Let me go gently

Руки Логана слегка дрожали под весом кружки. Он был рад летним каникулам. Иногда он задумывался, а действительно ли ему предназначено быть гонщиком. График гонок был нещадным, и это только середина года. Для него самого этот сезон оказался особенно тяжелым. Честно говоря, казалось, что только гонщикам из Феррари было так же плохо, как ему. В Феррари творилось что-то неладное, потому что их команда фактически получала «спецпакет Уильямс», а так не должно было происходить с топ-командой. Да, у них были деньги, но боже, какой же это был кошмар. Ему почти хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось. Чтобы Уильямс наконец заменили его. Он устал от прессы. Ему надоело пытаться и пытаться, снова и снова, наладить ситуацию, терпя неудачу на каждом шагу. Ему надоело бояться того момента, когда у него под ногами выдернут место, потому что Джеймс слишком уж старался. Он устал от того, что его почти что саботировали, а потом винили за это. Ему надоело чувствовать боль. Ему, наверное, не стоило притягивать это в реальность, но ему просто было слишком тяжело. Он был подавлен так же сильно, как и уставшим. Он хотел домой. Но у него больше не было дома. Форт-Лодердейл не ощущался как дом с тех пор, как он был подростком. Европа никогда не была домом. Он никогда не задерживался в какой-либо стране достаточно долго, чтобы пустить корни. Скоро будет рекордное время, сколько он пробыл в одном месте с тех пор, как начал заниматься картингом, и это чертова Англия. Везде иначе не было ощущения больше, чем от летнего визита. Он гордился тем, что он американец, но это не делало Штаты домом. Ему больше негде было быть. Ему было некуда пойти. Он мог бы, как и другие гонщики, просто отдыхать на каникулах. Ну… мог бы попробовать быть как все остальные. Но каждый раз, когда он пытался, всё только ухудшалось. Он мог бы вернуться и навестить свою семью, но… каждый раз, когда он возвращался, ему напоминали, что все остальные уже пошли дальше, пока его не было. Он больше не был частью их жизни. По-настоящему, значимой частью. Он чувствовал себя копией человека. Поэтому он остался один в своей квартире в Англии. Между гонками в Бельгии и Нидерландах был практически целый месяц перерыва. Он даже мог бы чем-то заняться, но не хотел. Ему не хотелось делать это в одиночку. Некому было предложить. Ему намного больше хотелось просто сидеть и погружаться в тишину своей крошечной, пустой квартиры, чем столкнуться с тем же одиночеством в моменты, когда он должен был веселиться. Это только делало отсутствие людей рядом ещё более явным. К тому же, стресс за последний год стал невыносимым. Зимний перерыв не дал настоящего отдыха из-за всей этой ерунды с контрактом. Честно говоря, от этого перерыва он ожидал того же, но его менеджер только взглянул на него и сказал, что возьмёт всё на себя. Логану нужно было как можно больше отдохнуть. Должно быть, он выглядел действительно ужасно, если его менеджер сказал такое. К тому моменту, как он, наконец, вернулся в свою спартанскую квартиру, он буквально вымотался. (Большую часть года он проводил в разъездах, поэтому не особо заморачивался с обустройством. Это требовало слишком много усилий, особенно когда, скорее всего, ему всё равно придется скоро переехать. Если он перейдет в Индикар, к концу года он будет уже в другом месте.) У него были некоторые памятные вещи, но они лежали тщательно убранные и чистые на столике у кровати. Плюшевый Снупи, которого ему подарил Оскар, когда он получил свой диагноз. Несколько вещей, которые он забрал у Оскара и даже у Фреда, аккуратно сложенные и убранные в ящик. Пара фотографий его любимых моментов и несколько случайных полароидов. Когда у него не было сил вставать с постели, он мог достать их и посмотреть. Что-то, чтобы отвлечься. С момента Венгрии и того кошмара, который за этим последовал, прошло не так много времени. Он восстановился достаточно, чтобы участвовать в гонке в Спа, но это мало что значило. Теперь, когда давление гонок ослабло, казалось, что его тело просто дало ему команду отключиться. Ему не было так плохо, как после Венгрии. Тогда это было особенно сильное обострение. На этот раз состояние ухудшалось медленнее, но охватывало его целиком. Он даже не стал распаковывать чемодан после того, как вернулся домой на такси из аэропорта. Он просто разделся, принял, наверное, самый быстрый душ в своей жизни, и рухнул в постель. Когда он проснулся, чувствовал себя отвратительно. Это было похоже на последние стадии гриппа или отходняк после похмелья. Ему не хотелось двигаться, и у него не было для этого причин, так что, возможно, он позволил себе не вставать. Все началось с суставов. Они начали первыми, как и всегда. Его колени горели и скрипели, запястья протестовали при любой попытке воспользоваться руками. Любое движение заставляло хрустеть бедра, и он слишком остро ощущал каждую кость в пальцах ног. Так что он побрел по квартире, чтобы набрать воды и перекусов, чтобы не пришлось проходить через всю квартиру, когда станет еще хуже. На следующий день к этому добавились и мышцы. Это было похоже на серию глубоких судорог, от которых невозможно было избавиться. К счастью, это не мешало ему двигаться, но уж точно не располагало к дополнительным движениям, если они не были абсолютно необходимы. Он мог заботиться о себе. Тем не менее, большую часть времени он провел, лежа в постели, с ужасом думая о том, что ему снова придется заниматься спортом. Он чувствовал себя слабым. Его конечности не переставали дрожать, и из-за этого пить, есть и просто двигаться было сложно. Он покачивался, стоя на ногах. Вместо стаканов он перешел на бутылки с узким горлышком. В его состоянии у него просто не было сил убирать разбившееся стекло. Голова была словно в тумане, а дрожь не прекращалась. Тепло чая в кружке жгло руки больше, чем ему было комфортно, но он знал, что в конечном итоге это пойдет ему на пользу. Руки болели настолько, что были практически бесполезны. Он нахмурился, осторожно ковыляя к входной двери, оставив недопитый чай на столе. Заказ с продуктами должен был прийти еще не скоро, и он не ждал ничего по почте. Осторожно приоткрыв дверь, он выглянул в щель. — Логан! — весело сказал Оскар. Оскар стоял на пороге. Рядом с ним стоял чемодан, а на одном плече висел рюкзак. На нём была бейсболка и удобная спортивная одежда. Никакого мерча Макларен, что, видимо, было продуманным решением, чтобы не привлекать внимание — уж слишком сложно было бы не заметить его неоновый оранжевый цвет. — Оскар, — удивлённо отозвался Логан, широко раскрыв глаза. — Что ты... что ты здесь делаешь? — Его голос звучал немного грубо и хрипло от долгого молчания. Он не произнёс ни слова вслух с тех пор, как вернулся в свою квартиру. Улыбка Оскара чуть потускнела от тихого ответа Логана, но это его не слишком расстроило. — Эй, можно войти? — спросил он. Логан нахмурился, прежде чем почувствовал, как к нему возвращается головная боль, и снова разгладил лицо. — Конечно, — откашлялся он. Он отступил, шире открывая дверь, позволяя Оскару проскользнуть внутрь. — Как проходит твой отпуск? — спросил Оскар, убирая чемодан в сторону и снимая рюкзак. — Надеюсь, я не нарушаю какие-то планы? — Он скинул обувь и направился к столу, чтобы сесть. Это был не первый раз, когда Оскар приходил в квартиру Логана. Раньше они жили недалеко друг от друга, до того как Оскар переехал в Монако. Он всегда тактично обходил тему того, насколько пустой была квартира Логана. И сейчас он не заострял на этом внимание. Оскар знал, что может свободно перемещаться по квартире Логана, как будто это его собственное пространство. Логан не возражал. Ему нравилось видеть, как Оскар двигается по его квартире, словно чувствует себя здесь как дома. В этом было что-то домашнее. — Никаких планов, — заверил его Логан, подошёл к столу с чашкой чая и сел напротив Оскара. Он обхватил кружку руками, пытаясь скрыть дрожь. Он не хотел скрывать свое состояние от Оскара. Ну, он действительно хотел, но это не было злобным или чем-то подобным. Он просто не хотел беспокоить Оскара. Он не хотел портить визит, если Оскар всего лишь заезжал ненадолго. Ему ненавистно было, что так много времени, проведённого вместе, проходило с ним в таком ужасном состоянии. — Просто немного отдыхаю, — сказал Логан. — Мы ведь не проводим столько времени вместе, как раньше, — заметил Оскар, сложив руки на столе перед собой. — Я, наверное, не осознавал этого, пока не оказался в Венгрии. — Да, — Логан проглотил комок в горле. Он не поднял кружку, чтобы сделать глоток. Он знал, что дрожь будет очевидна. Оскар поморщился, но, к его чести, продолжил. — Я не… не хочу, чтобы так продолжалось. Я не хочу тебя терять. Углы губ Логана приподнялись в улыбке. — Я тоже не хочу тебя терять. Оскар сразу оживился. — Хорошо. Даже отлично, — сказал он. — Я думал, может, я мог бы пожить у тебя этим летом? Только мы двое. — У тебя нет других планов? — тихо спросил Логан. Оскар энергично покачал головой. — Я просто не хочу, чтобы ты жертвовал своими планами на отдых. — Логан, — сказал Оскар. — Я забочусь о тебе. Мне нравишься ты. Я хочу проводить с тобой время. Это не трата моего летнего отпуска, хорошо? Логан знал, что Оскар не имел в виду ничего подобного. Он понимал, что Оскар не отвечает ему взаимностью — не может ответить. Но иногда Оскар просто говорил вещи так, что у Логана появлялась искорка надежды. Это звучало так приятно. На секунду ему хотелось позволить себе мечтать. — Ладно, — сказал Логан. — Так что ты не против провести свой отпуск со мной? — спросил Оскар. — Конечно, — ответил Логан, может быть, чуть слишком быстро. — Ты знаешь, что ты всегда желанен. — Я не хочу вторгаться в твое пространство, — заверил его Оскар, протянув руку и положив ладонь на запястье Логана и на тыльную сторону его руки. Она была теплой. Ладонь была мозолистой и крепкой. Это было знакомое, прочное и успокаивающее прикосновение; как будто приземляло его. Логан никогда не хотел, чтобы он отпускал. Смущенный, Логан отпустил кружку, которую держал в руке Оскар, и сделал глоток своего чая. Как-то ему удалось не расплескать его. Он надеялся, что Оскар просто решит, что это было от смущения Логана. Лицо Оскара сразу изменилось. Его брови нахмурились, а неуверенная улыбка, которую он обычно носил рядом с Логаном, исчезла с его лица. Его глаза были прикованы к руке Логана. — Ты дрожишь, — тихо сказал он. — Оскар... — начал Логан. — А ещё отвечаешь тихо, — продолжил Оскар, перебивая сбивчивые слова Логана. — Мигрень? Логан поморщился, аккуратно ставя кружку на стол. — Не сейчас, — признался он. — Но раньше, — сказал Оскар, как верный пес, уцепившийся за кость. В конце концов, он знал, что должен быть таким, потому что Логан никогда добровольно не поделится своими проблемами. Он не знал, стоит ли ему чувствовать тронутым или настороженным из-за настойчивости Оскара. — Но раньше, — эхом ответил Логан едва слышным голосом. — У тебя обострение? — спросил Оскар. Логан молчал, но это было все равно что сказать "да". — Ло, — сказал Оскар, его голос и лицо смягчились. Он сжал запястье Логана. — Ты хочешь, чтобы я ушел, чтобы ты мог отдохнуть? — Нет! — выпалил Логан. — Мне нравится, что ты здесь. Но если ты предпочитаешь... Оскар прервал его. — Ты знаешь, что я предпочитаю, чтобы ты говорил мне, когда тебе больно. Ты не скажешь никому другому, а я хочу заботиться о тебе. Логан пожал плечами. — Я просто не хочу быть обузой. — Ты никогда не будешь обузой для меня, — сказал Оскар решительно. — Я знаю, что ты не веришь мне, но я буду продолжать это доказывать. — Он встал и направился к своему чемодану. — Я сейчас приму душ и переоденусь из своих вещей для поездок. Ты тем временем допьешь свой чай. Когда я закончу, я приготовлю тебе что-то теплое поесть, а потом мы устроимся в твоей кровати, чтобы ты мог отдохнуть. — Оскар — Эй! Никаких протестов! — воскликнул Оскар. — Я забочусь о тебе, и я точно знаю, что А. ты не питаешься нормально, потому что ненавидишь готовить, когда тебе плохо, и Б. тебе нравятся объятия. Логан сильно покраснел. Он провел рукой по лицу, зажмурив глаза. Он услышал, как Оскар уверенно возится по его квартире. Оскар был именно таким. Он говорит что-то, а потом делает это. — Спасибо, — сказал Логан. — Тебе не нужно это делать. — Я хочу заботиться о тебе, — ответил Оскар, произнося эти сокрушительные слова с слишком легким видом. — Ты заслуживаешь, чтобы о тебе заботились. Логан издал сдавленный стон, заработав одну из ярких, прекрасных улыбок Оскара. — А теперь допивай свой чай.