Let me go gently

Льюис попадал в множество аварий за свою карьеру. Не так много, как некоторые, но он был в Формуле-1 почти 20 лет. Его считали гением, но даже он совершал ошибки. А уж о тех, с кем он гонял, и говорить не приходится — многие ошибались куда чаще. Аварии вроде той, что произошла с Нико, или момента, когда Макс Ферстаппен буквально проехал по нему. Именно такие моменты остаются в памяти людей. И эта авария… будет такой же. Они были слишком близко друг к другу, проходили повороты с чрезмерным риском. У Льюиса была неудачный пит-стоп, из-за чего он оказался в хвосте пелотона. Неудача. Такое случается. Но на этот раз эта самая неудача привела к тому, что, когда он вошёл в поворот, ему уже некуда было деться — прямо перед ним оказался перевёрнутый Уильямс. Он пытался увернуться, но обломки, разбросанные по трассе, не оставили шансов: машину понесло, и было уже слишком поздно. — Льюис! Ты в порядке? Голос Боно пробился сквозь шлем. Льюис на мгновение замер, ошеломлённый. Он всё ещё чувствовал своё тело. Ничего страшнее, чем столкновение со стеной. Наверное, будут ужасные синяки, но ни переломов, ни крови. — В порядке, — ответил он. — Что случилось? — Большая цепная реакция после того, как у Сарджента, кажется, отказал двигатель, и Норрис задел его на двенадцатом повороте. — В кого я врезался? — проворчал Льюис. — В Сарджента. Он поморщился. У него было предчувствие, что это не Алекс, но от этого легче не становилось. — Он откликался? — Нет, с момента первого удара. Льюис выругался сквозь зубы. — Боно, скажи мне, что маршалы и медики уже в пути. Тут настоящий хаос. Он успел увидеть лишь мельком до того, как врезался в машину Сарджента, но этого было достаточно. Слишком много машин было вовлечено; слишком много обломков разбросано повсюду. Это была не одна из тех аварий, которые выглядят страшно, но на деле оказываются поверхностными. Это была настоящая катастрофа. Боно замолчал на мгновение, скорее всего, проверяя информацию. Сейчас команды всех участников аварии говорили без остановки. Финальная гонка года, катастрофическая авария такого масштаба… Как бы ни сложилась ситуация, это будет ужасным беспорядком. — Задержка. Маршалы застряли со Строллом и Цунодой. — Да брось! Чёрт, это было уже сто лет назад! — почти крикнул Льюис от ярости. Такая задержка не должна происходить. Никогда. Это может стать вопросом жизни и смерти. Они все сидели как утки на линии огня. — Мы не знаем, как долго продлится задержка. В голосе Боно слышалась безнадёжность. Они работали вместе достаточно долго, чтобы хорошо понимать друг друга. Боно знал, что это значит, так же как и сам Льюис. Льюис начал отстёгивать ремни, снимая руль с отработанной до автоматизма точностью. Едва ли за пару мгновений он выбрался из машины. Помощи не было, и Льюис не собирался просто сидеть сложа руки. Первым делом он наклонился и посмотрел туда, где находился Сарджент. Сердце ушло в пятки, когда он разглядел, насколько серьёзными были повреждения. Он и не осознавал, насколько смят был болид Уильямс, прежде чем врезался в него. Корпус был искорёженным и вмятым, отдельные части обоих концов машины просто отсутствовали. Несомненно, их разметало по всей трассе. Машина была перевёрнута, но совсем не так, как у Чжоу в тот раз. Единственное, что позволяло весу всей машины не давить прямо на хало, — это каркас безопасности и тот факт, что передний конец машины Льюиса оказался застрявшим под Уильямс. Хотя нет, не совсем так. Его машина оказалась не только под голубым болидом, она проткнула его хало. Чёрт. Льюис лёг на живот, изо всех сил вытягивая шею, чтобы рассмотреть, насколько всё плохо. В порыве отчаяния он отбросил устройство HANS в сторону. Так он мог лучше повернуть голову. Всё было плохо. Его переднее антикрыло упиралось прямо в шлем Сарджента. Льюис не мог разглядеть, насколько оно продвинулось; задело ли оно парня или просто выглядело так. Угол был неудобным, и видимости из его окна не хватало, чтобы понять. Он протянул руку через щель хало, но угол был настолько неудачным, что ему пришлось постараться, чтобы коснуться шлема. — Сарджент? — позвал он, почти крича через шлем. — Эй, эй, парень! Давай, отзовись! Он помахал рукой перед визором шлема, когда увидел лёгкое движение. Другой рукой Льюис приподнял собственный визор. Он не мог нормально видеть. — Парень! Давай, пожалуйста, отзовись. Если бы он убил Сарджента только потому, что его антикрыло каким-то образом пробило хало, он бы себя не простил. Он заметил ещё одно движение — рука Сарджента с трудом поднялась и попыталась приподнять визор. И тут Льюис смог увидеть его глаза. Господи, он же всего лишь мальчишка. Ему было сколько, 23? Льюис едва ли мог вспомнить, каким он был в этом возрасте. Голубые глаза Сарджента были затуманены, но всё ещё удивительно ясны. Чуть ярче, чем он привык видеть, а шлем был совсем не тот, но на мгновение Льюису показалось, что перед ним Нико. Он осел. — Эй, парень, ты можешь сейчас говорить? Мальчишка смотрел на него пустым взглядом, прежде чем, казалось, осознал вопрос. Раздался слабый хрип, судорожный вдох, что-то, что могло быть даже его именем. — Хорошо, это хорошо, — подбодрил он. — Можешь сказать, насколько ты ранен? Чёрт возьми, да сможет ли он вообще понять? Конечно, Льюис сам пережил немало аварий, но парень достаточно в сознании, чтобы это осознать? Он вообще что-нибудь чувствует или Льюис, чёрт побери, сломал ему шею? — Сломана кисть, — сообщил Сарджент, голос звучал уже крепче, чем раньше. В его глазах мелькал проблеск осознания, сменяющийся болезненной дымкой, но он всё-таки старался смотреть Льюису в глаза. — Всё просто болит. Не лучший ответ, но лучше, чем ничего. Наверняка его хорошо помотало во время аварии. Конечно, всё будет болеть. Но это не давало Льюису нужной информации. — Ты чувствуешь ноги? Он заметил, как голова парня дёрнулась, но шлем почти не двигался. Это подтвердило, что антикрыло Льюиса действительно застряло в пластике шлема. Чёрт. — Да, — сказал Сарджент, чем вызвал мгновенное облегчение Льюиса. Значит, паралича нет. Пока что. — Мой шлем… — Немного застрял в моём антикрыле, — перебил его Льюис, оборачиваясь, чтобы лучше рассмотреть, насколько сильно машина въехала в шлем. Угол обзора был неудобным, но всё же позволил заметить нечто гораздо более тревожное, чем переднее крыло. В глубине искорёженного металла что-то искрило. Парня надо было вытаскивать из машины. Ждать медиков они не могли. Машина могла вспыхнуть в любую секунду. Или продолжать искрить. Никаких гарантий. А Сарджент был ранен и висел вниз головой. Времени не было. — Медики уже в пути, хорошо? — сказал Льюис. Нельзя было допустить, чтобы парень начал паниковать. Паника только усложнит всё, а времени у них не было. Льюис слишком хорошо знал, как быстро всё может измениться. — Но нам нужно попытаться вытащить тебя из машины. Он потянулся вперёд, расстегнув пряжку на стороне устройства HANS, до которой мог дотянуться. Парень издал болезненный стон от этого движения, и Льюис мысленно выругался. Он понятия не имел, какие травмы мог усугубить своими действиями, но другого выбора не было. Если парень останется в машине до того, как их удача окончательно кончится, он погибнет. Льюис даже не был уверен, сможет ли вытащить его, учитывая, насколько машины были искорёжены и срослись. Но он обязан был попытаться. К счастью, Сарджент понял, что нужно делать, и сумел расстегнуть другую сторону пряжки, до которой Льюис точно не дотянулся бы. — Ты сможешь снять шлем? Широкие голубые глаза мальчишки начали проясняться, освобождаясь от туманного взгляда, но на их место пришли боль и тонкая грань страха. — Я не знаю, — тихо сказал он. — С этой стороны немного больше места, даже с передним крылом, — объяснил Льюис, пытаясь понять, как, чёрт возьми, они смогут выбраться. — Но, боюсь, ты не пролезешь в шлеме. Быстрый взгляд показал, что их шлемы примерно одного размера. Льюис едва мог дотянуться до мальчишки, прежде чем его собственный шлем начинал мешать. Снимать их шлемы было бы куда опаснее, но другого выхода не оставалось. Нужно было вытащить его из машины, а затем оттащить их обоих как можно дальше. Нелёгкая задача. Его взгляд снова метнулся к месту, где он заметил искры. Они не уменьшались, а становились ярче и распространялись дальше. Похоже, надеяться на удачу не приходилось. — Тебе придётся попробовать, хорошо? Ты можешь передать мне устройство HANS? Бедный мальчишка начал дышать быстрее, пытаясь снять его одной рукой. Ему нужно было больше пространства для движения. Нужна была каждая возможная мелочь, которая могла бы помочь. Льюис не мог помочь больше ничем, кроме как схватить устройство, как только оно было снято. Он откинулся назад, небрежно бросив HANS куда-то в сторону. Едва не сорвал и своё собственное. Он ничего не видел, чёрт возьми, а перед ним был всего лишь ребёнок. Ребёнок с глазами Нико. Он не тратил ни секунды после того, как сорвал шлем и балаклаву, и тут же снова нырнул к мальчишке. Искры на внешней стороне машины стали ещё больше. Льюис поклялся бы, что видел начало пламени. Нужно было срочно вытащить парня. Время заканчивалось. Он продвинулся дальше, с трудом дотянувшись, чтобы отсоединить руль. Он обращался с ним так же грубо, как и со всем остальным, что пришлось отбросить. Льюис протянул руку вперёд, упираясь в грудь мальчишки, чтобы немного стабилизировать его. Он не прекратил даже тогда, когда тот издал ужасный крик боли. Парень поднял руку, стараясь стянуть шлем, а в его глазах начали собираться слёзы. Он отчаянно пытался сделать то, что просил Льюис. — Ладно, давай снимем его, — сказал он. Льюис потянулся, чтобы помочь, и, каким-то чудом, им удалось снять шлем. Пластик шлема порвался, когда он вытащил его из машины. Значит, часть переднего крыла всё-таки врезалась в шлем. Чёрт. Он быстро убрал шлем и, как и предполагал, не смог вытащить его через оставшиеся зазоры. По крайней мере, он не тратил на это время. Он сумел закрепить шлем возле переднего крыла, оставив столько пространства, сколько мог, но этого всё равно было недостаточно. Другого выхода не оставалось. Мальчишка занимал всё остальное пространство в кокпите, а Льюису всё ещё нужно было как-то помочь ему выбраться. Ситуация становилась всё более отчаянной и, казалось, совершенно безнадёжной. — Ладно, — произнёс Льюис, стараясь скрыть напряжение и страх. Парень уже испытывал боль и был напуган. Если Льюис начнёт паниковать, он только сильнее испугает его. — Я расстегну ремни, до которых могу дотянуться. Тебе нужно справиться с остальными. Теперь он мог видеть чуть больше лица парня, хотя большая часть всё ещё была скрыта балаклавой. Мальчишка смотрел на него, и страх с болью в его глазах были теперь абсолютно очевидны. — Я не думаю, что смогу, — сказал он, его голос был тихим и жалким. Он выглядел моложе своих двадцати трёх, а может, Льюис просто забыл, каким молодым кажется этот возраст. (В этот момент он ещё больше походил на Нико. Те же широкие, умоляющие, но полные боли глаза. Нико когда-то смотрел на него такими же.) — У тебя нет выбора, — сказал Льюис. — Давай, вместе. Они вдвоём справились с ремнями, и парень соскользнул вниз, оказавшись частично на асфальте в неуклюжей позе. Льюис не мог помочь — он просто не мог найти опору, чтобы его поддержать. — Льюис! Тебе нужно уходить! — крикнул Фернандо. Льюис знал, что угроза была вполне реальной. Он знал, что ситуация, вероятно, ухудшилась с тех пор, как он в последний раз проверял, что происходит под машинами. Он знал, как быстро может вспыхнуть машина. — Я не оставлю Логана! — выкрикнул он в ответ. Он не мог бросить парня — Логана. Он должен был попробовать. — Льюис, — выдохнул Логан. — Что происходит? Сзади послышались грохочущие шаги по трассе, прежде чем чьи-то руки потянули его назад. Требовалось немало усилий, чтобы сдвинуть Льюиса. Несмотря на всё их взаимное недовольство друг другом, он знал, что Фернандо не хочет его смерти. Огонь, должно быть, добрался до машин. — Не знаю, когда она вспыхнет, — наконец признался он. Скрывать это больше не имело смысла. — Давай, нужно поторопиться. Он увидел, как взгляд Логана стал жёстче. Он понял. Понял, что сейчас происходит. У них не было выбора. Логан зашевелился, извиваясь и выворачивая свои конечности так, как Льюис и представить себе не мог, особенно учитывая его ранения и то, что он был перевёрнут. — Льюис! Льюис слышал, как кто-то еще кричал, в то время как Фернандо продолжал отчаянно тянуть его назад. Огонь, должно быть, становился больше, привлекая все больше внимания. Но Льюис не мог просто оставить этого парня. Он был ранен. Что, если он не сможет выбраться сам? Льюис не мог оставить его умирать. — Ты должен уйти, — сказал парень, его движения становились все более резкими, очевидно, из-за вспышек боли от травм, которые до этого момента не были задействованы. Льюис яростно покачал головой, пытаясь остановить все более настойчивые руки Фернандо. — Логан, я могу помочь... Парень перебил его, встретив взгляд. — А если не сможешь? — спросил он. — Если я не смогу выбраться, и всё взорвётся? Ты тоже окажешься в ловушке. Его глаза стали стальными, отражая боль, которая разрывалась на осколки в его выразительном взгляде. Он был напряжён, он страдал. Он знал, что смотрит смерти в лицо, и времени больше не осталось. В этих глазах был и страх, но парень отодвинул его в сторону, чтобы сказать Льюису, чтобы он уходил, потому что не хотел, чтобы тот погиб вместе с ним. — Логан... — попытался возразить Льюис. — Просто уходи. Я... я выберусь, — голос Логана дрогнул. Сердце Льюиса болезненно сжалось. Парень проявлял невероятное мужество. Льюис не мог отвести взгляда от его глаз. В этих голубых и серых оттенках плавало столько эмоций. Они блестели от слёз, а белая балаклава подчёркивала тёмно-русый цвет его бровей. К Льюису присоединилась вторая пара рук, которые схватили его за комбинезон, заставляя отступить на руках и коленях. Он всё ещё видел Логана, но теперь тот выглядел ещё более хрупким и изломанным. Его тело было скручено странным образом, он изо всех сил пытался выбраться. Он лежал боком, глядя на Льюиса, а по краю белой балаклавы начала расползаться красное пятнышко. Льюис обернулся к машинам. Страх сковал его, когда он увидел, как пламя распространяется всё быстрее. — Уходи! — закричал парень с болью. От силы крика Льюис отшатнулся назад. Это было всё, что требовалось Фернандо и ещё одному гонщику, чтобы зацепить его под руки и вытащить прочь. Секунда за секундой Льюис в ужасе наблюдал, как машины полностью охватило пламя. Оранжевый огонь поглотил зазор, где только что находился Льюис, скрыв от него взгляд Логана, полный боли. На одно мгновение Льюис увидел не Логана, исчезающего в огне. На одно ужасное мгновение это был Нико, таким, каким он был, когда гонялся за Уильямс, когда они с Льюисом ещё улыбались друг другу и любили друг друга. Это было несправедливо по отношению к Логану. Это было несправедливо, что даже в тот момент, когда его поглощал пылающий ад, человек, который пытался ему помочь, не мог видеть в нём отдельную личность. Это было несправедливо, но Льюис не мог с этим справиться. Он был всего лишь чёртовым мальчишкой. Он закричал, извиваясь в захвате Фернандо. Испанец держал его крепко, упрямо продолжая оттаскивать его подальше от пламени. Чёрт. Парень застрял. Он был ранен, его тело изогнуто в невозможной позе. Льюис даже не знал, возможно ли было вытащить его из обломков в таком состоянии. Секунды тянулись, их становилось слишком много. Парень не выбирался. Пламя гудело так громко, что Льюис больше не слышал ничего, кроме собственного крика. Парень умирал на его глазах, а Льюис не мог даже думать о нём иначе, как о «парне». Он обмяк в захвате Фернандо. Бороться больше не имело смысла. Он не смог ничего сделать, когда огонь ещё не распространился. Теперь, когда всё поглотило пламя, он был бессилен. Льюис даже не мог разглядеть кокпит — всё скрывала завеса жёлто-оранжевого огня. Пламя вздымалось в небо, клубы серого дыма поднимались высоко в ночное небо. — Ты пытался, — хрипло сказал Фернандо. — Было уже слишком поздно. Линии на лице Фернандо углубились, возраст словно догнал его под резким светом трека и в отражении этого огня. Он выглядел уставшим. Ни один из них толком не знал этого парня — Логана. Они были самыми старшими гонщиками на трассе, оба чемпионы мира. Логан был вторым самым молодым, новичком, всегда замыкающим гонки. Они не могли быть более разными. Ни один из них особо не стремился заводить связи с молодыми гонщиками. В этом не было особого смысла, пока те не закрепятся в спорте на несколько лет. Для Логана Сарджента всё было предрешено. Но ему было 23 года, и он умирал самым ужасным образом прямо у них на глазах и на глазах всего мира. И он не был виноват. Он не совершил ошибки. Это была ужасная цепная реакция, с которой не справились даже более опытные гонщики. Ему было 23 года, и у него была вся жизнь впереди. Льюис разговаривал с ним всего несколько мгновений назад. Льюис, возможно, был последним, кто видел его живым. Его тошнило.

***

Тяжёлая рука легла ему на плечо, сжимая мышцу через гоночный комбинезон. — Льюис, — произнес Вальтери, его голос был серьёзным и суровым. — Ты в порядке? Он не мог оторвать глаз от огня. — Я не ранен, — прохрипел он. Правда ли это, он не знал. Он почти ничего не чувствовал в этот момент. С возрастом он стал сильнее ощущать последствия аварий, но сейчас будто бы ничего не было. Вероятно, он был в состоянии шока. — Нам нужно отойти подальше, — сказал Валттери, обращаясь к Фернандо и другому гонщику, который помогал вытащить его. — Скоро прибудут маршалы, чтобы справиться с огнём. Хватка Фернандо на его руках усилилась, и Льюис заметил краем глаза, как тот кивнул. Фернандо поднял его, ведя прочь с трассы, туда, где начали собираться другие участники аварии. Маршалы заполонили трассу. Льюис видел, как они замерли, столкнувшись с видом пламени. Огонь был оглушительно громким. — Логан… Сарджент всё ещё там, — прошептал он. Он услышал, как Вальтери задержал дыхание, но тот ничего не сказал. Они стояли вместе ещё какое-то время, просто наблюдая за происходящим вокруг. Затем с другой стороны горящих обломков раздался крик, и вдруг другие маршалы и медики устремились туда, оставив лишь нескольких продолжать бороться с пламенем в центре трассы. Льюис вздрогнул, сделав шаг вперёд, но его остановила рука, схватившая его за локоть. Он обернулся и увидел Вальтери. Он открыл рот, чтобы спросить — сам не зная, что именно, — но происходящее снова отвлекло его внимание. Крики на незнакомом языке. Затем Льюис увидел вертолёт, и его сердце сжалось снова. Неужели он…? — Он выжил, — услышал он ошеломлённый голос Фернандо. — Вертолёт бы не прилетел, если бы не было шанса спасти его. Льюис нервно рассмеялся, опускаясь на колени в гравий. Он сложил руки, опустив на них лоб, как в молитве. — О Боже, — прошептал он. Его сердце громко билось, рука непроизвольно легла на грудь. Он поднял взгляд и, затаив дыхание, смотрел, как вертолёт поднимается в воздух с Логаном внутри.

***

После того как врачи дали ему разрешение, Льюис уединился в гостевой зоне Мерседес. Он знал, что команда сейчас сосредоточена на разборе оборудования, но ему нужно было уйти. Обычно в такие моменты он направился бы обратно в отель или, возможно, пошёл бы куда-нибудь с другими гонщиками. Но сегодня никто не праздновал. Не после того, что произошло. Льюис, конечно, не чувствовал в себе сил на что-либо, кроме как дойти до своей комнаты. Ему нужно было принять душ, снять гоночный комбинезон. Что угодно. У него не было энергии ни на что. Его тело ныло от боли, какой он давно не испытывал. Всё было в синяках, мышцы болели, а главное, он был невероятно уставшим. Обычно он не чувствовал свой возраст, предпочитая думать, что гонки поддерживают его молодость. Но сегодня он пережил худшую аварию в своей жизни, а потом видел, как юноша сгорел заживо. Тебе не осознаётся, насколько 23 года — это мало, пока тебе самому почти 40. Он тяжело опустился на пол, полностью полагаясь на стену, чтобы она удерживала его в вертикальном положении. От него пахло дымом. Он не знал, сколько времени он там просидел. В конце концов, шум снаружи стих настолько, что остались только он, его мысли и запах дыма. — Льюис? Раздался стук в дверь. Он даже не поднял голову от стены. Не было смысла. Да и дверь, как оказалось, он даже не запер. Она медленно открылась, даже не дождавшись его ответа. В комнату вошёл Нико Росберг. (Он вроде слышал, что Нико приехал комментировать гонку для Sky Sports.) Они… они толком не разговаривали с тех пор, как Нико ушёл из спорта. Да, они всё ещё жили в одном здании и иногда сталкивались там. Но это ограничивалось вежливым «привет» или кивком. Да, Нико иногда работал для Sky Sports и даже несколько раз брал у него интервью. Так что они виделись. Но не разговаривали. Поэтому Льюис действительно удивился, увидев Нико на пороге своей двери. Он хорошо выглядел. Волосы снова отросли и золотистыми волнами обрамляли его лицо. Он смотрел на Льюиса широко раскрытыми, слегка испуганными глазами, в которых светилось облегчение. — Льюис, — повторил он. — Нико, — прохрипел Льюис. — Ты здесь. Нико неловко улыбнулся, как будто не знал, позволено ли ему это. Его взгляд скользнул по всему телу Льюиса, словно он искал раны. Он закрыл дверь за собой и сделал шаг вперёд. — Ты в порядке? — спросил он. Льюис поднял взгляд и встретился с глазами Нико. — Да, — пробормотал он. — Просто синяки. Глаза Нико теперь были гораздо выразительнее, чем раньше. Он стал более открытым, менее скрытным, и, хотя его глаза стали более серыми, голубой всё ещё ярко выделялся на фоне. — Хорошо, — сказал Нико. Он, казалось, немного подумал, а затем, собравшись с силами, подошёл ближе и опустился рядом, прислонившись к стене рядом с Льюисом. Их руки лежали на полу; достаточно было бы малейшего движения, чтобы они прикоснулись. — Это была ужасная авария. — Да, — Льюис тяжело сглотнул. — Логан, — начал Нико тихо, наблюдая, как Льюис чуть заметно вздрогнул. — Ты знаешь, что ты ничего больше сделать не мог. Оставаться так долго было уже слишком опасно. Льюис вздохнул. — Фернандо, из всех людей, — сказал он слабо, пытаясь пошутить. — Не могу поверить, что именно он меня вытащил. Нико пожал плечами. — Ну, у него был Хюлькенберг. Льюис кивнул. Они сидели в тишине несколько минут. Льюис не мог вспомнить, когда в последний раз им было так легко друг с другом. Может быть, им просто нужно было время. Он не хотел думать, что только такая ужасная трагедия могла привести их к этому. Лучше было бы думать, что они двигались в этом направлении уже долгое время. — Он ведь просто ребёнок, — наконец сказал Льюис, его слова повисли в воздухе между ними. — Он гонщик, — ответил Нико, тоже тихо. Его акцент заставлял слова странно звучать, они как бы вытягивались с его языка. Казалось, что они несут с собой больше тяжести, чем должны были бы. — Мы все знаем, что это риск. Льюис закрыл глаза на мгновение. — Он ведь просто ребёнок, — повторил он. Он почувствовал, как Нико слегка коснулся его пальцев своими. Это было едва ощутимое прикосновение, почти призрачное, словно легкое прикосновение. Льюис не убрал руку. Нико тоже. — Я знаю, — признался Нико. — Ты помнишь, когда тебе было 23? Льюис засмеялся. — Нет. — Я тоже, — признался Нико. — Мы тогда были такими разными. Кажется, это было целую вечность назад. Льюис открыл глаза и повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Нико. Он заметил различия и сходства между глазами Нико и глазами, которые теперь преследовали его мысли так же сильно, как и те, что принадлежали самому Нико. — У него твои глаза, — сказал Льюис тихо. Нико нахмурился, не совсем понимая. — Голубой цвет был так похож, — задумчиво произнёс он. — На минуту я увидел в нём тебя, каким ты был в 2016-м. Боль, страх, усталость. Всё то, что не требовало слов, но было понятно между нами. Нико протянул руку и взял Льюиса за руку. — Он выбрался. — Я знаю, — сказал Льюис. — Я просто… — Это было тяжело, — продолжил Нико. — Ты чувствуешь, что оставил его умирать. Льюис вздрогнул. Он забыл, как хорошо Нико его знал, как легко тот всегда мог его понять. — Это не твоя вина. — Мой передний спойлер ударил ему в голову, — стиснул зубы Льюис. — Тебя занесло, — сказал Нико. — Такое случается. — Этого не должно было быть, — настоял Льюис. — Мы слишком опытные для такого. — Ты не бог, Льюис, — сказал Нико мягко. — Иногда случаются аварии. Льюис сжал его руку, закрыв глаза. Он откинул голову на стену и слегка поднял подбородок. — Хотел бы я, чтобы их не было. Нико снова сжал его руку. — Я тоже.