Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Тридцать третья глава Гермиона Они оказались в том самом баре, где совсем недавно Гермиона сидела за столиком, ощущая на себе взгляд Вирсэна.  Сейчас место выглядело немного иначе: посетителей было меньше, но воздух всё ещё был тяжёлым от запаха алкоголя, смеси табачного дыма и густых благовоний. Слабое магическое освещение бара отбрасывало странные, искривлённые тени, усиливая зловещую атмосферу. Гермиона едва успела оглядеться, как её внимание приковало знакомое лицо. Вирсэн всё так же вальяжно расположился за своим столиком, окружённый шестью молодыми волшебниками. Они пили, что-то оживлённо обсуждали, но стоило им заметить, кто появился в баре, как разговоры тут же стихли. Том отпустил руку Гермионы. Он не сказал ни слова, но короткий, обжигающий взгляд дал ей понять, что отходить далеко от него было бы фатальной ошибкой. Тишина опустилась на бар, как плотное покрывало. Казалось, даже волшебники, находившиеся на другом конце зала, боялись пошевелиться. Все взгляды были устремлены на фигуру Лорда Вольдеморта, который, оставаясь на месте, неподвижно и пристально смотрел в лицо Вирсэна. На губах последнего появилась кривая, самодовольная улыбка. — Милорд, — с подчёркнутым сарказмом произнёс он, подняв свой бокал, будто приветствуя врага. Ответа не последовало. Вольдеморт молчал, но от этого напряжение в воздухе лишь усилилось. Вирсэн, желая продемонстрировать свою смелость перед своими спутниками, медленно поднял палочку. Тёмный Лорд даже не пошевелился. Его палочка была опущена, но из её кончика едва заметно исходило слабое зелёное свечение. Прежде чем кто-либо понял, что происходит, двое волшебников, сидящих по обе стороны от Вирсэна, внезапно вскрикнули, выгнувшись в судорогах. Они рухнули на пол, хватаясь за грудь, их лица исказились от боли. Всё произошло настолько быстро и тихо, что остальные только сейчас осознали, что это был невербальное заклинание Лорда Вольдеморта. Он и не пытался скрывать своей силы. Вирсэн, недолго думая, выстрелил из своей палочки, но не в Тома — его цель сместилась. Он направил заклинание прямо на Гермиону. Волшебница не успела даже вскрикнуть, но палочка Тома мгновенно поднялась, и заклинание Вирсэна разлетелось в воздухе с лёгким звоном, как будто разбилось о невидимую стену. В следующий миг Вольдеморт опустил палочку и сложил руки за спиной, его движения были обманчиво расслабленными. Его взгляд изменился. Глаза засветились багровым оттенком, а лёгкая улыбка, что появилась на его лице, была настолько хищной, что казалось, сам воздух в баре сгустился от ужаса. Лорд Вольдеморт начал медленно и уверенно идти к столику Вирсэна. Каждый его шаг звучал оглушительно громко в этой внезапной, гнетущей тишине. Маги у столика, которые ещё недавно наслаждались выпивкой, с трудом поднялись обратно на свои места, избегая взгляда Лорда. Подойдя к самому столу, Тёмный Лорд чуть наклонился вперёд. Его голос прозвучал так тихо, что, казалось, это был шёпот. И всё же каждое его слово отозвалось эхом в каждом уголке бара: — Ты будешь умолять о смерти, Вирсэн. Вирсэн не смог удержаться от дрожи, но его лицо пыталось сохранять браваду. Лорд Вольдеморт же выпрямился, не дав оппоненту возможности что-либо ответить. Он развернулся к нему спиной с ледяным спокойствием, демонстрируя своё полное равнодушие к угрозе нападения. Никто в баре не двинулся, никто не рискнул произнести ни звука, пока Вольдеморт, с той же уверенной грацией, не подошёл обратно к Гермионе. — Ближе, — коротко бросил он, его рука обхватила её запястье. Она подчинилась, чувствуя, как его холодная хватка почти врезается в кожу. — Представь лес, — приказал он сухо, его голос был жёстким. Гермиона закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Едва она представила знакомое место, их тела окутал густой, чёрный дым, и через мгновение они исчезли, оставив за собой лишь след слабого магического грохота. Они оказались в лесу, который был для Гермионы узлом её прошлого. Здесь воспоминания били по сознанию, как эхо в глубокой пещере. Неприятные картины всплывали одна за другой, а редкие, теплые моменты казались ненужными тенями. Воздух был неподвижен, словно сам лес затаил дыхание. Ночь укутывала всё вокруг плотным покрывалом, разрываемым лишь холодным сиянием луны. Её свет выхватывал из мрака узловатые, искривлённые деревья и фигуру Тома — прямую, высокую. Он отстранился от неё с равнодушием, которое обжигало больше, чем взгляд. Его шаги по кругу казались чертежами чего-то неведомого, а движения — ритуальными. Тишина была гнетущей, вязкой, словно лес застыл, ожидая, что будет дальше. Сухие листья хрустели под его ногами, но Гермиона не шевелилась, будто боялась разрушить эту зыбкую картину. — Боишься? — его голос разорвал тишину, как треск хлыста. Он остановился и развернулся, его глаза горели багровым светом, пугающим и манящим одновременно. — Ты знаешь, что я не убью тебя, — произнёс он спокойно, но в его словах чувствовался стальной подтекст. — Это не значит, что я в безопасности, — ответила она честно, но без дрожи в голосе. Он шагнул ближе, и она ощутила, как воздух между ними сгущается. Его взгляд пылал каким-то странным азартом, из-за которого её сердце пропустило удар. Он ждал. Ждал, когда рванёт напряжение, впитывая этот момент, как предвестие бури. Его губы тронула тень улыбки — тонкая, холодная, жестокая. Воздух становился всё жарче, и этот лес, с его вязкой тьмой, будто начал дышать. Издалека донёсся протяжный вой. Гермиона невольно напряглась, пальцы судорожно сжали палочку. На поляне появились тени, медленно вырастающие между деревьями. Волшебники. Их лица были скрыты тьмой, но их шаги, движения, угрожающие силуэты вызывали инстинктивный страх. — Правила изменились, Реддл, — прогремел голос Вирсэна. Его фигура выделялась на фоне луны, а в его тоне звучало хищное удовлетворение. — Тебе следовало лучше следить за своей девчонкой. Ей не следовало лезть туда, куда её не звали. Том стоял, его лицо оставалось спокойным. Его взгляд лениво скользил по фигурам прибывших, изучающим и хищным. — Послушание в твоих рядах переоценено, — усмехнулся Вирсэн, и его спутники рассмеялись. Смех был зловещим, будто рёв хищников, готовых к охоте. Гермиона невольно сделала шаг ближе к Тому. Её тело двигалось, прежде чем разум осознал, что она ищет у него защиты. Что я делаю? Ищу защиты у Лорда Волдеморта? — Не бойся, — сказал Том так спокойно, что холод пробежал по её коже. — Это всего лишь собаки. — Последнее слово он произнёс с такой ядовитой брезгливостью, что Гермиона по-настоящему поняла, как мало он ценил тех, кто стоял напротив него. Тишина лопнула, когда Вирсэн махнул рукой, и в воздухе вспыхнули заклинания. Зелёные, алые, синие всполохи прорезали тьму, ослепляя, оглушая, разрушая. Магия резала воздух, деревья, землю. Лорд Вольдеморт не двигался. В него летели смертоносные заклинания, но он стоял, словно скала. Первое режущее заклинание прорезало его плечо, но он даже не поморщился — лишь холодно посмотрел на волшебника, который его послал. Следующее заклинание — Конфринго— взорвалось у его ног, отбросив сухие листья. Но Вольдеморт не шелохнулся, продолжая выводить что-то в воздухе своей палочкой. Его движения были спокойными, плавными, как у художника, рисующего нечто прекрасное. Гермиона подняла палочку, её Протего вспыхнуло, создавая щит, который отразил несколько ударов. Лес наполнился шумом дуэли: свист магии, крики, треск разлетающихся заклинаний. Её щит дрожал под натиском, и волшебники приближались. Гермиона отбивалась отчаянно, но с каждым мгновением становилось всё сложнее. — Том! — крикнула она, и на секунду он поднял взгляд. Его лицо озарила жестокая, пугающая усмешка. — Просто смотри, — спокойно сказал он. Внезапно лес оглушил громкий звон, разрывающий сознание. Гермиона зажала уши, но волшебники попадали, корчась от боли. Том стоял, его палочка всё ещё пульсировала алым светом, который превращал его лицо в образ самого дьявола. Он смотрел на своих врагов, лежащих в агонии, с наслаждением. Его смех наполнил лес, глубокий, холодный, торжествующий. Внезапно звон оборвался, будто невидимый дирижёр остановил оркестр. Лорд Вольдеморт медленно опустил палочку, но её кончик всё ещё пульсировал едва заметным багровым светом. Он не спешил, будто наслаждался паузой, впитывал напряжение, повисшее в воздухе. Его взгляд скользил по фигурам волшебников, которые, с трудом приходя в себя, вставали на ноги. Холодный ветер трепал его белую рубашку, ткань на плече, пропитанная кровью, темнела всё больше. Но он словно не замечал этого. Холод был ничем по сравнению с тем огнём, что полыхал в его глазах. Тёмный Лорд дождался, пока Вирсэн поднялся, и медленно, словно смакуя каждое слово, произнёс: — Ты не прав, Вирсэн. — Его голос звучал холодно, как лёд, режущий до костей. — В моих рядах нет места непослушанию. На колени! Но волшебники продолжали стоять, их лица были напряжены, но никто не пошевелился. — Нас больше, чем ты думаешь, Реддл, — голос Вирсэна дрогнул, но он держался. — Твои фокусы ничего не изменят. Мы либо играем на равных, либо объявляем тебе войну. Вольдеморт остановился, а затем его губы искривила жестокая, хищная улыбка. — На равных? — Он приподнял бровь, а его голос прозвучал почти с насмешкой. — Ты не понимаешь, кто перед тобой. Одним быстрым, почти ленивым движением он взмахнул палочкой. Она вспыхнула, издавая металлический блеск, и превратилась в острый, тонкий клинок, который казался ненасытным. Движение было столь стремительным, что волшебник, стоящий ближе всех к Гермионе, даже не успел понять, что произошло. Тот вскрикнул, и из его тела фонтаном хлынула кровь. Её горячие капли разлетелись по воздуху, некоторые попали на лицо Гермионе, окрашивая её щёки в багровый оттенок. Она вскрикнула, невольно сделав шаг назад. Атака вспыхнула вновь, как буря, выпущенная на свободу. Заклинания летели одно за другим — яркие, смертоносные, разрывающие тьму ночи. Гермиона снова подняла палочку, наколдовав щит, который дрожал под натиском. Её щиты становились всё слабее, каждый удар по ним отдавался глухой болью в руках. — К чему эти щиты, Софи? — крикнул Том, его голос пробил шум битвы, как гром. — Атакуй! — Нет! Нет! Это всего лишь дети! — закричала она, отчаянно отбиваясь, но не нанося ответного удара. — Пожалуйста, остановись! Он не остановился. Напротив, его движения стали ещё точнее, ещё быстрее. Ещё два острых взмаха, и к его ногам упали тела двух молодых волшебников. Их глаза были открыты, застывшие в ужасе, кровь темнела на земле, впитываясь в сухую листву. Том улыбнулся. Это была улыбка не человека, а хищника, наслаждающегося охотой. Он не сражался ради победы — он наслаждался каждым мгновением их страха, их криков, их попыток спастись. — Мортмордре! — выкрикнул он, взмахнув палочкой. Из её кончика вырвался яркий зелёный луч, взвившись в ночное небо. Он разорвал мрак, словно рассекая ткань самой реальности. На небе вспыхнула Чёрная Метка — череп с выскальзывающей из него змеёй. Её очертания казались живыми, а её ужас заполнил лес, как густой туман. Вирсэн и оставшиеся волшебники поспешно аппарировали, оставляя за собой лишь шлейф слабых звуков исчезновения и запах озона, пропитавший холодный ночной воздух. Тишина снова опустилась на лес, но теперь она была иной — густой, давящей, словно сама природа боялась дышать в присутствии того, кто стоял на кровавой поляне. Лорд Вольдеморт остался стоять в одиночестве среди следов своей победы. Его глаза всё ещё полыхали красным светом, напоминающим угли, раздуваемые ветром. На лице и руках алели пятна крови — свежей, тёплой, но не его собственной. Когда-то белоснежная рубашка теперь была испачкана, покрыта разводами красного, но ему, казалось, было всё равно. Это зрелище наводило жуть, превращая его в оживший кошмар, в существо, которое не просто уничтожает — наслаждается этим. Он медленно повернулся к Гермионе, и его губы растянулись в жестокой, почти хищной улыбке. — Удивлена? — протянул он с ленивой насмешкой, делая шаг вперёд. Гермиона невольно отступила, её дыхание участилось. Том сделал ещё один шаг, и она снова попятилась назад. Их движения напоминали странный танец — он приближается, она отступает, но в её душе не было музыки, только напряжённый, стучащий в висках страх. Он улыбнулся шире, а в его глазах вспыхнуло пламя — живое, мрачное, несущее в себе обещание беды. Гермиона споткнулась о корень, скрытый в опавших листьях, и с коротким вскриком упала на влажную землю. Холодная сырость пронзила её ладони, но она не успела подняться. Том оказался рядом в мгновение ока. Он стоял на коленях, нависая над ней, словно тень, и тьма вокруг казалась живой, струилась к нему, как будто питалась его присутствием. Его глаза больше не светились красным — теперь они были абсолютно чёрными, как омут, лишённый дна. Он резко прижал её к земле, его ладонь была горячей, как огонь, но касание — властным и холодным. Он поднял её лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо в его глаза. — Ты знаешь, чего я хочу, — прошептал он, его голос обманчиво тихий, но с той же угрозой, что и в вихре его магии. — Я хочу тебя. Здесь. Сейчас. Гермиона смотрела на него, не находя слов. Её губы дрожали, и вместо ответа она заплакала, слёзы стекали по её щекам, смешиваясь с грязью и кровью, но её взгляд оставался направлен прямо в его. — Ну что ты, Софи, — протянул он мягко, почти утешающе, хотя в его тоне сквозило что-то змеиное, ядовитое. — Разве я стал бы без твоего согласия? Она продолжала смотреть на него, пытаясь найти ответ, но её мысли были хаотичны, разорванны страхом и недоверием. В его чёрных глазах не было жалости, но в них было что-то большее — бездна власти, магии, безжалостного контроля. Том поднялся, его движения были неспешными, почти грациозными. Затем он протянул ей руку. — Вставай, — сказал он, голос снова был холоден. Гермиона нерешительно приняла его помощь. Её ноги подкашивались, но она встала, стараясь сохранять видимость хладнокровия, хоть её руки всё ещё дрожали. Том усмехнулся, словно знал её слабость. — Боюсь, у нас нет на это времени, — его глаза вновь вспыхнули опасным светом. И как по его молчаливому приказу, воздух вокруг наполнился едва слышным треском магии. Плотность леса нарушили фигуры, возникающие одна за другой. Абраксас Малфой появился первым, его бледное лицо было безмятежным, но в глазах читалась суровость. Сразу за ним из темноты шагнул Лестрейндж, за ним — Орион Блэк и Долохов, оба угрюмы, как тени. Последними появились Розье и Нотт. Их мантии тихо шуршали, а в воздухе веяло смесью древних заклятий и чего-то зловещего. Лес стал чужим, будто сам изгибался под присутствием этих людей. Их ауры были словно языки черного огня, разливались вокруг, сжимая Гермиону в тисках их магии. — Повелитель, — произнёс Абраксас, наклонив голову в знак уважения. Том взглянул на них, его взгляд был полон гордости и холодного превосходства. Он снова улыбнулся, а затем бросил короткий взгляд на Гермиону, которая, хоть и старалась стоять прямо, чувствовала себя странно уязвимой. — Отлично, — сказал он, и его голос звучал как раскат далёкого грома. — Начнём. Лес содрогнулся, и казалось, что сама ночь затаила дыхание, ожидая того, что произойдёт дальше. Орион сразу бросился к Софи. Его глаза скользнули по её перепачканному лицу, выискивая признаки ранений. На его лице было перемешано беспокойство и страх. — Идём, я аппарирую с тобой, — быстро сказал он, протягивая руку. Но прежде чем Гермиона успела что-либо ответить, холодный, властный голос Волтдеморта разрезал тишину. — Нет. Она останется. — Его тон был твёрдым, как камень, и обжалованию не подлежал. — Нигде она не будет в такой безопасности, как возле меня. Орион напрягся, его пальцы замерли в полушаге от Гермионы. — Мой Лорд, — начал он, но, встретившись с пламенем в глазах Вольдеморта, тут же замолчал, склонив голову в знак покорности. Том медленно обвёл взглядом собравшихся. Его рубашка всё ещё была пропитана кровью, в которой блестели алые разводы под лунным светом. Его лицо, изуродованное не чужими, а собственными мрачными желаниями, казалось ещё страшнее, когда он холодно улыбнулся. — Вирсэн захотел поиграть, — с ленивым сарказмом начал он, пройдясь между телами поверженных врагов, как хищник среди добычи. — Заявил, что их больше, чем мы думаем, и что он хочет быть со мной на равных. Он рассмеялся — громко, раскатисто, словно это была самая нелепая шутка, которую он слышал за свою жизнь. Смех был полон тьмы, ледяной и тяжёлый, и его эхо отразилось от деревьев. — Давно пора их перебить, — спокойно, но с мрачной уверенностью отозвался Нотт, сжимая палочку в руке. — Или… — начал Долохов, его глаза горели азартом, — уменьшить их количество, чтобы их осталось ровно столько, сколько мы думаем. И ни одним больше. Гермиона не выдержала. Её голос, дрожащий, но всё же решительный, прорвался сквозь их холодный диалог. — Это дети! — почти выкрикнула она, её слова звучали как вызов в мрачной тишине. Лорд Вольдеморт обернулся к ней. Его взгляд был холоден, но в глубине глаз горел огонь — не яркий, а медленный. — Им следовало преклонить колени, — остро сказал он, его голос был как кинжал, проникающий в самую глубину её души. — Тебе следует сделать то же самое. Тишина. Лес замер. Воздух задрожал, как будто сама природа предчувствовала надвигающийся ужас. Из мрака, словно выныривая из другого мира, начали появляться фигуры. Они были похожи на людей, но что-то было не так: их движения были слишком рваные, их дыхание — слишком тяжёлое, почти рычащее. Ни мантий, ни палочек — ничего, что напоминало бы магов. Силуэты склоняли головы к небу, а затем начали выть на луну. Гермиона наблюдала, как их тела искажались в мучительном, животном преображении. Лица вытягивались, покрываясь шерстью, руки превращались в лапы с острыми когтями. Это были оборотни, но что-то было не так. — Этого не может быть, — прошептала Гермиона, её голос едва разнесся в холодном воздухе. — Сегодня не полнолуние. Их было слишком много. Пятнадцать… двадцать. Гермиона в своё время сталкивалась с оборотнями, но сейчас их количество превосходило всё, что она могла себе представить. Её сердце сжалось, а в голове промелькнула мысль: Нам не победить. Даже с самим Лордом Вольдемортом. Она инстинктивно сделала шаг ближе к Тёмному Лорду, словно его присутствие могло защитить её от того, что должно было произойти. Вольдеморт повернулся к ней. — Твой страх делает тебя слабой, Софи, — его голос был тихим. — Точно так же, как и их. Как только они почувствуют страх, они убегут с поля боя. Но оборотни, казалось, и не думали убегать. Они зарычали в унисон, и первый напал, его когти сверкнули в лунном свете. Сражение началось. Клыки и когти вспыхивали в воздухе, палочки волшебников рассекали темноту, выстреливая заклинаниями. Оборотни набрасывались с нечеловеческой скоростью и яростью. Лорд Вольдеморт двигался, словно танцуя — его палочка взлетала в воздухе, выпуская то огненные стрелы, то потоки зелёного света, превращая нападавших в обездвиженные тела. Гермиона дрожала. Её руки не слушались, а палочка соскальзывала из пальцев. Она видела, как когти оборотня полоснули грудь Долохова, как заклинание Нотта прожигает вражескую лапу, оставляя дымящийся след. Это было слишком. Лорд Вольдеморт резко обернулся, его голос разорвал её оцепенение. — Лестрейндж! Девчонка! Габриэль мгновенно понял приказ. Он наклонился к Гермионе, подхватив её за локоть. — Давай, вставай! — скомандовал он, ловко устанавливая над ними мощный щит, который гасил приближающиеся заклинания и удары. Её ноги едва слушались, но Лестрейндж уверенно повёл её через поле битвы, ближе к центру, туда, где стоял Вольдеморт. Он оставался в самом эпицентре хаоса, будто это место было его стихией. Ещё несколько мгновений — и всё закончилось. Большинство оборотней исчезло так же внезапно, как появились. Оставшиеся бежали, скуля, поджав хвосты. Волшебники, тяжело дыша, собрались возле Тёмного Лорда. Их мантии были разорваны, на лицах блестел пот и кровь, но никто не произнёс ни слова, ожидая нового приказа. — Твоё поместье, Нотт, — резко бросил Вольдеморт, и, схватив Гермиону за руку, аппарировал, оставляя после себя только мрак, наполненный шепотом ветра и запахом крови. Волшебники вошли в гостиную Нотт-Мэнора. Просторная комната встретила их мягким светом свечей, потрескиванием огня в камине и лёгким ароматом яблок и корицы. Казалось, этот дом был островком уюта в океане тьмы. Но когда измазанные в грязи, крови и чёрной магии гости переступили порог, уютная атмосфера стала напоминать декорацию для спектакля, где за кулисами скрывается хаос. По комнате нервно ходила молодая жена Морвена Нотта. Кэтрин, худощавая волшебница с черными волосами, бросала обеспокоенные взгляды на часы, явно догадываясь, что визит её мужа и его гостей сулит неприятности. Увидев вошедших, она замерла, ахнув, но беззвучно. Первым вошёл Лорд Вольдеморт. Его белая рубашка, пропитанная кровью, выглядела ещё более зловещей в свете гостиной. Он чуть приподнял голову, его движения были изящными, словно он находился не на пороге кровавой битвы, а на торжественном приёме. — Миссис Нотт, — произнёс он так галантно и мягко, что в его голосе нельзя было уловить ни намёка на усталость или раздражение. — Прошу простить нас за то, что нарушили ваш покой в столь поздний час. Его вежливость была обманчива, как шелк, скрывающий лезвие ножа. Кэтрин побледнела, её взгляд метался от Вольдеморта к мужу. Она явно не знала, что ответить, но понимала, что промедление может стоить слишком дорого. — Мой Лорд, — наконец произнесла она твёрдо, склонив голову. Том слегка улыбнулся, но в этой улыбке было что-то хищное, от чего женщина невольно прижала руки к груди. — Отправляйся спать, Кэтрин, — сухо бросил Нотт, даже не взглянув на неё. Его жена, опустив глаза, поспешно исчезла в глубине коридоров, оставляя волшебников наедине. Том оглядел гостиную, словно проверяя, достаточно ли она хороша, чтобы принять его. Затем устало опустился в одно из глубоких мягких кресел, издав удовлетворённый вздох, будто весь мир существовал только для его комфорта. Остальные волшебники тоже начали располагаться. Габриэль Лестрейндж, не теряя времени, взмахом палочки призвал из шкафа несколько бокалов и увесистую бутылку огневиски. Бокалы мягко опустились на столик перед ним, бутылка открылась сама собой. — Кажется, нам всем это понадобится, — усмехнулся он, разливая напиток, и подмигнул Долохову. Орион аккуратно усадил Гермиону в соседнее кресло и сел рядом с ней. Её руки дрожали, взгляд был пустым, словно она всё ещё видела сцены недавней битвы. Орион мягко сжал её руку, словно пытаясь вернуть её к реальности. Том провёл рукой по своей растрёпанной рубашке, как будто мог одним движением стереть с неё пятна крови. Его взгляд стал задумчивым. — Я сразу почувствовал, что исчезновение Сангвини не пойдёт нам на пользу, — тихо произнёс он, поднимая бокал. — Что и следовало ожидать: оборотней почти невозможно контролировать. Долохов, сидящий чуть в стороне, опустил бокал с огневиски и сказал с ноткой осторожности: — Возможно, Вирсэн оказался неподходящим кандидатом. Глаза Вольдеморта сверкнули, и он медленно повернулся к говорившему. — Неподходящим? — в его голосе зазвучала сталь. — А не ты ли посоветовал мне его в кандидаты, Долохов? На секунду в комнате повисла напряжённая тишина. Но её нарушил Розье, вмешавшись с лёгкой улыбкой: — Мой Лорд, — его голос звучал мягко, почти убаюкивающе. — Вирсэн отлично контролирует оборотней. Проблема лишь в том, чтобы контролировать его самого. Том задумчиво провёл пальцем по краю бокала, а затем медленно поднял взгляд на Розье. — Мне нужно точное количество этих тварей, — наконец сказал он. — И они должны прекратить вербовать новых. Долохов попытался снова вставить своё предложение: — Я могу попробовать… Но Том тут же его перебил: — Нет. Пусть этим займётся Гринграсс. Я хочу посмотреть, на что он способен. Лестрейндж, облокотившийся на подлокотник своего кресла, подал голос: — Это правильно. Вирсэну нужно показать, что мы не позволим ему выйти из-под контроля. Лорд Вольдеморт кивнул и перевёл взгляд на него. — Лестрейндж, пора организовать делегацию во Францию. — Его голос приобрёл лёгкую насмешливую нотку. — Приготовь план.  Он обвёл взглядом всех присутствующих. Его взгляд задержался на Гермионе. Она сидела в кресле, сгорбившись, её лицо было серым, в кровавых подтеках, а волосы склеились от засохшей крови. Она выглядела жалко, но даже сейчас в её глазах можно было уловить проблески внутренней борьбы. — Это была тяжёлая ночь, — мягко сказал Тёмный Лорд, поднимаясь. Его слова звучали почти заботливо, но в них всё равно сквозила властность. — Вам следует привести себя в порядок и отдохнуть. Он подошёл к Гермионе и протянул ей руку: — Составишь мне компанию? Гермиона вздрогнула и чуть сильнее сжала руку Ориона, словно ища защиты. Но она знала, что у неё нет выбора. Том никогда не предлагал — он отдавал приказ. Его рука всё ещё была протянута, его глаза смотрели выжидающе. Волшебница медленно вложила свою руку в его. Вольдеморт легко притянул её ближе, и Гермиона едва заметно поморщилась, когда её пальцы коснулись окровавленной ткани его рубашки. Ещё мгновение — и их обоих окутал водоворот магии. Темный дым окружил их, и они исчезли, оставив остальных в гостиной.