По кругу

      — Кем ты себя возомнил, чтобы я отчитывалась перед тобой? — Эльза холодно прищурилась, прижимая телефон плечом к уху. Голос её звучал ровно, но напряжение сквозило в каждой интонации. Она вынырнула из воды крытого бассейна, расположенного в роскошном особняке отчима, и, небрежно проведя рукой по мокрым волосам, присела на край. Мокрые капли стекали с её ног обратно в воду, отражаясь лёгкой рябью.       — Может, мне ещё докладывать тебе каждый раз, когда в туалет иду? — добавила она с издёвкой, уголки её губ изогнулись в язвительной улыбке. Голос был мягким, но внутри бурлила холодная ярость.       — Такие подробности можешь оставить при себе, — раздался в трубке резкий голос Бориса. Он говорил спокойно, но напряжение его тона будто било электрическим разрядом.       — Не понимаю, неужели так сложно было позвонить и сказать: "Боренька, я завтра прилетаю. Так соскучилась по тебе, по твоим сильным рукам, обжигающим прикосновениям..." — в голосе парня сквозила насмешливая обида, но где-то глубоко внутри чувствовалась мольба, которую он пытался скрыть за грубостью.       Эльза усмехнулась, в глазах мелькнул огонёк:       — Боренька, ты решил сменить профессию и писать дешёвые эротические романы? — спросила она, задыхаясь от смеха, но взгляд её стал жёстче.        — Напомню, ты всего лишь друг. Просто друг, с которым мы время от времени трахаемся, — слова прозвучали как хлёсткая пощёчина. Она специально выделила слово "друг", будто пробуя его на вкус.  Это была не её формулировка — его. Открытые отношения. Никаких обязательств. Только почему тогда каждый его звонок ощущался как допрос?       — Меньше общайся со своими психами, — Борис раздражённо цокнул языком, в голосе зазвенела усталость. — Ты уже начинаешь походить на одну из них.       Эльза закатила глаза, в голосе прозвучала ледяная ирония:       — О, как же я ценю твоё авторитетное мнение, мой дорогой "друг".              Парадокс, не правда ли? Хирург не может вырезать себе аппендицит, стоматолог — вылечить зубы, а психолог — вытащить себя из токсичных отношений.       Она сделала паузу, набрав в лёгкие воздух, и добавила, уже без насмешки, но с явной горечью:       —  Теперь моя очередь давать непрошеные советы — будь разборчивее в выборе своих певичек на ночь. СПИД не дремлет. Голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. Становилось тошно от мысли о бесконечной веренице девушек, для которых он был пропуском в мир славы.       —  Я вечером приеду, и мы поговорим нормально,— Борис почти рычал. Его терпение было на исходе.       — Нет, — спокойно ответила Эльза, продолжая болтать ногами в воде. — Меня не будет дома.       — Где ты? — Голос стал стальным, жёстким, как будто парень пытался сдержать кипящий внутри гнев.       —  Неважно. Эльза улыбнулась с вызовом, прекрасно зная, что доводит его до белого каления. Пусть почувствует эту беспомощность, эту пустоту — хоть раз.       На мгновение воцарилась тишина, а потом она, как бы между прочим, добавила:       — Кстати, была на концерте Rammstein в Берлине. Познакомилась с одним потрясающим музыкантом. Ты бы слышал, какой талантливый...       — И что? — Борис пытался говорить ровно, но тревога прорвалась наружу. — После концерта отсосала ему в толчке за билет?        Эльза хмыкнула, голос её звучал почти мечтательно:       — Конечно. Знаешь, говорят, талантливый человек талантлив во всём. В постели он — просто симфония. А ты... Ну, максимум на двоечку. И то с натяжкой. Какой продюсер, такой и любовник.       Тишина на том конце провода растянулась, как туго натянутая струна, готовая лопнуть. Наконец, Борис выдохнул, почти прошипев:       — Ты... больная дура. В трубке раздались короткие гудки.       Эльза откинулась на шезлонг, глядя на водную гладь, но её взгляд был пустым. Кажется, она наконец выиграла эту маленькую битву. Или снова проиграла? Внутри всё сжалось от чувства опустошения. Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце.       — Эльзочка! Уже вернулась из Берлина? Как папа? — натянуто-довольный голос, раздавшийся у неё за спиной, заставил её вздрогнуть. Влажные волосы прилипли к коже, но от холода её пробрал не вечерний воздух, а этот голос.       Сергей Михайлович, новый муж её матери, стоял на мраморной плитке у бассейна, скрестив руки на груди. Его глаза, тёмные и прищуренные, скользнули по ней, будто пытаясь проникнуть вглубь. Взгляд был одновременно раздражённым и вымученно-доброжелательным.       Эльза резко обернулась, стараясь натянуть на лицо безупречную маску вежливости.       — Здравствуйте, Сергей Михайлович,— голос её прозвучал наигранно-ровно, но внутри всё сжалось. "Чёрт. Мама же обещала, что он вернётся только вечером." Она быстро завернулась в халат, пытаясь скрыть нервозность. Ощущение его власти было давящим, почти физическим.       — Дома отключили горячую воду. Надеюсь, вы не против, что я пришла? — она чуть вскинула подбородок, не давая ему увидеть свои слабые места. Вокруг бассейна, как стервятники, расселись трое молодых парней — подручные Михалыча. Они не скрывали своих взглядов, прожигая её глазами. Один из них, кудрявый и смущённый, старательно отводил глаза, но периодически всё равно смотрел, как старшие.       — О, конечно, лапуля, — Сергей Михайлович улыбнулся так, что по спине побежали мурашки. В его голосе сквозило что-то маслянистое, неприятное. Он подошёл ближе и, прежде чем она успела среагировать, обхватил её за талию. Прикосновение его было холодным, даже через ткань халата. — Ты ведь дочка моей любимой женщины. Конечно, приходи, когда захочешь.       Эльза заставила себя не вздрогнуть, мягко, но решительно высвободилась из его хватки и шагнула назад. Её улыбка была неестественной, глаза холодными.       —  Знакомьтесь, ребята, это наша Эльзочка, — мужчина обернулся к своим людям, жестом показывая на неё. —  Будущий психолог. В любой дурной голове порядок наведёт.       Смех парней прозвучал неискренне, но в их взглядах была смесь любопытства и пренебрежения. Эльза сдержалась, только слегка улыбнулась уголком губ.       —  Спасибо за рекламу, Сергей Михайлович. Теперь, если у них вдруг возникнут психологические проблемы, они точно знают, к кому обратиться. — девушка сделала шаг вперёд, её взгляд был дерзким, но голос — ровным, почти мягким. Как натянутая струна.       — Останешься на ужин?— спросил он, и в его голосе прозвучало не предложение, а приказ.       Эльза встретила его взгляд, не дрогнув:       — Только если вы настаиваете. — Она улыбнулась так, что в её глазах не было ни капли тепла. 

***

      За ужином Эльза молча наблюдала за дорогой обстановкой, отражающей вкус её отчима — тяжёлые шторы, позолоченные сервизы и картины в вычурных рамках. Каждый предмет здесь кричал о деньгах, но был лишён души. Она не переставала удивляться, как любовь к деньгам и красивой жизни может так исказить людей. Особенно её мать.       — Эльзочка, ну куда ты на ночь глядя? — Ирина тянула слова, её голос дрожал от старательно изображаемой заботы. Она слабо улыбалась, но взгляд выдавал усталость и раздражение. — Серёжа, ну скажи ей.       Сергей Михайлович небрежно откинулся на спинку стула, постукивая пальцами по столешнице. В его глазах промелькнуло нетерпение, словно он считал минуты до неизбежного скандала после ухода Эльзы.       — Ириша, да что ей с нами, стариками, сидеть? — он смерил жену холодным взглядом. — Петька её домой отвезёт. В целости и сохранности. — Его голос был спокойным, но в этой спокойности сквозила сталь. Он знал: как только машина уедет, маски спадут.       Эльза поправила чёрную сумку на плече, улыбка на её лице была ледяной.       — Всё было очень вкусно, — произнесла она, чмокнув мать в щёку. Этот жест был механическим, лишённым тепла. — Созвонимся. Два часа раз в месяц — её лимит общения с матерью. Больше она просто не выдерживала.       — Головой отвечаешь, — Сергей Михайлович посмотрел на Петра, открывая дверцу машины. Его слова были адресованы парню, но колючий взгляд на прощание был направлен к Эльзе. — Приезжай почаще. Не забывай нас.       — Конечно, — она улыбнулась, но её глаза оставались холодными.       В машине воцарилась напряжённая тишина. Эльза приоткрыла окно и глубоко затянулась сигаретой.       — Ты спешишь? — спросила она, выдыхая дым. Её голос был ровным, но в нём чувствовалась усталость, как будто весь этот день был тяжёлым испытанием.       — Я быстро не умею, — Петя усмехнулся, бросив на неё короткий взгляд. Её волосы цвета спелой вишни развевались на ветру, а лёгкая юбка обнажала больше, чем скрывала. Она казалась воплощением опасности и соблазна, как мираж на грани исчезновения.       — Интересный факт, — девушка заговорила мрачно, глядя в окно. — Шутки на тему секса обычно скрывают неуверенность в собственной сексуальности.       — Поехали через лес. Не хочу домой, — добавила она.       Петя кивнул, молча сворачивая на узкую дорогу.       — А почему именно Эльза? — вдруг спросил парень, нарушая молчание.       Она повернула голову, её взгляд стал жёстче.       — Родилась в Германии. Там это имя довольно распространено. — девушка нервно поправила спавшую бретельку чёрной кружевной майки.       — У меня такое ощущение, что ты сейчас, как бешенная кошка, прыгнешь мне в лицо, — пошутил Петя, пытаясь разрядить обстановку.       — Терпеть не могу этот вопрос.  Как и: "Почему такая красивая девушка решила посвятить жизнь работе с психами?" — в её голосе была усталость, но и скрытая мягкость, ускользающая в тени её сарказма.       — А почему? — Петя поднял бровь, ухмыльнувшись. Он чувствовал, что балансирует на грани, но не мог остановиться.       Эльза посмотрела на него долгим взглядом.       — Нарываешься. Сейчас точно прыгну. — В уголках её губ появилась тень улыбки.       Петя сбавил скорость. Напряжение между ними нарастало, но это было нечто иное, чем обычная неловкость.       — У меня есть друг... — начал он, взгляд его стал отрешённым. — В детстве под оперу Чайковского нашёл труп. Теперь увлекается оперным пением. Это как-то связано между собой?       Эльза напряглась, её глаза сузились. Она поняла, что никакого "друга" не существует.       — Этот "друг" хочет поговорить об этом? — спросила она тихо, словно задевая невидимую струну. — Врачебная тайна обеспечена.       Парень отвёл взгляд, потеряв уверенность. Впервые за вечер он выглядел уязвимым.       — Да...       Эльза достала из сумки блокнот и надела очки. Её пальцы быстро записывали заметки.       — Тревога... детские травмы... возможно сомнения в собственной идентичности... — пробормотала девушка, больше для себя.       — Ты чего? — Петя нервно рассмеялся.       — Начинай.        — Прямо здесь? — парень замялся, внезапно почувствовав, что разговор зашёл слишком далеко.        — Можем поехать к тебе.  Ко мне — не вариант. — Эльза пожала плечами.        — Ладно... Только я тебя своим представлю как свою девушку, — пробормотал Петя, нервно почесав затылок. Если он скажет, что Эльза психолог, мать и братья поднимут его на смех.       — Нет ничего постыдного в том, чтобы работать со психологом, — спокойно возразила девушка.       — Если будем притворяться парой, то с полной убедительностью. Стонать будем? — парень попытался пошутить, скрывая смущение.       Эльза фыркнула, но заметила, как его взгляд скользнул по её губам.       — Посмотрим по ситуации, — подмигнула она.

***

      Петя оказался интересным случаем — словно наглядное пособие по психологии. Не проработанные детские травмы, срывающиеся в тревожность и агрессию, низкая самооценка, маскируемая бравадой, и скрытые акты самоповреждения. Эльза всю ночь распутывала этот клубок, и чем больше она слушала, тем яснее видела за грубоватой оболочкой испуганного мальчишку, цепляющегося за жесткий образ.       — Это был мой первый такой длинный сеанс, — зевнула Эльза, прикрывая рот ладошкой и потягиваясь. Сквозь окно пробивались первые лучи рассвета, окрашивая комнату мягким золотом. Её блокнот был исписан до последней страницы.        — А… можем еще когда-нибудь встретиться и так поговорить? — голос парня был осторожен, почти робок.  За словами пряталась надежда — редкое чувство для него. Разговор с Эльзой оставил его опустошённым, но каким-то новым, легче дышалось.       Девушка взглянула на него, размышляя. В её глазах мелькнула тень сомнения, но она мягко кивнула:       — Звони, когда почувствуешь, что нужно. — Она потерла глаза, сонно взглянула на часы. До начала лекции по истории психологии оставалось чуть больше часа.       Петя, перехватив взгляд, предложил:       — Подвезти до университета?       Эльза прищурилась, выпуская струйку дыма в окно, её голос стал чуть насмешливым:       — А Михалыч не будет злиться?  Вдруг ты ему понадобишься?       Парень стиснул зубы, глаза вспыхнули упрямством:       — Я не его шестерка.       Она улыбнулась, уголки губ дрогнули.       — Хорошо, что ты это осознаёшь. Значит, ночь не прошла зря.       Когда они вышли из комнаты, напряжение в воздухе можно было резать ножом. В гостиной уже ждали — мать Пети, Флора, и два его брата. Их взгляды впились в парочку, словно караулили у двери всю ночь.       Эльза не дрогнула ни на секунду.  Она грациозно обхватила руками шею Пети, притягивая его ближе, играя по правилам его легенды.       — Ты был… великолепен, — прошептала она, чуть коснувшись его щеки губами. — Руку на талию положи, не стой как истукан.       Петя замер на секунду, но подчинился, его ладонь легла на тонкую талию девушки. Сердце колотилось в груди.       Флора сузила глаза, скептически оглядывая Эльзу с ног до головы:       — Петь, может, познакомишь нас?  Кто эта девушка? Её голос был холоден, но за ним прятался неосознанный страх — что этот неизвестный человек ворвался в их привычную жизнь, меняя всё.       — Мам, потом. Мы спешим, — буркнул Петя, отводя взгляд. Он знал: любое лишнее слово сейчас может вызвать бурю.       Эльза скользнула взглядом по каждому из них, задержавшись на Флоре чуть дольше. В её глазах промелькнул вызов, но губы растянулись в вежливой, почти издевательской улыбке.       — Было приятно познакомиться, — её голос звучал мягко, но в нём сквозил металл. — Но боюсь, нас действительно ждут дела.       Они вышли на улицу. Холодный утренний воздух обжёг кожу. Петя нервно закурил, пытаясь успокоиться.       — Спасибо, — выдохнул он, не глядя на неё. — Ты… спасла меня там.       Эльза отвернулась, глядя на горизонт, где занимался рассвет.       — Не уверена, что тебе нужна спасительница, Петя. Ты можешь сам. Только перестань прятаться за маской, — её голос был твёрд. — Не для них. Для себя.