Песнь Испытаний

      Эллана шла по коридору, ведомая неясным, всепоглощающим страхом. Воздух вокруг казался густым, словно липкий туман, затруднявший каждый вдох. Её сердце, с каждым шагом, разбивалось на всё более мелкие осколки, а разум отказывался принимать то, что она чувствовала всем своим существом. Дыхание стало частым и прерывистым, грудь сдавливало нечто невидимое, но неумолимо тяжёлое.       Дориан молча шёл рядом, его лицо было напряжённым, словно он пытался удержать на себе маску спокойствия, которая трескалась под гнётом реальности. Подойдя к нужной двери, он остановился, бросив на неё быстрый взгляд, полный неподдельного сожаления. Эллана же смотрела в одну точку, не видя ни его, ни тусклого света, падающего сквозь проёмы древних окон.       Он открыл дверь.       Первой её встретила Изабелла. Она поднялась со своего места возле Варрика, и Эллана в тот момент поняла всё без слов. Никакой улыбки, никаких насмешек, ни следа её привычной бравады. Только пустой взгляд, блестящие от слёз глаза и дрожащие губы, которые не могли произнести ничего, кроме тишины. Эллана никогда не видела её такой — разбитой, лишённой своей маски весёлой искательницы приключений.       Как она оказалась в комнате, как села на стул возле постели, Эллана не помнила. Всё было как в тумане, звуки доносились словно издалека, приглушённые и лишённые чёткости. Она осторожно протянула руку, взяв Варрика за ладонь. Кожа его была влажной, едва тёплой, будто он уже начал уходить в другое место, где её голос не сможет достать его. — Он умирает, — прошептала Изабелла, её голос дрожал, словно хрупкое стекло.       Эллана медленно подняла на неё глаза. Они были полны боли, но и чего-то ещё, более острого и колючего — ярости. — Нет! — её голос прозвучал громче, чем она сама ожидала. — Несите сюда всё, что может помочь: зелья, травы, магию. Всё, что найдёте!       Она повернулась к Дориану, который всё ещё стоял в дверном проёме, будто боялся сделать шаг. — Дориан! — её голос дрогнул, но в нём звучала не просьба, а приказ. — Немедленно! Я не хочу ничего слышать о смерти!       Слёзы, которые она так долго сдерживала, хлынули ручьями, оставляя мокрые дорожки на её щеках. Дориан кивнул, не произнеся ни слова, и поспешно ушёл. Остальные тоже покинули комнату, и она знала — они уже перепробовали всё, что было в их силах. Она видела это в их выражениях, в их медленных движениях, в тяжести, с которой они оставляли её одну.       Но она не могла остановиться.       Варрик был для неё больше, чем другом. Он был её семьёй, её опорой, её сердцем. Они никогда не говорили об этом вслух. Не было слов, только поступки. Он смеялся, называл её вдохновением для своих историй, соглашался на авантюры, говоря, что это просто ради книги. Но Эллана знала — это было ради неё. Всегда ради неё.       Теперь она склонила голову на его грудь, чувствуя, как горячие слёзы смачивают его рубашку. Её пальцы медленно гладили его по волосам, мягкими, почти нерешительными движениями. Она боялась его разбудить, но ещё больше боялась, что он так и не откроет глаза.       Его рана от кинжала была глубокой и безжалостной, чёрным пятном зияющей боли. Её пальцы на мгновение замерли у края этой пропасти, но она заставила себя вернуться к его волосам. Будто её прикосновения могли помочь. Будто её забота могла вытащить его из этого кошмара.       Внутри неё бушевала буря. Боль, гнев, отчаяние переплетались в единый вихрь, который готов был разорвать её изнутри. — Ты не можешь уйти, — прошептала она, с трудом сдерживая рыдания. — Не сейчас. Не так.       Но он молчал.       Она продолжала гладить его волосы, прижимаясь лбом к его груди. Её сердце билось в унисон с тишиной, что нависла над ними, и каждую секунду эта тишина становилась всё тяжелее.       В Тени не было ни дня, ни ночи. Здесь время словно застыло, растягиваясь в бесконечность. Тусклый зелёный свет пробивался сквозь маленькое, мутное окошко, почти полностью покрытое пылью. Он не освещал, а лишь подчеркивал уныние, царившее в этой комнате. Запах сырости, тлена и застоявшейся магии витал в воздухе, оседая тяжёлым грузом на плечах.       Эллана сидела у кровати, не отрывая взгляда от Варрика. Её руки дрожали от усталости, но она продолжала прикладывать ладонь, излучающую мягкое свечение целебной магии, к его ране. Ране, которая отказывалась затягиваться.       Варрик дышал с трудом, прерывисто, так, что каждый его вдох был похож на хрип. Эти звуки разрывали сердце Элланы. Отчаяние накатывало волнами, как и страх, что конец его мучений неизбежно близится.       Она делала всё возможное. Поила его зельями, прикладывала компрессы, использовала настойки, которые сама же приготовила из скудного набора трав, найденных в этом забытом богами месте. Но всё было бесполезно. Отчаяние сжимало её грудь, как железный обруч. Надежда, казалось, ускользала от неё, как песок сквозь пальцы. — Хоук? — вдруг хрипло произнёс Варрик. Его голос был таким слабым, что она едва расслышала.       Эллана вздрогнула, услышав его слова. Она быстро наклонилась ближе, думая, что ему нужна помощь. — Это я, Варрик, — сказала она, изо всех сил стараясь улыбнуться, хотя слёзы уже катились по её щекам. — Дорогуша? — удивился он, его голос прозвучал так, будто он не верил своим глазам. — Да, это я, — Эллана крепче сжала его руку. Её пальцы были горячими, а его — холодными, почти ледяными. — Мне снился Хоук, — прошептал он, медленно повернув голову набок. Его глаза снова закрылись.       Эллана осторожно убрала липкие от пота волосы с его лица. — Гномам не снятся сны, милый, — мягко ответила она, пытаясь сдержать дрожь в голосе. Но её слова прозвучали так же обречённо, как она сама себя чувствовала. — Но я видел его, — его голос стал едва различимым, прежде чем он вновь погрузился в беспокойный сон.       Дориан приходил к ней по нескольку раз в день. Он приносил еду, пытался говорить о чем-то несерьёзном, чтобы отвлечь её, но Эллана лишь кивала и молчала. Она знала, что он заботится, что он искренне пытается помочь, но всё равно злилась. Злилась на него, на себя, на весь мир. Она попросила его о помочь Варрику тогда. Он не смог. И теперь это чувство неудачи, горькой беспомощности отравляло все её мысли.       Изабелла тоже заглядывала в комнату, но она молчала. Её обычно колкий язык теперь безмолвствовал, будто она понимала, что каждое слово может ранить ещё больше. Остальные тоже приходили, но никто не осмеливался заговорить о Варрике или о её страхах. Они все видели: надежда Элланы была хрупкой, как тонкий слой льда над глубоким омутом.       Эллана спала редко и только у его кровати. Она сидела на жёстком стуле, уронив голову на сложенные руки. Сон был беспокойным, прерываемым страхом. Она боялась уснуть глубже, пропустить момент, когда Варрик проснётся. Или, что хуже… момент, когда он перестанет дышать.       Его кожа становилась всё более серой. Руки были холодными, как камень. Под глазами залегли глубокие тени. Варрик казался чужим, его лицо — отражением приближающегося конца. Эллана видела это, но отказывалась принимать.       Когда она однажды проснулась, её сердце сжалось от странного чувства пустоты. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что именно произошло. Кровать была пуста. Варрика нигде не было. — Варрик? — позвала она, её голос дрогнул от страха.       Она бросилась к кровати, похлопала руками по одеялу, словно проверяя, не притаился ли он где-то под ним. Её взгляд метался по комнате в панике. Может, он упал? Она заглянула под кровать, проверила углы комнаты, но всё было бесполезно. — Варрик! — её голос сорвался на крик, полный ужаса и отчаяния.       Комната казалась ещё более пустой, чем прежде. Эллана ощутила, как внутри неё что-то разрывается на части.       Как она могла проспать? Эллана чувствовала, как жаркий стыд обжигает её изнутри. Она старалась быть рядом, держать руку на пульсе, но всё проспала. Как глупо. Как непростительно.       Впервые за долгое время она вышла из комнаты. Привычная пустота вокруг лишь усиливала её чувство отчуждения. Эллана понятия не имела, где искать остальных. Она даже не интересовалась, где они устроились на ночлег, что ели или пытались ли найти выход из этого места. Всё это стало неважным, второстепенным. Её мир замкнулся на одном человеке.       Шаги эхом раздавались в холодных коридорах, когда она начала спускаться по лестнице. Знакомые голоса донеслись до неё, глухие и приглушённые, как через толстую стену. Она пошла на звук, медленно, неуверенно, будто боялась узнать правду. Каждый шаг давался с трудом, словно её ноги увязали в невидимой трясине.       Первым она увидела Дориана. Его фигура выделялась на фоне остальных — он стоял во весь рост, элегантный, как всегда, в своей безупречной белой мантии. Увидев её, он улыбнулся. Эта улыбка, такая привычная и тёплая, почему-то разозлила её до глубины души.       Как он может улыбаться? — ярость вспыхнула мгновенно, вытесняя всё остальное. Эллана ускорила шаг, практически подбежав к нему, готовая услышать худшее, ожидая тех самых слов, которые разобьют её окончательно. — Дорогуша? — раздался голос позади.       Эллана застыла, как громом поражённая. Медленно обернулась, не веря своим ушам, и громко выдохнула. Волна облегчения обрушилась на неё, лишив последних сил. Глаза наполнились слезами, которые она больше не могла сдерживать. — Варрик, — едва слышно прошептала она.       Она бросилась к нему, обнимая с такой силой, будто пыталась убедить себя, что он здесь, что он жив. Её руки дрожали, слёзы горячими каплями стекали по щекам, но ей было всё равно. — Осторожнее! — рассмеялся он, отстраняясь. Голос звучал хрипло, но в нём слышались знакомые нотки иронии. — Болит адски.       Он похлопал рукой ниже раны, отчего Эллана машинально опустила взгляд на его грудь. Повязка выглядела не слишком надёжной, но кровь больше не сочилась. — Варрик… — повторила она, улыбаясь сквозь слёзы. Затем её взгляд потемнел, и она обвела присутствующих суровым взглядом. — Почему никто не разбудил меня?       Она остановила взгляд на Дориане, явно требуя объяснений. — Я запретил, — раздался невозмутимый голос Варрика.       Эллана повернулась к нему, изумлённая такой наглостью. — Ты крепко спала, — продолжил он, ухмыльнувшись. — А по твоему виду, дорогуша, я понял, что ты просидела у моей кровати больше, чем следовало.       Он вздохнул, будто оправдываясь, и добавил: — Очнулся, несколько часов приходил в себя, а потом Посверкун появился в комнате, и я понял, что зверски голоден.       Его смех, хоть и слабый, заставил остальных переглянуться. — Ворон приготовил завтрак, — с трудом закончил он, переводя дыхание. — Это ужин, — мрачно поправил Луканис, глядя на Варрика так, будто считал это важным уточнением. — Какая разница? — Варрик пожал плечами, но тут же болезненно поморщился, схватившись за бок.       Эллана с трудом удержалась от того, чтобы вновь броситься к нему и проверить повязку. Вместо этого она глубоко вздохнула и сдержанно кивнула, ощущая, как остатки страха наконец начинают отступать. — Я ввожу всех в курс дела, — объявила Рук, оглядев комнату, и её голос прозвучал громче, чем обычно, словно она пыталась преодолеть собственное напряжение. Её взгляд задержался на Эллане, но, заметив её состояние, смягчился. — Вам, наверное, тоже будет интересно, — добавила она с лёгкой попыткой улыбки.       Эллана опустилась на старый диван. Пыль поднялась облаком, заставив её поморщиться. Она не успела толком устроиться, как Дориан оказался рядом, привычно без предупреждения толкнув её бедром, чтобы она подвинулась. — Какой вежливый, — прошептала она с укором, покосившись на него. — Какая гостеприимная, — с невозмутимостью отозвался он, делая вид, что стряхивает пыль с мантии, хотя её на ткани не осталось.       Её губы едва заметно дёрнулись, но её мысли быстро отвлеклись, когда она почувствовала на себе чужой взгляд. Эллана подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом Варрика. Его лицо казалось спокойным, но в глазах застыл лукавый огонёк, тот самый, который всегда выдавал его способность замечать то, что лучше было бы оставить незамеченным.       Её охватила досада. Ей не нужно было много времени, чтобы понять, что этот момент уже стал частью новой главы в его книге. — Коротко расскажу, начинать всё сначала не буду, — продолжила Рук, отвлекая всех.       Её голос был уверенным, но по тому, как она избегала смотреть на кого-то конкретно, Эллана поняла, что антиванка нервничает больше, чем хочет показать. — Эльгарнан и Гиланнайн. Эльфийские боги. Они вырвались из своей тюрьмы. Они хотят освободить скверну. И нам нужно их убить, — Рук произнесла последнее почти буднично, но её руки, которые она сложила на груди, выдали её напряжение. — Но сделать это не так просто. Нам нужен лириумный кинжал Соласа.       Комната погрузилась в тишину. На мгновение казалось, что даже затхлый воздух вокруг замер, ожидая реакции. — Откуда ты знаешь? — спросила Эллана, её голос дрожал едва заметно, но это прозвучало даже для неё слишком резко. — Солас вторгся в мой сон, — ответила Рук, пожав плечами, словно это была незначительная деталь. — Но он не говорил мне ничего о кинжале, — Эллана тут же перебила её, наклоняясь вперёд. — Он тебе тоже снился? — встревоженно спросил Дориан. Его взгляд стал цепким, будто он пытался разгадать что-то в её лице.       Эллана растерялась, её мысли спутались. — Разве он не всем снился? — пробормотала она, чувствуя, как её голос становится всё тише. — Нет! — хором ответили все, кроме Рук.       Сердце ухнуло вниз. Эллана оглядела остальных, но никто не решился что-либо добавить. Её взгляд встретился с Дорианом, и его лицо было таким же обеспокоенным, как и её.       Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Рук быстро её прервала, жестом отрезая любую возможность продолжить. — Это сейчас неважно, — сказала антиванка и покачала головой, словно отгоняя ненужные мысли. — Солас сказал, что мы можем использовать Ви’Равас. Элувиан, что находится в подвале. С его помощью можно попасть на Перекрёсток. Но он не работает.       Её голос звучал так, будто она сама не до конца верила в то, что говорила.       Эллана молча потянулась к своему карману. Её пальцы нащупали знакомый кулон, холодный на ощупь. Сердце сжалось, когда она достала его. — К каждому элувиану есть свой ключ, — тихо произнесла она, протягивая вперёд руку с амулетом в форме волчьей челюсти.       Комната замерла. Даже дыхание казалось громким на фоне тишины.       Рук пристально смотрела на кулон, её лицо застыло, но губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать, но не смогла. — Это он? — её голос был настолько тихим, что Эллана едва расслышала.       Она ничего не ответила, просто сжала амулет чуть крепче, будто он мог дать ей ответ, который она боялась озвучить вслух.