Le poids du monde

— Габриэль, проходи. Президент улыбнулся и отступил в сторону, пропуская премьер-министра, который вежливо кивнул и шагнул в кабинет. — Добрый вечер. — Проходи, садись, не стой в дверях. Габриэль кивнул, следуя за президентом к его столу, и сел напротив, когда президент вернулся на своё место. — Я ещё раз извиняюсь за столь поздний звонок. Я знаю, как много ты уже вложил в свою работу, и не стал бы беспокоить тебя, если бы это не было срочно. Габриэль взглянул на президента. Действительно, он был совершенно измотан в последние дни. С приближением парламентских выборов времени на себя почти не оставалось, а редкие свободные ночи не приносили покоя. — Не волнуйтесь, я в отличной форме. Это часть моей работы. Он улыбнулся, стараясь выглядеть убедительным, хотя тёмные круги под глазами выдавали его усталость. — Ладно, если ты так говоришь. Как ты можешь себе представить, я позвал тебя из-за выборов в парламент. Сейчас всё идёт хорошо, но самая опасная для нас партия — это Национальное объединение. Их главное преимущество — умелое управление социальными сетями. Присутствие Джордана Барделлы в Instagram и TikTok не случайно. Премьер-министр кивнул, понимая, к чему клонит президент: — Он умеет манипулировать людьми, особенно молодёжью. Он скрывает истинные идеи своей партии. — Именно так. Большинство молодых людей черпают информацию из TikTok, а не из надёжных источников, поэтому он легко достигает своих целей. Некоторые правки, которые будут представлены в парламенте, полностью противоречат тому, что он говорит, но мало кто об этом знает. Нам нужно подумать, как этому противостоять. — Манипуляции трудно противостоять, господин президент, я не уверен, что мы можем что-то сделать. Но попытка не помешает. Я обязательно упомяну его позицию в парламенте во время наших следующих дебатов, надеясь охватить как можно больше людей. Президент кивнул в ответ, подтверждая слова Габриэля тихим вздохом. — Это может быть нелегко, но мы уже некоторое время у власти, и я уверен, что мы сможем удержаться. — Конечно, я не вижу никого другого у власти, кроме вас. Габриэль улыбнулся, наблюдая, как президент встал и подошёл к нему, откинувшись на край стола и глядя сверху вниз. — Ты мне очень нравишься, Габриэль. Ты хорошо справляешься со своей работой и предан делу — это очень важно. Габриэль сдержал широкую улыбку, слушая комплименты, исходящие от президента. Радость и удовлетворение переполняли его, когда он слышал похвалу. — Спасибо, господин президент, но это моя обязанность. Эммануэль слегка улыбнулся и придвинулся ближе, проведя пальцем по подбородку Габриэля, заставляя его поднять голову и встретиться взглядом. — Я же просил называть меня по имени, когда мы наедине. Забыл? Габриэль тихо рассмеялся, не замечая, как атмосфера в комнате стала напряжённой. — Извините, это сложно. Я не уверен, что смогу. Президент вздохнул, скучающим взглядом смотря на него. — Жаль. Это меня разочаровывает. Слова президента пронзили Габриэля, его сердце сжалось при мысли, что человек, которым он так восхищался, может разочароваться в нём. — Я... я сделаю это, не волнуйтесь, господ... Эммануэль.  Президент снова улыбнулся, в его глазах мелькнула вспышка удовлетворения. — Хорошо, очень хорошо, Габриэль. Он отпустил подбородок Габриэля и сделал несколько шагов назад, снова прислонившись к столу. — Думаю, на сегодня всё. Тебе пора домой, уже поздно. Габриэль кивнул, вставая и вежливо улыбаясь. — Хорошо, спокойной ночи. — Спокойной ночи, Габриэль. С этими словами Габриэль повернулся и вышел из комнаты, слегка зевая от усталости, которую он не чувствовал до сих пор. Он не хотел задерживаться и как можно быстрее вернулся на парковку, прежде чем оглядеться в поисках водителя. Наконец заметив машину, он сел внутрь, закрыв за собой дверь и ослабив галстук. С его губ сорвался долгий, усталый выдох, а глаза закрылись сами собой. — Можешь отвезти меня домой, на сегодня я закончил. Он подождал несколько секунд, прежде чем нахмуриться, не получив ответа и не услышав, как заводится машина. Он открыл глаза, не видя ничего в темноте машины. — Господин Атталь, мы уже настолько близки, чтобы делить машину? По его спине пробежала дрожь, когда он узнал голос. Повернув голову, он смутно различил черты Джордана Барделлы, который наблюдал за ним с ухмылкой и приподнятыми бровями. Габриэль осознал свою ошибку, проклиная себя за то, что сел не в ту машину, и к тому же к последнему человеку, которого хотел видеть. — Господин Барделла, какая... неожиданность. — Это я должен так сказать. Вы настолько нетерпеливы к нашим следующим дебатам, что садитесь в мою машину, даже не поздоровавшись? Я не знал, что вы такой грубый. Габриэль едва сдерживал раздражение, несмотря на то, что Барделла произнёс всего пару фраз. — Я просто сел не в ту машину. Извините за неудобства, хорошего вечера. С этими словами он потянулся к двери, желая как можно быстрее уйти, но прежде чем успел это сделать, почувствовал, как тело Джордана наклонилось к нему, а его рука легла на его, не давая выйти. Габриэль широко раскрыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть на него, осознав, что их лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. — Что... что вы делаете? Выпустите меня! Он попытался высвободить руку, но ничего не получилось. Джордан был явно сильнее, и Габриэлю оставалось лишь ждать в этой странной близости. Прошло несколько секунд, прежде чем Джордан заговорил, его голос прозвучал почти шёпотом: — Вам не следует выходить. Он кивнул в сторону окна, где стояла группа журналистов, ожидавших неподалёку. — Я не думаю, что вам понравится оказаться в новостях, особенно если скандал будет связан с вашей попыткой выскользнуть из машины представителя противоположной партии. Интересно, что подумают люди. Джордан снова ухмыльнулся своей знаменитой высокомерной улыбкой, которая так злила Габриэля. Но он был прав. Единственным возможным вариантом оставалось ждать, так как Джордан явно не спешил увеличить дистанцию между их телами. — Понял. Вы можете отодвинуться. Джордан рассмеялся, наблюдая за Габриэлем. — Почему? Я заставляю вас нервничать, господин Атталь? Он играл на нервах Габриэля, и тот это знал. К сожалению, самообладание никогда не было его сильной стороной. — Что? Вовсе нет! Мне просто не нравится быть так близко к кому-либо, особенно к вам. Джордан улыбнулся, глядя ему в глаза, и прошептал так, чтобы слышал только он: — Напротив, я думаю, вам это нравится. Габриэль открыл рот, но слова не выходили. Манера речи Джордана полностью выбила его из равновесия. Он выглянул наружу, больше не видя журналистов, и, воспользовавшись моментом, оттолкнул Джордана от себя, пробормотав: — Спокойной ночи. Он поспешно выскочил из машины и направился к своей, тщательно проверяя, что на этот раз она действительно его. Усевшись внутри, он выглянул наружу, наблюдая за проносящимся мимо пейзажем, и ослабил галстук, чувствуя, что задыхается от жары. Но дело было вовсе не в жаре.