Le poids du monde

Джордан смотрел на Габриэля, не в силах отвести взгляд. Почти год прошел с их последней встречи, когда они летели вместе на самолете. Теперь, видя, как тот увлеченно общается со своей командой, готовясь к предстоящим дебатам, Джордан не мог не заметить, как изменилась аура Габриэля. В тот знаменитый перелет между ними существовало неописуемое соучастие, которое сейчас казалось потускневшим. Взгляды Габриэля, полные скрытого гнева, говорили о разногласиях, что возникли между ними. Джордан знал, что должен был бы чувствовать ту же злость, но вместо этого его переполняло восхищение. Несмотря на все обстоятельства, несмотря на то, что они были прямыми конкурентами и, вероятно, останутся ими навсегда, Джордан не мог побороть влечения к старшему. Габриэль притягивал его настолько сильно, что он не мог найти слов, чтобы описать свои чувства. Он хотел бы провести остаток жизни, наблюдая за ним, изучая каждую деталь его личности. Это было первое в его жизни настолько сильное влечение к кому-то, особенно к мужчине. Джордан испытывал острое желание поговорить с Габриэлем, но слова отца эхом звучали в его голове:  "Ты мне противен, Джордан."  Эти слова отзывались болью каждый раз, когда его мысли слишком далеко уносились к человеку, находившемуся всего в нескольких метрах от него. Напоминание о том, как разочарован был бы его отец, если бы узнал об этих мыслях, возвращало его к жестокой реальности. Он не имел права думать так о мужчине. Не имел права испытывать такие чувства. Ведь мужчина не может так ценить другого мужчину.

***

Габриэль сидел в примерочной, не зная, сколько времени прошло. Он оставил свой телефон в одежде со вчерашнего дня, и теперь мог только прислушиваться к приглушенным голосам Джордана и Марин Ле Пен. Порой голос Марин поднимался, и Габриэль гадал, что же эти двое обсуждают. Вдруг он услышал хлопок входной двери, и квартира снова погрузилась в тишину. Прошло несколько минут, а Джордан так и не вернулся. Габриэль решился выйти из примерочной, стараясь не шуметь, на случай если Марин все еще была там. Первым делом он схватил телефон из кармана брюк, оставленных накануне. Сообщения были полны угроз и оскорблений от президента, ярость которого явно достигла апогея после того, как Габриэль отверг его и сбежал. Однако внимание Габриэля привлекло сообщение в Instagram: jordan bardella:  "Произошло что-то срочное, у меня не было выбора, кроме как уйти с ней, прости. В холодильнике есть еда, угощайся. Ты также можешь воспользоваться ванной. Обязательно промой свои раны, запасные ключи висят у входа.  P.S: не забудь поесть, я серьезно.  Увидимся позже." "Увидимся позже?" — подумал Габриэль, нахмурившись. Почему Джордан сказал ему это?  И тут он вспомнил. У них же сегодня вечером были запланированы очередные дебаты. Премьер-министр не подготовился в этот раз, но знал, что сможет справиться — Джордан не был сложным противником. Собравшись, он направился в ванную комнату, которая оказалась полной средств для ухода за кожей. Габриэль усмехнулся, представляя, как Джордан наносит все эти средства утром и вечером. Раздевшись, он встал под душ, все еще чувствуя себя неуютно в чужой квартире. Через десять минут, освеженный и не полностью одетый, он вышел и направился на кухню. Налив себе воды, он задумался над сообщениями президента, не зная, как с ними справиться. На мгновение он собрался уходить, но слова Джордана прозвучали у него в голове:  "Не забудь поесть, я серьезно."  Вздохнув, он взял яблоко из корзины и незаметно покинул квартиру.

***

Джордан не был рад тому, что оставил Габриэля. Он бы предпочел остаться с ним, но каждый раз, когда у них появлялась возможность поговорить, вселенная, казалось, делала все, чтобы прервать этот момент. Однако в глубине души он не мог винить Марин, ведь он действительно пренебрегал своей работой последние несколько дней. Стопка файлов, оставленных в его офисе, вероятно, удвоилась в размере. — Джордан, ты меня слушаешь?  Голос Марин вернул его к реальности, заставив отвести взгляд от проносящегося пейзажа и посмотреть на нее.  — Да, слушаю.  Она вздохнула, понимая, что он лжет.  — Что с тобой в последнее время?  — Ничего, почему ты спрашиваешь?  — Ты не появлялся в штаб-квартире несколько дней, едва отвечаешь на звонки и проводишь время в каких-то поисках. И еще ты странно исчезаешь на каждом мероприятии.  Мог ли Джордан сказать ей, что причина его ухода заключалась в том, что он использовал каждую возможность поговорить с Габриэлем?  Конечно, нет.  Я никогда не смогу ей этого сказать.  Он же не мог сказать ей, что поцеловал парня, так что если бы она узнала, что этот парень был к тому же премьер-министром, человеком, который всегда стоял у них на пути, она никогда бы его не простила.   Никто бы его не простил.  — Я в порядке, просто немного устал, вот и всё. Но теперь я здесь.   Марин посмотрела на него, явно не веря его словам.  — Хм, если ты так говоришь. В любом случае, надеюсь, ты хорошо подготовился к сегодняшним дебатам.  Очевидно, он подготовился. Габриэль оставался его политическим противником, и он никогда не мог забыть этого, несмотря на всю боль, которую это ему причиняло.   — Я готов.  — Вот это то, что я хотела услышать. Ты непременно должен выйти победителем из этого спора в глазах французов. Маркетинговая команда уже работает с твоими соцсетями, тебе просто нужно будет победить на этих дебатах и проявить немного обаяния на следующей встрече.  Немного обаяния.  Джордан едва сдержал горький смешок. Это всё, что от него требуется? Если он и занялся политикой, то лишь потому, что хотел помочь французам, потому что чувствовал, что может что-то изменить. Но с тех пор как он был в Национальном объединении, он чувствовал себя скорее инструментом СМИ, чем кем-либо еще.  — Никаких проблем, в конце концов, всё как обычно.  Марин рассмеялась и слегка подтолкнула его, чтобы подразнить.  — Обаяние — это то, что у тебя получается лучше всего. Ты бы видел, сколько эдитов о тебе в сетях. Честно говоря, французы в этом деле хороши, хотя и не особо умны.  Джордан нахмурился, ему не понравилось, как говорила Марин.  Они не идиоты.  Но он ничего не сказал, потому что знал, что это ни к чему хорошему не приведет, и был совершенно не в настроении слушать ругань.  — В любом случае, делай как обычно, не беспокойся слишком сильно.  — Ага. Это все, что мог сказать Джордан, потому что его мысли были о конкретном премьер-министре, и он гадал, чем тот сейчас занимается. Его телефон завибрировал. Он посмотрел на экран и напрягся, увидев имя контакта. Папа. Сглотнув, он убрал телефон в карман, не желая спорить с отцом. Воспоминания о вечере с Габриэлем были слишком яркими. Джордан был хорошим лжецом, но только не перед своим отцом, который читал его, как открытую книгу, всегда ища малейший намёк на ложь. Он знал, что случится, если отец узнает, что он сделал с министром накануне.  Он знал это, и он не хотел об этом думать. Джордан постарался отвлечься от этих мыслей. Ему нужно было думать о чем-то другом, что помогло бы ему забыть об отце.  Габриэль. Одна лишь мысль о нём вызвала улыбку, его образ успокаивал. Но тут же ему вспомнился — Габриэль в его дверях, избитый, плачущий с синяками и ссадинами. Джордан сжал кулаки, вспоминая о мерзавце, который сделал это. Я это так не оставлю. Он вышел из машины, последовал за Марин в штаб-квартиру Национального объединения, а затем заперся в своем кабинете, все еще думая о президенте. Он сидел за своим столом и вздыхал, пытаясь успокоить нервы, но они, казалось, не утихали. Он уже отдал честь себе за спокойствие, которое он проявил перед Габриэлем, но теперь, когда его рядом не было, теперь, когда он оказался один и некому было его успокаивать.  Он хотел убить. Он медленно достал телефон и набрал номер, который знал наизусть, но который не был сохранен в его телефоне. — Алло? — Эден. Наступила минута тишины, а затем на другом конце провода раздался голос мужчины.  — Джордан. — Я знаю, я сказал, что больше не позвоню тебе, но ты мне нужен. Он услышал вздох.  — Нет, Джордан, финита. Я больше не в деле, а ты теперь маленький правительственный щенок, тебе не следует играть в такие вещи. Джордан воздержался от оскорблений.  Он не изменился. — Перестань издеваться надо мной, я прекрасно знаю, чем ты занимаешься. Быть маленьким правительственным щенком, как ты говоришь, имеет свои преимущества и свои связи. — Ты меня бесишь, Джордан.  — Это значит да? Молчание затянулось так долго, что Джордан подумал, что Эден повесил трубку. — У меня нет выбора. Кто? — Президент. Джордан отодвинул телефон от уха, предчувствуя крик.  — Ты издеваешься?? — Абсолютно нет. — Тебе очень повезло, что я тебе кое-что должен, Джордан, потому что я клянусь, что все, чего я хочу сейчас, это убить тебя. Джордан легко рассмеялся.  — Я и не прошу тебя убивать его, успокойся. — Я не буду больше с тобой разговаривать, потому что разозлюсь. Держи телефон под рукой, и я перезвоню, когда у меня что-то будет. — Спасибо, Эден, правда. Мужчина, казалось, был встревожен просьбой Джордана. — Должно быть, для тебя это действительно важно раз ты снова связался со мной после всех этих лет. Конечно, так и было. Не было ничего важнее, чем вызволить Габриэля из рук президента. — Это так, это чрезвычайно важно.  — Хорошо. Я займусь этим.  — Спасибо. Эден уже повесил трубку, прежде чем Джордан успел сказать что-то ещё. Он положил телефон на стол и закрыл глаза.  Он не собирался стоять и ничего не делать. Хотя нужно было решить множество других проблем, эта была его приоритетом. Он поклялся свергнуть президента, сколько бы времени это ни заняло.  Ради него.