Le poids du monde

!Дисклеймер от автора!  Я уже сказала это в описании истории, но я предпочитаю уточнить это еще раз, особенно для этой главы. Эта история затрагивает деликатные темы, включая насилие и сексуальное насилие. Если вы легко поддаетесь влиянию такого рода тем, советую вам не читать эту историю или пропустить соответствующие части. Берегите себя <3

***

Габриэль шел по ночным улицам Парижа, не зная, куда направляется. Город был пустынен, поздний час разогнал по домам даже самых стойких гуляк. Его шаги эхом раздавались в тишине, нарушаемой лишь редким шорохом листвы. Он машинально взглянул на телефон и нахмурился, пробегая глазами по списку сообщений. Два дня. Прошло два дня с тех пор, как от президента не поступило ни одного слова. Ни сообщения, ни звонка, ни резкого замечания. Ничего. И хотя он не собирался жаловаться, тихий голос внутри него не давал покоя, твердя, что во всем этом был виноват только он. Ты ждал этого, Габриэль. Он резко покачал головой, отгоняя мрачные мысли и воспоминания, которые подкрадывались все ближе. Но одно из них оказалось сильнее. Образ его рук, скользящих по телу, вдруг всплыл в сознании, поглотив всё остальное.

Габриэль рухнул на землю, удар был сильнее всех предыдущих. Мир закружился перед глазами, головокружение затуманило сознание. Тяжесть мужчины, прижавшего его к земле, стала невыносимой — тот уселся на его таз, лишая всякой возможности вырваться. Руки Габриэля оказались крепко зажаты в стальных пальцах, боль разлилась по всему телу. Он видел, как тот улыбается, сжимая его запястья над головой. Габриэль пытался вырваться, но его силы были на исходе. — Остановитесь... Голос Габриэля прозвучал как слабый шепот, почти не различимый. Он уже не мог ни бороться, ни кричать, ощущая металлический привкус крови во рту и пульсирующую боль, разливающуюся по всему телу. Сердце бешено колотилось, боль была настолько сильной, что он больше не мог понять, где именно болит. Его никогда так не избивали. Насилие, исходящее от человека, которым он когда-то восхищался, было ошеломляющим. Лицо мужчины приблизилось к его лицу, и, несмотря на желание оттолкнуть его, Габриэль ощутил, как на глаза наворачиваются слезы. — Перестань плакать, это только сильнее привлекает меня к тебе. Тошнота. Это слово лучше всего описывало его состояние. Он застыл, когда губы мужчины скользнули вниз по его шее, оставляя холодные поцелуи на коже. Габриэль словно ушел в другой мир, уставившись в потолок, пока руки президента скользнули под его рубашку, поглаживая талию. — У тебя такая нежная кожа. Габриэль задрожал, сдавленный всхлип вырвался из его горла, слезы покатились с удвоенной силой. Мужчина медленно расстегивал его рубашку, приближаясь к ключицам. Ты должен что-то сделать. Но он не мог. Все силы покинули его тело, и даже если бы мужчина отпустил его, он не был уверен, что смог бы убежать. Будто все функции его тела отказали, как будто он был парализован страхом. Не сдавайся. Его глаза расширились, когда он почувствовал, как рука мужчины опустилась к его промежности, лаская поверх одежды. Слезы уже не текли, но он не мог больше терпеть. Президент медленно расстегивал его ремень. Беги. Собрав все оставшиеся силы, Габриэль взглянул на мужчину, который уже ничего не скрывал. Руки того блуждали по его телу, но он сжал кулак и, не раздумывая, ударил его в лицо. Костяшки пальцев с силой врезались в щеку нападавшего, и тот с глухим стоном покатился в сторону. Дыши. Воздух ворвался в легкие, когда тяжесть мужчины исчезла. Габриэль поднялся, задыхаясь, не в силах думать ни о чем, кроме спасения. Не заботясь о том, чтобы застегнуть рубашку, он выбежал из комнаты, едва справляясь с паникой. К счастью, в коридоре никого не было. Он выскочил через черный ход, на ходу застегивая рубашку и надевая маску, чтобы скрыть свое лицо. Рыдания вырывались из его груди, пока он бежал, не зная, куда. Его ноги двигались сами собой, а в голове звучало одно имя: Джордан. Он продолжал идти, и горло сжималось от воспоминаний о той ночи. Он должен был забыть всё, что произошло, но это было невыносимо трудно. Слишком трудно. Ещё хуже было то, что ему приходилось встречаться с этим человеком каждый день. Каждый раз, когда он видел его, перед глазами снова всплывали картины: руки на его теле, губы, шепот. Он чувствовал себя грязным, просто думая об этом. Он почти не замечал, куда идёт, поэтому столкновение с прохожим не стало для него неожиданностью. Однако, когда он поднял взгляд, его поразило, кто перед ним стоял. Человек слегка пошатнулся, а Габриэль нахмурился, узнавая его. — Джордан? Он остановился, повернув голову в сторону Габриэля. Глаза у него были красные, как будто он плакал много часов. От него резко пахло алкоголем. — Габриэль. Он с трудом произнес его имя, смеясь про себя, как будто произнес самое смешное предложение в мире. Габриэль подошел, внимательно наблюдая за ним. — Ты пил. Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Мужчина, который обычно был воплощением сдержанности, теперь с трудом стоял на ногах.  — Совсем немного. — ответил Джордан, стараясь держаться прямо. Хотя в его речи чувствовалась вялость, алкоголь явно не лишил его рассудка полностью. — Что ты делаешь на улице? Джордан пожал плечами, засунув руки в карманы. — Мне нужно было прогуляться. Габриэль огляделся, узнавая район, в котором жил Джордан. Он не ушел далеко. Подойдя ближе, Габриэль нежно взял его за руку. — Я отведу тебя домой. Пойдём со мной. К его удивлению, Джордан не сопротивлялся. Они шли молча, и мужчина покорно следовал за ним, не произнося ни слова. Когда они подошли к двери квартиры, Габриэль достал ключи, которые сохранил с прошлого раза, и открыл дверь. Войдя, он плотно закрыл её за собой и повернулся к Джордану, слегка нахмурившись от резкого запаха алкоголя. — Тебе пора принять душ, ты весь пропитался запахом алкоголя.   Джордан улыбнулся, глядя на него.  — Ты присоединишься? Габриэль не мог не рассмеяться.  — В твоих снах. Иди мыться. Джордан рассмеялся в ответ и, отдав честь, направился в ванную. Габриэль, тем временем, отправился на кухню, чтобы найти что-нибудь, кроме алкоголя, чем можно было бы его напоить. Открыв шкафы, он нашел чай и поставил воду кипятиться. Он слышал, как течет вода в ванной, продолжая заваривать чай.  Почему он пил? Габриэль был не тем, кто мог осуждать, но он был заинтригован. Когда дверь ванной открылась, Габриэль уже наливал чай в чашку. Он направился с чаем в комнату Джордана, но, переступив порог, едва не выронил чашку. Он застыл в дверном проеме, не в силах отвести взгляд от того, что увидел. Сидя на кровати, тот, казалось, смотрел в точку через стекло. На нём не было верха, и поэтому предоставил Габриэлю достаточно времени, чтобы рассмотреть его широкую спину.  Но Габриэль смотрел не на это. Вместо этого его внимание привлекла дюжина отметин, очень похожих на шрамы, находившихся на задней стороне его плеч и верхней части спины. Габриэль приблизился, и Джордан, заметив это, поспешил надеть рубашку, но его дрожащие руки не могли застегнуть ни одной пуговицы.  — Джордан. Габриэль осторожно подошел к Джордану, поставил чашку с чаем на прикроватный столик и сел на краю кровати, остановившись прямо за мужчиной. Он наблюдал, как Джордан изо всех сил пытается застегнуть пуговицы на рубашке, его пальцы дрожат от напряжения. Габриэль протянул руку и положил её на запястья Джордана, прервав его попытки. Тот не повернул голову, а лишь уставился на его руку, напряжение в его теле было явно ощутимо. Медленно он взял одну из его рук в свою, убирая ее от пуговиц его рубашки. Мужчина не двинулся с места, казалось, не останавливая Габриэля.  — Что это? — прошептал, ссылаясь на то, что он только что видел. Джордан сглотнул, не ответив, и Габриэль почувствовал, как его сердце сжалось от тяжести молчания. — Джордан.. — Это не самое приятное зрелище, и вообще, это не так уж важно. Габриэль почувствовал, как его сердце сжалось при звуке голоса мужчины. Он был травмирован, и это было видно. — Это важно, — твёрдо ответил Габриэль. Джордан хотел что-то сказать, но Габриэль перебил его, оставаясь мягким и спокойным. — Ты позволишь мне посмотреть? Тишина, царившая в комнате, была наполнена только звуками их дыхания. Габриэль чувствовал, что Джордан не был пьян настолько, чтобы потерять рассудок, но алкоголь явно привнес в его поведение ту уязвимость, которую Габриэль раньше не видел. — Я не хочу, чтобы ты это видел. Тебе не нужно это видеть. Габриэль положил руку на плечо Джордана, осторожно потянул за воротник рубашки и шепотом произнёс: — Тебе не нужно это прятать. Эти слова, похоже, тронули Джордана. Его плечи расслабились, и он кивнул в знак согласия, не произнося ни слова. Габриэль медленно стянул рубашку с плеч Джордана, позволив ей упасть на матрас между ними, открывая его обнажённую спину.  Ох, черт. Это было всё, что Габриэль смог сказать в тот момент. Его сердце сжалось, и он был не в силах выразить все свои эмоции словами. Мысль о том, что он увидел, была слишком мучительной. Его глаза не могли оторваться от шрамов, которые вызывали в нём боль. И все же.  Его рука невольно потянулась к спине Джордана, пальцы осторожно касались шрамов с нежностью. Кончики его пальцев скользили по этим отметинам, которые казались почти идентичными, за исключением некоторых мелких различий.  Ожоги. Он сразу это понял. В ту секунду, когда его пальцы коснулись его кожи, Габриэль понял, что вызвало эти шрамы. Но как? Зачем? Эти вопросы остались без ответа, и он не был уверен, что мужчина хотел на них отвечать. Он уже чувствовал, как тот напрягается каждый раз, когда Габриэль касается его кожи.  — Джордан... это-  — Ужасно, я знаю,  — прервал его Джордан, как будто предпочтение говорить это самому было для него легче, чем слышать от другого. Габриэль нахмурился; это было не совсем то, что он хотел сказать. Он видел, что слова не окажут должного эффекта. Он решил действовать иначе. Медленно наклонившись, Габриэль прикоснулся губами к спине Джордана. Тот напрягся и слегка повернул голову в его сторону, но вскоре сдался, не желая столкнуться с отвращением, которое, возможно, представил в его глазах. Габриэль не испытывал отвращения, он был просто глубоко опечален. Он надеялся, что шрамы были случайностью, но они выглядели иначе. Габриэль поцеловал первый шрам, затем второй, его губы нежно касались кожи. Его руки остались на плечах Джордана, чувствуя, как мужчина постепенно расслабляется. Он продолжал целовать каждый шрам, который видел, принося утешение и мягкость. Каждая травма. Каждое воспоминание. Габриэль старался передать мужчине своё понимание и поддержку, делая так, чтобы Джордан чувствовал, что он не одинок и что эти шрамы были частью его, которую Габриэль принял. — Габриэль… Голос Джордана впервые дрожал. Габриэль прежде не слышал, чтобы он говорил подобным образом. Он говорил шепотом, казалось, он даже не ждал ответа. Джордан словно передавал ему все то утешение, которое заставляли его чувствовать его действия. И хотя Габриэль не знал, что с ним случилось.  Сейчас он был рядом.