Помеха

Моему желанию, чтобы Жан развлекал меня по дороге до штаба не суждено было сбыться. Все, кто не был ранен отправились верхом, мне даже не предложили лошадь, видимо решив, что после моего акробатического номера по дороге к стене в ближайшее время коня мне давать опасно. Эрвин показал мне на закрытую пологом повозку, конечно, там сидел капрал, вытянув руку по спинке сидений и закинув ногу на ногу, не оставляя мне шанс сидеть рядом. А вообще-то хотелось, но только лишь потому, что так возможности пялиться на него всю дорогу у меня не будет, а значит мне не придется краснеть. Когда я неуклюже забралась в повозку, капрал окинул меня недовольным взглядом, будто его тоже не особо прельщала моя компания, вот зачем так себя вести? В голову закралась мысль о том, что я могла его как-то разочаровать. До вылазки он был более сносным, чем после того, как рискуя жизнью вытащил меня из под ног титана, да еще и его плащ я тогда кровью запачкала. Эта мысль сидела у меня в голове, пока я устраивалась напротив Леви, стараясь как можно дальше отползти к краю. Мы тронулись с места. И что, мне теперь так всю дорогу сидеть, теребя руки, нервничая, стараясь никак не показать, что я вообще думаю о нем. Капрал, напротив, был слишком спокоен, он так же не смотрел на меня, думал, видно, о чем-то своем. Вот дура, надо было хоть книгу какую-нибудь стащить у Эрвина. Скамья была жутко неудобная, я ерзала в попытке найти точку опоры, все таки спина побаливала. Молчание капрала на мое постоянное беспокойство меня тоже напрягало. У меня была уверенность в том, что в обычном положении дел, он бы сказал сидеть смирно и не елозить туда сюда. Да почему я думаю только о себе, кулак сжался, в конце концов он потерял отряд, перед ним и Эрвином стояла сложная задача по поимке Леонхард, а еще его нога… — Как ваша нога? — Бог мой, ты не могла ехать молча, почему тебе всегда надо болтать как полная дура. Капрал весь в своих мыслях резко повернул голову, как будто только что понял, что я вообще тут есть. — Нормально, — Сухо ответил он. Вот чего ты добилась, завела разговор? Щеки загорелись и под пологом стало резко душно, он все еще не спускал глаз, вдруг, прикрыв их, он, словно собираясь с мыслями, продолжил — Но пользы от меня никакой. Может это тоже тяготило его? Беспомощность, на мой взгляд, особенно в наше время тяжелая ноша, особенно для такого воина как он. — От меня тоже никакой пользы! — Вышло не к месту весело. Брови капрала поднялись вверх, да, я тоже понимаю, что за чушь я спорола. Я была уже на грани выпрыгнуть из повозки на ходу. — От меня вообще никогда никакой пользы. Передать неловкость этого разговора невозможно, я не понимала зачем продолжала говорить. Да что со мной не так? Я жутко злилась на то, что я вообще возвожу в ранг хоть каких-то чувств общение с капралом. Я довольно бойкая девчонка, мне было по большей части все равно, что обо мне думают. Это не касалось только моего родства с Эрвином и, видимо, уже общения с капралом. В какой момент все пошло не так? Что в нем делает из меня такую неловкую тупицу? — Не пори чушь. — Немного грубо ответил он, смотря в небольшое отверстие из-за плохо закрытых кусков ткани. Он меня так поддержал или что? Ладно, пора видимо прекратить эту попытку завести диалог, скорее похожий на насилие, он явно устал и омрачен. Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но увидев, что я отвернулась, рассматривая лавку, не стал. Дальше мы ехали молча, и слава богу, хорошо, что у меня не хватило ума спороть что-то еще. Повозку немного качало и меня стало клонить в сон, солнце давно уже село и наверняка было время отбоя. Из-за привычки ложиться без сил, лишь иногда мучаясь бессонницей, рано вставать и сразу приниматься за тренировки, я разучилась оставаться с собой наедине. Совсем устав сидеть, я легла на скамью, подкладывая руки под щеку. Темнота, гул ветра снаружи, стук копыт слишком хорошо помогали сосредоточиться на мыслях, а я этого не хотела. Вдруг пришло осознания того, почему я во время бессонниц пыталась куда-нибудь уйти, заняться делом. Я просто себя боялась. Потому, как только я начала думать, меня охватывала паника. Мысли неслись вихрем, разрушая хлипкое подобие защиты, которое я выстраивала каждый день после сна, стараясь думать лишь о важных вещах. Мне представлялось мое детство, мать и брат, как я жила до того, как Эрвин стал сеять во мне ростки сомнения о правильности нашей жизни, о том, насколько сильно мы можем заблуждаться в наблюдаемым нами каждый день мире. Такой жизни я практически не помнила, были периоды когда я не обращала на это внимание, жила как все, бегала к реке с соседками, лазила по деревьями, получала нагоняй от мамы за порванное платья. Но всегда, оставшись наедине, стоя последней на берегу, наблюдая как подруги резвятся в воде, этот росток прорастал. Он всегда был во мне, распускал листья, пуская корни, ранил меня шипами. В школе я не дружила близко ни с кем, не потому, что я была особенная или боялась людей, я просто не понимала о чем они говорят. Иногда злость брала верх и я злилась на ребят за то, что они такие легкомысленные, хотят сидеть за стенами пока не умрут, их все устраивало. Я злилась на это неправильное желание и даже не могла объяснить почему. Я боялась, что моя идея, мой цветок свободы растущий в груди и есть неправильное. Вдруг правы все они, а мой брат и отец ошибались? Тогда я впервые столкнулась с сомнением авторитета брата, которому до этого верила беспрекословно, глотая как воздух каждое сказанное им слово. Тогда я старалась отбросить все то, что в меня вложили, срезать это гадкое растение которое не дает мне жить, но оно уже успело пустить корни и росло вместе со мной. Мама помогала мне в этом, расстраиваясь, когда Эрвин писал ей все меньше, видя ее состояние я думала о том, что не смогу поступить так же. И я не пошла в армию, когда все кто хотел из моей школы ушли. Я осталась с соседками, сидящими на берегу этой реки, у которой есть конец. Я болтала с ними, мечтала выйти замуж за образованного красивого мужчину, который будет дарить мне срезанные цветы… Которые никогда не смогут прижиться к моим корням. Мы смеялись, придумывая имена детям, договаривались что назовем их в честь друг друга. Нера и Лола, моих подруг звали так, они даже не думали идти в армию, рисковать своей жизнью, да я и никогда не обсуждала с ними это. Я старалась, хотела, быть как они. Знать зачем ты встаешь по утрам, заплетая прическу и надевая платье, в упор не видеть грязи, которая нас окружала, обходить стороной и перешагивать пьяных мужиков, валяющихся в своей блевоте около таверны. Они были уверены в своем будущем, и я, казалось тоже, пока шипы вновь не укололи меня изнутри. Я почти проваливалась в сон, убаюканная звуками вокруг. Одна слеза капнула мне на руку, думая о своем детстве я даже не заметила как заплакала. Я сначала подумала о том, что капрал вдруг увидит что я опять непонятно почему распустила нюни, но резко одернула себя, пускай, думает что хочет. Холодный ветер, прорывающийся сквозь полог заставил меня поежиться и поджать ноги, я не открывала глаза, так мне было гораздо спокойнее, я не кусала от неловкости губы, не теребила пальцы, я просто дышала обжигающе холодный воздух, думая, что шипы больше не будут причинять мне боль. Почти на грани сна я вдруг почувствовала какое-то движение, неужели приехали? Но вдруг меня обдало теплом и я почувствовала согретую на теле ткань и ничего не поняв, заснула. Мне опять снились безобразные сцены ругани, споров, меня кто-то умолял не поступать так, как я, видимо, хотела. Во мне горело желание возразить, послать всех к чертям и довести дело до конца, почти… — Элизабет, — Я услышала голос и поняла, что меня будит капрал, почти невесомо дотрагиваясь до моей руки. Мы стояли на месте и снаружи слышалась какая-то возня, видимо мы уже приехали. Пришлось открыть глаза. — Вставай, надо идти. Голос теперь у него был другой не тот, что в начале поездки. Более снисходительный. Я закивала и опираясь о руки приняла сидячая положение, как что-то соскользнуло с меня. Пиджак капрала. Я хотела ему отдать, но он бросил: — Оставь, тут холодно. — И раскрыл полог. Передо мной открылось темное небо, луна светила достаточно ярко и после сна казалась мне слишком красивой. Я скорее встала и слезла с повозки. Мы были на месте, вокруг нас было несколько небольших строений и поле для тренировок. Потягиваясь и зевая, я поудобнее накинула пиджак на плечи, запах был такой приятный и знакомый, хотелось уткнуться носом и остаться так. На улице и правда было холодно, я стояла без дела, смотря как остальные заводят лошадей в стойло. — Идем. — Эрвин шел к самому большому зданию, я поплелась первая за ним. Внутри было еще холоднее, меня пробирала дрожь после недолгого сна. К нам пришли еще разведчики, открывая большие двери за которыми оказался зал. О, тут даже диваны есть. Приметив ближайший, я плюхнулась на холодную ткань. Эрвин самолично развел камин, подвинул к середине большой стол и стал раскладывать карты. Вдруг он поднял на меня взгляд и улыбнулся. — Как себя чувствуешь? — Порядок. — Ответила я, зевая и укладывая голову на ближайшую подушку. — Если я усну, не забудьте меня здесь, пожалуйста. Я рассматривала огонь в камине, ожидая когда от него повеет теплом. Дождавшись остальных разведчиков, Эрвин снова принялся повторять завтрашний план, на этот раз я внимательно слушала, хотя моей задачей было просто ехать в карете с братом, но могло случиться, что угодно. Жан еле держал внимание, его голова несколько раз падала в попытках заснуть. — Наверху есть спальни, отдохните как следует. — После собрания Эрвин оглядел всех присутствующих. Закрыв глаза, без всякого желания плестись куда-то наверх в темные и холодные спальни, я услышала, как люди стали выходить из зала. Надо притворяться спящей, чтобы меня никто даже не вздумал выгонять с нагретого места, но вроде никто и не собирался. Даже пиджак не отобрали, которым я продолжала укрываться и неосознанно для себя вдыхать запах. 
 Диван прогнулся под чьим-то весом, прямо перед моего головой сел Эрвин, в кресле напротив остался капрал. — Можно я сфамильярничаю и положу на тебя голову? — Немного сонно прохрипела я. Я почувствовала по дрожанию дивана, что Эрвин смеется. Он положил руку мне на плечо, как бы давая согласия и я радостно устроила голову на коленях брата. Может так было не супер удобно, но спокойнее стало точно. Я в детстве довольно часто засыпала у него на кровати, или когда мы сидели в саду могла заснуть у него на коленях, как сейчас. Я наконец почувствовала силу, свою стену, которая в детстве защищала меня. Я почти засыпала, как Эрвин с капралом нарушили молчание, словно дожидаясь пока я засну и тихим голосом обсуждали завтрашний день. Интересная у них дружба, конечно.

***

Я проснулась достаточно резко, возможно снова из-за сна, но на этот раз я его не помнила. Разговоры стихли и я решилась открыть глаза, взгляд сразу наткнулся на капрала, который продолжал сидеть в кресле, повернув голову к окну. Он вообще спит? Я немного заерзала из-за затекшей шеи, в горле было сухо. Уловив движение, капрал сразу повернул голову в мою сторону. На его лицо падали пляшущие тени от огня. Тут я себе позволила немного на него засмотреться, я пробежала взглядом по его руками, лицу, глазам… Видимо такая смелость, отчего я так в наглую рассматривала капрала, который прекрасно видит чем я занимаюсь, была вызвана резким пробуждением. Леви, в свою очередь, так же сверлил меня глазами, тут он был смелее, чем я, не могу себе представить как он может первый смутившись, отвернуться. Его взгляд был таким волнующим, я не могла понять эту природу, почему всего лишь то, что он смотрит на меня вызывает такое тепло. Ощущение силы близости, чего-то, что я не понимала. Может вовсе не надо проводить все свободное время за разговорами с человеком, с которым хочешь сблизиться? Может хватает взглядов, знания того, что есть между вами и чего никто не замечает. Я, проводя взглядом по его красивому, угловатому лицу, снова остановилась на глазах. Они внушали мне единство, нить проведенную через комнату. Мне хватало еще смелости не отворачиваться, впиваясь в него взглядом, стараясь увидеть то, от чего старалась отмахнуться. Могу ли я сама все придумать? Внушить себе иное истолкование этого взгляда, но как можно смотреть так, подразумевая другое, так, что его глаза добираются до самой твоей сути, заставляя нутро вздрагивать. Сомнения уже не давали мне спокойно переводить мысли в другое русло, я была уверена что, то, что сейчас происходит, не вяжется ни с каким рациональным объяснением. Вдруг колени подо мной дернулись и я в ужасе поняла, что все это время Эрвин был тут, как я могла забыть. Складывалось ощущение, что меня поймали за чем-то постыдным и неправильным. Я резко приподняла голову. — Не буди его, — Тихий, немного охрипший голос капрала нарушил тишину, сбивая весь морок тех нескольких минут, когда я проваливалась в его взгляде. Эрвин правда спал, оперевшись головой о руку. Он выглядел спокойно, мне даже не хотелось двигаться, чтобы не потревожить его. Протирая глаза пальцами, я совсем аккуратно выпрямилась на диване. Горло все еще першило, я думала когда просыпалась, попросить Эрвина найти мне воды, видимо придется самой. Потихоньку щеки начали гореть, просыпаясь окончательно мне снова становилось неловко и вся смелость спала с меня. Я убрала свои короткие волосы за уши, упорно разглядывая узоры на пыльном ковре под ногами. Вздохнув поглубже я опять уловила приятный запах от пиджака, который все еще был на мне. Немного подумав, я решила снять его, действительно, я уже согрелась. Встав, я сняла пиджак и аккуратно положила его на спинку дивана. Когда я направилась к двери, я думала, скорее надеялась, что капрал спросит куда я собралась, но он молчал, обернувшись от двери, я поняла, что он опять уставился в окно. Может он тоже думал о том, о чем я? Зачем тогда было так смотреть. Я открыла дверь и тихо вышла. На улице было прохладно, у телег стоял дозорный, я узнала у него где достать воду и отправилась к другой повозке. Утолив, наконец, жажду я полностью пришла в себе. Сзади послышались шаги, я обернулась, в неосознанной надежде увидеть там Леви, но это был Жан. Он был взъерошенным, сонно потягивался и протягивал руку к бурдюку с водой. — Выспалась? — Он зевнул, осматриваясь по сторонам. — Вроде да, а ты? — Ни хрена, в комнате был Гунтер, он храпит похуже Спрингера. Мы сели с ним на землю у забора, меня начало распирать от какой-то тоски, посмотрев на Жана, я думала сказать ему, что он очень для меня важен и все такое, но вырвалось лишь: — Знаешь, Киртшейн, ты все таки симпатичнее чем Эрен. — Я улыбнулась в ответ. — А ты чем командор. — Эй! — Я толкнула его в руку — Он вообще-то был первым парнем во дворе, ходил задумчивый с книжками, занимался постоянно, девчонки были от него без ума. С Жаном мы правда сдружились в кадетском корпусе. Изначально я таскалась везде за Марко, а с Жаном мы много ругались, я даже как-то пыталась с ним подраться, но Марко пришлось нас разнимать. Но после того, как Кирштейн совершенно в наглую подслушал мой рассказ про Эрвина мы почему-то сдружились. Во время битвы в Тросте мое уважение к нему возросло в несколько раз, хотя до этого я презирала его выбор уйти в военную полицию. Самое ужасное, что нас сблизило — это смерть Марко. Мы часто проводили время втроем в кадетском корпусе, сначала нас так ставили в группы и это оказалось слишком привычным и нас всех это устраивало. Как-то я сильно замерзла во время тренировки в снежных горах, Марко тогда сидел где-то час растирая мне ноги, потому что я вопила, что они наверняка отмерзнут и мне их отрежут. И Жан, на мое удивление, побежал в метель в столовую чтобы принести мне чай. У меня было мало опыта настоящей дружбы, когда я не пыталась подстроится из желания не отвечать за свои слова, не объяснять почему мой выбор именно такой. Хоть у Жана изначальная цель пребывания в армии была другая, все равно мы все были на одном уровне. — Я скучаю по Марко. — Выдавила я из себя, глядя как небо на горизонте начинает багроветь. — Я тоже, — Серьезно ответил Жан — Но новая твоя прическа ему бы вряд ли понравилась. — Но он бы этого не сказал, — Улыбалась я, делая еще один глоток воды. — Думаешь, у нас завтра все получится? Жан шумно выдохнул, растирая плечи. — Надеюсь, иначе зачем я буду притворяться этим кретином? — Эй, новобранцы! — Разведчик на посту махал нам с Жаном рукой — Эрвин ждет вас. Мы поднялись с земли и отправились внутрь.

***

— Так, — Я высунула язык, стараясь максимально аккуратно надеть парик на Жана. В зале были только Эрвин и пара разведчиков, о том, куда подевался капрал думать не хотелось. — Вроде сел ровно, — Закончила я, отходя назад и осматривая свою работу. Эрвин, почему-то, доверил мне перевоплощение Жана в Эрена. — Все чешется…— Бухтел Кирштейн, пытаясь дергать за парик, но получил от меня по рукам. Я взлохматила волосы на парике и радостно подытожила — Теперь точно все. Жан взглянул на себя в зеркало и скривил лицо. — Йегер вообще знает, что такое расческа? — Не-а. — В тон Жану ответила я. Дверь распахнулась, на пороге стоял Леви, он окинул присутствующих взглядом, при этом пропуская меня, и остановившись на Эрвине сообщил: — Военная полиция уже здесь.