Le poids du monde

Габриэль не мог оторвать глаз от Джордана, хотя они только что довольно быстро разошлись, оба удивленные человеком, стоящим перед дверью. Премьер-министр все еще задыхался и мог бы поклясться, что все еще чувствовал руки этого человека на своем теле. — Габриэль? Ты здесь? Голос президента вернул его к реальности, насколько это было возможно. Взгляд Джордана был прикован к нему, и, несмотря на темноту, Габриэль уловил его темный взгляд. — Да, я… я здесь. Габриэль провел рукой по волосам, поправляя костюм, когда президент вошел в комнату и включил свет. Его взгляд упал сначала на Габриэля, затем на Джордана. Он смотрел на него несколько долгих секунд, и атмосфера в комнате, казалось, стала прохладной. — Господин Барделла. Джордан пришёл в себя, и на его лице снова появилась улыбка. — Господин Президент. Эммануэль снова посмотрел на Габриэля, глядя на него взглядом, который тот слишком хорошо знал. Судя по выражению его глаз, Габриэль понял, что спокойной ночи ему не предстоит. — Габриэль, мы уходим. Нам еще многое предстоит сделать. Премьер-министр кивнул и вышел из комнаты, прежде чем обернуться, не увидев идущего за ним президента. — Господин? Президент не смотрел на него, его взгляд был устремлен на Джордана. — Иди, я догоню. — Я не уверен, что это… — Габриэль. Президент наконец взглянул на него, давая понять глазами, что спорить не следует. Габриэль знал, что он уже оказался в ситуации, которая не закончится для него хорошо, и хотя его эго кричало ему, чтобы он не делал того, что ему говорил этот человек, страх, к сожалению, взял верх. Он покинул комнату, оставив президента и Джордана наедине. Прежде чем Эммануэль заговорил, наступил момент молчания, во время которого двое мужчин просто смотрели друг на друга. — Господин Барделла, поверьте моему опыту: совет, который я вам дам, справедлив как в политике, так и в вашей личной жизни. Он слегка придвинулся к мужчине, глядя на него холодным взглядом, что, однако, не напугало председателя Национального объединения. — Не приближайтесь слишком близко к вещам, которые вам не принадлежат. Жажда того, что вам не принадлежит, может в конечном итоге сильно вам навредить. Затем президент повернулся к нему спиной и направился к двери, прежде чем его остановил голос Джордана. — С уважением, будьте осторожны, господин президент. То, что, как мы думаем, у нас есть, может быть быстро отнято у нас. Эммануэль не отреагировал и вышел из комнаты, позаботившись о том, чтобы хлопнуть дверью. Он присоединился к Габриэлю, который терпеливо ждал его чуть дальше по коридору, с комом в животе от мысли о грядущей расправе. В комнате Джордан выдохнул, увидев, что дверь закрылась, и опустился в кресло неподалеку, слегка морщась от боли. Его переполняли всевозможные эмоции, и он был явно взбешен человеком, который только что прочитал ему лекцию. Как же ему хотелось ударить этого подонка по лицу. Но, несмотря на досаду, память о прикосновении тела премьер-министра перевешивала все остальное. Он расстегнул ремень, откинул голову назад и закрыл глаза, чувствуя, как выпуклость на его штанах не хочет спадать. — К чёрту. Он был раздражен и расстроен: смесь эмоций, неприятная для того, кто обычно держит всё под контролем. Габриэль, со своей стороны, был не в лучшей форме. Он направлялся в Матиньон вместе с президентом, который не произнес ни слова с самого начала пути. Габриэль не понимал его гнева, но знал, что он есть. Он чувствовал это с каждым вздохом, видел, как дергается челюсть мужчины, как будто сам факт, что Габриэль дышит, раздражал его. Выйдя из машины, Габриэль даже не успел начать разговор, как президент схватил его за запястье и яростно потащил к своему кабинету. Премьер-министр скривился от боли, когда его втолкнули в комнату, почти споткнувшись от жестокости. Президент, не обращая на него внимания, запер дверь и обернулся. Габриэль не знал, что сказать, наблюдая, как мужчина снимает пиджак и медленно закатывает рукава рубашки. — Господин, я... Его прервал холодный голос президента. — Габриэль, у тебя проблемы с пониманием? Габриэль нахмурился, ему не понравился тон президента. — Прошу прощения? — Кажется, я всего несколько дней назад говорил тебе следить за своим поведением. Премьер-министр смотрел на него так, словно он был сумасшедшим. — Я не понимаю, почему вы тратите своё время на то, чтобы злиться на моё поведение. Я веду себя как обычно. Президент горько рассмеялся, глядя на Габриэля. — Что ты делал с Джорданом Барделлой наедине в комнате? На несколько секунд воцарилась тишина, Габриэль не мог понять поведение президента. — Но какое это имеет отношение к тому, о чем мы говорим? То, что я делаю с Джорданом Барделлой, совершенно не ваше дело. Он не получил словесного ответа. Рука президента с силой ударила его по щеке, заставив Габриэля широко раскрыть глаза от удивления, пока человек перед ним, казалось, больше не мог себя контролировать. — Следи за тем, как ты разговариваешь со мной, Габриэль. Габриэль сглотнул. Боль в щеке смешалась с паническим чувством, которое он уже испытывал, едва не вызвав у него головокружение, когда он попытался отступить.  С самого начала их отношений, мужчина обращался с Габриэлем грубо. Он уже несколько раз ударил его, но Габриэль никогда не осмеливался ответить тем же. Психологическое давление, которое оказывал на него этот человек, было абсолютным. Он имел огромное влияние на Габриэля, начиная с момента своего назначения на пост президента республики. Его контроль был настолько силен, что ему больше никогда не нужно было бить Габриэля, поскольку тот был полностью настроен никогда его не разочаровывать. Ну, до сегодняшнего дня. В этот вечер Габриэль снова увидел того человека, который сбил его с ног в ночь его назначения. Человека, который запечатлел этот момент в его памяти так глубоко, что Габриэлю до сих пор снились кошмары об этом. Того, кто сумел так сильно им манипулировать, буквально превратив его в марионетку. Этот человек стоял перед ним сейчас, злее, чем когда-либо. Габриэль попытался сделать шаг назад, но президент, казалось, не собирался его отпускать. Он быстро двинулся вперед, схватил его за шею и сжал еще крепче. — Это твоя вина в том, что происходит, ты знаешь это? Даже если бы Габриэль хотел ответить, он не мог. Мужчина сжимал его горло с такой силой, что премьер-министру было трудно дышать, хватка перехватывала дыхание. — Ты прекрасно знаешь, что мне не нравится так себя вести по отношению к тебе, так почему же ты заставляешь меня это делать? Габриэль схватил мужчину за запястье, пытаясь оттащить его от себя. Воздух начал сжиматься, паника, нараставшая внутри него, усиливалась. Наконец, не получив ответа, мужчина отпустил своего премьер-министра, который упал на колени, кашляя и держась за горло, одной рукой опираясь на землю. Габриэль почувствовал головокружение и тошноту, пытаясь отдышаться, но его дыхание было прерывистым. Он увидел, как мужчина присел перед ним на корточки, приподнял его голову и провел двумя пальцами по подбородку, заставляя его посмотреть ему в глаза, словно наслаждаясь его страхом. — Вы... вы сумасшедший. Габриэль знал, что не должен был говорить, но не мог сдержаться. И удар, который он почувствовал в следующую секунду, напомнил ему, насколько он был глуп. Вскоре он почувствовал привкус железа во рту, привкус, который он мог распознать только по опыту. Он провел рукой по губе, боль от пореза заставила его содрогнуться. — Ты делаешь это намеренно? Он поднял глаза на мужчину, все еще присевшего перед ним. Тот схватил его за волосы, заставив сесть, потянув за них, и Габриэль едва сдержал стон боли. Премьер-министр не успел нормально встать, как его ударили о ближайшую стену, и президент крепко сжал его челюсть, заглянув в глаза. — Тебе очень повезло, что у тебя красивое лицо, Габриэль, тебе очень повезло. В следующую секунду он почувствовал, как губы мужчины прижались к его губам. Тошнота мгновенно усилилась, и его глаза расширились. Он попытался оттолкнуть мужчину, но тот был намного сильнее и не дал ему возможности что-либо сделать. Слезы наворачивались на глаза Габриэля, когда губы мужчины переместились к его челюсти, затем к шее, заставляя его содрогнуться от отвращения. Он не мог говорить, его дыхание участилось настолько, что казалось, будто легкие вот-вот откажут. Единственное, что он мог сделать, это бороться. Его глаза наполнились слезами, в то время как мужчина, казалось, не заботился о его состоянии. — Господин президент? Габриэль не знал, были ли слезы на его щеках слезами радости или страха. Облегчение, которое он испытал, услышав голос незнакомца, и ощущение, что президент отстранился от него, бросив последний взгляд, прежде чем направиться к двери, было невероятным. Он не мог больше думать ясно, но его тело само направилось к одной из многочисленных дверей офиса. Слезы радости готовы были пролиться, когда он увидел, что одна из дверей не заперта, что дало ему возможность незаметно выскользнуть наружу. Дыхание никак не удавалось успокоить, паника не утихала, даже несмотря на то, что он отошел от президента. Он не знал, как ему удалось добраться домой, прислониться к двери своей квартиры, сползти на пол и разрыдаться. Его тело больше не выдерживало. Усталость, паника, тошнота. Он все еще чувствовал руки президента на своем теле, его губы на своей шее, хотя это было далеко позади. Он не знал, сколько времени провел на полу, прислонившись спиной к двери, но его тело больше не могло выдерживать такой темп и ясно дало ему это понять.  В следующую секунду он потерял сознание.

***

Габриэль был в оцепенении. Он сидел в кресле, ожидая возвращения Елены. Участвовал в программе вместе с несколькими представителями партии, включая Джордана Барделлу, но чувствовал себя сторонним наблюдателем. Утром, когда он проснулся на полу, с темным синяком на скуле и порезом на губе, он подумал о том, чтобы притвориться больным. К счастью, он мог рассчитывать на Елену, которая, несмотря на свое беспокойство и желание узнать причину его отметин, согласилась дать ему время, пока он не будет готов поговорить. Она создала идеальный макияж, чтобы замаскировать следы. Сейчас он стоял перед зеркалом, снимая макияж ватным диском. Макияж начал тускнеть, и Елена оставила ему средства, чтобы полностью его смыть, пока сама ушла за чем-то для переделки. Но вернулась она гораздо быстрее, чем он ожидал. Так он думал, пока не увидел отражение Джордана Барделлы в зеркале. Тот мрачно смотрел на его раны, и Габриэль увидел, как его челюсть дернулась, когда он пробормотал: — Что это, чёрт возьми, такое? Габриэль сглотнул, пытаясь придумать правильный ответ. — Господин Барделла, это не... — Атталь, клянусь, вы не захотите говорить мне всякую чушь. Что это?