Золотая молодежь Коктебеля

— Получается ты моими руками зарядил настоящей пулей револьвер? — мой голос был ровным, но в нём звучала настороженность. Я стояла напротив Ричарда, скрестив руки на груди, хотя мои пальцы слегка дрожали.   В комнате висела напряжённая тишина, нарушаемая только тихим тиканием старинных настенных часов. Мягкий свет от лампы падал на их лица, создавая игру теней. Револьвер в руках Левского блеснул холодным блеском, и это заставило её сердце сжаться.   Ричард лениво поднял глаза на меня, его губы тронула чуть насмешливая улыбка. Он смотрел на меня тем самым взглядом, который меня всегда раздражал. Как на глупую девчонку. Он сидел в кресле с видом человека, которому ничего не может угрожать, вращая барабан револьвера медленными, почти ленивыми движениями. Он перешел грань, а чувство безнаказанности только усиливало это.  — Ри, малышка, — произнёс он с притворной нежностью, — не задавай вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать.   Я чуть прищурилась, мой взгляд был пристальным и острым, как лезвие ножа. Хотя сердце сделало кульбит, я вероятно и в правду не хотела знать ответ.  — Ричард, это переходит все границы, — я шагнула назад, мой голос дрогнул, но только на миг.   Он вздохнул, словно мои упрёки его начали утомлять, и слегка покачал головой.   — Детка, не нужно меня бесить, — сказал он с легким смешком, поднимая револьвер на уровень своего взгляда, чтобы разглядеть его получше. — Женщина, читающая мораль, непременно дурнушка.   Я вспыхнула, но старалась сохранить самообладание. Сделала ещё один шаг назад, но каждый мой шаг назад сопровождался его шагом вперед  и теперь стояла так близко, что чувствовала тепло его тела, но явно не прогнившей душонки.  — Не забывай начало этого выражения, — произнесла я тихо, но твёрдо, заглядывая ему прямо в чёрные глаза. — Что мужчина, читающий мораль, лицемер.   Он замер, и его ухмылка на мгновение исчезла. Но потом в его глазах появился тот знакомый опасный огонёк, который одновременно раздражал и притягивал меня когда-то.   — За это ты мне всегда нравилась, знаешь, как ударить в слабое место, — пробормотал он, откладывая револьвер на стол и резко притянув меня к себе от этого мне стало мерзко. — Утонченно.  Я упёрлась руками ему в грудь, и отстранилась. Его близость злила. Передо мной стоял совершенно незнакомый мне человек. Хотя, наверное, я никогда не знала Ричарда.  Левский наклонился ближе, наши лица почти соприкасались.   — Фаркаш, когда ты прекратишь уже ломаться? — сказал он, его голос стал немного мягче, он лениво накручивал прядь моих волос. — Ты ведь понимаешь, о нас будут говорить все таблоиды. Красивые, успешные, богатые и горячие.  — Левский, как насчет никогда? — коротко ответила я, но уголки моих губ дрогнули, что бы пытаться держать образ.  — Глупая ты Фаркаш, так и не поняла, что ты - моя, - произнес он заправляя прядь моих волос. 

***

Воскресенье шло плавно, как холодная вода в осенней реке. Артём так и не приехал, гулять не хотелось, а утренняя тренировка оставила приятную усталость в мышцах. Рената, дав водителю указание, направилась в кафе семьи Кудиновых. Года проведённые в пансионе закончились а, привычка делать домашние задания вне дома осталась: библиотека или кафе всегда казались ей более подходящими для концентрации.   Кафе встретило её тёплым светом и запахом свежеиспечённой выпечки. Тихий гул голосов и приглушённый звон чашек создавали атмосферу, в которой приятно было погрузиться в задачи. Рената выбрала столик у окна, за которым мелькали редкие прохожие. Осень ещё держалась за свои последние дни, и мягкий свет проникал через занавески, заливая её тетради золотистым сиянием.   Она заказала капучино и небольшой десерт — то ли чизкейк, то ли пирожное, не особо задумываясь. Кофе пришёл быстро: густой аромат обволакивал и будто подталкивал к работе. Разложив учебники и тетради, Рената углубилась в задачи.   Всё шло гладко, пока она не добралась до последней задачи. Пример с биномиальной теоремой упрямо не поддавался. Три исписанных листа, разлёгшихся на столе, лишь усугубляли её раздражение. Ручка нервно постукивала по деревянной поверхности, словно метроном, отбивающий её мысли.   Она сосредоточенно хмурилась, мысленно перебирая возможные варианты, когда кто-то поставил перед ней новую кружку кофе. Она краем глаза отметила, как чашка мягко скользнула на подставку, но неожиданно заметила, что официант не ушёл сразу.   Тень от его фигуры накрыла тетради, и Рената, слегка раздражённая, подняла взгляд, стянув наушники на шею.   — Простите? — с лёгкой досадой в голосе спросила она, приподняв бровь.   Перед ней стоял молодой человек в идеально сидящей форме. Его каштановые волосы были аккуратно уложены, а взгляд тёмных глаз, цепкий и немного озадаченный, был прикован к её записям.   — У вас в задании ошибка, — негромко, но уверенно заметил он, наклоняясь ближе.   Рената моргнула, не сразу сообразив, что он говорит:   — Что?   — Здесь не хватает скобок, чтобы доказать биномиальную теорему, — спокойно пояснил парень, слегка нахмурив брови и указав на её расчёты.   Она уставилась на свои записи, пробежала глазами по строчкам, и через несколько секунд осознание осветило её лицо.   — Действительно, — протянула она, с некоторым удивлением и не скрывая лёгкой улыбки.   Парень чуть усмехнулся, отступая на шаг, но не успел уйти, как она произнесла:   — Спасибо, Михаил, — её голос звучал уже мягче, а взгляд остановился на его бейджике.   Парень снова кивнул, и на его лице появилась лёгкая, почти незаметная улыбка:   — Всегда рад помочь.   Рената проследила за тем, как он растворился среди столиков, словно невидимая часть интерьера, и вновь посмотрела на свои записи. Строки примеров больше не раздражали её, а уютное тепло кафе и помощь незнакомца придали задаче новое звучание.   Она отпила глоток капучино, чувствуя, как мягкий вкус обволакивает её, и взялась за ручку с обновлённым рвением.  Посидев ещё час, девушка быстро собрала свои вещи и направилась вольным шагом в сторону парковки следующей остановкой был новый салон в центре.  В голове вертелись мысли о последних событиях: сложная задача была похожа на отношения с соседями, как будто она что-то упускала.  Путаясь в своих размышлениях, Рената не сразу заметила, как чья-то рука осторожно легла ей на плечо. Она вздрогнула и резко обернулась, параллельно отмечая, насколько далеко припаркован её водитель. — Простите, что напугал, — перед ней стоял тот самый официант из кафе. На этот раз он выглядел немного смущённым. — Это вы, — облегчённо выдохнула Рената, ослабляя хватку на лямке рюкзака. — Да, простите, пожалуйста. Вы забыли это, — он протянул ей учебник, который она, оказывается, оставила на стуле. Рената растерянно посмотрела на книгу и вздохнула: — Ох, что-то я сегодня рассеянная страшно. Спасибо большое, Михаил. — Всегда рад помочь, — улыбнулся он, но в глазах было заметно лёгкое волнение. — Слушайте, а можно в благодарность узнать ваше имя? А то, знаете, как-то не по-честному выходит. Рената чуть прищурилась, но ответила тепло: — Рената. Можно на «ты». — Красивое имя, — мягко ответил официант, будто пробуя его на вкус. — Хорошего дня, Рената. Она кивнула, но тут же, словно вспомнив, подняла на него взгляд: — Михаил, а как вы так быстро нашли ошибку? — Лучше просто Миша, — он усмехнулся. — Ошибка была простая. Я такие примеры тысячи раз решал, и скобки — это моя вечная боль. Рената, к её собственному удивлению, почувствовала, как на её лице появилась лёгкая улыбка. Её зацепила его смесь смущения и искренности. — А ты сейчас куда? — вдруг спросил он, отводя взгляд, будто не хотел показаться навязчивым. Рената на мгновение задумалась, но быстро нашла ответ: — На автобусную остановку. Миша покосился в сторону, потом снова посмотрел на неё, на этот раз с явным удивлением: — Она в другой стороне. Рената засмеялась, слегка поджав губы: — О, да. Сегодня я просто потеряшка. Он засмеялся, качнув головой: — Может, тогда как-нибудь на кофе встретимся, потеряшка? — Я за, если обещаешь не говорить про вышмат, — ответила она, улыбаясь уже шире.  — Тяжелое условие, но я попытаюсь справится, - искренне рассмеялся официант.  — Запишешь номер? — Диктуй, — отозвался он, доставая телефон. Обменявшись телефонами, он кивнул и, чуть наклонив голову, добавил: — Было приятно провести с тобой свой перерыв. До встречи, Рената. — До встречи, Миша, — тепло ответила она, прежде чем развернуться и направиться к парковке. Едва она договорилась с водителем о месте встречи, как на подъездной дорожке громко заревел мотор. Из-под шлема показалось лицо Кислова. Его взгляд был напряжённым, но с неизменной ноткой насмешки.   — Куколка, а с кем ты там так сладко ворковала? — резко выпалил он, спрыгивая с мотоцикла и не отрывая глаз от неё.   Рената, не проявляя удивления, спокойно повернулась к нему:   — Кис, мы снова возвращаемся к истокам?   — Ладно, второй вопрос а хуя ли тебя вчера не было? — его тон стал чуть более резким, хотя улыбка на лице намекала на игру.   — А ты меня приглашал? — она ответила хладнокровно, чуть склонив голову.   — А тебе нужно приглашение?   — Да, мне — да, — спокойно ответила она. — Это ты у нас врываешься без него.   — Не заметил, чтобы тебе что-то не понравилось у Инча, — ухмыльнулся он, поднимая бровь.   — Благотворительность — дело тонкое, — парировала она, чуть прищурившись.   Кислов усмехнулся, но его голос стал ниже, почти хриплым:   — Конечно, только так я могу оправдать твой ужин с Соколом.   Рената сделала шаг ближе, её взгляд обжигал.   — А я не о нём.   — И я тоже, — его улыбка стала острее. — Возвращаемся к первому вопросу кто этот додик, что крутился возле тебя?   Она медленно наклонила голову, её губы дрогнули в едва заметной усмешке:   — Не переживай, Кисунь, твоё окно разбивать никто не будет.   — Ах, вот оно как, — протянул он, бросив на неё острый взгляд.   — Прости, но моя машина уже здесь, — с этой фразой она легко села в подъехавший автомобиль, не дав ему времени на ответ.   Кислов остался стоять на месте, его руки сжались в кулаки, но в глазах играла искра неподдельного интереса.  — Ну, так даже интереснее, - бробубнел он себе под нос.

***

Гараж Кисы, несмотря на то что был больше похож на шоурум люксовых автомобилей, пропах бензином, моторным маслом и чуть заметным ароматом дорогого табака. Машины стояли, как гордые жеребцы, каждая в идеальном состоянии: блестящий лак, начищенные колеса, агрессивный дизайн. Большая колонка у стены извергала грохочущие биты, а неоновые лампы, встроенные в потолок, переливались, освещая помещение мягким светом.   Гена, как всегда, выглядел так, будто уже выиграл гонку. Он сидел на капоте своей машины, вытянув ноги и насмешливо наблюдая за остальными. Его фирменная ухмылка читалась даже в полумраке.   — Хэнк, ты там долго будешь пальцем в экран тыкать? — лениво бросил он, потягивая свой энергетик. — Или ты стратегии выстраиваешь?   Хэнк поднял взгляд от телефона, ухмыльнулся и откинулся на ящик с инструментами.   — Да, ищу, где тебя хоронить после гонки. Есть пару отличных мест.   — Э, не расслабляйся, — Киса тут же включился в разговор, бросая тряпку на пол. — Я вас всех на коленки поставлю, девочки.  — Да попизди, Киса, — заговорил Мел, не поднимая головы от своего авто. — Ты так же говорил перед прошлой гонкой, когда едва не вылетел с трассы.   — Да пошли вы, — Киса широко усмехнулся, облокотившись на капот своей машины. — Просто я даю вам фальстарт, чтобы вы хоть почувствовали себя победителями. Перед тем как я покажу кто тут папочка.  Гена загоготал и бросил в Кислова крышку от банки.   — Ты, главное, завтра руль держи крепче, а не телефон. Мы все видели, как ты любишь переписываться за рулем.   — Ой, начинается, — Киса театрально закатил глаза. — Завидовать молча надо, ребятки.   — Так а чё? Кто написывает то? - отпив свое пиво спросил Зуев.  — Та так, - отмахнулся Кислов ожидая последующих вопросов.  В этот момент дверь гаража распахнулась, и в помещение влетел Костров. Он громко хлопнул дверью, как будто с размаху ставя точку в разговоре.   — Что, пупсики, разогрелись? Или мне заново вас учить, как гонять?   Киса широко улыбнулся, кивая в сторону новоприбывшего.   — Ну всё, началось. Давай, Костёр, расскажи нам, кто тут король.   — Да что тут рассказывать, — Костров с легкостью подхватил банку пива, будто это был бокал шампанского. —  Вы же все будете в зеркале мою задницу разглядывать.   — Зеркало-то поставь побольше, чтобы твоя машина не стыдилась. — Гена захохотал, стягивая кепку на затылок.   — Да ладно вам, — вмешался Мел, оглядывая собравшихся. — У Костра хоть машина приличная, а не как у Кисы — машина с характером подростка: громкая, агрессивная, а толку мало.   — Ты это повтори, когда я буду на финише пить шампанское! — огрызнулся Киса, но на его лице играла улыбка.   — Шампанское? — переспросил Хэнк, поднимая бровь. — Это если ты до финиша доедешь, Кисунь.  Костер хлопнул ладонью по капоту своей машины.   — Ребят, хорош. Давайте лучше ставки сделаем. Кто завтра первым вылетит?   — Легко, — Гена кинул ключи на стол, ухмыльнувшись. — Ставлю на Мела. Он же не любитель адреналин.   — Ставлю на Гендоса, — ответил Мел, поднимая руку. — Чисто из вредности.   В комнате повис смех, а воздух стал ещё более насыщенным. Гараж превратился в арену подколов и мужского соперничества. Весь этот блеск дорогих машин, показной расслабленности и юношеского максимализма был прикрытием для настоящего жара, который разразится на трассе.  Гул моторов и резкий запах жженой резины наполняли ночной воздух. Узкая дорога, ограждённая импровизированными барьерами из автомобилей и зрителей, дрожала от напряжения. Ночной город замер, уступив место этому тайному, но захватывающему миру. На старте выстроились участники — машины, каждая из которых была воплощением скорости и агрессии.   Кислов стоял рядом со своим чёрным семьсот восемьдесятым Порше, машина блестела в свете уличных фонарей. Глубокий рев её двигателя напоминал рык зверя, готового сорваться с цепи. Его лицо выражало полную уверенность, взгляд сверкал азартом. Он поправил свои гоночные перчатки и бросил взгляд на соперника — Сокола.   Соколовская машина, тёмно-синий Астон Мартин Валхала, выглядела не менее внушительно. Под капотом этой британской легенды скрывался зверь, о чём свидетельствовал её низкий, прерывистый рёв. Даня спокойно стоял у своего автомобиля, в руке держал бутылку воды. На его лице читалась сосредоточенность и лёгкая тень усмешки, как будто он уже знал, чем всё закончится.   Толпа вокруг взрывалась криками и свистом. Кто-то делал ставки, кто-то просто снимал происходящее на телефон. Между двумя машинами стояла Макеева в ярком платье, которая в мгновение замахнула рукой вверх.   — Готовы? — её голос прозвучал звонко и напряжённо.   Оба водителя обменялись последними взглядами, будто это была негласная дуэль. Ноги жали на педали газа, рёв двигателей стал почти оглушительным.   — Три... два... один!   Её рука опустилась, и обе машины срываются с места.   Сначала казалось, что Порше Кисы вырвался вперёд, оставляя за собой облако дыма. Но спустя несколько секунд Астон Сокола рванул, догоняя его с грацией хищника. Машины шли бок о бок, огни фар разрезали ночной мрак.   На первом повороте Киса выжидает до последнего, чтобы уйти в дрифт, шины визжат на грани сцепления с асфальтом. Его Порш скользит идеально, а Кислов едва успевает повернуть голову, чтобы посмотреть, как справится соперник.   Сокол даже не думает сбавлять скорость. Астон Мартин словно прилипает к дороге, входит в поворот так резко, что кажется, он должен перевернуться, но этого не происходит. Он выходит из поворота быстрее, буквально на полкорпуса обгоняя Кислова.   Толпа кричит, кто-то поднимает руки в восторге. Ощущение напряжения пронизывает воздух, кажется, даже машины чувствуют это.   — Ну уж нет, — тихо произносит Кислов, резко переключая передачи. Его Порше взрывается ускорением, снова догоняя Астон.  На финальной прямой дорога сужается, и оба автомобиля оказываются практически рядом. Каждый из них выкладывается на полную, но в последний момент кто-то из зрителей выбегает на трассу, чтобы создать эффект драматического финала.   Кислов резко выруливает, чтобы избежать столкновения, и теряет доли секунды. Этого хватает Соколу, чтобы первым пересечь финишную линию.   Толпа взрывается аплодисментами и возгласами, смешанными с разочарованным ропотом. Кислов бьёт по рулю, но уже через минуту выходит из машины с ухмылкой. Он подходит к Соколу, который тоже выбрался из своего Астона, на лице победителя играет довольная улыбка.   — Считай тебе сегодня повезло, Сокол, — бросает Кислов, пожимая руку соперника стискивая зубы.  — Что Кисунь, один один? Может теперь ты подумываешь сдаться, — подначивает Сокол, бросая на него взгляд.   Толпа вокруг них всё ещё кричит и обсуждает гонку, но для Кисы и Сокола это был не просто заезд. Это была их собственная игра — на скорость, на упрямство, на честь, на капитанство, на транспорт. 

***

— Рената Аркадьевна, что-то беспокоит? — голос Сергея звучал мягко, без всякой тени насмешки, но создавалось впечатление будто он уже знал ответ.   Рената взглянула на отражение водителя в зеркале, машинально теребя ремешок своей сумки.   — Я же просила, Сергей, без этого официоза.   — Точно, помню, — он кивнул с легкой улыбкой. — Но от вопроса не уклоняйтесь.   Она вздохнула, опустив взгляд в окно. Дождь напористо лил, а ритмичное постукивание дворников на стекле напоминало о том, как мало времени остаётся на раздумья.   — Не знаю, как это описать даже...   — Та вот как чувствуете, так и описывайте, — подбодрил он, не сводя взгляда с дороги.   Рената слегка нахмурилась, подбирая слова, которые могли бы хотя бы немного объяснить её состояние.   — Всё так запутано... вроде как всё и не плохо, но как-то так... больно, что ли.   Сергей коротко кивнул, будто это был знакомый ему ответ.   — Боль — это хорошо. Это сигнал, что вы что-то чувствуете.   Она подняла брови, посмотрев на него через зеркало.   — Это довольно странное утешение, Сергей.   Он усмехнулся, переключая передачу.   — Может, и странное. Но правда. Если болит, значит, живое. Значит, вам не всё равно.   Рената замолчала, задумчиво проводя пальцем по краю подлокотника.   — А что если я устала от этого "живого"?   — Тогда это временно. Отдыхайте, Рената. Но помните, боль — это не враг. Это как знак, что вы идёте туда, где важно.   Она немного улыбнулась, почувствовав себя чуть легче от его слов.   — Интересная философия.   — Это мне ваш папа как то сказал, — он улыбнулся в ответ. Рената тихо рассмеялась, почувствовав лёгкость.   — Спасибо, Сергей. Может, вы с папой и правы.   Сергей лишь улыбнувшись кивнул, сосредоточившись на дороге. Дождь становился сильнее, шум дождевых капель на крыше машины сливался с равномерным звуком работающих дворников. Рената снова опустила взгляд в окно, наблюдая за тем, как огни ночного Коктебеля растекаются по мокрому асфальту.   — Сергей… — начала она, но замолчала, словно передумав.   Он бросил короткий взгляд в зеркало, словно подбадривая её. Однако продолжить она не успела. Внезапно позади послышался рев двигателя, и из-за сплошного потока дождя в зеркале заднего вида мелькнули яркие фары.   — Чёрт! — выругался Сергей, резко взяв руль влево.   Черный спорткар с ревом выскочил из-за их машины, буквально подрезав их. Сергей моментально вывернул руль, чтобы избежать столкновения, а Рената вцепилась в ремень безопасности.   — Это что сейчас было?! — её голос дрожал от неожиданности.   — Очередной гонщик, — мрачно отозвался Сергей, выравнивая машину. — Совсем страх потеряли, эти ребята.   Рената повернула голову в сторону уходящих фар. Машина скрылась за поворотом, оставив за собой только всплески воды и раздражённое молчание в салоне.   — Они с ума сошли. Кто так ездит в такую погоду? — её возмущение звучало искренне.   Сергей усмехнулся.   — Кто-то, кто проиграл и пытается утешить своё самолюбие.   Он снова сосредоточился на дороге, а Рената мельком взглянула сквозь заднее окно проверяя, всё ли в порядке. Внутри неё росло беспокойство, которое она никак не могла объяснить.   Тем временем, в спорткаре, мчавшемся по мокрому шоссе, Кислов гневно ударил ладонью по рулю. Его лицо исказилось от раздражения.   — Сраный дождь и эти мотоциклисты! — прорычал он, срывая злость на руле.   Гена сидел на пассажирском месте, с трудом сдерживая улыбку.   — Киса, ты пылу поубавь. Мы чуть в Майбах не втарвнились.  — В смысле блять поубавь! — Кислов на секунду отвлёкся, бросив на друга взгляд. — Этот гандон... Как он вообще выиграл?   — Ну, если честно, ты там на повороте проебался, — Гена пожал плечами.   — Да ладно! — Кислов стиснул зубы. — Ебанная случайность, теперь его проигрыш везде, дело принципа. Я его уничтожу.    Седан снова резко ускорился, оставляя позади мокрые следы на асфальте. Кислов не мог знать, что пару минут назад подрезал машину Ренаты.   В салоне её автомобиля снова воцарилась тишина. Рената смотрела вперёд хмуря брови, всё упуская часть пазла.   

***

— Милый, тише... нас могут услышать, — прошептала девушка, обхватывая его шею сильнее. В её голосе сквозило напряжение, но в глазах светилось желание, смешанное с тревогой.   —Белла , ты великолепна. Как я могу себя сдерживать? — его голос звучал низко, почти хрипло, с нотками притяжения. Подхватив её за талию, он легко поднял её и усадил на стол, движение было быстрым, но уверенным. Его ладони скользнули по её бедрам, останавливаясь на краю юбки, словно проверяя границы.   Блондинка судорожно вздохнула, её пальцы нервно перебирали ткань его рубашки. Она бросила взгляд на дверь и снова вернулась к нему, её шёпот звучал почти умоляюще:   — Когда мы увидимся вне школы?   Мужчина замер, его челюсть чуть напряглась.   — Детка, ты же знаешь... — он не договорил, в голосе прозвучали уклончивые нотки, как будто эти слова были сказаны уже десятки раз.   — Что? — в её тоне послышался скрытый вызов, а пальцы разжались, оставляя лёгкие складки на его рубашке. — Ты же обещал...   — Белла, я... — он не успел договорить.   В этот момент громкий стук в дверь разорвал напряжение, словно стекло. Прежде чем кто-либо успел среагировать, дверь приоткрылась, и в проёме появилась чья-то фигура.   Хриплый, насмешливый голос с явным оттенком презрения нарушил тишину:   — Что ты трахаешь малолетку?   Школьница обернулась, её лицо стало белым, как мел. Её сердце забилось так громко, что казалось, этот звук наполнял весь кабинет. Мужчина резко отпрянул, словно только что получил пощёчину, его глаза метались между блондинкой и нежданным гостем.   В дверях стоял парень — его губы изогнулись в циничной улыбке, а взгляд не предвещал ничего хорошего.