаза, боясь представить, что её жизнь так тесно переплетена с чем-то настолько ужасным. Мир, который так долго был частью её, внезапно показал своё истинное лицо. И она в любую секунду может стать его жертвой. Больше отмалчиваться не получится. – Ливий, хватит! Амен… – да кто же он? – Мой друг. Ливий метнул в неё какой-то бешеный взгляд. – Друг? – он посмотрел ниже. Эва запоздало поняла, что он пялится на её шею. – И откуда у тебя такие интересные друзья? – Заткнись! От неожиданности Эва вздрогнула. Голос Исмана ещё никогда не был таким грубым. Исман, само воплощение спокойствия. Он был тем, кто умел уладить конфликт, найти общий язык, всегда стремился сгладить острые углы. Эва ни разу не видела, чтобы он на кого-либо срывался. Тем более на Ливия – фактически его личного идола, человека, чьими талантами он безмерно восхищался. Видеть его в таком состоянии было пугающе. И неправильно. – Я согласен. Я расскажу, что знаю, а ты скажешь, что знаешь ты. Амен кивнул. Он мелком взглянул на Эву и стоящего рядом с ней Ливия, и затем сказал: – Она умерла от передозировки. Эве перестало хватать воздуха. – Но она никогда не употребляла наркотики... она... – Исман запнулся. – Что странно, – медленно продолжил Амен, – так это то, что тело доставили в морг без каких-либо протоколов. – Обычно у нас есть полное досье на такие случаи, но здесь... почти ничего. Просто запись о поступлении и всё. Ливий прищурился. – Как такое возможно? Кто-то не сделал свою работу? – Это я и хочу выяснить. – Амен протянул Исману маленькую скомканную записку. Исман развернул её, и Эва увидела, что там было что-то написано. – Это мой номер. Я знаю, вы с Дией были близки. Если хочешь помочь во всём разобраться, вспомнишь что-то, может, найдёшь что-то подозрительное в её комнате, позвонишь. Не визитка, бумажка с заранее нацарапанным номером. Амен подготовился. – А поискать сам в комнате не хочешь? – Ливий не унимался. Амен смерил его тяжёлым, уставшим взглядом. На секунду Эве показалось, что он сейчас просто врежет ему. – Это незаконно, – отчеканил он и повернулся к двери, готовый уходить. Эва последовала за ним. Они спустились вместе по лестнице и вышли на улицу. – Не против? Амен вытащил из кармана пачку сигарет. Эва покачала головой, наблюдая, как он уже достаёт зажигалку. – Ты пришёл сегодня ради меня или ради своего расследования? – спросила она, когда они остановились у его машины. Какой бы ответ её устроил? Как глупо обижаться на него за то, что делает…она сама. Использует его. Обманывает. Докладывает обо всём Ашу. Она ничем не лучше. Сердце всё равно сжалось. Амен глубоко затянулся и выдохнул. – Эва, я даже не знал, что твои друзья придут. А расспрашивать тебя я бы не стал. Эва отвернулась, смотря на тускло освещённую улицу. – А Исмана значит расспрашивать можно? Амен на мгновение замешкался, дым от сигареты медленно рассеивался в воздухе. Ливий, Исман для него всего лишь части большого пазла, который необходимо собрать. Его работа требовала беспристрастности, и наверняка Амен привык относиться ко всему хладнокровно. Он не привязывался к окружающим, не позволял эмоциям затуманивать его суждения. Ему было всё равно на Исмана и его чувства. Но не на неё. Эве было это знакомо – ей тоже было плевать практически на многих. Кроме Исмана. Наверное, ещё Ливия. Это осознание пришло как озарение. Ему не было плевать на неё. – Это было необходимо. Надеюсь, ты понимаешь. Амен потушил сигарету и сделал шаг к ней. Он взял её за руки, и их пальцы переплелись. Кожа к коже, тепло к теплу. Ей стало легче дышать. – Мне пора. Но я вернусь. Если ты захочешь меня видеть. – Я захочу. Она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Когда отстранилась, Амен погладил её по щеке. – Я позвоню тебе завтра. Эва кивнула, не в силах отвести взгляд. Они стояли так ещё несколько мгновений, прежде чем Амен сел в машину. Он повернул ключ зажигания, и мотор взревел. Эва успела подскочить в последний момент, пока машина не тронулась с места, и постучала по стеклу. Когда Амен опустил окно, она не дала ему ничего сказать, выпалила на одном вдохе: – Просто... будь осторожен, ладно? Потому что сегодня она поняла кое-что ещё. Ей не было плевать на него.

***

В этот раз в ресторане было людно. Звон бокалов и негромкие разговоры, словно шелест листвы, наполняли пространство. В зале царил полумрак. Гости оживлённо беседовали, периодически заливаясь тихим смехом. Аш сидел за одним из дальних столиков, его фигура была почти незаметна среди других посетителей. Сегодня он захотел встретиться здесь, а не в его кабинете наверху. – Нефтида, – Аш хитро сощурился и приветственно кивнул ей, указав на свободное место напротив. – Присаживайся. На столе стояла небольшая ваза с засушенными цветами и свечка, спрятанная в стеклянную банку. Вокруг струилась лёгкая музыка. Обстановка немного расслабляла, но Эва знала, что это ненадолго. Аш откинулся на спинку стула и выжидающе сложил руки на груди. Его глаза сверлили её. Эва набрала побольше воздуха в лёгкие. – Мне кажется, я знаю, на кого охотится Амен. И видимо, кто нужен тебе. – Да-а? – его тон был почти равнодушным, но Эва знала, что он внимательно слушает каждое её слово. – Помощник Амена говорил о каком-то профессоре. Наверняка они и мной заинтересовались потому что я студентка. И я была в том месте, где должны были передать наркотики. Аш склонил голову, его губы изогнулись в едва заметной улыбке. – Должны были? – Я… – Эва нервно накрутила прядь на палец, – в общем-то это я должна была получить наркотики. И я…работала на этого человека. Реммао. Он преподает историю. Не знаю, кто ещё на него работает, точно его брат. Он давал много заказов. Очень много. Он вроде…местной шишки. Я не знаю. – Ну, – перебил её Аш, – и? К чему эта исповедь, Нефтида? Решила замолить грехи, что продавала людям смерть? – Я ничего не продавала! – Эва огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Она понизила голос, хотя какая уже была разница. – Моя соседка, Дия…я думаю, она была влюблена в него. И я думаю…он её убил. Аш приподнял бровь, его интерес стал более заметным. – И почему же ты так думаешь? – Я просто знаю, что Реммао способен на это. Ты говорил, что ищешь того, кто убил твоего друга? Это вполне в его стиле. Так он наказал меня за то, что я долго не возвращала деньги за пропавший товар. Он пытался убить Амена. Он хочет от него избавиться. Одна только мысль об этом оставляла за собой жгучий след. Ещё недавно Эва могла с уверенностью сказать, что её чувства спрятаны за толстой стеной равнодушия, но это тянущее беспокойство, постоянная тревога, страх – они просачивались сквозь щели, руша любые барьеры, что она так тщательно воздвигала вокруг своего сердца. Амен стал тем, кого она боялась потерять. И это внушало настоящий ужас. – Интересно, – Аш слегка наклонился вперёд, – но знаешь, Нефтида, слова – всего лишь слова. Тебе нужны доказательства. Она чувствовала взгляд Аша на своём лице, под своей кожей. Он прожигал её, словно видел всё её нутро, каждый страх, каждое сомнение, словно она была книгой, страницы которой он мог перелистывать по своему желанию. – Какие доказательства? – она заставила себя выдержать этот взгляд, не опуская глаза. – Ты сказала, что должна ему деньги. Вот и весь план. – Не поняла… – Я дам тебе деньги. – Эва едва не поперхнулась, – И когда ты принесёшь их ему, разговоришь. Пусть он сам проговорится о своих делах, о том, что случилось с твоей соседкой, о его планах на Амена. Заставь его угрожать тебе, так ещё лучше. – И? – И включишь диктофон на своём телефончике. Ничего сверхъестественного. – Эва могла только пялиться на него. Аш глухо рассмеялась, – Что такое? Думала, это делается как-то по-другому? Сердце упало куда-то в пятки. Аш говорил так спокойно и невозмутимо, будто предлагал ей что-то обыденное, как купить хлеб в ближайшем магазине. Но в его глазах блестела холодная, безжалостная решимость, от которой становилось не по себе. – Ты хочешь, чтобы я подставила его. Аш только усмехнулся. – Ты сама сказала, Нефтида. Этот человек опасен. Вдруг стало жалко? Ей не было его жалко. Ей было жалко себя. – Он убьёт меня за это. – Возможно, – ответил он безразлично. – А ещё возможно, он убьёт тебя, если ты не принесёшь ему деньги. Или просто так. Если узнает, насколько тесно ты дружишь с полицией. В твоих интересах посадить его раньше. Страх перед Реммао был настоящим, ощутимым, но ещё сильнее было осознание того, насколько глубоко она увязла во всём этом. После этого шага пути назад не будет. Ей предлагают очередную сделку, от которой невозможно отказаться. – Хорошо, предположим я запишу его чистосердечное признание, а что дальше? – Дальше? – Аш снова усмехнулся, – Отнесёшь запись своему любимому полицейскому. Уверен, он разберется, что делать дальше. Горло сдавил тугой узел. Отнести запись Амену? С этим признанием она подставит не только Реммао. Она подставит и себя. Как легко было представить, как его глаза, полные нежности и такого странного обожания, с которым он смотрел на неё, превращаются в холодные камни, полные презрения. Как его тёплые объятия становятся ломающей рёбра клеткой. Амен узнает, кто она. Он узнает, что она тогда делала в клубе. Он узнает, что всё это время она водила его вокруг пальца. Обманывала. Пользовалась. Он узнает, что она была частью мира, который он презирал, что она была одной из тех, кого он должен был ловить и сажать за решётку. И что тогда? Сможет ли он простить её? Сможет ли он понять, почему она пошла на это? Или просто отвернётся, оставит? Бросит? Все бросали её. Всегда. И в конце она всегда оставалась одна. Амен никогда не простит её. Или хуже. Он её возненавидит. – Только не расплачься. Или ожидала, что всё будет просто?