Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Двадцать шестая глава Гермиона  Гермиона посмотрела на часы — 06:00.  Темная серость окутывала город, словно стараясь удержать его в объятиях ночи. Лондон ещё спал, лишь несколько огоньков лениво мерцали в окнах старых зданий, напоминая блеклые звёзды. Воздух был сырой и холодный, пропитанный запахом дождя и старых кирпичных стен. Она окинула взглядом дом Тома Рэддла. Этот дом, казалось, дышал тишиной и скрывал в своих стенах больше тайн, чем мог бы выдержать любой другой. Гермиона провела пальцами по карману мантии, доставая маленькую мятную конфету. Её движения были точными и привычными, как будто это был ритуал. Она коснулась конфеты кончиком палочки и прошептала: — Портус. Тёплая магическая энергия охватила её, затягивая в вихрь пространства и времени. Вокруг всё закружилось, смазывая очертания города, пока Лондон окончательно не исчез, уступив место другому пейзажу. Гермиона оказалась в сердце магической Албании, в городе Шкодер. Здесь всё выглядело иначе: чёрные крыши домов напоминали пёстрые перья ворон, а воздух был насыщен магией.  Витрины магазинов поблескивали разноцветными стёклами, будто приветствуя каждого, кто осмелился ступить на эту землю. Где-то вдалеке слышались голоса уличных торговцев и только открывающихся пекарен. Но Гермиона не собиралась задерживаться. Она крепче сжала сумочку, прижимая её к себе, и приготовилась к тройной аппарации. У неё был план, и она следовала ему, несмотря на риск. Первая аппарация прошла гладко, но уже вторая выбила почву из-под ног. Волшебница почувствовала, как её тело пронзила боль, и, не рассчитав силы, она упала на камни мостовой.  Руки дрожали, магические резервуары опустошались быстрее, чем она ожидала. Дыхание сбивалось, но она была готова. Из сумки она достала два флакона с зельями: одно — золотистое, сверкавшее в утреннем свете, другое — густо-синее, как ночное небо. Выпив их залпом, она почувствовала прилив сил, хотя и временный. Ещё немного. Гермиона с трудом поднялась на ноги, перевела дыхание и рискнула аппарировать в третий раз. Магический вихрь снова охватил её, и вот, она появилась в тёмном и грязном переулке, где стены домов, покрытые трещинами и плесенью, будто дышали заброшенностью.  Её ноги подкосились, и она упала на колени. Магическое истощение накрыло её, словно волна, отобрав последние силы. Тело содрогнулось, и Гермиона почувствовала, как её желудок протестует против такого напряжения. Она опустилась на камни, пытаясь отдышаться, когда услышала приближающиеся шаги. — Мисс? Вам нужна помощь? — раздался тихий голос женщины, которая осторожно подошла ближе. — Конфундус! — бросила Гермиона заклинание, едва подняв палочку. Женщина замерла, затем развернулась и ушла, будто ничего не случилось. Гермиона с облегчением уронила голову на руки. Я явно переоценила свои силы. Она вспомнила о Розье.  Нужно было попросить его о портключе в конкретное место. Она с трудом поднялась, собрав остатки сил, и вышла из переулка. Город перед ней раскинулся узкими улицами, таившими в себе бесчисленные закоулки. Здесь всё казалось чужим: лица прохожих, запахи жареной кукурузы и лаванды, исходившие от уличных ларьков, даже само небо, серое. Пройдя несколько улочек, Гермиона свернула в частный сектор и, не теряя времени, подошла к двери небольшого дома.  Деревянная дверь с металлической ручкой выглядела старой, но крепкой. Она постучала. Дверь открылась, и на пороге появился мужчина. Не давая ему сказать ни слова, Гермиона подняла палочку. — Империо, — произнесла она, и её голос звучал мягко, но с неумолимой силой. Глаза мужчины на мгновение потускнели, и он покорно отступил в сторону. Через минуту волшебница уже сидела за рулём его тёмно-синего «Фольксвагена». Она была благодарна своему опыту вождения — в её времени это было одним из тех навыков, которым она гордилась. — Правостороннее движение, — пробормотала она себе под нос, поправляя зеркало. В 1957 году дороги ещё не были такими загруженными, что играло ей на руку. Лес, куда она направлялась, был защищён древними заклинаниями. Любое магическое перемещение там было невозможно: ни аппарация, ни портключи, ни летающие метлы. Единственным решением оставался этот “маггловский” способ передвижения. Гермиона достала карту из сумки и разложила её на пассажирском сиденье. Линии, начертанные магическим пером, блестели мягким золотом. Она проверила маршрут и завела машину. Двигатель заурчал, нарушая тишину. Гермиона взглянула на часы: 09:15. Она ехала уже несколько часов. Маггловский автомобиль мягко урчал, а за окном растягивались тени древнего леса. Меланхоличные албанские мелодии, играющие по радио, создавали странный контраст: их мелодия казалась уютной, даже домашней, но слова оставались для неё непонятными. Гермиона чувствовала себя немного оторванной от реальности, как будто её перенесли в другой мир. Голова всё ещё кружилась, отголоски аппарации напоминали о себе слабостью в теле. Гермиона мысленно корила себя за недостаток тренировок: риск был слишком велик, а последствия — болезненно очевидны. Радио внезапно зашипело, переходя то в белый шум, то в обрывки мелодии, словно зажёванная плёнка. Она бросила взгляд на приборную панель, раздражённо щурясь. За окнами величественные деревья, возвышавшиеся по обеим сторонам дороги, плотным куполом закрывали небо. Тучи, низкие и тяжёлые, нависали над лесом, а свет с трудом пробивался сквозь листву. Хорошо хоть дождя нет. Шум радио становился всё невыносимее, и волшебница резко нажала кнопку, отключая его. Машину заполнила тишина — не комфортная, напряжённая. В воздухе повисло ощущение чего-то чуждого, словно сам лес смотрел на неё, следил за ней. Неожиданно сдавливающее чувство охватило грудь. Гермиона резко втянула воздух, пытаясь справиться с тревогой. “Наверное, последствия аппарации”, — решила она, но нарастающее беспокойство от этого не исчезло. Её взгляд был прикован к дороге. Карта указывала, что пересечение трёх дорог должно быть где-то впереди. Она боялась пропустить этот поворот. И тут послышался едва уловимый шорох. Гермиона вздрогнула и обернулась. На пассажирском сиденье, разворачивая бутерброд, сидел Том Рэддл. — Том?! — её голос сорвался, испуг прорезал его дрожью. Руки резко крутанули руль, и машина, визжа тормозами, выехала на встречную полосу и остановилась. Сердце колотилось где-то в горле. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, глядя на него с ужасом и недоумением. Но Том выглядел совершенно спокойно. Его тонкие пальцы неторопливо доставали бутерброд из бумаги. Он откусил кусок, жуя с неприличным аппетитом, и, не глядя на неё, предложил: — Будешь? — Нет! — Гермиона машинально отпрянула назад, прижавшись к водительскому сиденью. Это не он. Этого не может быть. Я схожу с ума. Рэддл бросил на неё короткий взгляд и весело хихикнул, как будто читая её мысли. — Если ты будешь стоять посреди дороги, — сказал он, указывая бутербродом на лобовое стекло, — ты не успеешь найти диадему. Его голос был одновременно насмешливым и мягким, как у человека, который отлично знал, что делает. — Кто ты? — выдохнула Гермиона, её пальцы уже сжимали палочку. Она подняла её, направив на него, но Том лишь слегка улыбнулся, словно её угроза его забавляла. — Мы оба знаем, — начал он, понижая голос до шёпота, — что в этом лесу твоя палочка хороша разве что для разведения костра. — Значит, ты видение. Призрак? Мираж? — выпалила она, но Рэддл никак не отреагировал. Он лишь продолжил с аппетитом есть бутерброд, словно её слова были для него шумом на фоне. Гермиона выскочила из машины, шумно захлопнув дверь. Она стояла посреди дороги, вглядываясь в темно-зелёные глубины леса. Деревья выглядели мрачными и древними, их ветви тянулись друг к другу, образуя зловещий туннель. Волшебница сделала глубокий вдох, пытаясь отогнать чувство нереальности, и медленно вернулась в салон. Тома Рэддла не было. Пассажирское сиденье пустовало, как будто его присутствие было лишь плодом её воображения.  Всё хорошо. Я просто переутомилась. Гермиона тряхнула головой и завела мотор. Машина вновь двинулась вперёд. Она внимательно следила за дорогой, гадая, как далеко осталось до цели. Но когда она в очередной раз повернула голову к радиоприёмнику, чтобы включить его, раздался спокойный голос: — Я сломал его. Гермиона вздрогнула. Рядом с ней снова сидел Том. — Это неправда, — выдавила она. — Нет, — он широко улыбнулся, но не так, как обычно. Его улыбка была тёплой, почти доброй. — Но я подумал, что это прозвучит забавно. Гермиона старалась не смотреть на него, упорно глядя вперёд.  Я должна его игнорировать. Это лишь видение. Он уйдёт. — Какой у тебя план? — спросил Том, поднимая её карту с пассажирского сиденья и внимательно изучая её. — Найти пересечение трёх дорог, а потом свернуть в нужную тропу? Ты уверена, что не заблудишься? А если начнётся дождь?  — Пожалуйста, оставь меня в покое, — произнесла волшебница, стараясь, чтобы её голос звучал твёрдо. — Я переживаю за тебя, Гермиона, — сказал он с неожиданной искренностью. — Мне кажется, ты сама не знаешь, что делаешь. — Я контролирую ситуацию, — ответила она с уверенностью, которая звучала фальшиво даже для неё самой. Машина подпрыгнула на неровности дороги, и Рэддл откинулся назад, усмехаясь. Звук хруста раздался резко и неожиданно. Гермиона вздрогнула. — Прости, — сказал он, держа в руке ярко-зелёное яблоко. — Не хотел тебя отвлекать. — У меня к тебе вопрос, — произнёс Том, прищурившись и откусывая ещё один кусок сочного яблока. Звук его хруста и последующего громкого сербания раздражал Гермиону до такой степени, что она даже не разобрала его слов. — Ты просто плод моего воображения, — прошептала она, словно пытаясь убедить в этом не только себя, но и его. Однако тревога, словно невидимый туман, уже окутывала её сердце всё плотнее. — О, дорогая, — Том улыбнулся, и в его голосе зазвучала сладковатая насмешка, от которой мурашки пробежали по её коже. Он протянул руку и лёгким движением коснулся её ноги, а затем медленно скользнул выше по бедру. Гермиона резко выдохнула, будто прикосновение обожгло её. Оно было слишком настоящим, слишком горячим, чтобы быть плодом её воображения. Дрожь пробежала по её телу. Она схватила его руку, стиснув её пальцами, и оттолкнула. — Не трогай меня! — голос сорвался на крик, но больше от испуга, чем от злости. Том рассмеялся, его смех был удивительно тёплым, мягким, даже… почти заигрывающим. Он наклонился ближе, облокотившись на спинку сиденья. — Останови машину, и я докажу тебе, что я реальнее, чем ты думаешь. Гермиона стиснула зубы, игнорируя его слова, и открыла окно. Одним резким движением она выхватила яблоко из его руки и, не раздумывая, выбросила его в заросли вдоль дороги. — Это было грубо, — обиженно заметил Том, но в его тоне звучала ирония. — Оставь меня в покое, просто оставь, — волшебница уже едва справлялась с собственными нервами.  Лес за окнами становился всё гуще и мрачнее. Высокие деревья сомкнулись над дорогой куполом, и свет, который пробивался через серые тучи, постепенно угасал. Гермиона бросила взгляд на часы. 11:50. Наверное, я проехала. Или это вообще не та дорога? Паника подкралась незаметно. Её пальцы сильнее сжали руль, а дыхание стало рваным. — Не переживай, птичка, мы уже близко, — произнёс Том, его голос прозвучал сладко, почти утешающе. — Не называй меня так, — резко ответила Гермиона, её глаза были прикованы к дороге. — Только Долохов может звать тебя так? — с лёгкой издёвкой поинтересовался Рэддл, но, заметив, что она не ответила, лишь сильнее стиснула руль, улыбнулся и наклонился к ней чуть ближе. — Но тем не менее здесь сижу я, а не он, — его голос прозвучал мягко, нежно. Гермиона хотела ответить, но её внимание тут же привлекло что-то впереди. Она резко замедлила машину: перед ними был перекрёсток. — Мы приехали, — спокойно произнёс Том. Она остановила машину, оставляя её у обочины, и заглушила мотор. Лес впереди казался неприветливым и угрожающим. Выдохнув, Гермиона открыла дверь и вышла наружу. Она потянулась к своей сумочке, достала тёплую мантию и сменила лёгкую на более подходящую. Ветер, пропитанный сыростью и хвоей, бил в лицо. Том тем временем тоже вышел из машины. Захлопнув дверь с лёгким хлопком, он подошёл ближе, его взгляд тут же упал на её обувь. — Туфли? — он с усмешкой кивнул на её ноги. — Не самая удобная обувь для прогулок по лесу. Хотя в 1957 году, признаю, выбор был скромным. Гермиона ничего не ответила. Она перекинула сумочку через плечо и молча направилась в сторону леса. Её шаги были быстрыми, решительными, как будто она пыталась уйти от собственных мыслей. Том Рэддл, конечно же, пошёл за ней. — Ты ведь знаешь, что я не оставлю тебя одну? — сказал он, шагая за ней с грацией, будто и не чувствовал грубой земли под ногами. — Мне слишком интересно, чем всё это закончится. — Тебе будет весело, — сухо ответила Гермиона, даже не оборачиваясь. Тропы в лесу не было видно. Только густая стена деревьев, которая казалась бесконечной. Ветви хрустели под ногами, а вокруг слышался лишь шум ветра, пробивающегося сквозь листву. Том шёл за ней бесшумно, как тень, и это раздражало Гермиону даже больше, чем его слова. Мне нужно сосредоточиться. Не обращать на него внимания. Но это оказалось сложнее, чем она предполагала. Том был слишком… реальным. Слишком настоящим. Прошло уже больше часа, и усталость всё сильнее давила на её плечи. Её раздражение нарастающими волнами захлёстывало разум. Она не могла найти тропу, которая, по её расчётам, должна была появиться уже давно.  Но самым странным было то, что она постепенно привыкала к присутствию своего спутника. Тишина леса больше не давила на неё так сильно, и в какой-то мере Том Рэддл стал для неё своеобразным якорем, удерживающим её от паники. Иногда ей казалось, что в его компании всё становится чуть проще — будто само его присутствие глушило страх перед мрачным и угрожающим лесом.  И всё же мысль о том, чтобы всё бросить и сбежать, пронзала её ум всё чаще. Если бы она была одна, то, вероятно, так бы и поступила. — Что ты здесь делаешь? — внезапно нарушил тишину Рэддл. Его голос прозвучал так обыденно, будто они беседовали за чашкой чая, а не пробирались через заросли. Он шёл чуть позади неё, его шаги были едва слышны. — Зачем тебе моя диадема? — Она не твоя! — резко бросила Гермиона, не скрывая раздражения. Том рассмеялся, в его смехе послышались искры насмешки. — Но будет моей, — проговорил он с таким холодным спокойствием, что Гермиона почувствовала, как её гнев сменяется тревогой. — Должна быть моей. Я просто хочу понять, зачем ты её ищешь? Вместо того чтобы воспользоваться шансом, который тебе был дан. Гермиона замерла на месте и резко обернулась. — О чём ты? — её глаза сверкнули подозрением, а голос прозвучал с вызовом. — Ты же уже пользовалась маховиком времени, верно? — Рэддл медленно шагнул ближе, его взгляд был цепким и пристальным. — Ты знаешь, как он действует. Ты знаешь, как опасны любые изменения в истории. И вместо того чтобы оставить всё, ты решила отправиться сюда. Почему? Гермиона сжала кулаки, её дыхание стало более рваным, но она не отвечала. — Ты могла бы начать новую жизнь, Гермиона Грейнджер. — Том говорил спокойно, но его голос, словно яд, впивался в её сознание. — Твоя жизнь оборвалась слишком рано. Последние годы были наполнены только болью и одиночеством. У тебя был шанс на вторую жизнь. Ты могла бы оставить магическую Англию, уехать например в Скандинавию, жить так, как ты мечтала. Завести детей. Радоваться простым вещам. Но вместо этого ты решила разрушить пространство и время, чтобы остановить меня. Его слова зазвучали как осуждение, и что-то внутри Гермионы дрогнуло. Она не могла позволить себе слабость, но каждый его аргумент бил точно в цель. — Нельзя изменить историю, — проговорила она наконец, и её голос прозвучал холодно, но дрожал от напряжения. Том приблизился, его лицо оказалось совсем близко. Он медленно протянул руку и легонько коснулся её щеки кончиками пальцев. Его прикосновение было неожиданно мягким, почти нежным, и Гермиона вздрогнула. Она резко отстранилась. — Где эта тропа? — выпалила она, стараясь скрыть эмоции, которые бурлили внутри. Том нахмурился, но в его взгляде мелькнуло что-то вроде странного удовлетворения. Он медленно поднял руку и указал куда-то между деревьев: — Смотри внимательно. Гермиона посмотрела в указанном направлении и наконец увидела тропу. Она появилась внезапно, словно выплыла из густого тумана. Узкая, извилистая, она казалась древней, словно её не касалась человеческая нога сотни лет. Не дожидаясь, пока Рэддл скажет что-то ещё, волшебница уверенно направилась к тропе. — Ты так много уже изменила, Гермиона, — с лёгким упрёком произнёс Том ей вслед, но она проигнорировала его. Тропинка петляла меж деревьев, то поднимаясь вверх, то резко уходя вниз. Она была едва шире метра, покрытая опавшей хвоей, но при этом выглядела так, словно природа сама сохранила её нетронутой. Воздух становился тяжелее, а вокруг раздавались странные шорохи, будто кто-то наблюдал за ними из глубины леса. Том шёл за ней, будто растворяясь в тени, не оставляя следов на земле. — Ты так уверена, что знаешь, куда идёшь? — наконец произнёс он, когда Гермиона резко остановилась, чтобы осмотреться. Она ничего не ответила, лишь продолжила идти вперёд. — Знаешь, я многое знаю о времени и его парадоксах, — голос Рэддла прорезал тишину леса. — Я изучил такую тёмную магию, от одной лишь мысли о которой твоё сердце, Гермиона, замерло бы в ужасе. Гермиона хмуро посмотрела на него через плечо, всё ещё продолжая шагать вперёд. — Даже не настоящий ты — ужасно высокомерен! — выпалила она, не сдержавшись. Её слова вызвали лишь лёгкую улыбку у Рэддла, но в следующий момент он шагнул вперёд, взяв её за плечо и резко развернул к себе. Его хватка была твёрдой, властной. Пальцы сжали её запястья, как холодные стальные кольца. — Я могу помочь тебе всё исправить, — произнёс он тихо, но в этом голосе звучало что-то грозное, завораживающее. Словно он делился величайшим секретом. — Всё, что тебе нужно сделать, — это попросить меня. Попроси, пока не стало слишком поздно. Попроси Лорда Вольдеморта. Его тон изменился, приказ стал ощутимым в каждом слове. Голос был твёрд, как гранит. Гермиона замерла. Она ощущала, как сердце бешено колотится в груди, и слышала, как её собственное дыхание стало хриплым и прерывистым. Первый раз за всё время она услышала из его уст это имя. Имя, которое вызывало ужас во всём волшебном мире.  И пусть она знала, что этот Том Рэддл — лишь плод её воображения или магическое порождение, но в этот момент он был пугающе реален. Гермиона ощущала, как от него исходила почти осязаемая угроза. Она посмотрела ему в глаза, в которых блестело что-то бездонное и чуждое. В этом взгляде, как в пропасти, можно было утонуть. Гермиона заставила себя вырваться из этой опасной иллюзии. — Нет, — сказала она ровно, сдерживая дрожь в голосе. Затем она резко развернулась и продолжила идти вперёд, ускоряя шаг, словно надеялась, что расстояние между ними сможет хоть как-то ослабить его влияние. Тропа, по которой она шла, наконец закончилась. Её путь упёрся в небольшую поляну, окружённую высокими, как стены, деревьями. Их верхушки нависали над ней, как своды древнего храма, почти полностью закрывая небо. Поляна была тиха, пуста и казалась забытым островком в самом сердце леса. Волшебница остановилась, осматриваясь. — Это здесь? — прошептала она, больше себе, чем кому-то ещё. Она обернулась, но Тома Рэддла рядом не оказалось. Он исчез. Сердце Гермионы застыло. Исчезновение спутника должно было принести облегчение, но вместо этого на неё накатила волна холода. Лёгкий ветер прошёлся по поляне, и она почувствовала, как холод пробирается под мантию. Она вдруг поняла, что теперь совершенно одна. Очередной взгляд на часы. 15:20. Время таяло, как снег в ладонях, и вместе с ним растворялась надежда. Лес, казалось, ждал момента, чтобы полностью поглотить её, сгустить мрак и утопить в безысходности. Холод пробирался сквозь мантию, пронзая кожу, как острые иглы. Она остановилась, беспомощно оглядываясь на поляну, где время будто замерло, застряв между днем и ночью. Из сумки она вытащила несколько мятых клочков бумаги, магловские спички и, подобрав несколько веток, разожгла костёр. Огонь вспыхнул робко, словно боясь потревожить древний покой леса. Пламя разрасталось медленно, освещая тёплым светом лишь небольшой круг. — Это хотя бы немного согреет меня, — тихо сказала Гермиона, словно пытаясь убедить саму себя. Огонь плясал, но вокруг него в тени деревьев сгущалась темнота. Лес дышал тихо, хрипло. — Или же это привлечёт диких зверей, и меня растерзают волки, — прошептала она, не отрывая взгляда от пламени. — Со мной ты в безопасности, — раздался шёпот прямо у неё за ухом. Гермиона вздрогнула и резко обернулась. Её сердце застыло, словно его обвили ледяные цепи. Перед ней стоял Лорд Волдеморт. Не Том Рэддл с насмешливым взглядом и тонкими чертами, а существо, чьё лицо больше напоминало лик змея. Бледная кожа, алые глаза, — всё в нём говорило о тьме, непостижимой человеческому уму. Он смотрел на неё, и его губы изогнулись в жуткой усмешке. — Ожидала кого-то другого? — спросил он, его голос был низким, шелестящим, будто листья шуршали под ветром. — Кого-то… более привлекательного? Прежде чем она успела отступить, он оказался рядом. Его рука обвила её талию с поразительной скоростью и силой. Гермиона почувствовала, как холод его пальцев обжёг её даже сквозь ткань. Другой рукой он откинул прядь её волос, и его пальцы, словно змеи, коснулись её щеки. — Отпусти меня… — прошептала она, её голос дрожал, но была ли это просьба или мольба, она и сама не знала. Лорд Волдеморт медленно наклонился к ней, и его губы едва коснулись её кожи. Гермиона замерла, чувствуя, как внутри всё сжимается от отвращения и ужаса. Она пыталась отвернуться, но его хватка была железной, неумолимой. Вдруг он резко отступил, словно насытился её страхом. — Пугливая, но смелая, — сказал он, направившись к костру. Одним движением палочки он заставил пламя вспыхнуть, и оно взвилось ввысь, будто оживая. Свет костра разрастался, охватывая деревья, но вместе с ним по поляне словно пробежала тень, злая и всепоглощающая. Гермиона опустилась на землю. Слёзы текли по её щекам, горячие, бесконтрольные. Она обхватила колени руками, пытаясь унять дрожь, но холод уже проник в её кости. — Ты думаешь, этот лес — твой враг, но твоя настоящая опасность куда ближе, чем ты можешь себе представить, — произнёс Лорд Волдеморт, и в его голосе звучала жестокость, от которой сердце Гермионы застучало в панике. — Всё, что ты любишь, всё, что ты защищаешь, ты уже уничтожила! С этими словами он вновь отвернулся к огню.  Гермиона сидела неподвижно, словно заколдованная, пока усталость и страх не затуманили её сознание. Она лежала на холодной траве, её тело постепенно теряло последние силы сопротивления, пока она не погрузилась в беспокойный сон. Когда она открыла глаза, ночь уже вступила в свои права. Над лесом раскинулся купол звёздного неба. Костёр догорал, оставляя после себя лишь тлеющие угли, из которых медленно струился дым. Но что-то привлекло её взгляд. В самом центре углей, скрытая пеплом и светящаяся тусклым голубоватым сиянием, лежала диадема. Гермиона замерла. Она медленно поднялась на дрожащих ногах, боясь сделать лишний шаг, чтобы не разрушить это видение. Голубой камень на диадеме отражал лунный свет, словно насмехаясь над её сомнениями. Она шагнула ближе, сердце застучало громче, отчётливее, как будто предупреждая: что-то не так. Гермиона протянула руку к диадеме, но остановилась, боясь нарушить тонкую грань между реальностью и тем, что скрывалось за ней. Вытащив диадему из остатков пепла, Гермиона медленно провела пальцами по её гладкой поверхности. Камень светился слабым голубоватым светом, будто дышал жизнью. Но магия, которая исходила от неё, была пугающе чуждой, подавляющей. Гермиона почувствовала дрожь, но не отпустила находку. Убедившись, что артефакт не представляет немедленной угрозы, она завернула его в кусок ткани и осторожно спрятала в сумку. Выдохнув, она нащупала в сумке маленький магловский фонарь. Тусклый свет едва пробивался сквозь густой мрак, но всё же давал ей ориентир. Закутавшись сильнее в мокрую от росы мантию, Софи отправилась обратно. На часах было 20:05. Дорога назад оказалась намного сложнее. Лес будто ожил, стараясь её запутать: тени деревьев сгущались, звук её шагов отдавался эхом, а свет фонаря ослеплял больше, чем помогал. С каждым шагом страх всё сильнее заполнял её мысли. В какой-то момент она поняла, что больше не видит тропу. Ветви хлестали её по лицу, земля становилась всё более скользкой, и в какой-то момент Гермиона осознала, что сбилась с пути. Паника сковала её, но она заставила себя остановиться, чтобы успокоить дыхание. На часах было 22:30. — Том… — позвала она. Её голос прозвучал слишком тихо, почти жалобно, и растворился в густом лесном воздухе. Тишина. — Том! — крикнула она громче, с отчаянием в голосе. — Том, помоги мне… — прошептала почти неслышно, ощущая, как слёзы начинают жечь её глаза. Ответа не было. Но в тот же миг лес впереди озарил свет фар. Яркий, резкий, он разрезал тьму, как нож. Гермиона замерла, а затем, преодолевая страх, пошла на свет. Сквозь деревья она увидела машину. Старый “Фольксваген” стоял у дороги, как будто ждал её. Мотор работал, белые клубы выхлопного дыма таяли в холодном ночном воздухе. Гермиона подошла ближе, её сердце стучало в груди так громко, что, казалось, его было слышно в этом зловещем лесу. Она открыла дверь, заглянула внутрь — пусто. Никаких следов Тома, никаких подсказок, кто оставил машину работающей. Сев за руль, Гермиона закрыла дверь, чувствуя, как её руки дрожат. Она медленно тронулась с места, направляясь к ближайшему магловскому посёлку. Там она остановилась, вышла из машины и застыла в тишине ночи. Вынув из своей сумки аккуратно завёрнутую в фольгу конфету, Гермиона задержала дыхание. Это был её портключ, созданный Эваном Розье специально для этого путешествия. Она касалась его раньше, проверяя, но в этот момент почувствовала в нём новую тяжесть, словно предмет узнал о завершении своей задачи. — Портус, — прошептала она, чувствуя, как магия резонирует в её голосе. Конфета задрожала, засветилась голубоватым светом, и Гермиона едва успела коснуться её, как пространство вокруг закружилось. Воздух будто раскололся, и через мгновение она оказалась на тихой улице Лондона. Перед ней возвышался мрачный дом, окна которого светились тёплым светом. Это был дом Тома Реддла. В верхнем этаже её внимание привлекло окно — там мерцал мягкий свет. Софи взглянула на часы. 04:55. Успела. Она стояла несколько мгновений, глядя на дом, чувствуя, как ночной ветер пробирается сквозь её мантию. Затем, с тихим хлопком, она исчезла, оставив за собой лишь пустую улицу и ощущение чьего-то пристального взгляда.