Небо расскажет...

Обычно немноголюдные улочки Намимори стали вообще пустыми. Был уже вечер, так что удивляться нечему. Тсунаёши слабо покачивается на чуть скрипящих качелях и поднимает голову, начиная рассматривать небо. Красивое такое, в оранжево-розовых тонах, да и белые облачка плывут кое-где. А потом оно станет тёмно-тёмно синим, даже чёрным. И множество белых точек, являющихся звёздами будут лишь подчёркивать эту чёрную пустоту. Савада опускает голову вниз, и его мысли перетекают в сторону места, которое раньше было ему домом. Да, раньше. Сейчас это больше похоже либо на детский сад, либо вовсе на дурку. От неприятных воспоминаний в голове снова начинает гудеть, будто бы он сейчас находится там, а не на детской площадке за квартал оттуда. Воздух свежий-свежий, а не спёртый, как в его комнате, и не сладковато-ванильный, как пахнет на первом этаже, когда Нана печёт что-либо (то есть всегда). Не как дома, где вместо воздуха какой-то его заменитель. Тсунаёши решает раскачаться посильнее, чтобы увидеть над крышей невысокого одноэтажного домика заходящее за горизонт солнце. Попутно думает о том, по какой такой причине его садист-репетитор ещё не нашёл его и не начал свой сеанс издевательств. Ребята разошлись по домам, поэтому о них беспокоиться не стоит. Вот Савада почти делает линеечку на хлипеньких качельках, и огромный полукруг звезды почти ослепляет его. И Тсунаёши прыгает. А после без особых проблем приземляется на ноги, чуть сгруппировавшись, затем выпрямляясь. Домой идти всё ещё не хочется. Решение приходит весьма обычное – просто идти туда, куда глядят глаза, и где вообще есть дорога. Можно даже в толпе на торговой улице или в центре погулять. Там всяко спокойнее, чем дома. Тсунаёши натягивает капюшон своей бело-оранжевой толстовки на каштановые вихры, засовывать руки в карманы и идёт в сторону многоэтажек. Там можно пройти к улице с разными магазинами гораздо быстрее. Шаги умеренные – он привык вечно бежать в последнее время, а сейчас спешить некуда. Вот и наслаждается Савада своей свободой. Нахождением вне тюрьмы дома. Вот Тсунаёши дошёл до десятиэтажек. До чьего-то дома. И идёт вправо наискось, к узкому проходу, через который можно выйти на ту самую улицу, на которую он держит курс. А людей тут много, но явно меньше, чем в больших городах. И Савада решает смешаться с толпой. Мимо идут и дети, и взрослые, и совсем старики. Последние совсем не спешат, в то время как вторые в большинстве своём спешат. Наверное, домой. А может кто-то и к любовнику/любовнице бежит, или наоборот – от него/неё. На тусовку, прогулку… До этого Тсунаёши дела нет как такового, его больше интересуют витрины. Где-то стоит одежда, вон вроде даже нижнее бельё было, где-то музыкальные инструменты, где-то еда или сладости, а вот тут канцелярский. Какие-то витрины просто стеклянные и прозрачные, какие-то матовые, а какие-то даже зеркальные. Савада заметил кафешку, в которой раньше часто бывал. Когда его дом был действительно домом, а не детсадом-дуркой. Почему бы и не зайти? Звенит колокольчик, еле скрипит дверь. За стойкой стоит всё тот же добродушный старик, который очень нравился Тсунаёши раньше. И нравится сейчас. В младшей школе Савада любил приходить в это место, пить вкусный чай (и не был он противным, ему уже тогда нравился хорошо заваренный чай) и есть тающие во рту сладости, при этом слушая интересные истории от Юки-сана. А после говорить ему свои мысли насчёт этого рассказа, а после получать объяснения точки зрения старика, или, в некоторых случаях, её удивительное совпадение. В этом кафе Тсунаёши так же мог почувствовать себя под заботой, но не той, которую ему давала мама – эта забота ощущалась такой, какую её должен был обеспечивать отец. Тогда мальчик осознал, что в конец охладел к Емицу, как к отцу, как к родному человеку. Кажется, это место стало ему вторым домом ещё давно. А ещё Савада нашёл тут такого же мальчика. Правда, он давно не общался с ним, но всё ещё считает его своим братом. Ирие Шоичи был единственным мальчиком в семье помимо отца, который постоянно находился на работе. Так что фактически он жил с мамой и двумя сёстрами – старшей и младшей. Шоичи не считал то место домом просто потому, что чувствовал себя там одиноким. Шо, как зовёт его Ёши, отличался от многих японцев своей ярко-рыжей шевелюрой и не совсем восточными чертами лица. Тсунаёши пришлось в этом плане проще – его волосы были хотя бы каштановыми и не сильно выделялись в плане цвета. А ещё Ирие был гением, но в стрессовых ситуациях у него сильно болел живот. Никчёмному Тсуне Шоичи помогал в точных науках. Это вполне помогало Саваде не заваливать очередные контрольные с низшим баллом. Юки-сан привычно тепло улыбается уже подростку, и начинает заваривать ему чай. Всё ещё помнит. Тсунаёши садится за стойку на высокий стул – уже без чужой помощи, вырос. Пристально наблюдает за немного подзабытыми действиями бариста*. Оставив чай немного настояться, Юки-сан отходит к маленькому холодильнику за стойкой, доставая любимое пирожное Савады. Когда всё становится идеальным для подачи клиенту, Тсунаёши получает заказ и благодарно кивает. Одновременно с этим звенит колокольчик у входной двери. Интуиция дала одобрительный смешок, и шатен понял, кто это. - Давно не виделись, Шо. – Савада поприветствовал первым, когда рядом с ним сел Ирие. - И тебе привет, Ёши. А внутри стало тепло-тепло, как раньше. И Тсунаёши подумал, что это место он может назвать домом. Небольшое уютное кафе, в котором он находится вместе с Юки-саном и Шо, вполне удостаивалось такого звания у Савады. Да, определённо. Сейчас он был дома.