По кругу

      Отношения с Петей напоминали Эльзе утопию. Парень был до тошноты милым, заботливым, ласковым. Он знал, как она любит кофе с лёгким привкусом корицы, помнил, какие цветы вызывали у неё улыбку, и никогда не забывал пожелать ей доброго утра первым. Он был тем, кого можно было смело назвать "идеальным мужчиной".       Но иногда эта идиллия не просто раздражала — она удушала.       Девушка чувствовала себя для Пети как фарфоровый сервиз. Тот самый, который мама хранила в серванте для особого случая, аккуратно вытирала с него пыль и охраняла, словно он был сокровищем. Только тут она была не просто сервизом — она была целым музеем. Петя обращался с ней так бережно, что любой её вздох казался ему сигналом к действию.       Парень всегда смотрел на неё с бесконечным обожанием, говорил комплименты с таким трепетом, словно боялся спугнуть её настроение. Его внимательность граничила с благоговением. Петя умел подать пиджак до того, как она об этом подумает, заказать в кафе ровно тот десерт, который ей захочется, и каждый раз говорить, как ей идут любые платья, которые она носила.       Эльза вздохнула. Это должно было быть счастьем. Ведь она с раннего детства мечтала чувствовать себя любимой. Даже больше — ей это нравилось. Впервые в жизни она ощущала себя за кем-то, как за каменной стеной. Петя давал ей то, чего ей всегда не хватало: стабильность, поддержку, ощущение, что её ценят.       Но почему же это душило её? Боря.       Сколько раз она ругала себя за эту странную, болезненную привычку вспоминать его. За что? Почему он? Этот человек, с которым они не могли провести ни одного вечера, чтобы не разругаться в пух и прах. Его язвительные комментарии, вечное желание доказать, что он умнее, круче, сильнее. Его нежелание брать на себя ответственность. И одновременно — та странная власть, которую он имел над её мыслями.       Эльза помнила, как она до одури злилась, как могла неделями его ненавидеть. Но стоило им встретиться, и её будто тянуло к нему магнитом. Сколько раз она клялась, что это последний раз. Сколько раз она пыталась уйти, а потом сама возвращалась. Она ненавидела Борю. И любила его. Одновременно.       Эльза сидела за столом и уныло ковыряла вилкой салат, хотя он, как всегда, был приготовлен идеально. Флора была прекрасной хозяйкой: всё — от салатов до запечённой курицы — выглядело, как на обложке кулинарного журнала. Но ни еда, ни разговоры за столом не могли отвлечь Эльзу от ощущения, что она в ловушке.       "Я больная мазохистка", — подумала она, с тоской глядя на очередной круглый ломтик огурца.       Атмосфера ужина напоминала поле боя. Знакомство Саши с родителями Юры разворачивалось в центре стола, как спектакль, но не менее драматичными были участники на его периферии. В дополнение к Флоре, хозяйке дома, и её мужу Генриху за столом сидели двое её бывших мужей. Эльза старалась сосредоточиться на происходящем: Генрих в своей манере рассказывал сомнительную шутку.       — Новая сотрудница спросила у хозяйки борделя: "А как тут с карьерным ростом?" А хозяйка ей отвечает: "У нас всё только горизонтально!" — мужчина хмыкнул, осматривая собравшихся, явно довольный собой.       Шутка прозвучала в мёртвой тишине. Флора раздражённо закатила глаза, бросив Генриху укоризненный взгляд.       Девушка поймала на себе молящий взгляд лучшей подруги и поняла, что успех знакомства зависит от неё.       — У меня был один пациент, Сергей, который считал свою шляпу женой, — начала она с улыбкой, поглядывая на собравшихся. — Каждый раз, приходя на сеансы, он аккуратно клал "жену" рядом на диване. Обращался к ней ласково, как к настоящей: "Дорогая, полежи тут, я скоро вернусь".       За столом раздались приглушённые смешки.       — И вот однажды, — продолжила она, чуть повысив голос, чтобы привлечь внимание тех, кто ещё не слушал, — после его сеанса в кабинет, мою гостиную, зашла другая пациентка, Танюша, которая заедала все свои проблемы пирожными. Она всегда приходила немного раньше и обожала плюхаться на диван, как только видела его свободным.       Эльза сделала паузу, наслаждаясь тем, как её публика затаила дыхание.       — А тут на диване лежала шляпа. Ну, вы понимаете, "жена". Таня, не глядя, плюхается прямо на неё. А тут возвращается мой пациент — он, знаете ли, всегда заходил в туалет перед уходом, еще один пунктик. Так вот, влетает он в комнату, видит это и кричит: "Ты что, мою жену раздавила? Вставай, корова!"       За столом раздался взрыв смеха.       — Девушка, конечно, в слёзы, — продолжила Эльза, изображая страдальческое лицо, — "Я не знала! Простите! Я не хотела!" А он бегает вокруг дивана, поднимает эту шляпу и проверяет, всё ли с ней в порядке, словно она действительно человек.       Собравшиеся за столом хохотали, и даже Флора, которая обычно смотрела на рассказы Эльзы с лёгкой долей скепсиса, не смогла сдержать улыбки.       — Чем всё закончилось? — заинтересованно спросил Руслан.       — Шляпе изменили, — со смехом ответила Эльза. — А Сергей с Таней сошлись.       Разговор оживился, и напряжённая атмосфера, которая только что висела в воздухе, рассеялась. Эльза с облегчением выдохнула, радуясь, что помогла подруге.       — Элли, всё хорошо? — раздался знакомый голос.       Она вздрогнула. Петя. Он опустил руку ей на плечо. Его прикосновение было лёгким, осторожным, как всегда.       — Я же просила не называть меня "Элли". Мне не пять лет, — сухо отозвалась она. "Элли" её называл Боря. Только он.       Петя ничего не сказал, только слегка нахмурился. Ещё в начале вечера он подарил ей букет белых лилий — её любимых. Поздравил с грядущей поездкой в Амстердам, где она должна была выступать на конференции.       — Ты устала? — заботливо спросил он, заметив, как её помада слегка размазалась. Парень осторожно провёл пальцем по её подбородку, стирая след.       Эльза посмотрела ему в глаза и почувствовала себя чудовищем. Он был таким внимательным, таким заботливым. Тем мужчиной, которого ищут миллионы женщин. А она? Она всё ещё думала о Боре. О том, как он любил вытирать её помаду, но делал это всегда с едкой усмешкой, после долгого поцелуя, способного выжечь ей душу.       — Всё хорошо, правда, — она натянула улыбку.       Флора, проходя мимо с очередным блюдом, бросила язвительное замечание:       — Ещё бы юбку короче надела. Глядишь, сразу в Нью-Йорк бы полетела. А нет, подожди, в деканы бы записали в вашем училище!       Эльза сжала зубы, но никак не отреагировала.       — Может, познакомишь меня с отцом поближе? — спросила она у Пети, чтобы перевести разговор. Она знала, как ему было важно это знакомство. Знала, что он хочет, чтобы она стала частью его семьи, и старалась хоть немного соответствовать его ожиданиям.       — Конечно, — обрадовался он, слегка расслабившись.

***

      — Была рада знакомству, — Эльза тепло улыбнулась, пожимая мужчине руку.       — Взаимно, — мужчина тоже улыбнулся, хотя уголки его губ лишь чуть заметно приподнялись. Его глаза блеснули сдержанным интересом.       — Я украду твоего парня?       Девушка рассмеялась, легко, словно такая идея её совершенно не смущала.       — Только с возвратом, — ответила она с напускной серьёзностью, чуть наклонив голову.       Мужчина хмыкнул, оглядел их обоих. Разговор, который начался с шуток о её немецком происхождении и жизни в Подмосковье, незаметно стал тёплым и непринуждённым. Она с удивлением узнала, что он, оказывается, был хорошо знаком с её матерью. Его тонкие намёки говорили о том, что они были близки, но он избегал подробностей, за что Эльза мысленно поблагодарила его.       Самое приятное для неё было то, что он не задавал типичных вопросов вроде: «А когда свадьба?», «У вас всё серьёзно?», «А внуки-то когда?». В отличие от большинства мужчин его поколения, он явно понимал, что не стоит давить на молодежь. Они вместе стояли на улице, курили, а он даже не взглянул на неё осуждающе. Эльза оценила это — наконец, кто-то, кто не читал лекции о том, что женщинам не пристало держать сигарету.       — Я тоже поеду домой, — внезапно сказала девушка, стряхивая пепел с сигареты.       — Не волнуйся, я поймаю такси, — она повернулась к Пете, бросив на него успокаивающий взгляд. Парень нахмурился, явно не одобряя её решение.       — Бать, может, ты сам? — осторожно предложил он, переводя взгляд с Эльзы на отца. — У нас с Элли ещё кое-что запланировано.       Мужчина задумчиво потер затылок, оглядывая Эльзу с ног до головы. Взгляд его был слишком долгим, на грани похотливого, что заставило её внутренне напрячься. Но через мгновение он перевёл глаза на сына и, словно всё поняв, коротко бросил:       — Ладно, сам был молодым.       Эльза почувствовала, как Петя слегка сжал её руку, благодарно кивнув отцу.       — Спасибо, бать, — сказал он с заметным облегчением.       Мужчина махнул рукой, словно отпуская их:       — Да идите вы. Смотрю, парень счастлив, а это главное.       Эльза улыбнулась, но внутри не могла избавиться от странного ощущения после того взгляда. Она вздохнула, стараясь отвлечься от мелких тревожных мыслей, и позволила Пете усадить её в машину.

***

      — Общение со мной пошло тебе на пользу, — проговорила Эльза, задумчиво разглядывая изящную лепнину на потолке. В её голосе звучала лёгкая ирония, но глаза блестели интересом.       Она медленно проходила по просторной, почти пустой квартире, ощущая холод паркета под каблуками. Высокие окна пропускали мягкий вечерний свет, и комната казалась особенно пустой, словно ждала, когда её оживят мебелью, цветами, смехом. Петя стоял у дверного проёма и молча наблюдал за ней. Этот момент был для него важен. Он первый раз приводил кого-то в свою новую квартиру. И этим "кем-то" была Эльза.       — Я дам тебе номер знакомого, он занимается антикварной мебелью, — сказала она, повернувшись к нему с уверенным видом. — Мебель должна соответствовать квартире.       — Да? — парень усмехнулся, но она только приподняла бровь, словно её слова не подлежали обсуждению.       Петя сглотнул и, вдруг решившись, выпалил:       — Переедешь ко мне?       Эльза резко обернулась, её губы слегка приоткрылись от удивления. Она закашлялась, будто подавившись воздухом, и прикрыла рот рукой.       — Обставишь всё, как хочешь, — быстро добавил он, стараясь смягчить внезапность предложения.       — Петя... — начала она, но голос её дрогнул. Она на мгновение отвела взгляд. — Мы встречаемся всего две недели. Ты торопишься.       Она хотела сказать больше, но слова словно застряли в горле. Лишь тишина, нарушаемая их дыханием, наполнила комнату. Внезапно раздался резкий звонок телефона. Петя машинально сунул руку в карман, а Эльза мысленно поблагодарила неизвестного, кто отвлёк их от неловкости момента.       — Алло, — коротко ответил Петя, отходя к окну.       Эльза, оставшись в центре комнаты, наблюдала, как его лицо стремительно меняется: вначале удивление, потом шок. Наконец он медленно осел на пол, опираясь спиной о стену; его руки затряслись.       — Петя? — Эльза шагнула к нему.       И тут он закричал — громко, пронзительно, словно из него вырвали душу.       — Батю... расстреляли... — Его голос сорвался, и он закрыл лицо руками. — Там всех положили.       Эльза застыла, её сердце ушло в пятки. Она медленно опустилась на колени рядом с ним, её рука непроизвольно прикрыла рот.       — Петя... — Она протянула руку, но остановилась, не зная, что сказать.       Парень заплакал, обхватив голову руками, горько и безутешно, как плачут дети, потерявшие всё. Эльза осторожно коснулась его плеча, потом обняла его, крепко, чтобы он почувствовал, что он не один. Она знала, что сейчас слова не помогут, что его боль настолько велика, что любые фразы будут звучать фальшиво.       — Я рядом, — только и смогла прошептать она, стараясь удержать дрожь в голосе.       Всю неделю девушка была рядом с Петей, ни на минуту не отходила, готовая помочь и выслушать в любую секунду. Она держала его за руку на кладбище, слушала безмолвные рыдания у гроба, успокаивала, когда он срывался.       Эльза не присутствовала на сделке — она не могла оставить Петю одного. Всё ещё потрясённый смертью отца, он нуждался в её поддержке. Девушка проводила с ним дни напролет , стараясь отвлечь и хоть немного облегчить боль.       Со слов Саши она позже узнала, что сделка прошла успешно. Роберт был в восторге от певицы: её талант очаровал его, и он щедро отблагодарил всех, кто помог открыть этот бриллиант. Деньги были переданы, как договаривались. Всё прошло гладко. Но мысли Эльзы были далеко от этого успеха. Сегодня Боря улетал. Возможно, их встреча в клубе тогда была последней. Она всё больше осознавала: они больше никогда не увидятся.       Утром, собираясь с мыслями, она решила порадовать Петю небольшим сюрпризом.       — Доброе утро, — девушка появилась в спальне, держа в одной руке дымящуюся чашку кофе, а в другой — тарелку с омлетом. Поставив завтрак прямо на пол, она села рядом с ним на матрас — единственный предмет мебели в комнате, если не считать коробок, разбросанных повсюду.       — Ты готовишь? — парень поднялся на локтях, приподняв бровь. Его лицо выражало смесь удивления и шутливого скепсиса. — У нас есть тарелки и чашки? — продолжил он с притворным изумлением, глядя на импровизированный завтрак.       — А) Не привыкай, — проговорила Эльза, хлопая ресницами с самым невинным видом. — Б) Вчера я принесла посуду, столовые приборы и ещё кучу утвари из дома.       — Это значит... ты согласна? — осторожно спросил парень.       — Нет, я просто так перетащила половину своей квартиры сюда, — протянула Эльза с лёгкой иронией. — А ещё половина ждёт своей очереди.       — Боже, я люблю тебя! Это лучшая новость за неделю, — выпалил Петя, притягивая её к себе и прижимая губы к её виску.       Эльза замерла на мгновение, её сердце ёкнуло. Он сказал это так просто, будто всё уже решено.       — Ты ведь понимаешь, что теперь я буду главной? — поддразнила девушка, чтобы разрядить обстановку, и ткнула его в бок пальцем.       — Как скажешь, шеф, — Петя усмехнулся, но в его глазах светилась искренняя радость.       Когда одна глава жизни закрывается, на её месте неизбежно появляется новая — неизвестная, пугающая, но полная возможностей. Иногда кажется, что пустота, оставшаяся после потери, поглотит тебя целиком. Но именно в этой тишине рождается что-то иное — то, что заставит тебя снова дышать, снова бороться, снова жить.