Золотая молодежь Коктебеля

Паника. Она пронизывала воздух, как удушающая влага, пропитывающая каждый уголок и каждую щель перед дождем. Она была повсюду, даже если некоторые из нас пытались скрыть свои чувства. Я чувствовала её кожей, в каждом тяжёлом вздохе, в каждом нервном движении. Мои руки тряслись, когда я мыла их, но даже мыльная пена не могла смыть ощущения, которые были глубже, чем порох и кровь на ладонях, было ощущение, что я пытаясь содрать с себя кожу этими лихорадочными движениями. Я старалась изо всех сил, но ощущение, что они были по локоть в крови, не отпускало меня.  Брюнет, сидящий напротив меня, пытался бороться с нашим общим страхом. Его руки дрожали, когда он в который раз наливал виски в стакан, и поднимал его ко рту с какой-то обречённой решимостью. Взгляд мутных глаз был затуманен, но он всё-таки произнёс слова, которые должны были его утешить. Наверное.  — Из двух зол мы выбирали меньшее, — проговорил он, опустошив стакан с алкоголем, как будто искал там где-то на дне ответ на все свои мучения. Его голос был хриплым, и в нём звучала явная неуверенность.  Я не ответила сразу, продолжая смотреть на свой граненый стакан, который стоял нетронутым передо мной. Я чувствовала, как каждый момент тянется бесконечно, как мир вокруг сжался до этого крошечного, насыщенного ароматом виски пространства. Внутри меня разгоралась холодная пустота, которая не оставляла места для утешения.  — О, нет. Из двух зол мы выбирали то, которое нам понравилось больше, — произнесла я отрешённо, голос дрожал от отчаяния. Я продолжала смотреть на стакан, пытаясь осмыслить, что мы сделали и как теперь это всё переварить.  Виски не мог поглотить ту тяжесть, что оставалась в нас после сегодняшнего дня. Наши действия были невосполнимы, и никакой спирт не мог смыть их следов.  *** В темных глазах играла рулетка из быстро сменяющихся цветов: черный, красный, черный, красный, черный, красный, зеленый, черный, красный. Каждая смена цвета отражала внутреннее состояние наблюдателя, как если бы сами глаза могли воспроизводить хаос казино. Вечер воскресенья протекал в привычной обстановке. Игроки, сидящие за столами, погружались в азартные игры. В рулетке можно было делать ставки на красный или черный, четное или нечетное число, диапазоны (1-18 или 19-36) или конкретное число. Когда крупье запускал шарик на колесо рулетки, он двигался в направлении, противоположном вращению колеса, и в итоге останавливался в одном из отсеков. Выплаты производились по всем ставкам, будь то цвета, диапазоны, четные числа или конкретные номера. Задумывались ли вы когда-нибудь о шансах на победу? Математический склад ума способен многое раскрыть. Иногда ему было жаль тех бедолаг, которые оставляли последние деньги в заведении под его контролем, но что ж, кто им доктор? Кто виноват, что они не могут банально посчитать? Многие думают, что шансы равны — 50 на 50.  Но на самом деле, не будь ячейки зеро, вероятность выигрыша для игрока, который ставит на черное, была бы 18/36, то есть 50%. Однако из-за одной ячейки зеро эта вероятность снижается до 18/37, что означает, что у заведения появляется «дополнительная» доля шанса на выигрыш — 1/37, или 2.7%. Это не значит, что игроки всегда проигрывают, но шансов уйти с прибылью у них намного меньше, чем проиграть имеющиеся деньги. Казино всегда в плюсе. Ему нравилось предугадывать, кто сколько сегодня оставит у него в казино, кто сможет остановиться, а кого поглотит азарт. Люди — забавные существа; порой их страсть и азарт могут быть столь сильными, что справиться с ними становится почти невозможно. Парень вальяжной походкой снова прошелся по своему заведению, делая вид, что тщательно проверяет и контролирует все процессы. Его взгляд был сосредоточен, и каждое его движение выражало уверенность в том, что всё идет по плану. Как только он убедился, что всё в порядке и инцидентов не произошло, хозяин заведения направился в небольшую комнату, где его друзья собрали за покерным столом. Комната была уютной и тихой, и в воздухе уже витал лёгкий запах сигар. Шумное веселье зала казино отдалённо доносилось отсюда, создавая контраст с расслабленной атмосферой за столом. Громкий треск стеклянных фишек и звуки карт, складывающихся на столе, наполняли комнату. Тусклое освещение ламп создавалло полумрак, подчеркивающий старинные плакаты на стенах и создающий идеальные условия для игр и скрытых интриг. Уютная атмосфера маленького игрового зала контрастировала с напряжением, которое витало в воздухе, словно невидимая паутина. В привычной манере с громким скрипом, он ворвался в комнату. Его бурное появление нарушило умиротворённую тишину, в которой прежде царили только звуки карт и шорох фишек. Он подошел к столу с уверенностью и игривым настроением, его глаза весело сверкали, а широкая улыбка. — Что вы, пупсики мои? Принесли уже папочке денег? — пошутил он, его голос был полон насмешки и веселья, как будто он наслаждался каждой секундой своей власти. Он осведомлённо окинул взглядом игроков, заметив, как их выражения лиц изменяются от легкого удивления до искреннего уважения и детской радости. Трое парней, сидящих за столом, мгновенно встали. Они, не стесняясь, потянулись к нему, отодвигая стулья. Хэнк, который первым подошел, демонстративно протянул руку, его движения были быстрыми и уверенными, но глаза выдавали теплоту. Киса и Меленин последовали за ним, пожав руки крепким приветствием и хлопнув старшего друга по плечу.  — Гендооооос, — дружно протянули они, их голоса были полны восторга и преданности. Зуев, хозяин заведения, нахмурился, наблюдая за дилером. Его лицо было спокойным, но в глазах горел привычный ему огонёк. Он сделал жест рукой, как будто отгоняя надоедливую муху.  — Пойди погуляй, — сказал он, затем, с лёгкой усмешкой, добавил, — Я раздам парням, - улыбка была скрытой, но в ней читалось удовлетворение от своей компании. — Хорошо, Генадий Викторович, — ответил дилер, понимая, что его время истекло. Он кивнул, и с лёгким пониманием отошёл в сторону, стараясь не выражать открыто эмоций. После того как дилер удалился, Гена обратил внимание на троих сидящих. Каждый из них был поглощён своими мыслями, и их лица отражали внутреннюю напряженность, как будто что-то произошло. Гендос заметил это и немедленно переключил внимание на них, его глаза стали сосредоточенными и внимательными. — Ты где носился? — спросил Хэнкин, откинувшись на спинку стула. В нём читалось нетерпение. Геннадий Викторович, словно игнорируя вопросы, ловко перемешивал карты. Его движения были грациозными, с заметным чувством уверенности. Он держал карты с лёгким напряжением, тщательно избегая прямого ответа на вопрос. Его улыбка была изысканной, а взгляд — вызова. — Слышал, у вас в классе появилась непростая новая барышня, — произнёс он, его голос был полон невозмутимого интереса. — Жду ваших отзывов, — добавил он с удовлетворением, его глаза мерцали от ожидания, и он явно наслаждался вниманием. Киса, сидя за столом, раздраженно пихнул фишки, словно пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Его лицо было искажено от раздражения, а руки сжались в кулаки. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но его внутреннее недовольство было очевидным. — Да вы затрахали о ней гундеть, — пробурчал он, его голос был полон раздражения и нетерпения. Он сделал акцент на слове «гундеть», как будто это слово помогало выразить его злость. — Гендосина, вес есть? — спросил он, поднимая бровь и демонстрируя вызов, его глаза были сверкающими от нетерпения. Зуев, не теряя уверенности, бросил пакетик в руки Кисе. Его лицо сохраняло холодное спокойствие, а улыбка была полна превосходства. Он наблюдал за Кисой, его глаза были слегка прищурены, как будто он уже знал, что его слова вызовут именно ту реакцию, которую он ожидал. — Обижаешь, Кисуль, — произнёс он с легким презрением, смотря на парня, как на кого-то, кто не может его расстроить. — Лови. Киса, почувствовав вес пакетика в руках, аккуратно поймал его, его руки слегка дрожали от волнения. Он начал трясти пакетик, проверяя его содержимое. На его лице появилась смесь удовлетворения и нетерпения, его глаза были сосредоточены, и он явно наслаждался тем, что всё оказалось так, как он ожидал. — А чё до тебя эти слухи докатились? — вдруг заинтересовался Хэнк, покосившись на Геннадия. — Не уж то с нашими девчонками, уже все кости ей перемыл, - голос был полон любопытства и иронии, а глаза искрились от намерения узнать больше. Он явно ждал, что Гена ответит на его вопрос. — Ой, что мне ваши школьницы, — отмахнулся Зуев, его лицо оставалось спокойным, но в глазах было отражение легкого презрения к незначительности темы. — У меня свои каналы.  — Ты как обычно тянешь интригу, — с нетерпением произнёс Меленин. Он откинулся на стуле, рукой легко отведя сигарету, и явно был готов к развязке.  — Всё вам надо знать, — ответил Зуев с лёгким презрением, его голос был полон уверенности и силы. Он не собирался раскрывать все детали, оставляя некоторую интригу. — Тебя упрашивать нужно, о великий Гендосина, — с шутливым уважением произнёс Хэнкин с иронией.  — Так я с её родителями и братом знаком, - Зуев, чуть помолчав, добавил небрежно. Он покопался в своих мыслях, взвешивая что можно говорить, а что не стоит. — У неё есть брат? Я не знал, — удивлённо произнёс Меленин, явно впечатлённый новым фактом о загадочной новенькой. — А что тебе Бабич ещё мозг не вынесла об этой Фаркаш? Ах да, точно, она же тебя динамит, — Кислов проворчал, не скрывая недовольства, и с неудовольствием вспомнил об недавнем ужине с семейством Бабич, где он узнал всю доступную информацию от Анжелы. — Кис, — Боря бросил на него краткий взгляд, словно подразумевая, что у не стоит так обращаться к другу. — Мама её с моим батей в школе училась, а батя её пару раз у меня играл, когда приезжал сюда по делам. Так мы с Артемом и познакомились. Вообще-то, штрих ровный, дела у них в семье интересные. Судя по всему, девчонка умная и толковая. Вы, оболдуи, присмотритесь, — Зуев выговорил это с легкой ноткой наставничества, явно советуя что-то. — А почему она сюда приехала, не знаешь случайно? — Меленин наклонился вперёд, его интерес был очевиден. — Так что начинаем новую игру, — поморозился Зуев, скрестив руки и меняя тему, как будто это был единственный способ избежать дальнейших расспросов. — Знаешь, значит, — тихо пробубнил Кислов, с ноткой недовольства и недоверия, но он не продолжил развивать тему. Захочет сам узнает. Игра шла своим чередом, создавая уютное и спокойное пространство. В комнате было слышно лишь тихое звучание карт, сопровождаемое периодическими командами вроде «чек», «пас», а также цокот льда в стаканах и щелчки зажигалок. Атмосфера была сосредоточенной и не очень расслабленной, нарушаемая только лёгкими шёпотами и краткими комментариями игроков. Небольшие перебранки и стратегии переплетались с лёгким смехом, добавляя особую нотку к вечернему отдыху в компании друзей. Но что то не давало Зуеву покоя, ведь привычная игра ощущалась по другому. — Чё вы все взвенченные такие, - Зуев бросил на трех сидящих недовольный взгляд, явно раздражённый их молчанием. Мел, почувствовав его давление, заметно вздрогнул, но постарался сохранить спокойствие. Он быстро потёр ушиб, оставшийся после недавнего инцидента, и, стараясь не выдать беспокойства, ответил: — Ничего, — его голос звучал тихо и неуверенно. Гена не стал удовлетворяться этим ответом. Его лицо покраснело от возмущения, и он сделал шаг вперёд, его жесты стали более резкими. — Ой, бля, не стелите мне тут. Я вас как облупленных знаю. Колитесь что произошло. Сидите тут с кислыми рожами, — его голос прозвучал требовательно и с раздражением. — Гендосина, не начинай, - избегая зрительного контакта отрезал Хэнкин.  Гена с нарастающим раздражением продолжал разбираться с ситуацией. Он заметно осведомлённо разглядывал побитые лица своих спутников, не желая упускать детали. — Я чё, слепой по вашему и не вижу ваши побитые рожи, мушкетеры блять, — упрёк и недовольство казалось можно было почувствовать за километр, его выражение лица показывало, что он намерен добиться ответа. — Мел за шкуру, которая его динамит впрягся, - фыркнул Кислов. — Потом Фаркаш эта прибежала сказала, что Хэнка мутузят вот мы с Костром и побежали. Кислов скрестил руки на груди и бросил презрительный взгляд на остальных. Его тон был насмешлив, но в его глазах читалась тень озлобленности. — Она не шкура, - сквозь зубы процедил Егор, сжимая челюсти. Его лицо перекосило от раздражения, и он кинул на Кису яростный взгляд, явно готовый спорить дальше. — Да да, точно, дала всем кроме тебя, - отмахнулся с оскалом Кислов, не желая отступать. Он заметил, как Егор нервно подтянул плечи, и это только раззадоривало его. — Погодите, погодите Фаркаш тоже там была? - не обращая внимания на привычные пререкания уточнил Зуев. Он прищурил глаза, сосредоточив внимание на важном для него моменте. Зуев скрестил руки и напрягся, ожидая подробностей. Его мрачное выражение лица говорило о том, что он стремился разобраться в ситуации. — Я тебе больше скажу, если бы не она мне явно больше бы досталось. Она разбила бутылку об голову Васильеву из лицея, - начал рассказывать вчерашние события Боря, поджав губы.  — Васильеву сына Петровича? - хмурясь уточнил Гена получив короткий кивок от Хэнка. — Херово, там же этот упырь злопамятный. Зуев нахмурился, при этом его брови нахлобучились на глаза. Он был явно обеспокоен, его лицо выразило растерянность и тревогу. — Хэнкалина, а что это теперь девчонки твою задницу спасают? - ядовито добавил Киса. Он попытался скрыть своё замешательство, но в его глазах мелькнуло сомнение. Зато пазл в голове начал скалываться. Его руки нервно постукивали по столу, и он пытался сохранять хладнокровие. Благо помогал ранее принятый кокс. Или не помогал.  — Бля, Кис, у тебя чё недотрах? — вдруг вырвалось у Хэнкина, и он резким движением развернулся к друга, весь в напряжении. — Недотрах тут только у Мела, раз он все за Бабич до сих пор песок целует, - ухмыльнулся брюнет, снова беря пакетик в руки. Его губы приподнялись в самодовольной улыбке, и он бросил насмешливый взгляд на друга, явно наслаждаясь его раздражением. Мел сжал челюсти, и его лицо покраснело от злости. Он тяжело выдохнул, ощущая, как его терпение на пределе. В ответ он только буркнул что-то невразумительное, явно готовый разгорячиться, но заставив себя держаться в рамках. — Всё, закрыли тему, - резко сказал Зуев, не желая продолжать этот бесполезный разговор. Он отвернулся, чтобы дать понять, что дальнейшие обсуждения неуместны. Его лицо приобрело напряжённое выражение, а глаза сосредоточились на раздаче приказов. — Игра для вас сегодня закончена. Идите зализывайте раны, вам завтра в школу, - добавил Зуев, поднимая руку, чтобы показать, что разговор окончен. Он бросил на собеседников последний взгляд, полный усталости и недовольства. Егор, скрестив руки, посмотрел на Зуева с пониманием, готовый уйти и оставить бесполезные споры позади. Кислов облизав передний ряд зубов оформил себе дорожку на дорожку как говорится. А Хэнк молча направился к выходу, явно не получив удовольствия от такого диалога. 

***

Ночной перекур уже стал своеобразной традицией для Фаркаш, и пачка сигарет мирно покоилась на подоконнике. Телефон снова начал громко звенеть, и с тяжелым вздохом девушка взяла трубку, готовясь к малоприятной беседе. — Симона, ты мне как-то зачастила со звонками. Неужто папочка так сильно тебе перекрыл потоки? — с ядовитой усмешкой сказала блондинка. Она пыталась скрыть раздражение за холодной интонацией, но её тон был полон презрения. — Тёма тебя заблокировал? Какая жалость, — с открытым сарказмом ответила девушка, опираясь на перила балкона. Её голос был наполнен насмешкой, она явно находила удовольствие в возможности поддразнить собеседницу. — Согласна, нужно брать пример с Тёмы и тоже тебя отправить в черный список, — выпуская клубы ядовитого дыма, ответила после огромного спича матери о старшем брате. Слова её звучали презрительно, но на лице Фаркаш была видна усталость и раздражение. — Какая, тебе чёрт возьми разница сейчас? — яростно бросив сигарету на мраморный пол, процедила Фаркаш. Её голос был полон гнева, и в её движениях ощущалась неукротимая энергия, накопленная за долгие часы напряжения. — Мне нужна была мать раньше. — Я не буду жить с тобой во Монако. Прекрати мне звонить, Симона, — резко закончила разговор Фаркаш, бросив телефон на небольшой диванчик стоящий рядом. Руки Ренаты потянулись за очередной сигаретой, и она снова попыталась прикурить, стремясь получить долгожданное облегчение от никотина и прохладного морского ветра. Но её усилия оказались напрасными: колесико на зажигалке не воспроизводило нужную искру. В отчаянии она продолжала беспокойно прокручивать её, кусая губы и сжимая сигарету между зубами. Напряжение и раздражение от неудачной попытки выходили наружу, и она снова и снова бросала взгляд на неработающее колесико, сжавшись от внутреннего дискомфорта. Проведя свободной рукой по светлым волосам, унаследованным от горе матери, Рената тяжело вздохнула. В её глазах отразилась усталость и глубокое разочарование. В этот момент её взгляд случайно встретился с изучающим взглядом соседа, который курил на своём балконе, судя по запаху косяк. Его лицо было частично скрыто в тени, но его глаза, полные любопытства, прямо направлены на неё. — Куколка, — окликнул её Киса, вальяжно отталкиваясь от перил собственного балкона. В его голосе звучала лёгкая насмешка. — Лови. Рената быстро моргнула, приходя в себя от неожиданности. В её груди резко забилось сердце, и она инстинктивно потянулась к летящему в её сторону предмету. С ловкостью и недоверием она поймала холодный металл зажигалки. Лёгкий огонёк сразу же осветил её лицо, и она, почувствовав облегчение, вновь прикурила сигарету. В глазах мелькнула искра благодарности и облегчения, когда клубы дыма окутали её, принося немного успокоения после напряжённого разговора. — Спасибо, —  произнесла блондинка, готовясь бросить зажигалку обратно. — Оставь себе, — хрипло отмахнулся парень, слегка улыбаясь, но его голос прозвучал сухо и немного саркастически. — С такими разговорами с матерью тебе нужнее. — Напоследок он добавил это, скрываясь за стеклянной дверью балкона ставя точку в диалоге. В его словах чувствовалась лёгкая ирония и стеб.  Было глупо надеятся что здесь о ней и её семье никто ничего не знает. 

***

Утро Ренаты было полным контрастом с её внутренним миром. Она не могла не раздражаться от всей этой утренней напыщенности — свет, который пробивался сквозь занавески, и ощущение свежести, напоминающее о раннем подъёме. Фаркаш с ненавистью подумала, что ранние подъемы занимают первое место в её списке ненавистных вещей. Наряду с клубникой, плохим парфюмом, Филлипом Плейн, опозданиями и невкусным кофе, ранний подъем был в своем роде "гранд-при". Проведенные годы в пансионе научили её вставать рано, несмотря на ненависть к этому. Необходимость быть в бассейне к шести часам утра, как и привычка размышлять во время заплыва кролем, стали частью её жизни. Это был один из немногих аспектов её режима, который она приняла с готовностью. В новом жилище, хоть и был небольшой бассейн, это был её утренний ритуал. Заваривание кофе было другим важным утром ритуалом. Этот процесс был унаследован от мамы, которая умела готовить лучший кофе в мире. Единственное, что делала эта женщина на кухне. Мама Ренаты ежедневно варила кофе для себя, мужа. Теперь, стоя у плиты, Фаркаш ждала, пока из турки начнет подниматься аромат. Пока кофе заваривался, Рената скучающе пролистывала сторис своих друзей. Она заметила, что те слишком быстро забыли о её существовании. Ответив на историю брата, она закрыла приложение, оставив за собой лишь ощущение пустоты и неприязни к началу дня. Настенные большие часы показывали ровно семь. Фаркаш, решив, что лучше вызвать такси, чем надеяться на завтрашнего водителя, двинулась в гардероб. Эта яркая школьная форма выделялась издалека, словно маяк. Лук был заметным, вызывающим вопросы: кто решает сделать пиджак красным? Часы на правом запястье показывали половину. Это означало, что пора отправляться в школу. Неожиданный звонок, раздавшийся по дому, привлёк внимание: кто-то стоял у калитки. Накинув серебряные наушники на шею и включив сигнализацию, Фаркаш покинула свой дом-крепость. Перед коваными воротами стоял парень в очках, которого она уже видела в коридоре. Его светлая кожа и аккуратно уложенные каштановые волосы были ухоженными, а аромат свежести с примесью дерева создавал приятное первое впечатление. Тем не менее, Рената заметила, как опущенные плечи и слегка сгорбленная спина выдали его неуверенность. Это напрягало и отдавало неприятным ощущением, не позволяя ей полностью насладиться встречей. — Доброе утро, — сказала она, стараясь закрыть калитку, заметив, что Карина или Марина хорошо её потрепали. — Рената, доброе, твой папа просил заехать за тобой, — немного заикаясь ответил парень, поправляя очки и стараясь выглядеть уверенно. Его голос дрожал, и он явно переживал. — А, ты Илья Кудинов. Очень мило с твоей стороны и приятно познакомиться, — неловко улыбнулась она. — Отец много про тебя рассказывал. Говорил, что ты — будущее вашего семейного ремесла. — Вспомнив папины слова, она быстро встрепенулась и повернулась к собеседнику. — Можем ехать. — Да, конечно, — с облегчением ответил Илья, открывая дверь белого джипа. Его лицо осветилось радостной улыбкой, как будто он почувствовал поддержку. — Мне тоже очень приятно.  Когда Кудинов садился на заднее сиденье, Фаркаш мельком взглянула на водителя в черной кожаной куртке. Салон был чистым и светлым, тихая музыка играла на фоне, а аромат водителя был приторным и навязчивым. Когда Илья сел в машину, она тронулась, и в салоне повисло неловкое молчание, которое казалось ещё более давящим из-за дождя за окном. — У вас в кондитерской очень вкусный кофе и отличные десерты, — нарушила тишину Фаркаш, внимательно рассматривая Илью. — Ты уже успела там побывать? — удивленно спросил Илья, поправляя очки. Его глаза заблестели, и он снова начал нервно заикаться.  — Рита показала мне это место первым делом, - откинувшись на сидение улыбнулась блондинка. — И обязательно буду к вам возвращаться.  — Рад, что ты оценила наше детище, — добавил он, улыбаясь и немного расправив плечи. За пятнадцатиминутную поездку дождь усилился, и Фаркаш обнаружила, что разговор с неловким, но приятным и эрудированным Кудиновым младшим стал для неё приятным отвлечением. Они обсудили кофе, возможность добавления новых напитков и новое пирожное «Фантазия». Илья рассказывал с увлечением о рекламе, и его лицо оживилось, его голос стал уверенным. Если бы не необходимость идти в школу, Фаркаш бы с удовольствием продолжила беседу и, возможно, внесла бы свои рекомендации или предложила кого-то для съемок рекламы. — Рауль, останови у заднего входа, пожалуйста, — попросил парень, взглянув в окно, за которым дождь лил всё сильнее. — Илюш, пизди лучше про свои пирожные, я разберусь без твоего мнения, — грубо отозвался Рауль, скаля зубы. Его голос был полон агрессии и презрения. — А у вас принято, чтобы стафф так грубо высказывался? — подняв бровь и выпрямив спину, спросила Фаркаш, готовясь к возможным конфликтам. Её взгляд был холодным, и она явно не собиралась терпеть подобное отношение. — Это Рауль, мой старший брат, —тихо ответил Илья, сверляя взглядом начищенные белые кроссовки. Он снова выглядел неуверенным, хотя старался выглядеть спокойно. — Приехали, вываливайтесь, — бросил Рауль, глядя в зеркало заднего вида на девушку. В его голосе сквозила неприкрытая неприязнь. Хлопнувшая дверь означала, что Илья покинул салон автомобиля, и это было похоже на освобождение. — Малышка Ри, — с ядом в голосе прошипел Рауль, — я про тебя так много знаю, что боюсь, не выдержу и расскажу, — его улыбка была мерзкой, а его слова — угрожающими. — Мне кажется, раз ты всё знаешь, — холодно ответила Фаркаш, — как раз стоит меня опасаться и не болтать лишнего. Надеюсь, ты знаком с моим папой и его методами. Он не любит, когда его любимую дочь обижают и шантажируют. — Она заправила выпавший локон за ухо, и улыбнулась в тридцать два.  — Решила поиграть в суровую? — сказал Рауль, поворачиваясь в пол-оборота. — Я люблю ролевые игры, — добавил он, насыщая свои слова пошлостью и предвкушая конфликт. — А я люблю, когда водитель не разговаривает и… — на полуслове она прервала себя, когда Илья, держа зонт, который он достал из багажника, галантно протянул руку и предложил ей свежий морской воздух. Переход от душной атмосферы в свежесть был приятным контрастом, и она вздохнула с облегчением. — Так что прости, сегодня без чаевых, и кстати, ужасный парфюм, — холодно произнесла Фаркаш, покидая машину и перепрыгивая через лужи. Её лицо выражало недовольство. — А ты не, — захлопнув дверь, Рауль оставил свою едкую фразу не произнесенной. Поворачивая голову к красному корпусу школы, Фаркаш не удержалась от саркастичного комментария: — Уже люблю это место.  Илья заметил её не очень восторженное выражение и криво улыбнулся, придерживая спутницу за локоть. Вместе они двигались к входу под одним зонтом в молчании, погружённые в свои мысли. Как только они ступили на крыльцо, Илья умчался к какой-то по мнению Рената невзрачной девушке, и она вновь оказалась одна, оставшись в своём новом месте с чувством удовлетворения.

***

Киса оббегал пол корпуса в поисках Меленина, но уже спустя десяти минут поисков он резко остановился чуть ли не врезаясь в какого-то школьника осознавая где может ошиваться лысый. Сверившись со временем и убедившись в своей догадке парень пошёл в спортивный комплекс.  — Мел, ну конечно что ты тут, - крикнул парень глядя на лысую макушку наблюдающую за теннисной игрой со второго этажа.  — Ты знаешь, это так завораживающие, - не отрывая взягляж промолвил Егор.  — Да, очень завораживает когда Бабич безжалостно кидает свою ракетку, - усмехнулся Киса наблюдая за тем как девушка после очередного пропуска швырнула несчастное спортивное снаряжение. — Прям как тебя. — Кис, ты ничего не понимаешь, — не отрывая взгляда от теннисного корта, произнёс Егор. Его голос звучал устало, как будто он перенёс тяжёлое бремя. В его серых глазах, отражающих свет ярких прожекторов на корте, читалось глубокое разочарование. — Зато мне неизвестно чувство отказа. И знаешь, я очень даже доволен, — ответил Кислов с привычной ухмылкой. На лице читалось лёгкое презрение и интерес к игре, когда он наблюдал за напряжённой борьбой на корте.  — Жить всю жизнь в неведении такого прекрасного чувства, как любовь, грустно. Мне тебя даже жаль, Кис, — с грустью сказал Егор. Его плечи немного опустились, а выражение лица стало ещё более печальным. — Я купаюсь в любви, Мел, — ответил Кислов, не понимая философской бредни Егора. Он выгнул бровь, и его глаза были полны недоумения. Лёгкая ирония сквозила в его голосе, и он с интересом наблюдал за игрой, где каждая подача и каждый удар был полон напряжения. — „Жизнь без любви не имеет смысла; Любовь — вода жизни, Пей же её и сердцем, и душой, — с уверенностью произнёс Егор. — Мда, дружище, ты хренов философ, — отмахнулся Кислов, с усмешкой наблюдая за матчем. Он казался не особо заинтересованным в словах друга, предпочитая сосредоточиться на визуальных удовольствиях. — С кем это Бабич играет? — перевёл разговор Кислов, заметив, что со спины не видно, кто на корте. Он изменил позу, немного наклонившись вперёд, чтобы лучше рассмотреть происходящее. — С Ренатой, — ответил Егор, следя за подачей. Его голос был монотонным, но в его глазах можно было уловить следы эмоций, когда он наблюдал за игрой. — Знаешь, Мел, — выдохнул Кислов, наслаждаясь зрелищем. Его голос напоминал смешанное чувство восхищения и удовольствия. — Всё таки теннис можно любить за две вещи, первая за то что моя новая соседка обошла Бабич, вторая это за эти прекрасные сексуальные юбки.  — Ничего ты так и не понял, — с сожалением произнёс Егор. Его голос был полон лёгкой грусти.  — Та это ты не понял, — немного ядовито ответил Иван. Он указал на конец игры, где Миша и Анжела, показательно зажимались у сетки. В его голосе звучало недовольство и насмешка. — Какого тебе смотреть, как Бабич прыгает в объятья Булгакова, когда тебе морду за неё били позавчера? — его слова звучали как упрёк. — Я просто рад, что она счастлива, — ответил Егор, с лёгкой улыбкой, в которой отражалась искренность, тепло и понимание, несмотря на очевидные сложности. — Мел, ты больной, — удивлённо произнёс Кислов. — Я болен любовью, Кис, — с тихой, но глубокой уверенностью произнёс Егор. Он смотрел на друга с лёгкой, но искренней улыбкой, пытаясь передать всю сложность своих чувств. Пауза, повисшая в воздухе, была не самой приятной. Кислов и Егор продолжили следить за теннисным кортом, но обстановка вокруг них постепенно менялась. Внезапно внимание обоих привлекла Фаркаш, которая заметила их взгляды и помахала им с дружелюбной улыбкой, закидывая ракетку в чехле на плечо. Этот жест, несмотря на свою непринуждённость, привнёс новую динамику в их разговор. Кислов, заметив внимание Фаркаш, слегка поднял брови, наблюдая за её уверенностью и открытостью. Его взгляд стал более настороженным.  — Она тебе интересна, — констатировал Мел. Он махнул в ответ Ренате, и он явно ждал реакцию друга. Киса, не сразу отрывая взгляд от корта, медленно переместил своё внимание на разговор. В его карих глазах отразилась замешанность, когда он осознал, что разговор неожиданно стал личным. Он замедлил свои действия, а на губах мелькнула едва заметная ядовитая улыбка, которая говорила о готовности защититься. — Кто? Бабич твоя ненаглядная? — с неохотой произнёс Кислов, стараясь скрыть своё беспокойство за маской равнодушия. Его голос дрогнул на долю секунды, выдавая скрытую нотку удивления. Он перевёл взгляд на Егора, сосредоточив внимание на том, что могло привести к таким выводам. — Ри. Ты пытаешься отрицать это, — продолжил Мелентн с лёгкой, но уверенной ноткой провокации в голосе.  — Хуйню не неси, — резко отмахнулся Киса, его руки нервно сжались в кулаки, а лицо приобрело напряжённое выражение. Он отчётливо пытался скрыть внутреннее замешательство и растерянность. — Отрицаешь очевидное, чем и подтверждаешь это, — с лёгким превосходством заключил Егор, поднимая плечи в нарочито беспечном жесте.  — Ебать, вы тут запрятались, пацаны, — неожиданно прервал диалог Хэнк, присоединившись к беседе с характерным для него небрежным тоном. — Да, Мел наблюдал за триумфальным проигрышем Бабич, — вернулся к привычному настроению, Хэнк хлопнул Кису по спине, излучая дружеское веселье. Его глаза весело блестели, как у человека, который рад повеселиться. — А с каких пор Бабич проигрывает? — удивлённо растянулся на кресле Хэнк, открывая бутылку с водой поглядывая на своих друзей. В его голосе звучало искреннее удивление. — С тех пор как у меня появилась новая соседка, — фыркнул Киса, скидывая пиджак и бросая его на ближайший стул. Его лицо отражало недовольство и раздражение, как будто он снова переживал недавние события. — Кстати, а почему мне ревущая Марина звонила и орала, что ты женишься? — нахмурив брови, спросил Хэнк, наблюдая за Кисом с неподдельным интересом. Его глаза были полны удивления и недоумения. — Да, может, обдолбалась, вот и хуйню несла, — отмахнулся Кислов, снова отводя взгляд. Он мысленно вернулся к мысли о соседке, и выражение его лица стало более задумчивым и обеспокоенным. — Я чё искал тебя, Кис. Выручи пожалуйста, — жалостно протянул Боря. Его голос был полон отчаяния и надеялся на понимание. Киса, зная этот тон, не мог не почувствовать, что дело пахнет жареным. — Хэнкалина, если к тебе опять липнет какая-то телка, а ты не знаешь, как отказать, — Киса поднял руки вверх, изображая жест, что он в деле не участвует. — Я в это уже не буду вписываться. — Та бля, не. И вообще это было раз, ну может два,  — отмахнулся Хэнк — Двадцать два, блять, - скептически произнес Ваня, вспоминая все ситуации, приподняв бровь и скрестив руки на груди.  — Та не суть, - пытаясь не останавливаться на теме продолжал блондин. — Ты щас домой же поедешь? — Ну трешу отменили, — Киса призадумался на секунду, обдумывая ситуацию. — Так что да. — Какое счастье, просто Кис ты тупо мой спаситель, — Хэнк облегчённо вздохнул услышав нужный факт. — Хенк, не мороси. Ближе к делу. Я ещё ни на что не соглашался, — Киса крутил в руках кейс от наушников, недовольно глядя на Хэнка. Он явно не хотел быть втянутым в очередные авантюры друга. — Нужно, чтобы я, то есть ты подвез Ренату домой, — Хэнк с упрямством в голосе сообщил, указывая на важность просьбы. — Тем более вам ещё и в одну сторону, — Стоп, стоп, стоп. А ты тут каким хером? — Киса резко наклонил голову в сторону, его лицо перекосило от раздражения. — С какого перепуга я должен это делать? — Та бати наши кенты как оказалось, — Боря пожал плечами, как будто это должно было всё объяснить. — Вот он и попросил закинуть Ренату домой. — А что у неё ног своих нет? Или тачки? — брюнет скептически поднял бровь, недовольство его лица стало ещё заметнее. — В том-то и дело, что тачка пока транспортируется, а водителя ещё нет. И прежде чем ты продолжишь, нет, такси тоже вызвать не вариант, — продолжал объяснять Хэнкин, делая нервные жесты руками. Он явно был напряжён, его лицо покраснело от смущения, и он пытался показать, что ситуация вне его контроля. — Ахуенно она устроилась, — Киса скривил губы в усмешке, в глазах читалась злобная ирония. Он скрестил руки на груди, и его выражение лица демонстрировало крайнее недовольство.  — Та я бы и Мела попросил, но вы же соседи, — Хэнкин попытался объяснить, делая жесты, которые подчеркивали его беспомощность. Его глаза метались по комнате, и он выглядел подавленным из-за отсутствия вариантов. — А отказать я не могу. — Ой всё, Хэнкалина, иди на хуй. Будешь должен мне как земля колгоспу, — Киса фыркнул, его лицо было насупленным из-за раздражения. Он показал, что ситуация его не устраивает, и явно не хотел тратить больше времени на обсуждения. — От души, Кис, — Боря улыбнулся, его выражение было спокойным и даже удовлетворённым. Он выглядел расслабленно, как будто его не волновали сложности ситуации. — Вот сука, скажите, что я в этой жизни такого хуевого сделал, что эта Фаркаш везде мелькает, — Киса вздохнул, и его лицо перекосило от отчаяния. Он махнул рукой, как будто хотел отогнать эту назойливую мысль. — Ну, делал ты много хуевого, честно говоря, — вставил Меленин, его голос звучал серьёзно, как будто он только что вернулся из глубоких размышлений. — Тебе бы карму почистить. — Мел, блять, — удивленно воскликнул Ваня, не ожидавший такого откровенного замечания. — Ну он прав, — поддакнул Хэнкин, подтверждая слова Меленина. Его лицо выражало сложное сочетание признания и неудовольствия. — Сейчас договоришься и сам повезешь эту, — выгнув одну бровь и осадив друга, сказал Киса. Его тон был насмешливым, но в его глазах блеснуло искорка злости. — Все, все, пропадаю, — поднял руки вверх и, сделав шаг назад, сказал Хэнкин. Его лицо было красным от смущения и нервозности, и он явно старался избежать дальнейших обсуждений. — А ты кстати чего не можешь? — заинтригованно поинтересовался лысый, его взгляд был полон интереса. Он приподнял брови, как бы спрашивая, что же так важного не получается у Хэнкина. — Та я это, хочу, — начал Хэнкин, его голос был нерешительным, а глаза метались по сторонам, будто он искал подходящие слова. Его лицо покраснело от смущения и внутреннего конфликта. — Неужто училочка прогнулась? — расплылся в улыбке Киса, начиная играть бровями. Его лицо выражало насмешку, а глаза весело блеснули. — Та иди ты на хуй, — залился пунцовой краской Хэнкин, не скрывая раздражения и смущения от таких намеков.  — Всё у меня нормально на уме. Это вы какие-то ебаннутые, — пожав плечами и откинувшись на спинку стула, сказал парень. — Один за училкой упадает, второй за Бабич. Даже не знаю кто более ебнутый.  — Извини, но здесь твое почетное место и твоему гарему, — четко обозначил Егор, в его глазах светилась искорка насмешки. — Кстати, Рената уже ждёт меня, ой то есть тебя у входа, — глянув в телефон, прервал диалог Боря. — Повезло же мне, — не скрывая сарказма, начал надевать школьный пиджак. Он закатил глаза и покачал головой, явно не довольный ситуацией и демонстрируя своё недовольство через резкие движения. — Не будь так категоричен, — опираясь на стенку, пожал плечами Меленин. Его выражение было успокаивающим, и он попытался смягчить обстановку, в голосе звучала искренняя попытка оправдать Ренату. — Дай ей шанс, она классная. — Мел, ещё одно слово и сам повезешь её, ценитель блять, — с раздражением закинул рюкзак на плечо, быстро проверяя наличие ключей и телефона. Его действия были резкими, и видно было, что он настроен на окончание дискуссии. — Хэнкалина, я надеюсь ты трахнешь эту училку, что бы я хотя бы не впустую возил задницу соседушки, - кинув на последок развернулся на пятках.  Киса был зол, и это чувство не покидало его с тех пор, как в его жизни появилась эта девица. Каждый раз, когда он слышал имя Ренаты, его раздражение только усиливалось. Ноги сами несли его вниз по лестнице, и, не удостоив взглянуть на окружающий мир, он быстро направился к парковке. На парковке парень увидел, что его раздражитель действительно ждёт его. Она стояла одетая в школьную форму, где юбка уже была явно короче положенного, на белую рубашку и пиджаком, была накинута винтажная гоночная куртка. Эта куртка, с её яркими цветами и большими логотипами, выглядела неуместно на фоне строгой формы, что лишь подчеркивало её непослушный и дерзкий вид. Рената была сосредоточена на каком-то телефонном звонке, и её лицо было сконцентрированным, как будто она решала важную задачу. Киса, почувствовав, как его раздражение растёт, подошёл ближе, стараясь скрыть своё недовольство. Он быстро просканировал свой школьный пропуск и направился к девушке, не обращая внимания на окружающих. Кислов не успел сказать и слова, как Рената закончила разговор и посмотрела на него с лёгким удивлением, будто он был неожиданным гостем. Она немного приподняла брови и старалась не проявлять явное  удивление. — О, Кис, а ты не видел Борю? — с беспокойством спросила Рената, её голос был полон надежды. Она огляделась вокруг, стараясь найти знакомое лицо. — Видел, — коротко ответил Кислов, его тон был сухим и изможденным. Он явно был не в настроении для долгих разговоров. — Не подскажешь, где он? Папа закинул ему забот со мной таскаться. Я хочу такси вызвать, чтобы не доставлять ему неудобства, — продолжила Рената, её лицо было выражением растерянности и лёгкого смущения. — Поехали, — резко предложил Кислов, его голос был твердым и безапелляционным. Он не стал дожидаться ответа, сразу направившись к своему байку. — Что? — удивленно переспросила Рената, её глаза расширились от недоумения. — Ты че на русский еще полностью не перешла? — не выдержал Кислов, его тон был насмешливым. Он бросил быстрый взгляд на девушку, явно раздражённый её нежеланием понять простое предложение. — Говорю, я завезу тебя домой, — добавил Кислов, его голос стал чуть мягче, но всё ещё сохранял командный тон. Он сделал жест в сторону байка, демонстрируя своё намерение. — Но… — начала Рената, явно не желая принимать предложение. — Давай мы пропустим диалог, где ты выебываешься и сразу перейдем к моменту, где ты молча едешь со мной домой, — перебил её Кислов, его голос был холодным и решительным. Он явно не собирался выслушивать возражения. — А где твоя машина? — поинтересовалась Рената, осматривая парковку в поисках транспорта. — Вот, вот мой байк, — показал Кислов, указывая на стоящий неподалеку мотоцикл. Его тон был таким же раздражённым, как и прежде. — Слушай, спасибо большое, конечно, но я лучше вызову такси себе, — сказала Рената, её голос был полон решимости. Она сделала шаг назад, доставая телефон, готовая вызвать такси. Возле стоящей пары соседей оставалась наполированная машина, и водительское за тонированное окно медленно опустилось. Кислов ещё громче выдохнул, почувствовав, как его раздражение нарастает. В машине сидел Даня Сокол, который, заметив Кислова и Ренату, приподнял брови и с ехидной улыбкой приготовился к какой-то невъебической реплике. — Рената, ты мне должна напиток, — сняв солнцезащитные очки, обаятельно улыбнулся парень из машины. Его улыбка была фальшивой, и в его глазах сквозила издёвка. Рената приподняла бровь в немом вопросе, явно не понимая, о чём он говорит.  — Вчера ушла по-английски, не попрощавшись, — с обиженным удивлением продолжил Сокол, демонстрируя, что его чувства были задето. — Видишь, как на людей влияет жизнь в Англии, кошмар, — язвительно ответила Рената, её взгляд был пронзительным и насмешливым. Она даже немного передёрнула от пронзительного взгляда водителя мерседеса.  — Сокол, едь куда ехал, — резко вмешался парень, его терпение подошло к концу. Он был готов покончить и с этим разговором, и с надоедливым Даней. — Кис, ты прикинь, она ещё скрыла, что теперь живет со мной по соседству, — продолжал упорствовать Сокол, его голос был полон фальшивой обиды. — Да что ты, я бы тоже от тебя такое скрыл, — парировал Ваня, его голос был острым и саркастичным. — Ри, садись, прокачу с ветерком, — подмигнул Даня, показывая глазами на свободное сиденье рядом с собой. Его предложение было исполнено уверенности, но и в нём была нотка вызова. — Прости Кис, место свободное только одно.  — Где там твой байк, Кисунь? — обратилась к брюнету девушка, выдавив из себя наимилейшую улыбку. Желание прекратить этот фарс было на первом месте, поэтому поездка с Ваней выглядела уже очень перспективно.  — Так бы сразу, — ухмыльнулся Кислов, радуясь, что, по крайней мере, может унизить надоедливого соседа. — Место к сожалению только одно, Сокол, — подмигнув соседу, он взял Ренату за талию, направляя её к своему байку.  Как только школьники подошли к черно-красному мотоциклу Кисы, украшенному огоньками, он молча протянул соседке шлем, его лицо было сосредоточенным и немного усталым. Рената, принимая шлем, только кивнула в знак благодарности, не произнеся ни слова. Кислов, не отвлекаясь, сел за руль своего "железного коня", заводя двигатель. Он надеялся, что поездка домой подарит ему хотя бы немного удовольствия и облегчения, позволяя на время уйти от неприятностей и напряжения. Девушка умело села сзади, решив опираться на заднее крепление мотоцикла. Не почувствовав её рук, Кислов повернулся и посмотрел на неё как на дуру — Фаркаш, ты смерти своей хочешь или что? — выгнув одну бровь осуждающе посмотрел на девушку, характер характером, но головой думать бы иногда стоило бы.  — Я же могу держаться за задник, — ответила Рената, её тон был небрежным, как будто не видела в этом проблемы. — Ага, а потом я твою красивую задницу с асфальта сошкрябывать буду. Давай, прекращай показывать свой характер или отправлю тебя к твоему Соколу, который, между прочим, до сих пор стоит и наблюдает, — приказным тоном сказал парень перекрикивая звук двигателя.  Не веря словам Кислова, Рената осторожно посмотрела назад. И действительно, чёрная иномарка всё ещё стояла на месте, её водитель продолжал наблюдать за ними. Девушка почувствовала лёгкое смущение и похоже заряд мотивации ведь наконец, решила принять более надёжную позу. Брюнет почувствовал, как ладони, увешанные различными украшениями, сомкнулись на уровне его груди. Уверенно передвинув руки чуть ниже на уровень торса, он настроился на движение, и мотоцикл наконец-то начал покидать парковку. Проезжая мимо машины Сокола, Кислов не удержался и резко прибавил газу. Клуб выхлопного газа направился прямо на стоящую иномарку, окутывая её плотной дымкой. От такого резкого ускорения парень сразу посвистывал, наслаждаясь моментом. Фаркаш, которая ещё несколько минут назад храбрилась, теперь вжалась в него всем телом, крепко сцепив руки и почти полностью вжавшись в его спину. Коктебель. Это место было источником счастья для Марины Цветаевой, её вдохновения и силы. Как многие говорили, «тот Крым она искала везде и всюду всю жизнь». В мае 1911 года восемнадцатилетняя Цветаева впервые посетила Коктебель, приехав в гости к Максу Волошину, который первым раскрыл её поэтический гений. Много лет спустя она с ностальгией вспоминала: «Столь памятный моим ладоням песок Коктебеля! Не песок даже — радужные камешки, среди которых и аметист, и сердолик… 1911 год. Я после кори стриженая. Лежу на берегу, рою, рядом роет Волошин Макс». Рената плотно вжималась в спину Кислова, который уверенно вел мотоцикл. Лицо её в шлеме упиралось в дутую куртку водителя, превращая её в мягкую подушку, а руки крепко обвили его корпус, чтобы не упасть. Каждый момент был насыщен стремительными переменами: яркие морские пейзажи, словно смазанные маслом, мелькали перед глазами. Высокая скорость байка создавала впечатление, что они летят над землей, и хотя тревога за безопасность даже не терзала её, места этим мыслям не было.  Сидя так, Рената почувствовала, как её душа переполняется атмосферой Коктебеля, и это было удивительно. Пейзажи, мелькающие за горизонтом, казались живыми картинами, полными цвета и движения. Цветаева, описывая это место, говорила о радужных камешках и аметисте, и Рената начала понимать её восторг. Хоть за все эти года из курортного городка он стал одним из наилучших городов для жизни. Название Коктебель, что переводится с крымско-татарского как «край голубых холмов», было абсолютно оправданным. Живописные холмы и извивающиеся линии моря были очаровательными. Тучи только усиливали драматизм пейзажа, а волны, разбивавшиеся о скалы, завораживали своим вечным танцем. Пахнущая травой куртка Кислова напоминала о жизни в Амстердаме, и, несмотря на ветер и скорость , Рената чувствовала необыкновенную связь с этим местом. Возможно, ей удастся полюбить Коктебель так же сильно, как Цветаева, и найти своего Сергея Эфрона, как это сделала поэтесса. Захваченная этими мыслями, Рената не заметила, как мотоцикл въехал в частный сектор, местную Рублёвку. Резкое торможение заставило её вжаться в чёрную куртку Кислова, и она почувствовала, как её сердце забилось быстрее от неожиданности. У неё закружилась голова от внезапного перехода от скоростной трассы к спокойным улочкам с дорогими виллами и ухоженными газонами. Когда мотоцикл остановился, Рената быстро избавилась от шлема, пытаясь вернуть дыхание в норму. Она ждала, когда Иван повернется к ней, чтобы вручить шлем, и заметила, как он с легким недовольством начал снимать перчатки.  — Не обделалась? — спросил парень, его голос был равнодушным, но в глазах проскользнула лёгкая насмешка. Он был явно доволен, что сумел её так впечатлить. — И кстати, напиши своему папочке, что тебя доставил Хэнк домой живой и здоровой. И такси прикрой спину Хэнкина и прокатись с Кисой для тебя закрыто, — продолжал Кислов, его голос был более серьёзным, хотя он всё ещё пытался скрыть свою нервозность. — Это была одноразовая акция. Девушка приподняла брови, явно удивлённа такой токсичностью. Её глаза, полные скепсиса, мельком посмотрели на него, когда он произнес эти слова. — Это было круто, спасибо, что довез, — сказала Рената, её тон был искренним. Она почувствовала, как с одной стороны её признание действительно заставило её чувствовать себя более расслабленной, но с другой стороны, беспокойство по поводу состояния мотоцикла не оставляло её. — Только проверь ходовую, стучит как твоя Карина зубами, — добавила она, разворачиваясь к своему входу в дом. В её голосе послышалась нотка беспокойства, когда она говорила о техническом состоянии мотоцикла. Видимо внутри действительно беспокоилась о том, чтобы ничего не случилось. — Та чё ты смыслишь, вообще, — отмахнулся Кислов, явно не понимая её волнений. Его реакция была легкомысленной, и это немного раздражало Ренату. — Кис, ну ты как знаешь сам, но разбиться на хайвее, не лучший вариант смерти. Поверь на слово,— добавила она, пытаясь придать своему голосу более убедительный тон опираясь на собственный опыт. Она смотрела на него с недовольством, её выражение лица было серьёзным. Внутри Рената чувствовала смешанные эмоции — раздражение из-за его беззаботности и беспокойство о том, что он действительно может столкнуться с проблемами, если не обратит внимание на детали. Но это дело его, она сделала всё что могла предупредив о странности. 

***

Поговорив с братом по телефону, Фаркаш вышла на излюбленный балкон. Она закурила сигарету и глубоко вдохнула, наслаждаясь расслабляющим эффектом. Осенний воздух был пронизывающим, и хотя вечер был не слишком холодным, ей всё равно было немного неуютно. Сигарета, которую она только что закурила, освещала её лицо тусклым светом, когда сосед, только что вышедший из душа, появился на своём балконе. Мокрые волосы, капли воды, стекающие по голому торсу, и спортивные шорты выглядели особенно странно на фоне пронизывающего холода. — Куколка, — сказал Кислов, делая первую затяжку сигареты, — Там тебе гербарий кто-то прислал на мой адрес. Зайди забери.  Рената, наклонившись в сторону соседского балкона, приподняла брови и удивлённо посмотрела на него. — От кого? — осведомилась она, её голос отражал смесь удивления и недовольства. Она не могла понять, что больше её удивляло, что не позитивно настроенный одноклассник так много говорит с ней, или что это за странный подарок на неизвестный никому адрес. Кислов, покачивая сигарету, выглядел немного обиженным или, скорее, поддразнивающим: — Я что, должен читать чужие записки, что ли? — сказал он, бросив на неё недовольный взгляд, но при этом делая вид, что это его не беспокоит. Рената усмехнулась, приподнимая уголки губ. Её взгляд был проницательным, словно она раскусила его фальшь. — То есть там была записка, - хмыкнула. — Ну и к тому же ты как-то же узнал, что это мне, — ответила блондинка, выпуская дым из легких.  Кислов вздохнул, явно раздражённый, и опёрся на перила, как будто готовился выкладывать тщательно продуманные аргументы. — Во-первых, цветы начали приходить только с твоим приездом, — выпалил он, глядя на неё с выражением, словно это должно было всё объяснить. Рената, наклонив голову вбок и скрестив руки на груди, спросила: — А во-вторых? Кислов замялся, слегка покраснев, прежде чем сдаться: — Написано было от Р для Р. Рената резко сменила выражение лица. Она выбросила остатки сигареты в пепельницу, её взгляд стал холодным и решительным. — Тем более оставь себе, — сказала она, уже готовясь уйти туша не докуренную сигарету.   Кислов с удивлением посмотрел на неё, его лицо выражало недоумение. Он действительно не понимал, почему она так резко отказалась от подарка, который мог бы понравится каждой девочке.  — Ты даже не глянешь на свой веник? Там точнее целая клумба, — спросил он, пытаясь осмыслить её поведение и предположив, что это всё часть её игры, чтобы приукрасить себя. — Типо там ниухевый букетик. Хоть узнай от чего отказываешься.  Рената, не обращая внимания на его вопросы, развернулась на пятках и направилась к двери. Уже входя в свою комнату, она бросила последний комментарий: — Раз так тебе нравится, считай это благодарностью за то, что завёз. Она закрыла за собой дверь, оставив Кислова в полном замешательстве. Тот остался стоять на балконе, недоумевающий и потерянный, наблюдая, как она исчезает в своей комнате. — Идиотка, — пробормотал он под нос, чувствуя, снова не понятные эмоции. Тем временем, Фаркаш, зайдя в свою комнату, сдвинула кресло к окну и села, глубоко вздохнув. Она убрала с лица остатки сигаретного дыма, который, кажется, всё ещё витал в воздухе. Мысленно она прокручивала сцены разговора, пытаясь понять, почему её так задело это непринуждённое общение с Кисловым. Хотя на деле была ещё одна летящая проблема на горизонте, приветы из прошлого, которое так хотелось бы забыть.  Рената встала и подошла к окну набирая знакомый номер и слушая гудки. Сквозь стекло она увидела, как Кислов всё ещё стоит на балконе и кажется, продолжает смотреть в её сторону. Он даже вздохнул глубоко, как будто собирался сделать что-то решительное, но в итоге просто остался стоять, теряясь в своих мыслях. Не получив ответ со второго конца Рената вернулась к своему рабочему столу и начала что-то писать в дневнике, стараясь освободить голову от беспокойства. Часы на стене тикали, создавая атмосферу абсолютного одиночества, в которой ей было легче разбираться в своих эмоциях.