Le poids du monde

Габриэль был готов. Ну, он так думал. Дебаты быстро приближались, и он провел последние несколько дней, готовясь к ним. У него не было права на ошибку, потому что он представлял Францию. Он пересмотрел свои аргументы, провел множество споров с коллегами, стремясь к безупречности в этот вечер. И все же. Когда до старта оставалось всего несколько минут, он не мог избавиться от сомнений. Вчерашняя сцена стояла перед глазами. То, как этот человек сумел успокоить его всего несколькими словами, несколькими жестами. Слегка покачав головой, он встал, услышав, как его имя назвали на съемочной площадке. Чувства должны быть отброшены, никакая дружба невозможна с Джорданом Барделлой. Единственное, что должно иметь значение сегодня вечером, — это победа. Сделав глубокий вдох, он шагнул в студию, вежливо улыбаясь и уверенно шагая. Перед ним уже стоял Джордан Барделла, его взгляд был прикован к Габриэлю, когда тот подошел и протянул руку.  — Господин Барделла.  Джордан поднялся, заставив Габриэля поднять глаза, чтобы встретиться с его взглядом. Разница в росте делала его маленьким перед Джорданом. Наконец, тот протянул руку, не сводя глаз.  — Господин Атталь.  Их рукопожатие длилось, возможно, чуть дольше, чем требовалось, взгляды не отрывались друг от друга. Джордан не мог отвести взгляда, он словно звал его. Габриэль первым разорвал контакт, направляясь к своему месту на другом конце стола. Он был готов. Ему больше не нужно было думать ни о чем, кроме победы.

***

— Дайте мне наконец сказать!  Дебаты накалялись, оба противника четко осознавали свои цели. Габриэлю не нравилось, как Джордан играл в свою игру, постоянно перебивая его. Он старался сохранять спокойствие.  — Вы были против выхода с европейского рынка, а теперь за. Это стратегия Национального объединения? Вы говорите, что против, чтобы в случае неудачи сказать, что вы были правы, а если это сработает, вдруг стать за?  Челюсть Джордана дернулась — знак раздражения, который Габриэль научился распознавать.  — Когда вы лгали, Джордан Барделла? Тогда или сейчас?  Наступила секундная тишина, затем легкий смешок разнесся по комнате.   — Оставайтесь элегантным, господин Атталь.  Габриэль не мог поверить. Неужели этот человек не знал, как защитить свои идеи?  — Я просто задаю вам вопрос!  — Нет, оставайтесь элегантным, господин Атталь.  Габриэль не знал, что ответить, на его губах появилась легкая улыбка, хотя он даже не заметил этого. Джордан раздражал его. Казалось, он спорит с ребенком, который избегает вопросов, не давая реальных ответов.  И все же, то, как Джордан смотрел на него, эта легкая улыбка в уголках губ... Габриэль никогда бы не признался, но дрожь пробегала по телу каждый раз, когда он слышал ответы Джордана. Дебаты всегда были насыщены эмоциями, но с ним все было ещё ярче.  — Спасибо нашим двум кандидатам, спасибо за эти дебаты, и мы скоро встретимся снова для оставшейся части этой программы, сразу после рекламы. Ведущий вздохнул, завершая дебаты, что вывело Габриэля из раздумий. Его сердце билось с бешеной скоростью, адреналин, вызванный напряжением дискуссии, одновременно приносил удовлетворение и выматывал. Не успел он встать, как Джордан уже уверенно приближался к нему. Габриэль знал это ощущение, общий для всех участников адреналин, это чувство легкости, требующее времени, чтобы утихнуть. Он увидел, как Джордан положил руку на стол, едва не зажав его в кресле. — Отличные дебаты, господин Атталь, — сказал он, не отрывая взгляда. Габриэль почувствовал, как каждое произнесенное Джорданом слово взбудоражило его, как и многое из того, что этот человек делал. Его мысли начали кружиться, анализируя все в Джордане. Наконец, он протянул руку в ответ для рукопожатия, взял ее и вздрогнул от прикосновения. — Спасибо, господин Барделла, вам могу сказать то же самое. Они обменялись вежливыми улыбками, но в ответной ухмылке Джордана была какая-то скрытая игра, которую Габриэль не мог игнорировать. Он поднялся, плечо его коснулось плеча Джордана, когда он проходил мимо, и быстро направился к своей гримерке. Закрыв за собой дверь, он выдохнул и провел рукой по лицу. — Черт, Габриэль, что с тобой происходит? Это бред… Он пытался успокоиться, снял галстук одной рукой, а затем расстегнул рубашку, чувствуя, что задыхается. Наклонившись над раковиной, он плеснул в лицо воды, пытаясь прийти в себя. В этот момент дверь тихо открылась. — Елена? Можешь дать мне футболку из моей сумки? Должна быть черная. Ответа не последовало, и Габриэль нахмурился. — Елена? Он обернулся и замер. В дверях стоял Джордан, все еще держа руку на ручке. Его взгляд изучающе рассматривал Габриэля, и потемнел, когда опустился на его голый торс. Мгновение длилось вечность, пока Габриэль не осознал свою полуобнаженность и поспешил прикрыться полотенцем. — Что... что вы здесь делаете? Джордан не ответил, просто закрыл дверь за собой, не отрывая глаз от Габриэля. — Я говорю с вами, господин Барделла, мне нужен ответ. Джордан шагнул вперед, заставляя Габриэля отступить. — Джордан Барделла. Упоминание полного имени вернуло того в реальность. — Мне сказали, что эта гримерка моя. Габриэль нахмурился в замешательстве. — Это невозможно, я уже был здесь раньше. Джордан огляделся вокруг и осознал свою ошибку. — Я вижу. Габриэль почти рассмеялся бы, если бы не чувствовал себя так неловко, разоблаченный перед этим человеком. — Простого «извините» было бы достаточно, знаете. Джордан слегка усмехнулся и сделал шаг вперед, вынуждая Габриэля отступить еще раз. — Господин Атталь, знаете, что я думаю? Он снова шагнул вперед, Габриэль отступил, пока не наткнулся на стол, заставив его оглянуться и тихо застонать. Он снова посмотрел на Джордана, который стоял совсем близко, ухмыляясь. — Вы не хотите знать? Габриэль пристально посмотрел на него и сглотнул. — Нет. Джордан рассмеялся, его поведение казалось искренне забавным. — Как жаль, но я все равно скажу вам. Он приблизился еще ближе, заключая Габриэля между своими руками, положенными на стол. — Должен сказать, вы практически сделали меня во время этих дебатов. Габриэль почувствовал, как его сердце забилось быстрее, как он сжал полотенце на груди, словно это была его единственная защита. — Но чёрт, какой же вы невыносимый. Габриэль мог бы посмеяться над ситуацией, если бы не беспокоила близость Джордана. Тот, казалось, заметил это, слегка наклонив голову на бок. — Вы мне не ответите? Габриэль слегка вздохнул, пытаясь привести свои мысли в порядок. — Я невыносим? Это вы ведёте себя как ребёнок. Неужели слишком сложно не вмешиваться? Улыбка Джордана стала шире, в его глазах появился игривый блеск. — И вот, мы снова встречаемся. Он наклонился чуть ниже, и их груди соприкоснулись — обнаженная кожа Габриэля и ткань костюма Джордана. Габриэль задрожал от этого прикосновения, от слишком близкой дистанции между ними. — Вы наглы и не представляете, как сильно я хочу стереть ту маленькую улыбку, которую вы носите на дебатах. Габриэль выдохнул, осознав, что задержал дыхание слишком долго. Ему показалось, что взгляд Джордана на мгновение задержался на его губах. Джордан склонился ещё ближе, понизив голос до шёпота. — Вы сводите меня с ума. Габриэль почувствовал, как его сердце замерло на мгновение, а затем снова забилось, слова Джордана эхом отдавались в его голове. — Но именно это делает наши дебаты такими интересными. Они молча смотрели друг на друга, казалось, что их глаза вели безмолвный разговор. Наконец, Габриэль прошептал: — Я с нетерпением жду возможности снова поспорить с вами, Барделла. Джордан ответил одной из своих знаменитых улыбок, его глаза сверкали неведомым светом. — Это взаимно, Атталь. Джордан наконец выпрямился, ещё раз окинул взглядом обнаженную грудь Габриэля, затем направился к двери. — Будьте осторожны с теми, кого впускаете в свою гримерку, премьер-министр, особенно в таком виде. Он открыл дверь и вышел, оставив Габриэля в состоянии полного ошеломления, неспособного осмыслить, что только что произошло. Но одно было ясно — он только что был на грани сердечного приступа.