Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Сорок седьмая глава Гермиона  Морозный воздух пробирался под плащи и шарфы, выкрашивая щеки в розовый цвет. Хогсмид утопал в зимнем великолепии, словно кто-то наложил на него заклинание. Улицы были украшены мерцающими гирляндами, окна светились теплом, а дым из каминных труб тянулся к ясному небосводу.  Под ногами приятно поскрипывал утоптанный снег, а на крышах домов лежал пушистый, словно взбитые сливки, белоснежный слой. В воздухе витал запах свежей выпечки и пряностей, а где-то вдали слышался смех детей, лепящих снеговиков. Гермиона шла по знакомой улице, чувствуя, как мороз щиплет за щеки, а в душе разливается теплая ностальгия. В каждом уголке Хогсмида были спрятаны воспоминания, которые словно всплывали из глубин её памяти, приглашая окунуться в прошлое.  Подойдя к двери «Трёх метёл», она задержалась на мгновение, разглядывая старую вывеску. Солнечный свет пробивался сквозь занавески окон, а изнутри доносились приглушённые голоса и звон кружек. Она толкнула дверь, и тёплая волна уюта и магии накрыла её с головой. В пабе царила оживлённая атмосфера: посетители беседовали, в воздухе витал аромат сливочного пива, а в камине потрескивали поленья. Гермиона сняла перчатки, ощущая, как к пальцам возвращается тепло, и направилась к столу у окна. Оттуда открывался вид на заснеженную улицу, где мелькали фигуры волшебников, спешащих по своим делам. Она заказала сливочное пиво и на мгновение закрыла глаза, вдыхая его сладковатый аромат. Казалось, время остановилось. Это место не изменилось, как будто Хогсмид хранил в себе частичку магии прошлого или же будущего. Дверь паба снова отворилась, и холодный порыв воздуха заставил Гермиону открыть глаза. На пороге стоял Гораций Слизнорт, окинувший помещение цепким взглядом.  Его плотная фигура была облачена в богатое бархатное пальто зелёного цвета с серебряной вышивкой на воротнике. Короткие волосы слегка поблёскивали, а круглое лицо с румяными щеками выражало привычное сочетание хитрости и дружелюбия. Слизнорт был человеком, которого легко можно было недооценить, если судить лишь по его внешнему виду. Заметив Гермиону, он просиял, и на его лице появилась широкая улыбка. — Мисс Блэк, какая честь встретиться с вами снова! — проговорил он, снимая перчатки и направляясь к её столику. — Добрый день, профессор, — тепло произнесла Гермиона, жестом предлагая ему сесть напротив. Слизнорт устроился в кресле, его манеры оставались учтивыми, но взгляд изучал её так, словно она была редким ингредиентом, который нужно как следует рассмотреть перед использованием. — Признаюсь, я был слегка озадачен, получив ваше письмо, — начал он, протягивая руку за кружкой сливочного пива, которую ему принесла официантка. — На моих занятиях вы были прилежной, но едва ли можно было назвать вас… страстным зельеваром. — Верно, — ответила Гермиона с лёгкой улыбкой, словно играя словами. — Но времена меняются, профессор. После всего, что со мной произошло, я пересмотрела свои приоритеты. — Ах, эти изменения, — протянул Слизнорт, задумчиво глядя в свою кружку. — Я слышал о вашей болезни и о вашем чудесном исцелении. Это, должно быть, оставило глубокий отпечаток. — Оставило, — подтвердила Гермиона, наклоняясь вперёд, словно раскрывая ему тайну. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её впустую. Гораций усмехнулся, его глаза блеснули, но, как всегда, он держался осторожно: — Очень мудро. И, должен сказать, ваши статьи… весьма интересные. Даже провокационные. Я горжусь тем, что вы были моей студенткой. — Это слишком щедрая похвала, профессор, — ответила она, улыбаясь, и вытащила из сумки аккуратно упакованную банку. — Но я пришла не только за вашими комплиментами. У меня есть для вас маленький подарок. Его глаза округлились, когда она положила на стол банку маринованных ананасов, перевязанную золотистой лентой. — Ах, мисс Блэк! Вы словно читаете мысли. Я даже не знал, что кто-то помнит о моих слабостях, - он улыбнулся. — Однако сомневаюсь, что вы позвали меня сюда только ради ананасов. Гермиона улыбнулась уголком губ, и её тон стал серьёзнее: — Вы правы. Мне нужна ваша помощь, профессор. — Помощь? — он поднял бровь, но в голосе слышался неподдельный интерес. — В чём же, позвольте узнать? Она сделала глубокий вдох, прежде чем заговорить: — Дело в одном артефакте. Очень тёмном и очень могущественном. Я хочу уничтожить его. Слизнорт напрягся. Его взгляд стал цепким, словно он пытался проникнуть в саму суть её слов. — Мисс Блэк, — сказал он тихо, но с нажимом, — вы осознаёте, что такие вещи редко уничтожаются легко? — Осознаю, — кивнула она. — Но у меня есть основания полагать, что это возможно. Но есть одна трудность, уничтожить его можно только ядом василиска. — Василиски давно вымерли, — отрезал он, не отрывая взгляда. — Да, я знаю, — продолжила Гермиона. — Я изучила всё, что могла найти. Но нигде нет упоминаний о чем-то, что могло бы заменить их яд. — Это опасная затея, — медленно произнёс Слизнорт. — Уверен, Министерство Магии могло бы… — Нет, — перебила она его, её голос стал твёрдым, но не грубым. — Это семейное дело. И я надеюсь только на вашу мудрость и осмотрительность, профессор. Он промолчал, явно взвешивая слова, затем сказал осторожно: — Вы хотите, чтобы я помог вам в создании яда, столь же смертоносного, как яд василиска? — Именно так, — подтвердила она. — Но не для того, чтобы отравить кого-либо, если вы об этом. Слизнорт покачал головой: — Я бы никогда не подумал, что у вас дурные намерения, мисс Блэк. На мгновение повисла тишина. Он барабанил пальцами по столу, обдумывая что-то, затем проговорил: — Возможно, есть одно решение. Есть существа… Их слюна, в сочетании с определёнными веществами, может приобрести свойства, схожие с ядом василиска. Но я не могу сказать наверняка. Мне нужно освежить свои знания. В её глазах зажглась надежда. Она подалась вперёд, её голос дрогнул от волнения: — Вы могли бы это сделать? — Я попытаюсь, — важно сказал он. — Но мне нужно время. И доступ к некоторым… редким источникам. — Я буду благодарна за любую помощь, профессор, — сказала Гермиона, её голос был искренним. Она вытащила из сумочки маленькую коробочку и осторожно поставила перед ним. — Это мой подарок. Яд акромантула. Очень редкий. Глаза Слизнорта заблестели, словно у ребёнка, получившего новую игрушку. — Вы просто сокровище, мисс Блэк. Это… это бесценный дар. Гермиона улыбнулась, тепло попрощалась и вышла в морозный день. Хогсмид встретил её хрустом снега под ногами и сиянием зимнего солнца. Она знала, что сделала шаг в нужном направлении. Недолго погуляв по Хогсмиду, волшебница вернулась домой. Она аппарировала прямо к двери на площади Гриммо, 12. Готический фасад дома Блэков, пропитанный древней магией, как всегда, встретил её холодом и отчуждением. Даже зимой, когда Лондон утопал в мягкой снежной пелене, этот дом казался чуждым и суровым. Его мрачные стены, нависали над всеми, кто осмеливался пересечь его порог. Внутри царила привычная суета. Домовые эльфы сновали туда-сюда, сгорая от стараний угодить хозяйке, которая громко распоряжалась прямо из столовой. Мать, как всегда, держала всё под строгим контролем. Отец уединился в своём кабинете, обложившись стопками манускриптов, пахнущих старинной кожей и магией. Орион — её брат — редко выходил из своего кабинета, поглощённый своими делами, но его тяжёлые шаги иногда эхом отдавались по коридорам. И, конечно, была Вальбурга. Властная, резкая, но всегда величественная. Она была словно дух этого дома — его неотделимая часть, строгая и вездесущая. Даже её молчание имело вес, а взгляд, полный ледяного превосходства, мог заставить любого почувствовать себя не на своём месте. Гермиона сбросила мантию, позволив эльфу забрать её, и направилась вверх по лестнице, к своей комнате. И только там, за закрытой дверью, она могла почувствовать что-то, отдалённо напоминающее спокойствие. На этих выходных Лондон окутал густой туман, словно укрывшись одеялом серости, в котором исчезло всё привычное напряжение. Город вздохнул тише, чем обычно, будто почувствовал отсутствие Лорда Вольдеморта.  Гермиона узнала о его отъезде случайно, за одним из совместных обедов в кафетерии Министерства. Малфой, как всегда, произнёс новость холодно и буднично: Том едет в Бельгию, возьмет с собой Нотта, Розье и Долохова. Это прозвучало как непримечательный факт, но для неё стало неожиданным облегчением.  Она не спросила, зачем он уехал. Да и зачем? Каждый шаг Тома был окутан тайной и всегда имел куда большее значение, чем могли понять даже его самые преданные последователи. Её первая реакция была почти непозволительно радостной. Уходя, он будто оставил ей короткую передышку, редкую возможность освободиться от его тяжёлого влияния. Но это чувство длилось недолго. Даже на расстоянии он словно продолжал тянуть за ниточки, невидимо управляя её мыслями. Лорд Вольдеморт заполнял собой каждый уголок пространства, каждый проблеск тишины, каждый миг, когда она пыталась отдышаться. Она никогда не могла сказать, действительно ли он её видит или это её собственный страх окрашивал всё вокруг его образом. Его голос — глубокий, гипнотический — звучал в её голове даже тогда, когда его не было рядом. И вот сейчас, в его отсутствии, Гермиона почувствовала себя странно свободной. Впервые за долгое время она не вздрагивала от каждого скрипа пола, не оглядывалась на звук шагов за спиной. Её не сковывал тот привычный холод страха, который всегда сопровождал её встречи с ним. Даже воздух в её доме казался теперь чище, а привычный шум магловских улиц за окнами успокаивал. Гермиона закрыла за собой дверь комнаты и опустилась на край кровати. Её взгляд скользнул по знакомым очертаниям — старинному трюмо, шкафу с вычурной резьбой, тяжёлым бархатным шторам, закрывавшим окна. Это место не было уютным, но сейчас оно казалось ей почти тихой гаванью. За дверью, как обычно, раздавались звуки жизни. Приказы матери, перекрываемые звоном посуды. Смех Ориона, в который вклинивался голос Вальбурги. Всё это было частью фона, к которому Гермиона привыкла. Она взяла в руки книгу, но её взгляд не задержался на страницах. Мысли текли одна за другой. Она вспоминала, как её сердце замирало при каждом его появлении. Как его голос, всегда низкий и обманчиво спокойный, мог в одно мгновение заставить её почувствовать себя беспомощной. Она была благодарна этой передышке, но знала: она временная. В дверь постучали. — Софи, мы идём выбирать платья к зимнему балу, который уже через неделю. Напоминаю, тебе тоже стоит выбрать что-то достойное. Ты с нами? Голос Вальбурги был неожиданно мягким. Гермиона закрыла книгу, глубоко вдохнула и ответила: — Почему нет? Кто составит нам компанию? — Селеста Лестрейндж, Друэлла Блэк, твоя сестра Лукреция и, конечно, Гвэндолин Гринграсс, — перечислила Вальбурга, шире открывая дверь. — Давно её не видела. С радостью увижусь, — тепло ответила Гермиона. Вальбурга прищурилась, изучая её лицо, а затем с едва заметной ухмылкой добавила: — Вижу, вы нашли общий язык. Это хорошо. Она ведь сестра твоего будущего мужа. Гермиона заставила себя улыбнуться. — Разумеется, — коротко ответила она, делая шаг за порог. Они спустились вниз, где их уже ждали остальные. Лондон встречал их яркими витринами, снежным кружевом на крышах домов и шумом праздничной суеты. Магазины манили вывесками, а воздух был пропитан предвкушением бала. Том Лорд Вольдеморт стоял у окна, скрестив руки за спиной, и смотрел на заснеженные улицы старинного бельгийского городка Динан. Узкие мостовые, посыпанные свежим снегом, тонули в свете фонарей. Город, словно застывший между прошлым и настоящим, хранил дыхание магии в каждом камне своих домов. Даже воздух, казалось, пропитан атмосферой чего-то древнего и забытого. Квартира, которую Вольдеморт “любезно” занял вместе со своими последователями, принадлежала магловской семье. Те, кто жил здесь раньше, конечно же, не знали, что теперь их уютное гнёздышко временно стало штабом для Лорда Вольдеморта и его последователей. Как они ушли — или вернутся ли вообще — не интересовало ни его, ни остальных. — Любезно предоставлено хозяевами, — с ухмылкой пробормотал Розье, разливая тёмный ром по бокалам. — Если бы все маглы были такими гостеприимными, жизнь была бы куда проще. — Ну, их стоит научить этому… в крайнем случае, принудительно, — добавил Долохов, откидываясь на кресло. Его улыбка была хищной, а слова — обманчиво мягкими. — Некоторые просто ещё не понимают, какое удовольствие приносит служение… гостям. Том слушал их краем уха, но не оборачивался. Его взгляд продолжал блуждать по видам города, будто там, за стеклом, было что-то большее, чем просто старинные здания и снежный вихрь. — Это хорошие новости, — разорвал тишину Розье, поднимая свой бокал и ухмыляясь. — Наконец-то что-то интересное. А ещё должен признать, маглы знают толк в алкоголе. Их ром лучше, чем все эти “эликсиры вдохновения” и прочая магическая чепуха. — Хоть на что-то они сгодились, — согласился Долохов, покачивая бокал. — Но, признаюсь, у них есть ещё одна ценная черта — их молчание. Иногда они удивительно быстро понимают, что слова могут только ухудшить их положение. Эти слова вызвали тихий смешок у Морвена Нотта, который лениво наблюдал за игрой огня в камине. Тёмный Лорд наконец заговорил, не поворачивая головы: — Розье прав. Это действительно хорошие новости. Теперь мы знаем, что за атаками стоят сторонники Гриндевальда и они начали собирать силы. У них есть бывшие союзники и остатки влияния. Враг нам известен. — Насколько они могут быть опасны? — спросил Розье. Вольдеморт медленно повернул голову, и его взгляд скользнул по лицам сидящих в комнате. — Без Гриндевальда? Они ничего не стоят, — холодно произнёс он. — Это просто тени прошлого. Лишь жалкая толпа, неспособная действовать самостоятельно. Без лидера они бесполезны. Ровно так же, как мои Пожиратели без меня.  Комната замерла. Никто не осмелился промолвить и слова. — Пешки без короля не выиграют шахматную партию, — задумчиво произнёс Нотт. Розье провёл пальцем по краю своего бокала. — А что с оборотнями? Они могут быть как-то связаны? Или это просто совпадение? Том повернулся к нему, его взгляд был спокойным, но проникающим до самой сути. — Скорее всего, не связаны. Но что-то здесь не так. Я узнаю правду, это лишь вопрос времени. — Милорд, вы планируете посетить зимний бал в Министерстве? — спросил Долохов с подчёркнутым почтением. — Я, как обычно, в списке приглашённых не значусь. Что, впрочем, не новость. — Меня пригласили, — коротко ответил Том, его губы изогнулись в холодной усмешке. — Но я не пойду. Составлю тебе компанию в Малфой-Мэноре. Нам есть, что обсудить, пока мы ждём гостей. — И правильно, — усмехнулся Розье. — Министерские балы — это смертная скука. Там одни и те же лица, одни и те же разговоры. И миссис Крауч со своими невыносимыми “прекрасными воспоминаниями” о юности. — Тебе там точно не будет скучно, Эван, — неожиданно мягко произнёс Том, от чего Розье тут же насторожился. — Я наложил весьма интересное проклятие на серьги мисс Блэк. Твоя задача — проследить, чтобы Гринграсс не стоял слишком долго и слишком близко возле неё. Иначе он умрёт раньше, чем принесёт хоть какую-то пользу. Эти слова повисли в воздухе, и только через несколько секунд их нарушил смех Долохова. — Теперь мне стало даже обидно, что меня туда не позвали, — сказал он, искренне смеясь. Том не ответил. Его взгляд снова вернулся к окну, за которым кружил снег. Этот спокойный городок даже не подозревал, что в его сердце сейчас планировались события, которые могут изменить не только жизни, но и саму магическую историю. — Доставайте ваши палочки, господа, — произнёс Вольдеморт, едва заметно улыбнувшись. Его голос был тихим, но в нём звучала властная уверенность. — Нас ждёт встреча, которая определённо запомнится. — Не нам, я надеюсь, — отозвался Розье, вынимая палочку из внутреннего кармана. Его тон был лёгким, почти шутливым, но в глазах блеснула осторожность. — Хотя, если честно, я бы предпочёл, чтобы они просто капитулировали. Облегчили бы нам задачу. — Капитуляция — это слабость, Эван, — лениво заметил Нотт, поправляя манжеты своего пиджака. — А ты ведь знаешь, как Лорд относится к слабости. Лорд Вольдеморт повернул голову, окинув его ледяным взглядом. — Я отношусь к ней с презрением, Морвен, но не к тем, кто способен правильно её использовать, — произнёс он твёрдо. — Слабость — это инструмент, если ты знаешь, как её обратить в свою пользу. Именно поэтому мы сегодня здесь. Долохов, стоявший ближе к двери, подал голос, слегка усмехнувшись: — И всё-таки интересно, что они надеются получить от этой встречи. — Ответы, — коротко бросил Вольдеморт, подходя ближе к столу, где был разложен свиток с детальной картой их текущего расположения. Его пальцы легко скользнули по поверхности, отмечая место их назначения. — И, возможно, пару иллюзий, которые они примут за истину. — Думаете, поверят? — спросил Нотт, склонив голову, его тон был почти насмешливым. Тёмный Лорд чуть повернулся, его красные глаза вспыхнули как угли. — Они поверят в то, во что я прикажу им поверить, — его голос прозвучал как отголосок далёкого грома. — Я не веду переговоры. Я создаю реальность. А реальность всегда подчиняется тому, кто достаточно силён, чтобы её контролировать. — А если они решат возразить? — продолжил Розье, едва заметно усмехнувшись. — Тогда их реальность станет короткой, — спокойно ответил Лорд Вольдеморт, его тон был настолько ледяным, что в комнате показалось холоднее. Розье коротко кивнул, пряча усмешку. — Люблю вашу прямолинейность, милорд. — Она экономит время, — Тёмный Лорд развернулся, жестом велев им следовать за ним. — Пора, господа. Пусть они считают, что это их выбор. На самом деле они уже давно сделали то, что было предрешено. Гермиона Гермиона любила понедельники. В них было что-то особенное — чувство нового начала, возможность поставить перед собой свежие цели и приступить к их реализации с вдохновением. Каждый понедельник был для неё словно белый лист, который можно заполнить так, как хочется. Вечерами в воскресенье она лежала в кровати, размышляя о предстоящей неделе, составляя планы и мечтая о том, что ей удастся выполнить. Этот понедельник особенно порадовал её. Вернувшись домой из Министерства, Гермиона обнаружила на столе в гостиной небольшой свёрток с письмом. Почерк на пергаменте был ей знаком: профессор Слизнорт писал именно так, как говорил, — размашисто, с наклоном, словно каждое слово было продиктовано лёгким вдохновением. Она аккуратно развязала ленточку и развернула письмо. Внутри оказался подробный рецепт зелья, сложный и запутанный, как будто сам процесс варки был своего рода испытанием для мага, осмелившегося заняться этим делом. Дорогая мисс Блэк, Я должен признаться, Ваше желание испытать свои силы в столь непростом деле вызывает у меня искреннее восхищение. Однако спешу Вас предупредить: добыть необходимые ингредиенты будет крайне сложно, особенно если учесть, что один из них требует взаимодействия с магическими существами, обитающими в густых и мрачных лесах. Ключевым компонентом является яд тенебриксов — таинственных и редких созданий, прячущихся в глубине самых древних рощ Исландии. Эти существа, напоминающие огромных пантер с тёмно-зелёной шерстью и светящимися золотыми глазами, почти неуловимы. Их движения столь бесшумны, что даже опытный следопыт рискует не заметить их приближения. Тенебриксы чрезвычайно чувствительны к вторжению на свою территорию, а их яд можно собрать только из свежей раны. Однако истинная сложность заключается в том, что тенебриксы обитают в окружении стаек лунных ворон. Эти птицы, обладающие острым умом и мощной магической аурой, не только служат тенебриксам верными спутниками, но и исполняют роль стражей их лесного дома. Лунные вороны мгновенно чувствуют чужака, их пронзительные крики способны оглушить даже опытного мага, а их магия вызывает сильнейшие галлюцинации, заставляя потерять ориентацию. Кроме того, яд тенебриксов необходимо незамедлительно соединить с настоем древесной амброзии — редкого ингредиента, добываемого из столетних деревьев, растущих лишь в лунные ночи. Этот настой следует варить строго по приложенной рецептуре, иначе яд утратит свои магические свойства. А чтобы сохранить состав, понадобится выдержка в стеклянной ёмкости ровно три месяца. Если Вы решитесь на этот шаг, проявите величайшую осторожность. Иногда величайшие достижения требуют не только мастерства, но и терпения. С уважением, Профессор Гораций Слизнорт К письму был приложен ещё один листок с инструкциями по созданию основы. Гермиона быстро пробежала глазами по списку ингредиентов: голубая морская соль, лунные водоросли, пепел искристого корня, капля слёз квинцовой сирены… Всё это было редким, но всё-таки достижимым. По сравнению с ядом тенебриксов и лунными воронами, эта часть казалась почти лёгкой. Она присела на краешек кресла, держа в руках письмо, и на мгновение позволила себе почувствовать искру надежды. Это было нечто конкретное, реальное. Пусть шанс был ничтожно мал, но всё же шанс. Впервые за долгое время ей казалось, что у неё появилась цель, а не просто бесконечное ожидание. Однако одна мысль не давала ей покоя: она понимала, что не сможет отправиться в Исландию одна. Это было самоубийственно. Подобная экспедиция требовала надёжного спутника, а, возможно, и группы. И Гермиона уже знала, к кому обратиться. Собрав бумаги, она поднялась по лестнице к своей комнате. Снаружи начинал падать снег, окна в доме Блэков слегка подрагивали от порывов ветра. Оказавшись в коридоре, Гермиона внезапно услышала голоса: Вальбурга и Орион о чём-то оживлённо спорили в соседней комнате. Стараясь не привлекать внимания, она прошла к себе, осторожно закрыв дверь за собой. Её комната была пропитана теплом — горел камин, а плотные шторы скрывали её от остального мира. Гермиона подошла к столу, где её ждали ещё несколько писем, но ни одно из них не было столь значимым, как то от профессора. Она опустилась на стул, разложила перед собой рецепт.  И хотя мысль об опасностях слегка пугала её, в глубине души Гермиона ощущала азарт. Она знала, кого позвать с собой. Этот человек был не только надёжным спутником, но и достаточно амбициозным, чтобы оценить такой вызов. Ну что ж, готовься к ледяному путешествию, мой дорогой друг. Думаю, скучно не будет. Гермиона улыбнулась. Её глаза заблестели, и лёгкое чувство тепла разлилось по телу. О, как же она любила понедельники. В этот раз они оправдали её ожидания сполна. Когда наступил вечер, она легла в постель с улыбкой на лице, переполненная ощущением того, что неделя началась с правильной ноты. Но пятница оказалась совсем другой. С самого утра всё пошло не так. Проснувшись, Гермиона ощутила нарастающее чувство тревоги, которое, казалось, было с ней ещё во сне. Она не могла объяснить, что именно её беспокоило, но это неприятное ощущение тяготило, словно предчувствие чего-то нехорошего. День тянулся медленно и неохотно. Каждое дело, за которое она бралась, требовало от неё усилий, и даже обычные мелочи раздражали больше, чем обычно. Тревога не отпускала её, как липкая паутина, обволакивая мысли. Министерство магии гудело, словно улей, охваченный праздничной лихорадкой. Приготовления к зимнему балу, который должен был состояться уже завтра, занимали мысли всех сотрудников. Бальный зал уже украсили ледяными гирляндами, переливающимися волшебным светом, а арки из замерзших серебристых цветов расцветали при каждом прикосновении. В кофетерии на протяжении всей недели устраивали дегустации. Столы ломились от искусных блюд: пирожные, покрытые тончайшим слоем магической глазури, напоминали снежные вершины, а закуски, источавшие пар, создавали ощущение зимнего чуда. Всё это готовилось, чтобы понять, какие блюда лучше всего придутся по вкусу волшебникам. Гермиона стояла возле стола с десертами, теряясь в выборе. Перед ней красовались пирожные с шоколадным муссом, пропитанные малиновым ликёром, трюфели с ореховой начинкой и крошечные эклеры, чья карамельная глазурь переливалась, словно янтарь. Её пальцы нервно перебирали тарелки: она брала одну, ставила обратно, а затем тянулась к следующей. На её лице читалось напряжение. Ей нужно было что-то — что-то ужасно приторное или насыщенно шоколадное, а лучше и то, и другое. Десерт мог стать её спасением от того хаоса, что творился у неё внутри. Казалось, вокруг неё всё продолжало кружиться в своей ритмичной, шумной жизни, но в душе Гермионы царил беспорядок. Каждый день к ним домой являлся Эдмунд Гринграсс. Его визиты превращались в нескончаемую пытку. — Какой приятный молодой человек, — восклицала мать, любуясь Эдмундом, словно он был воплощением совершенства. — Настоящий джентльмен, — вторила ей Вальбурга, смеясь над каждой его шуткой. Гермиона же сидела молча, натянуто улыбаясь, словно марионетка, и отчаянно ждала момента, когда сможет уйти под предлогом усталости. Она терпела его монологи о собственных успехах, его преувеличенное чувство важности, но то, что произошло накануне, окончательно сорвало её маску безразличия. Эдмунд вошёл к ней в комнату без приглашения, словно это был его дом, и бесцеремонно устроился в её кресле. — Знаешь, Софи, тебе чертовски повезло, что я обратил на тебя внимание, — начал он, скрестив ноги и насмешливо оглядывая её взглядом. — Такие, как ты, должны быть благодарны за возможность связать свою жизнь с кем-то вроде меня. Его голос был пропитан самодовольством. Гермиона почувствовала, как её пальцы инстинктивно сжались в кулак. — У тебя, конечно, приятная внешность, но твой характер… — Он фыркнул. — Ещё подправим. Станешь идеальной миссис Гринграсс. Когда он встал, приблизившись к ней, чтобы нагло обнять её за плечи и попытаться поцеловать, Гермиона отпрянула, но его рука грубо потянулась к её запястью. — Ты просто должна расслабиться, — протянул он с мерзкой усмешкой. — Разве тебе не нравится? — Отпусти меня! — резко бросила она, пытаясь вырваться. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Орион. Его холодный взгляд словно заморозил воздух в комнате. — Гринграсс, кажется, твое присутствие здесь неуместно, — тихо, но твёрдо произнёс он. Эдмунд попытался сохранить свой надменный вид, но под взглядом Ориона его самоуверенность будто растаяла. Не сказав ни слова, он вышел, хлопнув дверью. Когда он ушёл, Гермиона почувствовала, как напряжение отпускает её. Она бессильно опустилась на кровать, уставившись в потолок. — Спасибо, — прошептала она, не глядя на брата. Орион не ответил. Лишь коротко кивнул, прикрыв за собой дверь. Вечерняя тишина наконец окутала её, но сон долго не приходил. Гермиона лежала, чувствуя, как её сердце бьётся в груди, а внутри всё кипит. Её мысли вернулись к столу с десертами. Одинокая капля шоколадной глазури, скользнувшая по краю тарелки, словно символизировала её растерянность. — Ты так все тарелки решила перелапать? — раздался насмешливый голос Морвена Нотта за спиной Гермионы. Её пальцы замерли над очередной порцией шоколадного суфле. Она медленно обернулась, встретив его насмешливый взгляд. — Что тебе надо? — холодно бросила она, с трудом сдерживая раздражение. Морвен, как всегда, выглядел элегантно. Его строгая мантия мерцала при свете магических свеч, а глаза, казалось, искрились каким-то внутренним ехидством. — Хочу помириться, — произнёс он с приторной мягкостью, в которой чувствовалась насмешка. — У нас ведь так и не было возможности поговорить, и я… — Ты это серьёзно? — Гермиона нахмурилась, её взгляд был полон укоризны. — Конечно, — ответил он, как будто это было само собой разумеющимся. Его тон стал чуть более оживлённым. — Сегодня Кэтрин поехала в поместье родителей во Франции. Я пригласил Розье выпить по стаканчику. Может, присоединишься? Она скрестила руки на груди, но он продолжил, не обращая внимания на её явное недовольство: — Слышал от Ориона, что Гринграсс торчит у вас каждый день. Решил: вдруг ты хочешь немного разнообразить своё скучное времяпрепровождение? Проведи вечер у меня. Её лицо напряглось, но вместо ответа она взяла тарелку с шоколадным суфле и направилась к одному из свободных столиков. Морвен, схватив первый попавшийся десерт, пошёл следом, не собираясь отступать. — Хорошо, — наконец выдохнула Гермиона, аккуратно поставив свою тарелку на стол и чуть повернув голову к нему. — Но это не значит, что я тебя уже простила. В уголках его губ промелькнула улыбка, но она тут же исчезла, стоило ей добавить: — После работы зайду за тобой, и аппарируем вместе. Она снова отвернулась, делая вид, что он ей больше не интересен. Морвен остался стоять, чуть наклонив голову, словно оценивая её. — Не забудь, Софи, — бросил он напоследок, уходя, — шоколадное суфле лучше всего помогает избавиться от стресса. А вечер у меня — от скуки. Она лишь покачала головой и стиснула ложку в руке. День пролетел удивительно быстро, и теперь Гермиона сидела в гостиной Нотт-Мэнора в приятной компании Эвана Розье, а заодно и Морвена Нотта, чьё присутствие она не могла не отметить с легкой тенью иронии. Перед Гермионой стоял бокал с голубой жидкостью, лёгкие искры вспыхивали на его поверхности при каждом движении её руки. Напиток был чуть теплым, с мягким, сладковато-пряным ароматом, который согревал изнутри. Нотт и Розье беззаботно шутили и вели лёгкий разговор. — Я всё ещё жутко злюсь на тебя, Морвен, — внезапно произнесла Гермиона, отставив бокал. Её голос был ровным, но взгляд говорил о многом. Морвен наклонился вперёд, сложив руки перед собой, его выражение стало серьёзным. — Извини меня, — тихо сказал он, и в его голосе слышалась искренность. — Я никогда бы не подумал, что Лорд так разозлится. Если бы я знал, я бы придумал другой план. Правда. Его глаза мельком коснулись её лица, словно он пытался оценить, простила ли она его. Он видел, как Том жестоко поступил с ней тогда, и чувство вины тенью ложилось на его голос. Гермиона чуть прищурилась, на её лице мелькнула обиженная гримаса, которая тут же сменилась тихим, мелодичным смехом. Волшебница ловко вытащила из кармана сложенный листок бумаги, на котором мелким, почти каллиграфическим почерком были записаны редчайшие ингредиенты. Она протянула его Морвену, но когда он потянулся взять бумажку, её пальцы остались крепко сжаты на краю. — Достанешь это, и я подумаю, прощать тебя или нет, — лукаво улыбнулась она, приподняв бровь. Морвен бросил на неё изучающий взгляд, словно пытаясь понять, всерьёз ли она говорит, или это всего лишь очередная игра. Наконец, он выдернул листок из её пальцев и, быстро пробежав глазами список, усмехнулся. — Это весьма редкие ингредиенты. Не думал, что ты всерьёз решила заняться зельеварением, — протянул он, насмешливо подняв бровь. — Ну так как? — Гермиона наклонила голову с вызовом. Морвен изобразил усталый вздох. — Ладно, будут тебе твои ингредиенты, — наконец сдался он, свернув бумажку и убрав её в карман. — И это ещё в качестве извинения! — заявила она, высоко подняв подбородок. — Ты всё равно будешь должен мне услугу. — Конечно, — протянул он, качая головой и ухмыляясь. — Помни, как я великодушен. Эван, который до этого лениво листал газету, вдруг встрепенулся и с интересом взглянул на них. — Великодушен? Ты? Нотт, это же звучит как насмешка, — заметил он, ухмыляясь. Комната снова наполнилась смехом и оживлёнными разговорами. Морвен, лениво развалившись в кресле, бросил взгляд на Гермиону. — И всё же, в чём-то я был прав, — не удержался он от очередной шутки. — Том тебя не убил. Волшебница сузила глаза, ухватилась за подушку, резко подняла её, будто собиралась метнуть прямо ему в лицо. — Сейчас я приложу тебя хорошим проклятием, и это будет абсолютно заслуженно! — воскликнула она с хохотом. Эван, уже не скрывая веселья, откинулся на спинку дивана и громко рассмеялся. — Думаю, он заслужил, Софи. Нотт ведь всегда нарывается, — подмигнул он ей. За окном начал падать снег. Хлопья тихо оседали на подоконниках и стекле, превращая ночной мир в сказочную зимнюю картину. Волшебница украдкой взглянула на окно и на мгновение задумалась. Этот вечер, несмотря на утреннее тревожное настроение, обернулся лучше, чем она ожидала. Смесь лёгкой недосказанности, шуток и искренних эмоций делала всё происходящее почти волшебным. И пусть этот вечер был далёк от идеального, он всё же вернул её в привычный ритм. Возможно, пятницу действительно удалось спасти.