По кругу

      — Я тобой горжусь, дочка, —неожиданно заявил мужчина, выпустив тонкую струю дыма, которая медленно растворялась в вечернем воздухе Амстердама.        — Ну, почти, на девяносто процентов, — добавил он после небольшой паузы, и в его голосе прозвучала тень той же иронии, которой он всегда прикрывал свои настоящие чувства.         Эльза бросила на отца беглый взгляд, будто пытаясь понять, серьёзен ли он, но тут же вернула взгляд на оживлённые улицы. Вечерний город, утопающий в мягком свете фонарей и звуках музыки, казался живым, дышащим, беззаботным. Её отец, как всегда, выглядел безупречно — льняные кремовые штаны, белоснежная футболку, кроссовки известной фирмы и немного усталый, но все же проницательный взгляд.   Стиль назывался "психиатр на отдыхе".        — Если бы я ещё поступила в медицинский, цены бы мне не было, —усмехнулась девушка, не отвлекаясь от созерцания витрин. — А так не дотягиваю до масштаба твоей личности, — добавила с лёгкой улыбкой, развела руками, как будто примирялась с этим.   Отец, успешный психиатр, известный в Германии своей клиникой и книгами, всегда делал так, чтобы его интеллектуальное превосходство чувствовалось. Её собственные достижения — работа психологом, публикации в журналах — на фоне его фигуры выглядели блекло.         — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — возразил мужчина, подняв бровь.         Эльза напряглась. Конечно, понимала. Она была уверена, что её мать, с которой они давно не общались, уже успела проинформировать отца о её личной жизни.         —  Я читал твои статьи, — продолжил он неожиданно мягче. —  Боюсь, через год-два я не буду дотягивать до масштаба твоей личности.       Слова прозвучали серьёзно, даже чуть холодно, словно он не хотел, чтобы дочь уловила в них искреннюю гордость. Девушка знала, что это для отца максимум похвалы. И всё же это было приятно. Его одобрение — редкий подарок, которого она жаждала.         —  Но мне не нравится, что ты живёшь с бандитом, — вдруг жёстко заявил мужчина, остановившись и вглядываясь в её лицо.         Эльза замерла, но лишь на долю секунды. Она продолжила идти, делая вид, что эти слова не задели её.        — Он хорошо ко мне относится. Вам с матерью не о чем волноваться, если вам известно чувство тревоги о собственном ребенке, —  укоризненно ответила девушка, чуть ускорив шаг, чтобы скрыть замешательство.         Мужчина прищурился, словно проникая сквозь её маску.         — Ты его не любишь, — произнёс он холодно. —  Если бы любила, то сказала бы мне прямо: "Папа, я люблю его. Не вмешивайся". А вместо этого ты промямлила фразу, достойную дешёвого романа.       Эльза стиснула зубы. Она знала, что спорить с ним бесполезно, но молчание лишь придавало ему уверенности.         — А вот если бы я сказал, что Боря тебе не пара, ты бы с пеной у рта доказывала обратное, — продолжал он, заметно разгорячившись. —  Между прочим, он тебе как раз и пара.       Девушка резко остановилась, в глазах вспыхнула злость, но голос остался ровным.        — Петя любит меня, — отрезала она.         Мужчина скривился, словно вкусил что-то горькое.       —  В отношениях должна быть страсть, — начал он, тяжело вздохнув. —  Общие интересы, схожие ценности. Это то, что удерживает людей вместе. А любовь... любовь исчезает. Её, между прочим, переоценивают.       Эльза отвела взгляд и тихо бросила:        — Я в этом году заканчиваю университет. Кажется, ты опоздал с лекциями об отношениях между мальчиком и девочкой на лет так шесть.       —  Ты несчастлива в этих отношениях. И злишься, потому что знаешь, что я прав, — произнёс отец спокойно, но каждое слово било точно в цель.         Девушка хотела ответить, но лишь сжала кулаки. Её голос застыл в горле, а сердце колотилось так громко, что, казалось, отец мог его услышать. "Почему он всегда должен быть прав?" — подумала она, опуская взгляд на мокрую от недавнего дождя мостовую.  И вдруг она поняла: его беспокойство — это не упрёк, а попытка защитить её.       Эльза вдруг заметила, что их прогулка приняла странный поворот. Она уже не просто шла вдоль оживлённых улиц Амстердама — отец явно направлял её куда-то. Его уверенная походка, отсутствие случайных взглядов по сторонам и сдержанная улыбка выдавали заранее продуманный план.         — Я сегодня ужинаю с нашим общим знакомым, присоединишься? — спросил он неожиданно, словно только что вспомнил об этом.         Девушка нахмурилась, остановившись на месте.         — Его имя начинается на "Бо" и заканчивается на "ря"? — вопросительно приподняв бровь, уточнила она.   Кроме Бори, у них больше не было общих знакомых.       Мужчина, с выражением лёгкой самодовольной хитрости, молча кивнул.         — Зачем ты это сделал? — раздражённо спросила Эльза, сужая глаза.         — Чтобы ты потом не говорила, что мы с твоей матерью ничего хорошего для тебя не сделали, — ответил он, выдохнув кольцо дыма в сторону канала.         Глаза девушки вспыхнули гневом.         — Лучше бы вы, как всегда, остались равнодушными! — выпалила она, глядя прямо отцу в лицо. Он пожал плечами, совершенно не смутившись возмущением дочери.         — Ты преувеличиваешь, — спокойно сказал он, как будто речь шла о погоде. — Боря неплохой парень, и мне кажется, он скучает по тебе.         — Боря? Скучает? Не смеши меня.       Девушка резко развернулась на каблуках, направляясь в сторону гостиницы.         — Увидимся завтра на конференции. А вам с Борей... хорошего вечера, — бросила она через плечо, не оглядываясь.         — Упрямство у тебя от меня, — пробормотал мужчина себе под нос и направился в сторону ресторана, где уже, наверняка, его ждали.       Эльза шла быстрым шагом, чувствуя, как нарастает раздражение.  И всё же, свернув за угол, она замедлила шаг. Её мысли метались. "Может, всё-таки зайти? Попрощаться? Мы же так и не попрощались" Она остановилась на мгновение у витрины цветочного магазина, рассматривая простые, но такие яркие букеты. Она попыталась вспомнить последний раз, когда Боря дарил ей цветы, но ничего не пришло в голову. Это было так давно, что стерлось из памяти.         — Нет, — тихо проговорила она самой себе, уверенно встряхнув головой.  

***

      Гостиничный номер был залит мягким светом настольной лампы. Эльза лежала на широкой кровати, небрежно разбросав по подушке свои вишневые волосы. Повсюду вокруг неё стояли фирменные пакеты из модных бутиков, создавая роскошный беспорядок.         — Мне кажется, я сегодня потратила целое состояние, — лениво протянула она, глядя на потолок.         После встречи с отцом она отправилась бродить по магазинам.  Её ноги сами приводили её в дорогие бутики, где бездумно тянулась за платьями, обувью, украшениями, сумками.  Всё слилось в единый поток. Последнее, что она помнила, — это себя, садящуюся в такси с пакетами в обоих руках.       На другом конце провода раздался мягкий, чуть уставший голос:         — Ну и правильно, а о деньгах не переживай, это всего лишь бумажки, твоя улыбка мне дороже, — сказал Петя.       Эльза улыбнулась, наматывая телефонный провод на палец.         — А как прошёл твой день? — спокойно спросила она, чувствуя, как лёгкая тень вины за собственное расточительство проскользнула в её мысли.         На несколько секунд наступила тишина, а потом Петя вдруг выдохнул:         — Встречался с мамой… — проговорил он слишком быстро, стараясь звучать безразлично. — Она сказала, что похоронила меня. Вернула ключи от машины.         Эльза замерла, сжимая телефон.  Его голос звучал сдержанно, но она слишком хорошо знала, что за этой маской прячется.         — Прости, что я не рядом, — тяжело вздохнула она, стараясь подобрать слова, которые могли бы хоть немного облегчить его боль.         — У меня есть ты, мне больше никто не нужен, — произнёс он с неожиданной настойчивостью. — Элли, я люблю тебя.         Девушка закрыла глаза. Это признание, повторяемое раз за разом, было для неё как чужая мелодия, которую она никак не могла полюбить. Она чувствовала к нему только жалость. Глубокую, горькую, разъедающую.         — И я тебя, — сказала она, слишком ровно, почти равнодушно.         Слова соскальзывали с её губ легко, но внутри она ощущала их тяжесть.         — Я, пожалуй, буду уже спать, — добавила она, потянувшись к выключателю лампы. — Завтра рано вставать.         — Хорошо, — ответил он после короткой паузы, словно пытаясь уловить её настроение. — Спокойной ночи, Элли.         Она положила трубку и закрыла глаза, чувствуя странное опустошение. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим гулом кондиционера. "Мне больше никто не нужен," — его слова прозвучали у неё в голове, и она почувствовала, как сердце кольнуло острой тоской. "А мне?" — беззвучно спросила она у самой себя, зарываясь в подушку. 

***

      Когда двери лифта мягко разошлись, Эльза подняла глаза и замерла.  Перед ней стоял Боря. Его высокую фигуру обрамлял мягкий свет холла, а на лице играла лёгкая улыбка, как будто он не удивлён, что их пути снова пересеклись.         — А я к тебе, — наконец сказал парень с лёгкой улыбкой, слегка кивая головой, словно подтверждая очевидное.       Эльза не смогла сдержать улыбку в ответ. Ситуация была абсурдной: он шёл к ней, а она — к нему. Оба засмеялись, но за этим смехом пряталось что-то другое, невыразимое, сложное, наполняющее воздух между ними напряжением.       Всю ночь девушка провела без сна. Сначала лежала в кровати, ворочаясь с боку на бок, затем в отчаянии схватила телефон и позвонила отцу. Узнав, где остановился Боря, она долго сидела, глядя в окно своего гостиничного номера, прежде чем решиться. Они расстались неправильно — по телефону, быстро, сухо, как чужие люди. Это не было тем прощанием, которое она хотела. Она должна была сделать это правильно. Раз и навсегда.       — Ты будешь смеяться, но соскучился, Элли, — проговорил Боря, когда они вышли из лифта на улицу. Он смотрел на неё прямо, не отводя взгляда, как будто пытался что-то прочесть в её глазах.       Эльза почувствовала, как внутри что-то обрывается. Его голос, его манера произносить её имя — всё это было так болезненно знакомо. Она хотела броситься к нему, обнять, впиться в его губы, которые ей снились каждую ночь. Хотела, но не могла. Петя. Его лицо мелькнуло перед её мысленным взором. Это было бы предательством, подлостью, и она не могла себе этого позволить.       — У нас с тобой осталась последняя ночь, — выдохнула она, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. Голос прозвучал почти шёпотом, но каждое слово отдавалось внутри болезненной дрожью.       — Последняя? — переспросил он, чуть нахмурившись, словно хотел что-то добавить, но сдержался.       — Да, — кивнула Эльза, стараясь удержать голос ровным. — И Амстердам, наверное, лучший город, где мы могли её провести.

***

      Лодка мягко покачивалась на спокойной воде, словно отмеряя время их разговора. Вокруг мерцали огоньки ночного Амстердама, а над головой растянулось бархатное небо с редкими звёздами. Каналы обнимали город, превращая его в живую открытку, но для них сейчас существовали только он и она.         Эльза удобно, по привычке, устроилась на коленях парня, а он задумчиво перебирал её волосы, пропуская вишнёвые пряди сквозь пальцы.         — Мы можем всё лето колесить по Европе, — произнёс Боря мечтательно, глядя куда-то вдаль. — Италия, Испания, Кипр, Франция. Мы чертовски богаты, Элли, мы можем не работать.         Эльза закатила глаза, но в её жесте не было раздражения. Напротив, она едва скрывала улыбку. Он только что описал её идеальную жизнь.         — Ты можешь, а я нет, — тихо, но твёрдо отрезала она, возвращаясь из мира грёз в реальность.         — С твоим банковским счётом любая составит тебе компанию, — добавила она с горькой усмешкой, глядя на воду, которая отражала огоньки ночного города.   — Не хочу, — мягко возразил Боря, наклоняясь ближе, чтобы заглянуть ей в глаза. — Хочу спутницу с вишнёвыми волосами, которая курит как паровоз и матерится как сапожник. Знаешь такую?         Эльза хмыкнула, но её взгляд остался серьёзным.         — Ещё месяц назад ты мог с лёгкостью найти ей замену, — проговорила она, чуть нахмурившись. — Что изменилось?         Боря на мгновение замолчал, затем с пафосом процитировал:         — "Что имеем, не храним; потерявши — плачем. Пока наслаждаемся, но когда теряем, тогда узнаём ценность. Тогда находим добродетель, которую обладание не показало бы нам. Пока оно было нашим".       Девушка не удержалась и рассмеялась, но в её смехе прозвучали нотки укоризны.         — Шекспир тоже в твоём репертуаре для секса? Где-то плачет учительница литературы, — она цокнула языком, подняв на него взгляд с выражением, в котором читалось: "Правда?"       Улыбка парня медленно исчезла, и он заговорил уже совсем другим тоном, серьёзным, почти умоляющим:         — Завтра, после конференции, ты можешь не возвращаться. Там тебя ничего не держит.         Эльза покачала головой, опустив взгляд.         — Я не могу так поступить с человеком, который меня любит, — её голос дрогнул, но она быстро справилась с собой. — Я была на его месте и знаю, как это больно.