Le poids du monde

Габриэль открыл глаза, но тут же снова закрыл их, ослеплённый дневным светом. Он крепче прижал к себе одеяло, испытывая блаженное удовлетворение и совершенно не желая покидать постель. Кроме того, он ощущал тепло, исходящее от его спины, которое ему совсем не хотелось терять. Это продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал, как рука обвилась вокруг его талии, притягивая его ближе к груди — источнику того самого тепла. Наконец, Габриэль открыл глаза, и воспоминания о вчерашнем дне мгновенно нахлынули на него. "Это правда, я спал вместе с ним," — подумал он, глядя на руку, которая покоилась на его животе. Он слышал ровное дыхание Джордана за своей спиной, которое доходило до его шеи. Габриэль был обеспокоен, не зная, что делать, и даже не смел пошевелиться. Вчерашние события так его потрясли, что он не смог отказаться от утешения, которое нашёл в объятиях этого человека. И больше всего его пугало не то, что он не чувствовал себя неловко в этой ситуации, а то, что ему нравилось это прикосновение. Он знал, что не имеет на это права, что ему запрещено влюбляться в Джордана. Медленно он решил попытаться ускользнуть, деликатно схватив мужчину за запястье, чтобы приподнять его руку и вылезти из постели. Он не хотел столкнуться с ним лицом к лицу, надеясь, что, уйдя до его пробуждения, ему не придётся обсуждать прошедший вечер и он сможет избегать этого человека до конца своих дней. Габриэль был уверен, что способен избежать оставаться с ним наедине. — Ты снова собираешься от меня сбежать? Голос Джордана заставил его вздрогнуть. Повернувшись, он встретил взгляд мужчины, который, казалось, легко разгадал его намерения. Чёрт. Джордан полностью проснулся, хотя было очевидно, что он только что открыл глаза. Габриэль был смущён, его щеки слегка покраснели, когда он понял, что Джордан был без рубашки. — У тебя есть привычка спать полуголым? Он уклонился от вопроса, предпочитая отвлечь внимание. Джордан слегка улыбнулся, развеселившись ответом министра. — Я уже говорил тебе, только когда у меня есть хорошая публика. Габриэль закатил глаза, раздражённый ребяческим поведением мужчины. Джордан улыбнулся ещё шире, убрал руку с талии Габриэля и перевернулся на него, положив руки по обе стороны от его головы. — Ты мне не ответил. Габриэль почувствовал, как его сердце екнуло при виде Джордана, стоявшего над ним без рубашки и смотрящего ему в глаза. — О чём ты говоришь? — Ты снова собирался сбежать. Габриэль отвёл взгляд. Он почувствовал, как тот медленно наклонился, его рука скользнула по щеке, большой палец деликатно поглаживал раны. Габриэль заметил проблеск печали в глазах Джордана при виде его избитого лица. Он посмотрел на него, положил свою руку поверх его руки  на своей щеке и прошептал: — Это не так уж и больно, не волнуйся. Джордан посмотрел на него, словно видя сквозь его ложь. Он придвинулся ближе, его рука по-прежнему лежала на его щеке, а губы едва коснулись губ Габриэля, не пересекая границы. Габриэль видел, как он колеблется, в его глазах читалось желание, сдерживаемое страхом причинить боль. Когда Габриэль собрался заговорить, Джордан опередил его, его голос был не громче шёпота: — Можно? Габриэль мог бы тут же расплакаться. Мягкость слов Джордана дала ему чувство, которое он знал только с ним. То, как он просил разрешения поцеловать, показывало, как сильно он уважает Габриэля. И это ему помогало. Габриэль посмотрел на него и просто кивнул, не в силах произнести вслух своё желание. Но Джордану этого было недостаточно. — Мне нужны слова, Габриэль, мне нужно, чтобы ты сказал, что это то, чего ты хочешь. Габриэль сглотнул, его щеки покраснели, жар, разливавшийся по животу, проникал сквозь всё тело. Он колебался несколько секунд. — Поцелуй меня. Джордан не медлил, прижался губами к губам премьер-министра, вызвав вздох удовлетворения у обоих. Габриэль почти сразу ответил, его губы нетерпеливо прижались к губам Джордана. Это был их первый настоящий поцелуй. Свободная рука Джордана скользнула к талии Габриэля, который уже обхватил его шею сзади, прижимая к себе. Габриэль не лгал себе, думая, что мог бы часами целовать этого мужчину. То, как он пожирал его губы, погружало в другой мир. Внезапно он почувствовал, как Джордан прикусил его губу, вызвав лёгкий стон удивления у премьер-министра, и его румянец усилился. Звук, сорвавшийся с его губ, заставил мужчину над ним улыбнуться. Он углубил поцелуй, его пальцы собственнически сжались на талии Габриэля, притягивая его ближе, пока их груди не соприкоснулись. Габриэль ощущал тепло кожи Джордана даже через ткань. Одна его рука скользнула от затылка к плечу, пальцы пробегали по его мягкой коже. Со стороны их действия могли показаться неуместными, учитывая события предыдущего дня, но для Габриэля этот поцелуй был сладким утешением. То, как руки Джордана касались только его талии и щеки, как он передавал свою страсть, не выглядя при этом принужденным, как он держал себя над ним, но никогда не наклонялся слишком сильно, оставляя Габриэлю возможность оттолкнуть его, если возникнет малейшее сомнение. — Габриэль. Голос Джордана вернул его к реальности. Их губы разошлись, они тяжело дышали, взгляд Джордана не отрывался от губ Габриэля. Его зрачки расширились, и его рука нежно ласкала его щеку, как будто боясь, что он разобьётся. — Как тебе удалось так свести меня с ума?.. От слов Джордана у Габриэля перехватило дыхание. Жар в его животе вспыхнул огненным вихрем, и пальцы судорожно сжались на коже мужчины. Он не знал, что ответить, не мог найти нужных слов. Напряжение между ними было неописуемым. Их идеи, их партии — всё это не имело значения в этот момент. Габриэль почувствовал, как губы Джордана мягко прижались к его губам, словно в последний раз. Затем мужчина выпрямился, наклонился и заключил министра в объятия. Габриэль положил голову ему на грудь, слушая ровное биение его сердца. — Останься со мной, не убегай больше. Слова Джордана эхом отозвались в сознании Габриэля. Он закрыл глаза, обнял его и провёл пальцами по его голой спине. Они долго лежали так, наслаждаясь спокойствием и нежностью, царившими в комнате, словно пытаясь вылечить раны прошлого дня. Габриэль чувствовал, что мог бы провести весь день в этих объятиях, и именно это он и намеревался сделать. Пока они не услышали, как в замок входной двери вставили ключ, и затем послышался звук её медленного открывания. — Чёрт. Габриэль почувствовал, как Джордан напрягся. Он осторожно оттолкнул его и встал, его взгляд метался между полупаникой и весельем. — Тебе придётся спрятаться. Габриэль моргнул, пытаясь осмыслить происходящее. — Прошу прощения? Джордан нервно рассмеялся, почесал затылок и быстро надел футболку. — Тебе нужно... Его прервал женский голос, раздавшийся в квартире. Голос, который Габриэль узнал среди тысячи, заставил его содрогнуться. — Джордан? Голос Марин Ле Пен становился всё ближе, и звук её каблуков по полу указывал, что она не так далеко. Джордан схватил Габриэля за руку и нежно потащил его в гардеробную, открыл дверь и аккуратно затолкнул его внутрь. — Подожди, я должен остаться в этом чулане? Ты серьёзно? Габриэль старался удержаться от смеха, сохраняя серьёзность. Джордан подмигнул ему, тихо посмеиваясь. — Я думал, тебе нравятся шкафы. Он бросил взгляд на дверь спальни, провёл рукой по волосам Габриэля и притянул его ближе, коснувшись губами уголка его рта с улыбкой. — Я быстро её выпровожу, дай мне десять минут. Затем он закрыл дверь, оставив Габриэля одного в тесной комнате. Габриэль вздохнул, наполовину раздражённый, слегка рассмеялся и пробормотал: — Я действительно прячусь в чулане, как подросток? Он слышал голоса Джордана и Марин Ле Пен, её весёлый смех. Габриэль сидел в кресле и ждал, пока адреналин, вызванный моментом с Джорданом, постепенно угасал, уступая место сомнениям. Он понимал, насколько трудно строить будущее с председателем Национального объединения. Их партии были слишком противоположны, чтобы они могли дать друг другу шанс. И Габриэль, к сожалению, осознавал, что это счастье мимолётно, и что ему нужно сделать всё возможное, чтобы не влюбиться в этого человека. Если это уже не произошло.