По кругу

      Каждое утро в их просторной квартире начиналось одинаково, но Петя давно понял, что в этом "одинаково" скрывалась настоящая магия их жизни. Он просыпался от аромата её кремов, смешанного с нотками миндального шампуня и цветочных духов, который казался ему самым уютным запахом на свете. Этот аромат расползался по спальне, проникал в каждую щель, пропитывал постельное бельё, делая утро не просто началом нового дня, а возвращением к ней.         В ванной, где полочки едва выдерживали строй разноцветных баночек и флаконов, он вновь и вновь терпел поражение в битве за свою бритву. Она словно растворялась среди её косметики, теряясь между тюбиками кремов, масок и гелей.  Её туфли, эти изящные орудия пыток, неизменно преграждали ему путь в прихожей. Он спотыкался, ворчал, но почему-то с каждым разом злился всё меньше, а порой даже улыбался, представляя, как она впопыхах разбрасывает их, опаздывая на встречу.         Её одежда давно уже заполонила не только её шкаф, но и его.  Однажды, открыв дверцу, чтобы достать футболку, он обнаружил внушительную коллекцию блузок: кружевных — чёрных, белых, красных, блузок в горошек — большого, среднего, мелкого, с отложными воротничками, бантиками, жемчужными пуговками. Всё, что угодно, только не свою футболку.         Яркий свет лампы, который мешал ему уснуть, когда она с головой уходила в очередную книгу, уже не раздражал. Он стал фоном их вечеров, как и её тихий голос, читающий строчки вслух, если она хотела поделиться чем-то особенно трогающим. Даже яичная скорлупа, которую он иногда находил в своей яичнице, превратилась в забавный штрих их быта.         Ко всему этому Петя привык. Более того, он полюбил это — потому что любил её, Эльзу. Но всё это  становилось неважным, когда наступало утро, и она скидывала кружевной пеньюар. Она грациозно, с той естественной лёгкостью, что доводила его до безумия, перешагивала бортик душевой кабины и становилась рядом с ним под горячими струями воды. Казалось, у неё был бесконечный запас кружевных пеньюаров, атласных халатиков, которые она носила с лукавством и едва уловимой грацией.        Её волосы темнели от влаги, прилипали к шее и спине. Горячая вода скользила по её коже. Её пальцы уверенно касались его плеч, смывая остатки сна, и он уже не мог думать ни о чём другом, кроме её близости.  Её губы, мягкие и горячие, как вода, начинали свои путешествия с его подбородка, и он, закрывая глаза, отдавался этому моменту целиком. Она медленно, будто дразня, касалась его ключиц, шеи, груди. Её поцелуи становились смелее, опускаясь ниже, а вода превращала всё вокруг в неясный фон, оставляя только их двоих — горячих, нуждающихся друг в друге.         Каждое утро Петя думал, что готов терпеть ещё миллион её "неудобств" только бы никогда не лишиться этих моментов. Потому что она была всем.       — Выбирай: омлет или выглаженная рубашка? — Эльза, выйдя из ванной, эффектно перекинула шоколадные волосы через плечо и завернулась в большое махровое полотенце. Её кожа сияла от влажного пара, а глаза блестели какой-то особенной, насмешливой уверенностью.        Она недавно вернулась к своему натуральному цвету волос, избавившись от вишнёвого, так же, как и от прошлого, с которым он был связан. Теперь каждый её шаг, каждая деталь её внешности говорили: она в настоящем и только в настоящем.         — Если бы ты меня сразу выпустил из объятий… — она бросила на возлюбленного укоризненный взгляд, хотя уголки губ всё-таки дрогнули в улыбке. — А так я успею сделать только что-то одно. — Она грациозно направилась в спальню, бросив через плечо: — Поглажу рубашку.         — Вместе поедем? — вкрадчиво спросил Петя, обернув полотенце вокруг бедер и наблюдая, как её силуэт исчезает за дверью.         Эльза на секунду замерла, застёгивая ярко-красный кружевной бюстгальтер, который подчёркивал её утончённую фигуру.         — Мы же договаривались, — тяжело вздохнула она, но в голосе уже звучала привычная нотка категоричности. — Тебе с парнями не обязательно каждый раз меня сопровождать.         Она знала, что ему нравилось возить её в университет, встречать после занятий. Но она также понимала, что его место — не в роли водителя, а там, где решаются настоящие вопросы.         — Со мной ничего не случится, — добавила она тоном, не терпящим возражений. Её улыбка была почти дерзкой, как всегда, когда она хотела доказать своё. — Кто меня тронет? Все знают, кто мой парень.         Петя наблюдал за ней, как она уверенно выбирает одежду: молочную юбку чуть выше колена, которая подчёркивает её длинные ноги, молочный пиджак с перламутровыми пуговицами. Каждый её жест был точным, почти профессиональным, как будто она заранее знала, что именно произведёт впечатление.         — Стой на своём, — начала девушка, подходя ближе к возлюбленному, чтобы завязать галстук, который сама же выбрала. Её тон был деловитым, а пальцы уверенно скользили по ткани. — Ты ничего не теряешь. Это ему нужен рынок сбыта на твоей территории.         Петя усмехнулся, глядя на неё сверху вниз.         — Иногда мне кажется, что я занимаю твоё место.         Эльза, не отвлекаясь от галстука, подняла глаза и с лёгкой усмешкой произнесла:         — За каждым успешным мужчиной стоит мудрая женщина.         — Всего лишь мудрая? — парень вопросительно приподнял бровь, прекрасно зная, как она не любит занижать свои заслуги.         Девушка фыркнула, чуть сильнее потянув за галстук.         — Нет времени перечислять все мои достоинства.         Она шагнула назад, критически оглядев его с ног до головы. Чёрный костюм идеально сидел, подчёркивая его сильные плечи и подтянутую фигуру, а чёрная рубашка в тон сливалась с образом, добавляя мистической строгости. Золотые запонки блестели на манжетах, завершая безупречный вид.         — Ну и жених, — с довольной улыбкой подытожила она.         Петя сделал шаг к ней, словно сокращая расстояние, которое она сама создала. Его голос стал ниже:          — А теперь мне интересно, что ты наденешь, чтобы соответствовать "жениху"       Эльза, взяв в руки вишневые босоножки на тонких каблуках, с деланным равнодушием произнесла:         — Меня красит уверенность.         И всё же, выходя из спальни, она знала: его взгляд так и остался прикован к красному кружеву, которое на ней уже не увидит никто, кроме него, ну и гинеколога.

***

      Эльза устроилась на кожаном диване, поджав под себя ноги. Днём в «Лебеде» было почти безлюдно. Только девочки, репетировавшие танцы на шесте, изредка нарушали тишину, перемигиваясь в зеркалах и перекидываясь короткими фразами.       — Носи облегающую одежду, пока есть возможность, — протянула Саша, сидя напротив и лениво затягиваясь сигаретой. Дым густыми клубами поднимался к потолку, создавая иллюзию утреннего тумана. — После грудного вскармливания грудь станет как уши спаниеля. — Она усмехнулась, выпуская струю дыма через полуоткрытые губы.         Эльза, стараясь не смотреть на сигарету, едва заметно поморщилась.  Дым щекотал её ноздри, и она боролась с желанием сделать затяжку. Она бросила курить неделю назад, как только мелькнула мысль, что она может быть беременна. Но её тело словно издевалось над ней, настойчиво напоминая, как сильно она скучает по этому ритуалу.         — А ещё живот дряблым станет, и задница, — с театральной обречённостью добавила Саша, разведя руками. — Всё, к чертям.         — Спасибо за поддержку, — раздражённо цокнула языком Эльза, обнимая подушку. — Лучше бы я просто положила голову на рельсы и ждала товарняк.         Неделю назад она случайно взглянула на календарь. 10 мая.  Задержка десять дней. По её приблизительным подсчётам, отец мог быть только Боря. Она пыталась убедить себя, что это ошибка — ведь она принимала противозачаточные.        — Ты тест делала? — Саша выпустила кольцо дыма и посмотрела на подругу из-под слегка прикрытых век.         Эльза кивнула, сжав губы.         — Может, партия бракованная, — неуверенно обнадёжила блондинка, бросив окурок в пепельницу. — Вы же с Борей пользовались презервативами?       Эльза увела взгляд в сторону, в полумрак бара, где за стойкой кто-то монотонно протирал стаканы.         — Гребаный Боря, — процедила девушка сквозь зубы. — Даже на другом конце мира продолжает портить мне жизнь.         — Отец — бабник, мать — чайлдфри, — нервно засмеялась она, закусив губу. — Наш бейбик вытянул счастливый билет.         Саша прыснула в ответ, но тут же нахмурилась.         — Ты уверена, что отец именно Боря?         Эльза подняла глаза, сверля её взглядом.         — Мы тогда с Петей ещё не встречались, — она закусила губу, будто боялась, что слова обретут слишком громкую силу. — А с Борей… было без презерватива.         — Дурёха, — тихо пробормотала Саша, закатив глаза.         Эльза вскинула руки и нервно расхохоталась, отчего на лицах танцовщиц за барной стойкой мелькнуло удивление.         — Остаётся только напиться, но нельзя! — Она резко затихла и с горькой усмешкой добавила: — Всё, что мне сейчас остаётся, — это смириться.       Блондинка чуть сместилась на диване. Её вопрос прозвучал осторожно, почти шёпотом, но всё равно разбил напряжённое молчание:         — Что будешь делать? Аборт?         Девушка резко подняла на неё взгляд, в котором вспыхнула смесь удивления и возмущения. Её лицо потемнело, губы сжались в тонкую линию.         — Ты нормальная вообще? — она подняла голос, но тут же осеклась, будто боялась, что их услышат. — Он или она… живой. Растёт. Развивается. Я не убийца. — Голос дрогнул, и она отвела глаза, опустив их на свой плоский живот.         Её пальцы машинально легли на живот, словно пытаясь ощутить то, что было пока лишь на уровне догадок. Она не любила детей. Никогда не любила. Её всегда раздражали крики младенцев, липкие руки малышей, их бесконечные капризы. Но мысль о том, чтобы лишить жизни того, кто уже, возможно, жил внутри неё, была невыносима.         — Я не планировала этого, — тихо добавила она, будто оправдываясь. — Но если так случилось, я не стану делать аборт. Попробую дать этому ребёнку то, чего не получила сама.         Саша вздохнула.       — Обидно, конечно, — Эльза продолжила, но теперь её голос был холодным, отстранённым, — впервые в жизни у меня нормальные отношения. — Она хмуро нахмурилась. Петя. Ей казалось, что он изменил её жизнь. Показал, что такое забота, стабильность. Но она знала его взгляды. Знала, что он никогда не примет чужого ребёнка, да ещё и от Бори.         — Ты собираешься сказать Боре? — Саша с трудом сдержала улыбку, но в уголках её губ мелькнула тень иронии. Она представила, как этот "бабник и вечный мальчишка" узнаёт новость, и не смогла подавить лёгкую усмешку.       — Я не буду лишать своего ребёнка отца, — твёрдо ответила Эльза, подняв подбородок. Её голос звучал уверенно, как будто она говорила это самой себе, укрепляя своё решение. — Препятствовать их общению не стану. А дальше выбор за ним.       Она замолчала, её взгляд устремился куда-то в сторону, будто она мысленно проговаривала свои слова ещё раз. За неделю, что она ждала приёма у врача, она уже всё решила. Паники не было — она перебрала все варианты и приняла неизбежное. В какой-то странной степени она даже радовалась. Ей двадцать два. Университет окончен. На счету приличная сумма. Если бы только этот ребёнок был от Пети...       — У ребёнка будет только одна адекватная тётя, — пробормотала девушка, переводя взгляд на подругу.       Саша замерла,  и неожиданно для самой себя почувствовала лёгкий комок в горле. Её острое чувство юмора вдруг отступило, и она мягко улыбнулась.       — Хочешь, я поеду с тобой в поликлинику?        Девушка резко выпрямилась, убирая руку.         — Конечно, это даже не обсуждается, — она невинно хлопала ресницами.

***

       Юра, услыхав краем уха, как Саша и Эльза обсуждали возможную беременность последней, сдержаться не смог. Сперва он поделился новостью с Флорой, а там и Руслан оказался поблизости. Так сплетня, словно шепот в лесу, разнеслась по всей семье, обрастая новыми подробностями.         Эльза вернулась домой поздно. В квартире было тихо, но, зайдя в гостиную, она обнаружила всех: Флору, Юру, Руслана и Петю. Их оживлённый разговор оборвался, как только она переступила порог.         — Добрый вечер, — её голос был ровным, но взгляд тут же подметил что-то неладное. Она бросила клатч на диван, неспешно осматривая присутствующих.         Все замолчали. Флора, сидевшая на краю дивана, смотрела на Эльзу с таким выражением, будто перед ней стояло чудо. Руслан нервно теребил край своей футболки, а Петя выглядел напряжённым, словно готовился к чему-то серьёзному.         Девушка изогнула бровь.         — Вы обо мне говорили? — поинтересовалась она с лёгкой усмешкой.       Флора резко поднялась и, не выдержав, кинулась к девушке. Слёзы блестели на её щеках.         — Дети мои, я так рада! — произнесла она, хватая Эльзу за руки и сжимая их с неожиданной силой.         Девушка моргнула, но быстро взяла себя в руки, осторожно освобождая свои ладони.         — Флора, тушь плохо отстирывается с белого, — её тон был лёгким, но в глазах мелькнуло раздражение. Она поправила пиджак и окинула комнату взглядом. — Руслан, ты что, закончил год без двоек, но и без четверок? Вот это повод для праздника.         Руслан открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут встал Петя. Он медленно подошёл к Эльзе, его лицо было серьёзным, а взгляд — проницательным.         — Элли, перестань притворяться, — сказал он тихо, но твёрдо, остановившись напротив неё. Его рука осторожно коснулась её живота.         Флора всхлипнула ещё громче.       Эльза окаменела, её лицо стало бесстрастным.        — Спрашивать, что именно вы знаете, уже бессмысленно, — проворчала она, отодвигаясь на шаг назад.         Но возлюбленный не дал ей шанса продолжить. Его лицо озарила неожиданная улыбка.         — Я так рад, Элли, — перебил он её, и, прежде чем она успела вырваться, подхватил её на руки, будто она ничего не весила.         — Петя, ты сошёл с ума? — возмутилась девушка, пытаясь вывернуться. — Опусти меня, ты слышишь?!         Но он только крепче её прижал.          — Ты даже не представляешь, как я счастлив, — сказал он, глядя ей в глаза. Его голос дрогнул, выдавая искреннюю радость.         — Петя, отпусти меня! — Эльза, уже не скрывая раздражения, ударила его кулаком в плечо.         Флора сложила руки на груди и, всхлипывая, произнесла:         — Какая же вы красивая пара. У нас будет малыш. Русланчик, неси фотоаппарат, сфотографируй нас.