Le poids du monde

Габриэль не мог успокоиться. Гнев по отношению к молодому представителю Национального объединения усиливался каждый раз, когда он замечал насмешливую ухмылку и взгляды, сопровождаемые дерзким прищуром. Как он мог хоть на секунду подумать, что его противник сделает что-то уважительное по отношению к нему? Он должен был знать, что его цель - просто унизить его. Габриэлю хотелось сорвать с себя эту злополучную футболку и разорвать её на куски у всех на глазах, но унижение от того, что он будет без рубашки, было слишком сильным. Он даже готов поклясться, что чувствовал запах духов Барделлы на ткани, что сводило его с ума. Теперь они сидели в местном ресторане, всего в нескольких столиках друг от друга. Вокруг все делили трапезу со своей командой, обсуждая политику и повседневные дела. Но Габриэль не мог сосредоточиться на разговоре. Он постоянно чувствовал на себе настойчивый взгляд противника, как будто тот хотел, чтобы Габриэль заметил его. Наконец, не выдержав чувства слежки, он встал, извинился перед своей командой и направился в туалет. Вздохнув, он наклонился над раковиной, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, надеясь вернуть себе спокойствие. Вздохнув снова, он пробормотал себе под нос: — Чёрт, я его убью. — Кто мог навлечь на себя гнев премьер-министра Франции? Габриэль чуть не потерял равновесие, когда увидел в отражении зеркала того, кого меньше всего хотел видеть. Быстро обернувшись, он увидел Джордана, прислонившегося к двери с небрежным видом и руками в карманах. Габриэль сердито посмотрел на него. — Могу ли я узнать, что вы здесь делаете? Мужчина поднял бровь, огляделся и ответил: — Вы действительно спрашиваете меня, что я делаю в туалете, господин Атталь? Я думал, вы более проницательны. Габриэль сжал кулаки, едва сдерживая свой гнев. — Какую игру вы затеяли? Барделла, невинно наклонив голову набок, медленно подошел к нему. — Вы о том, что случилось ранее? Я не играю в игры, у вас был такой вид, будто вы оказались в сложной ситуации, и я просто пришёл предложить руку помощи. Габриэль не хотел отвечать. Он знал, что Барделла наслаждается его гневом. Повернувшись, он начал мыть руки, игнорируя его слова. Но Барделла рассмеялся над его реакцией. — Бросьте, не воспринимайте всё так серьёзно. Этот цвет вам очень идет. Конечно, мне он подходит больше, но это не катастрофа. Премьер-министр не выдержал. Он быстро развернулся, схватил Барделлу за воротник рубашки и с силой ударил его об стену, сжав челюсти от досады. Джордан приподнял бровь, удивлённый, но сохраняющий своё спокойствие. — Слушайте меня внимательно, Барделла. В отличие от вас, у меня есть обязанности, которые вы даже не можете себе представить. У меня нет времени играть в войну, как пятнадцатилетний подросток. Это может забавлять французов под вашим детским тик-током, но меня это не забавляет. Так что позвольте мне прояснить: не подходите ко мне больше. Джордан нахмурился, но затем быстро перехватил инициативу. Габриэль оказался прижат к стене, и теперь Барделла держал его за воротник, глядя на него сверху вниз. — Господин Атталь, простите за мою вульгарность, но разве вы думаете, что вы меня пугаете? Барделла наклонился ближе, так что Габриэль отчетливо почувствовал его запах, пытаясь освободиться от его хватки. Барделла был не только выше, но и сильнее. — Я делаю то, что хочу. И вы не смеете командовать мной. Я не принимаю приказы ни от кого, и уж тем более от вас. Габриэль почувствовал, как волна пошлости накрыла его. Он прошептал достаточно громко, чтобы Барделла услышал: — Да пошли вы, Барделла. Барделла усмехнулся, уголки его губ растянулись в высокомерной улыбке. — Вы очень грубы для человека вашего ранга, Атталь. Они смотрели друг другу в глаза несколько долгих секунд, их близость оставалась прежней, время словно остановилось. Это была дуэль без ударов, настороженное противостояние. Габриэль первым отвернулся, услышав, как его команда окликает его. Он воспользовался моментом, чтобы яростно оттолкнуть Барделлу, сердито посмотрев на него. — Это не конец, Барделла. Я имел в виду то, что сказал: придерживайтесь своей политической кампании и не играйте со мной своими детскими ловушками. Барделла поправил рубашку и с усмешкой ответил: — Вы боитесь потерять титул самого молодого министра во Франции? Знаете, хотя я и моложе, это не значит, что я не могу полностью доминировать над вами. Будьте осторожны. Габриэль чуть не подавился, услышав это. — Прошу прощения?! Барделла рассмеялся и, проходя мимо, сказал: — Я говорю о политике, господин Атталь, о политике. Габриэль остался один, его лицо было красным от смущения. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться: — Успокойся, Габриэль, ты не можешь убить своего противника, это запрещено. После нескольких минут он вернулся к своему столику, надеясь, что Барделла ушёл. К счастью, его противника и его команды действительно не было. Елена, его визажистка, рассмеялась и сказала: — Ты там заблудился? Не так уж далеко. Её улыбка всегда заставляла Габриэля чувствовать себя лучше. Она была с ним с самого начала его карьеры и стала его лучшим другом. — Брось, ему, возможно, пришлось выполнить “большое” поручение, — подшутил коллега, заставив всех рассмеяться, включая Габриэля. — Габриэль, после обеда тебе еще предстоит посетить рынок по соседству, а затем поприсутствовать на костре, который организует деревня. Мы, вероятно, не вернемся в Париж до наступления темноты, но ты можешь поспать в машине, это два часа езды. Габриэль кивнул, зная, что такие мероприятия обычно длятся до позднего вечера. Он был бы счастлив, если бы мог лечь спать к часу ночи. — Мы уедем раньше тебя, — сказал его помощник. — Нам еще нужно многое подготовить. С тобой останутся только охрана и водитель. Елена тоже хотела остаться, но у неё есть обстоятельства. Габриэль повернулся к своей подруге, которая выглядела искренне огорченной. — Извини, Габриэль, — сказала она. — Я бы осталась и замазывала твои темные круги каждые три минуты, если бы могла, ты это знаешь. Габриэль рассмеялся и слегка подтолкнул её в плечо. — Оставь мои темные круги в покое. Он отпил свой напиток и встал вместе с остальными. — Не волнуйтесь, я справлюсь сам. Спасибо, что пришли со мной сегодня. Они обменялись улыбками, расплатились и вышли из ресторана, направляясь к близлежащему рынку. Габриэлю было хорошо с ними, они умели заставить его смеяться, и, несмотря на то, что он сказал, у него было ощущение, что оставшиеся несколько часов, которые он проведёт в одиночестве, будут тянуться очень медленно. По крайней мере, хорошо то, что он поедет в машине один, так у него будет достаточно времени, чтобы поспать столько, сколько захочется.